ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Андрей КУРКОВ
Рассказы

ПОСЛЕДНЕЕ ПРИЗЕМЛЕНИЕ
Одиннадцать необыкновенностей из жизни чепухоносиков, их другей и знакомых.
ГРУСТНЫЙ РАССКАЗ О ПРИРОДЕ N 6

Андрей КУРКОВ

ПОСЛЕДНЕЕ ПРИЗЕМЛЕНИЕ

(краткая история одного внутреннего органа)

Холодной весной пятого года независимости я возвращался из Германии
домой. Старый `боинг` международных украинских авиалиний, исписанный
трафаретными китайскими иероглифами, объяснявшими, видимо, что надо делать
в случае аварийной посадки, дрожа дюралюминиевыми крыльями приближался к
бетонной полосе Бориспольского аэропорта. Пухленькая стюардесса раздавала
декларации. Мне тоже досталась одна и я в очередной раз усмехнулся,
прочитав требование `задекларировать` количество ввозимой национальной
валюты.
Вскоре самолет соприкоснулся с бетонкой и побежал уже по земле. Жидко
захлопал в ладоши один случайно затесавшийся в число пассажиров
иностранец, но быстро прекратил, уловив напряженные взгляды в свою
сторону.
Минут через пять после остановки двигателей к самолету подъехал
автобус и пассажиры поспешно заняли в нем места.
Комфортабельный предбанник таможенного зала зажжужжал, зашуршал
декларациями. Пассажиры разбились на две очереди. По привычке я стал в
левую. Двигалась она неспешно, но и я не спешил.
Наконец я подошел к месту радиационного контроля, вдоль меня
`прошлись` дозиметром и дозиметрист, одетый в камуфляж, кивнул головой,
мол нормально. Дальше оставалось пройти общий рентген - таможенники искали
перевозчиков опиума, и я уже знал, что опиум глотают в специальных
мешочках на время пересечения границы. Вскоре я зашел в металлический бокс
и послушно налег грудью на квадратную металлическую раму. Что-то невидимое
звякнуло в боксе железом и я почувствовал бегущих по спине мурашек.
`Еще минут пятнадцать, - подумал я, - и я вырвусь из этого
аэропорта.`
Наконец дверь бокса открылась и я пошел дальше по нарисованной на
полу желтой полосе, указывавшей путь.
- Паспорт? - вежливо попросил таможенник уже у стола досмотра багажа.
С улыбкой я протянул свой реликтовый советский документ.
- Андрей Юрьевич? - вслух прочитал таможенник и посмотрел на меня
так, словно мне следовало кивком подтвердить его правоту. - У вас только
одна сумка?
Я кивнул.
- Пожалуйста, пройдите вон туда, в те двери! - широким жестом руки он
прочертил направление. - И сумку тоже возьмите!
За элегантными черными дверями я обнаружил что-то вроде комнаты
отдыха, заставленной мягкой мебелью. В комнате никого не было. Я прошел к
ближнему креслу и уселся.
Обвел взглядом обстановку и заметил в углу под потолком черную
видеокамеру.
На душе было спокойно и я сам себе удивился - отчего это я такой
спокойный? Ведь для чего-то меня попросили пройти сюда?
Бесшумно открылась дверь. Вошел мужчина лет сорока пяти в дорогом
темносинем костюме. Правда ярко красный галстук и простое, тоже
красноватое лицо к костюму не очень подходили. В руках он держал
рентгеновский снимок.
Подошел, присел на соседнее кресло.
- Андрей Юрьевич? - спросил.
Я кивнул.
Он посмотрел на меня, потом поднял снимок на уровень своих глаз и
внимательно уставился на него.
- Вы что, врач? - спросил я.
- Нет, но пришлось пройти курсы рентгенологии... - шутливым тоном
ответил он. - У вас проблемы со здоровьем... - и он показал мне что-то на
рентгеновском снимке, обведенное красным маркером.
- Я знаю про свои проблемы... - сказал я.
- Андрей Юрьевич, я бы на вашем месте сейчас был бы очень нервным,
так сказать...
- Почему? - удивился я.
- Ну как же, вы после серьезной операции возвращаетесь домой, на
родину, так сказать, а вас почему-то задерживают. А дома жена ждет,
нервничает...
Я посмотрел на него пристально. В чем-то он был прав, но после
операции я действительно стал удивительно спокойным и невозмутимым, словно
мне вырезали всю нервную систему.
Мой безымянный собеседник тяжело вздохнул.
- Знаете, Андрей Юрьевич, я не люблю спокойных, тихих разговоров. Я к
спорам привык, чтобы с криком, с эмоциями... Как раньше, а сейчас все это
как-то не так, все слишком интеллигентно делается... Вы понимаете, о чем
я?
- Нет, - признался я.
- Ну ладно, раз вы такой упрямый, расскажу я вам одну интересную
историю. Полгода назад, может помните - об этом много в газетах писали,
пропал один кандидат в депутаты парламента от оппозиции... Ну пропал, так
пропал, нет тела - нет дела. Так вот через пять месяцев после этого один
киевский писатель едет в Германию на серьезное лечение. Дело в том, что в
юности он злоупотреблял конъяком - дешевый был конъяк - ну и, ясное дело,
печень не выдержала. Печень - орган хрупкий. И вот едет господин писатель
в Германию, везет туда на лечение свою больную печень. Хорошо, что там у
писателя друзья, организовали для него медицинскую страховку и сделали
вид, что печень у господина писателя именно в Германии заболела. Пусть,
мол, немецкие налогоплательщики за него платят, или страховая компания
пускай раскошеливается... Не важно. Важно, что посмотрели немецкие врачи
на испорченную конъяком печень, покачали головой и сказали, что лечить
такую печень бестолку. Не вылечишь ее. Надо новую печень ставить. Ну
хорошо, новое всегда лучше старого, да? Так вот, господин писатель охотно
согласился на операцию. Поставили господину писателю новую печень,
подлечили, на месяц в пансион устроили, на воды. Городок красивый, вокруг
пышущие здоровьем пенсионеры гуляют. Ну и писатель среди них, как дома.
Месяц прошел, заехали за писателем немецкие коллеги, отвезли в Кельн,
прощальный ужин в ресторане `Марредо` организовали, по хорошему бифштексу
с кровью скушали. А писатель - на диете, для него специально - бараньи
котлетки и чтоб без жира. И салат, конечно... Потом переночевал господин
писатель в отеле `Энгельбертц` и утром в аэропорт. Что-то вы, Андрей
Юрьевич, все равно какой-то спокойный? Может, вам нехорошо? - с надеждой в
голосе спросил мой собеседник.
- Да нет, нормально, - ответил я, хотя до меня стало медленно
доходить то, что история, рассказанная этим человеком, была довольно
точной. Это была моя история, а значит за мной кто-то постоянно следил! Но
зачем? Кто я такой, чтобы за мной такую подробную слежку устраивать?
- Ну вот, наконец-то вы задумались! - довольным голосом произнес мой
собеседник. - А то сидели такой спокойный, будто за вами никаких грехов не
числится! Ну ладно, отдохните пока. А мне надо выйти ненадолго.
Он поднялся и направился к двери.
- Постойте, - крикнул я. - А мне что же, тут сидеть? Мне домой надо.
Вы при желании меня можете и дома отыскать!
- Нет-нет, вы уж останьтесь! - сказал он, обернувшись. - Вам уже
спешить не положено. Вы еще не всю историю услышали!
Он вышел и я услышал, как щелкнул замок в двери.
Я сидел в кресле. Был я действительно озадачен, но не более.
Из верхнего левого угла, из-под потолка на меня внимательно смотрел
оптический глаз видеокамеры. Я ему подмигнул.
В комнате было очень тихо, эта тишина казалась мне какой-то
стерильной, излишне медицинской, искусственной. В обычной жизни она не
существовала.
Снова щелкнул дверной замок и в комнату вошла молоденькая стюардесса.
Она протянула мне точно такой же подносик с авиаобедом, какой я уже
получал недавно в самолете.
- Приятного аппетита! - сказала она и вышла.
Я сидел в кресле с подносом на коленях. Есть особенно не хотелось, но
тишина распологала к какой-нибудь деятельности. И я, сняв со своего
авиационного обеда упаковочный целофан, взял в руки одноразовые вилку и
нож и принялся за еду.
Минут через пять та же девушка в форме стюардессы принесла кофе.
Вообще-то с кофе я покончил - моя старая печень кофе не переносила, но в
этот момент мне было неудобно отказаться, да и печень у меня теперь была
совершенно новая, так что опасаться за нее вроде не было необходимости.
Я поблагодарил девушку, она улыбнулась в ответ, и ушла.
Вскоре вернулся мой собеседник.
- Ну как, подкрепились? - спросил он. И не дожидаясь ответа,
продолжил. - Я тоже немного перекусил, теперь мы оба свеженькие и я
продолжу рассказывать вам одну очень занятную историю... Помните, я
упомянул о пропавшем кандидате в депутаты? Был он человеком спокойным,
тихим, хотя придерживался довольно экстремистских взглядов. Кофе очень
любил... Одним словом - западник, искренний националист. И вот - пропал...
Не по своей воле, конечно. Искали его долго. А он тем временем еще живой
был. Какие-то люди, назовем их бандитами, похитили его и сначала в одном
сельском доме спрятали, недалеко от Киева. Потом, когда первая волна
поисков прошла, отвезли его связанного на машине в Карпаты, там
договорились с офицером одной погранзаставы... Офицер переправил их на
военном вертолете в Польшу - недорого, всего за 300 долларов, но вы же
понимаете, военные сейчас мало зарабатывают, так что любой приработок их
радует... Там, в Польше, их уже ждала машина и поехали они на север. Не
доезжая Щецина, свернули на сельскую дорогу и приехали на небольшой
хуторок... Интересно? Хороший сюжет для детектива, а? Вы запоминайте на
всякий случай. Этот хутор лет пять назад купил киевлянин, президент одного
инвестиционного фонда, которого уже не существует. Вы, должно быть,
помните, что ваш отец вложил все свои деньги в три фонда и все потерял.
Так вот это был один из тех трех фондов. Этот киевлянин теперь живет в
Праге, а на хуторе хозяйничает его старший брат. Он переоборудовал все
помещения, закупил дорогое медицинское оборудование. Когда-то он окончил
мединститут и пару лет проработал врачем скорой помощи. Потом он занимался
оптовой торговлей спиртным, но недавно снова вернулся к медицине и, надо
сказать, процветает... И вот на этот хутор привезли пропавшего кандидата,
уложили, так сказать, на больничную койку, тщательно обследовали.
Обнаружили некоторые проблемы и стали их устранять. Подлечили печень, я
вам уже говорил, что она была немного подпорчена из-за злоупотребления
кофе. Подлечили и другие органы. Интересная закономерность - умные люди
почти никогда не следят за своим здоровьем. Вот вы, например, тоже... Надо
быть внимательнее к себе!.. Ну ладно, вернемся в Польшу. Вам, кстати,
интересно? - он пристально посмотрел мне в глаза.
- Да, - сказал я.
Мой собеседник действительно умел рассказывать и в какие-то моменты я
совершенно забывал, где я и почему.
- Когда кандидата подлечили, хозяин этого медицинского хутора провел,
так сказать, инвентаризацию всех более менее здоровых внутренних органов
кандидата, после чего составил подробный список этих органов с описанием.
Отправил этот список факсом на несколько разных номеров в Европе. Система,
надо сказать, отработана у него великолепно. Талантливый организатор. Уже
через полчаса он получил ответы. Будущее кандидата было решено. Следующим
вечером под общим наркозом ему сделали операцию, так сказать. Разобрали
его на отдельные органы, органы поместили в специальные сосуды с
раствором. В этом растворе можно долго сохранять и печень, и почки...
Недалеко от этого хутора расположен частный любительский аэродром. На него
и прилетели несколько маленьких самолетиков за этими органами. Сердце,
например, улетело во Францию и теперь оно бьется в груди одного
престарелого банкира. Одну почку пересадили австрийской оперной певице...
Ну а печень... печень теперь у вас. Вы понимаете, что это значит?
Я испугался. По правде говоря в Германии я не задумывался, да и не
спрашивал, кто был донором моей новой печени. Мне просто сказали, что
обычно органы берут у людей, погибших в автомобильных авариях. Да и думать
об этом было как-то неприятно.
- Вот так то, господин писатель. Теперь вы понимаете, почему вы
здесь, а не дома?
- Так что ж мне делать? - спросил я. - Не будете же вы обратно из
меня эту печень вырезать? Да и зачем она вам?
- Не будем? Как сказать... Тут дело тонкое. Понимаете, печень - это
вещественное доказательство, часть тела. А когда есть тело - есть и дело,
которое теперь можно будет закрыть... Народ надо успокоить, а то газеты
расшумелись, что дело это политическое. Нет, нормальная уголовщина... Вы
же сами видите! Да и семья покойного наконец успокоится - лучше уж горькая
определенность, чем сплошное неведение. Думаю, что родственники кандидата
хотели бы и могилку иметь, так что вполне возможно они потребуют от вас
вернуть печень для захоронения... Видите, как вы влипли. Можно сказать -
со всех сторон влипли!
- Постойте, - я внимательно посмотрел в глаза моему собеседнику. -
Так значит, вы все знали заранее, знали куда и зачем повезут этого
человека?
- Лично я? Нет, я занимаюсь только внешним отслеживанием внутренних
органов. Из Польши и дальше. Ну а мои коллеги, конечно, кое-что знали. Но
мы ведь не милиция, в наши обязанности входит лишь сбор конкретной
информации и использование ее в экстремальных случаях. Если б вам,
например, пересадили бы в Германии печень Куприненко Степана Захаровича -
был такой лесник в Карпатах, вы бы сидели б себе сейчас спокойно дома и
пили бы с женой чай. Но печень Куприненко пересадили другому господину,
немецкому проффесору из Кельна. Печень Куприненко была получше вашей
новой. Но и дороже. А так как вы получили печень с, так сказать,
политической окраской, то тут уж ничего не поделаешь... Ну ладно, вам
скоро ужин принесут, а мне домой пора. Всего доброго и до завтра!
Я опять остался один в стерильной тишине комнаты без единого окна.
Мое самочуствие внезапно ухудшилось. Немного болела голова и как-то
отчетливо ощущалась печень. Нет, она не болела, но словно резко прибавила
в весе и в размере - я ее ощущал, как что-то инородное, что-то чужое, от
чего надо было срочно избавиться... Я поднялся с кресла и прилег на
стоявший рядом диван с велюровой оббивкой. Стало легче.
Через пару часов уже другая стюардесса принесла мне поднос с
`авиаобедом`, точно таким же, как и прежний. И снова минут через
пятнадцать принесла и оставила мне небольшой термос с крепким кофе.
- Кандидат очень любил кофе, - вспомнил я и потрогал свою новую
печень, историю которой я уже подробно знал.

Несмотря на крайне неудобный диван, спал я хорошо и крепко. Но уже
проснувшись, снова почувствовал себя неважно. Поднялся, пересел на кресло
и посмотрел на часы. Часы стояли - я не поверил своим глазам! Новые
швейцарские часы, подарок моих немецких друзей, с десятилетним гарантийным
сроком и микробатарейкой на пять лет остановились, замерли на прошедшей
полуночи. Гарантийный талон с инструкцией лежали в моей сумке и я
автоматически полез туда, вытащил элегантную, больше по стилю подходившую
к какому-нибудь колье с бриллиантами коробочку из-под часов. Взял в руки
инструкцию, подробную и многоязыкую. Стал искать английский вариант и
вдруг к своему удивлению заметил столбец кириллицы. Шрифт был слишком
бисерным для освещения этой комнаты. Я приблизил инструкцию к глазам.
`Последнее достижение швейцарской часовой мысли`, `следуя многовековым
традициям часовых мастеров`, `Самое удачное сочетание последних достижений
науки и современного дизайна...` Инструкция больше походила на рекламный
текст и я уже хотел было сунуть ее обратно в роскошную коробочку, но тут
внизу столбца увидел красный восклицательный знак, отодвинувший один абзац
вправо.
`Предупреждение! - прочитал я. - Ваши новые часы, кроме всех выше
перечисленных функций, обладают еще одним важным качеством: они способны
сигнализировать вам о возможной опасности для вашего здоровья. В случае
вашего приближения к опасным для здоровья местам (высокий уровень
радиации, загрязненность воздуха и др.) часы немедленно останавливаются. В
этом случае вам следует немедленно (как показано на рисунке 5) включить
функцию экологического компаса и тогда минутная стрелка укажет вам
направление обратное источнику опасности. После того, как вы покинули
пределы опасной для здоровья зоны часы автоматически восстанавливают время
и ход. БЕРЕГИТЕ ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ, ЧАЩЕ СМОТРИТЕ НА ЧАСЫ!`
Теперь я понял смысл этого подарка. От нечего делать я внимательно
изучил рисунок номер пять и включил функцию экологического компаса.
Минутная стрелка неуверенно прошлась по кругу, а когда я поднес часы
циферблатом к лицу - стрелка ткнулась в небо и так застыла. Я понял, что
часы работают. Они просто не показывают время.
Вскоре высокая стюардесса лет тридцати пяти принесла мне авиазавтрак
и новый термос с кофе.
- Вы не скажете, который час? - спросил я.
- Пол десятого. Приятного аппетита, - ровным голосом произнесла она.
И вышла.
Уже с некоторой долей брезгливости я распаковал пластиковую тарелочку
с теплым фасолевым пюре и двумя сморщенными сосисками довольно замученного
вида. Съев свой одноразовый завтрак, налил в пластмассовую чашечку кофе из
термоса. И тут же мне в нос ударил сильнейший кофейный аромат. Этот кофе
был намного крепче вчерашнего. Я представил себе, насколько он может быть
вреден для здоровья, для моей новой печени. Но одновременно возникла
прежде мне неизвестная `кофейная` жажда и я легко опустошил весь термос,
насчитав в нем четыре с половиной чашки.
После этого внутри себя я ощутил движение жидкости. И не то, чтобы не
было этого раньше, но сейчас происходило все как-то по-другому. Будто бы
изменилось направление этого движения. И снова отдельной тяжестью я ощутил
свою новую печень. Она словно бы специально хотела обратить на себя мое
внимание.

- Наверное, - подумал я, - моим другим внутренним органам не очень
уютно с новой печенью. Они должны к ней привыкнуть, может быть даже как-то
приспособиться... Но ничего, надеюсь, что сработаются...

Открылась дверь и в комнату вошел мой вчерашний собеседник.
- Здравствуйте, Андрей Юрьевич. Как спали?
Я кивнул в ответ.
Он прошел и сел в соседнее кресло.
- Как печень? - поинтересовался он.
- Ничего...
Он задумчиво кивнул.
- Да, - вздохнул, - вам не позавидуешь... Родственников кандидата уже
поставили в известность. Дело движется к концу...
- Да, кстати, мой сын вас знает. Говорит, что пару раз был на ваших
вечерах. Понравилось ему, говорит. Да ладно, вернемся к нашей истории.
Собственно, вам уже все известно. Остается только сидеть и ждать решения,
- он указал пальцем вверх, - касательно печени кандидата... Если вам
интересно, могу вам еще одну историю рассказать, не про вас, не бойтесь...
Совсем другую, но вам, как писателю, это тоже будет интересно...
В этот момент кто-то постучал в двери. Мой собеседник выглянул на
стук. Я услышал невнятный, но тревожный шепот. Дверь щелкнула и я вновь
остался один.
- Может уже принято какое-то решение насчет моей печени? - не без
испуга подумал я.
Стерильная тишина раздражала. Мое вчерашнее самообладание покинуло
меня.
- Нет, я не должен нервничать, - твердил я себе. - Ничего страшного
не произойдет. Сейчас конец двадцатого века, а не кровавое
средневековье...
И тем не менее внутренняя нервная дрожь нарастала и превращалась в
боль. Болело где-то в животе. Боль пускала волны и я чувствовал их
направление. Волны увеличивались в размере и боль усиливалась. У меня
внутри нарастала болевая буря. Но меня интересовало только одно - не
связано ли это с моей новой печенью?
В какой-то момент болевая волна захлестнула меня с головой и я
потерял сознание.
Очнулся я в обычной больничной палате. Очнулся ненадолго.
И тут же услышал знакомый голос своего последнего собеседника.
- Извините, Андрей Юрьевич... Это вас по моей просьбе привели в
сознание... Я тут одну вашу книжку купил. Детскую. Ничего, смешная.
Подпишите на память...
Туман перед моими глазами немного рассрялся и я увидел знакомое
красноватое лицо.
- Подпишите! Меня зовут Тарас Белоненко...
Он вложил в мою руку фломастер и приподнял меня, повернул меня набок.
Перед собой я увидел мою последнюю детскую книжку.
- Вот здесь лучше, на второй странице...
Дрожащим почерком я вывел `Тарасику от автора`.
- Дату не ставьте, - попросил собеседник.
Я снова откинулся на спину и закрыл глаза.
- Спасибо, Андрей Юрьевич, - услышал я. - Ваш вопрос еще не решен.
Может все еще и обойдется. И еще, вы не подумайте, что мы действительно
следили за вами в том, старом смысле. Просто вы сами рассказывали все
вашей жене по телефону.
Я вдруг понял, что мой собеседник не хочет, чтобы я о нем плохо
думал. Это меня тронуло и я снял с кисти свои новые швейцарские часы и
протянул ему.
- Это мне? - радостно улыбнулся он, принимая подарок.
Я кивнул и насколько было сил прошептал: `Они здесь не ходят...`
- Это ничего, - успокоил меня он. - У нас такие часовщики работают -
починят!

Наутро следующего дня я умер. Вскрытие показало обширный инфаркт
миокарда. Печень была в порядке, хоть немного и увеличена.
Моя жена быстро нашла общий язык с вдовой кандидата и, слава богу,
похоронить меня решили целиком.
На мои похороны собралось много мне не знакомых людей. Звучала чистая
украинская речь. У могилы прошел митинг.
На мраморной плите над моей могилой выбили две фамилии - так уж
условились между собою две вдовы - и с тех пор к памятнику постоянно
приносят свежие цветы. У могилы собираются симпатичные молодые люди и
подолгу говорят о будущем.
Я им сочувствую, но вообще-то я во всей этой истории не при чем.
И цветы на могилу приносят не мне, а моей последней печени.

Андрей Курков

Одиннадцать необыкновенностей из жизни чепухоносиков, их другей и
знакомых.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Необыкновенность первая
Необыкновенность вторая
Необыкновенность третья
Необыкновенность четвертая
Необыкновенность пятая
Необыкновенность шестая
Необыкновенность седьмая
Необыкновенность восьмая
Необыкновенность девятая
Необыкновенность десятая
Необыкновенность одиннадцатая
НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ПЕРВАЯ,
про новых обитателей высокого дуба.

Однажды весной на берег речки вышло очень странное семейство: папа,
мама и сынок. Все они были маленькими, длинноносыми и ни на кого, кроме
друг дружки, не похожими.
Раньше эта необыкновенная семейка жила на Шляпном поле среди
росших там в изобилии соломенных шляп, но папа, которому надоело жить в
постоянной тени, решил, что пора перебраться куда-нибудь поближе к воде
и солнцу. Так они и вышли к речке, на берегу которой рос толстый и
высокий дуб.
- Какая маленькая елочка! - радостно воскликнул папа, глядя
на дуб.
- Да, неплохой кустик! - поддакнула мама, разглядывая
верхушку могучего дерева.
- Папа! А в этом большом дубе и дупло есть! - весело
закричал сынок.
- Он опять все испортил! - огорченно произнес папа и
почесал кончик длинного носа. - Ап-чхи!!! Я же тебя учил! Ну
скажи, пожалуйста, где в твоих словах хоть капелька чепухи?
- Не знаю...
- А кто же знает?! Ну назвал бы какую-нибудь травинку высоким
дубом, но нельзя же постоянно называть дуб дубом, а лес лесом!
- Да отшлепай ты этого оболтуса! - ласково посоветовала
мама.
- Сейчас-сейчас! - Папа подошел к сыночку и погладил его.
- Не огорчайся! Я уверен, что из тебя вырастет настоящий чепухонос!
- Конечно! - поддакнула мама. - А пока он у нас
маленький и еще не умеет нести чудесную чепуху.
- Мама, а зачем надо нести чепуху?
- Как зачем? Для удивления! Все мы, чепухоносики, живем для
того, чтобы удивлять и удивляться. Ты еще не понимаешь, что в жизни нет
ничего лучше веселой чепухи!
- Послушай, Чепухоноска, а что если нам не поселиться в этом
тесном дупле? - обратился папа Чепухонос к маме, поправляя съехавшую
на затылок полосатую кепочку.
- Я с тобой полностью не согласна! Давай не поселимся! -
сказала мама и залезла в дупло, которое находилось в самом низу дуба.
- Ну, как там? - нетерпеливо спросил папа, почесывая кончик
носа, который всегда почему-то чесался.
- Зимой будет холоднее, чем утром.
- Я так и думал, ап-чхи! - Папа покачал головой и
тоже полез в дупло.
Маленький Чепухоносик обошел вокруг дуба и стал разглядывать речку,
которую видел впервые. Вдруг он заметил, как из воды высунулась рыбья
голова и подмигнула ему.
- Чего сюда пришел? - спросила голова.
- Так просто, мы здесь жить будем.
- А вы кто?
- Чепухоносики.
- Чепухоносики?! - переспросила рыба. - Это что-то
связанное с чепухой?
- Да. - Чепухоносик почему-то застеснялся. - Мы чепуху
носим...
- Бестолковое занятие, - пренебрежительно бросила рыба.
- Но это ваше дело. Мы - рыба серьезная, и чепуха нас не
интересует.
- Так вы - рыба?! - спросил Чепухоносик.
- Да, мы - летающая рыба, но если хочешь, можешь называть
нас подводной птицей. Это, по-нашему, тоже неплохо звучит.
- А разве рыбы летают?
- Ваши местные рыбы не только не летают, но и плавают еле-еле,
хуже топоров! Мы недавно в этой речке поселились. Жили себе раньше в
Индийском океане, летали над Цейлоном, парили над вулканами. Вот сюда
залетели как-то и решили погостить. Тут у вас экзотика: темнеет рано,
теплеет поздно, рачьей охотой можно побаловаться!
- Скажите, а много вас сюда прилетело?
- Мы одна прилетели... А! Ты, наверно, подумал, что нас
много, потому что я себя на `мы` называю! Так это от большого
уважения к себе. Если ты себя очень уважаешь - тоже можешь на `мы`
называться. Это неплохо звучит!
- Спасибо... - смущенно прошептал Чепухоносик. -
Я попробую...
- Да, кстати, а вы кричать по утрам не будете? -
поинтересовалась рыба.
- Нет...
В этот момент из дупла донесся сначала шум, а потом голос папы:
- Сынок, ты что там делаешь?
- С рыбой разговариваю! - крикнул Чепухоносик и тут же
заметил, что рыбья голова уже исчезла.
- Кажется, наш сынок уже исправляется! - радостно сообщил
папа маме.
- Я же говорила, что нет ничего лучше отшлепывания. Видишь, как
он быстро стал нести чепуху!
- Папа, а рыба почему-то сказала, что чепуха - бестолковое
занятие!
- Не обманывай, сынок, рыбы не говорят!
- Но ведь ты поверил, что я с рыбой разговаривал?
- Конечно, нет! Это была чудесная чепуха, а потом ты стал
обманывать, а это уже нехорошо. От чепухи еще никому никакого вреда не
было, а вот вранье может принести одни неприятности.
- А как же тогда отличить вранье от чепухи?
- Очень легко: когда ты несешь чепуху, все
улыбаются и понимают, что все это - чепуха. Если же ты думаешь, что
несешь чепуху, а тебя внимательно слушают и даже переспрашивают -
значит, ты обманываешь!
- Папа, но я действительно говорил с рыбой!
Папа вышел из дупла, почесал кончик носа и приблизился к маленькому
Чепухоносику.
- Вот я отшлепаю тебя сейчас! Ап-чхи! - ласково сказал он и
погладил сыночка.
- Так вы действительно не собираетесь кричать по утрам? -
Из речки снова высунулась рыбья голова.
- А зачем нам кричать? - Папа Чепухонос пожал плечами.
- Папа, вот видишь, теперь и ты с рыбой разговариваешь!
- Да какая же это рыба, сынок?! Это обыкновенная утка!
- Что?! Вы назвали нас уткой?! - возмутилась рыба,
выпрыгнула из речки, подлетела к папе Чепухоносу и облила его водой с
головы до ног. - Умник длинноносый нашелся! Можно подумать, ни одной
рыбы в своей жизни не видел! - И, сделав прощальный круг над папиной
головой, она вернулась в речку.
Папа поднял с земли полосатую кепочку, выжал ее и снова надел на
голову.
- Ты что, купался? - спросила папу Чепухоноса вышедшая на
шум мама.
- Нет, - ответил папа. - Тут только что один дождь
пролетал...
- Кажется, тебе повезло больше, чем травам! -
обрадованно воскликнула мама, осмотрев все вокруг. - Кроме
тебя, он больше ничего не полил!

НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ВТОРАЯ,
в которой рассказывается о том, чего не любит рыба.

В тот день мама Чепухоноска решила постирать дубовые
листья, росшие на ветке прямо над дуплом. Тихонько напевая какую-то
песенку, она отрывала по листочку, полоскала в речке, а потом складывала
их в стопку возле своего жилища. Когда она потянула следующий листик
вниз, веточка треснула и на маму свалился огромный зеленый желудь. Мама
очень испугалась, закричала и прыгнула в речку.
Вспомнив, что она не умеет плавать, Чепухоноска еще больше
испугалась и закричала еще громче.
- Ну что такое?! - нервно спросила вынырнувшая на
крик рыба. - Не речка, а сплошная школа пения!
- Я тону! - громко крикнула мама.
- Вы, конечно, извините, что я вам мешаю, но неужели нельзя эти
же слова говорить спокойно?! Так тихо-тихо, шепотом: `Я то-ну`?
Чтобы никого зря не беспокоить.
- Помогите! - снова закричала мама Чепухоноска, не понимая,
почему она до сих пор не утонула.
- К сожалению, мы не можем вам помочь, потому что мы не умеем
кричать. Кроме того, мы очень не любим тех, кто кричит! - так же
нервно и раздраженно добавила рыба. - И вообще, если вы учитесь
тонуть, то вам надо поискать другое место. Здесь слишком мелко! И,
пожалуйста, не кричите больше!!
Мама очень удивилась, поднялась на ноги и увидела, что там
действительно очень мелко.
- Большое спасибо! - поблагодарила она рыбу.
- За что? - рыба вяло пошевелила ртом. - За внимание?
Скажите, вы когда-нибудь были в Гвинее?
- А где это? Там интересно? - оживилась мама Чепухоноска.
- Нет. Там не интересно. Там все кричат так же, как вы. Мы
прилетели сюда, чтобы пожить в тишине и спокойствии, но что-то эта
тишина никак не наступает! Всего вам доброго от нас! - сказала рыба
и лениво поплыла к другому берегу.

НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ТРЕТЬЯ,
в которой рассказывается о том, кого не любит рыба.

По воскресеньям даже лесные звери спят дольше обычного. Ну а те,
что живут у речки, у дуба или на Шляпном поле, просыпаются только к
понедельнику или ко вторнику. Даже если кому-либо из них и не хочется
спать, они все равно будут валяться в постели, пытаясь увидеть какой-
нибудь сон, ведь воскресный сон, если спящий захочет, может сбыться. Так
и в это воскресное утро все крепко спали: и чепухоносики, и рыба, и Кто-
то, и Кто-нибудь.
Вдруг, совершенно неожиданно, на берегу раздался страшно громкий
крик, и все чепухоносики вскочили, словно их ужалили очень дикие осы.
Папа Чепухонос задрожал от испуга и выглянул из дупла. В это время
страшный крик повторился, и папа, так и не успев полностью выглянуть,
влетел обратно.
- Что там? - спросила взволнованная мама.
- Кажется, кто-то завтракает.
- Странно, - сказала мама. - А мне показалось, кто-то
поет!
Маленький Чепухоносик подполз к выходу из дупла и выглянул.
В это время страшный крик прозвучал в третий раз, но Чепухоносик не
испугался. Он с интересом что-то разглядывал.
- Сынок, что там? - спросила мама.
- Там петух полощет горло речной водой и кричит.
- Хо! Как неинтересно! - хмыкнул папа и вылез из дупла.
- Подожди меня! - крикнула папе мама. - Мне тоже
неинтересно!
Маленький Чепухонос выскочил на берег за родителями.
- Обыкновенная лягушка! - буркнул папа, смерив взглядом
источник крика. - Что это она здесь делает?!
Петух, услышав последние папины слова, повернулся к чепухоносикам.
- Я здесь учусь петь! - гордо сказал он. - А вы?
- Мы здесь учимся плавать! - так же гордо произнес папа и
улыбнулся.
- Очень рад, - сказал петушок. - Учиться никогда не
поздно. Меня зовут Кудкударх, и когда я научусь петь, я с удовольствием
возьму у вас несколько уроков по плаванию.
- А меня зовут Чепухонос-старший, - представился папа.
- А это моя семья.
- Позвольте, я спою для вас ноту ДО! - Петушок поклонился и
снова страшно громко закричал.
- Скажите, - обратился к нему папа. - И давно вы
учитесь петь?
- С рождения. Еще моя бабушка Кудкударыня говорила, что я
рожден будить своим пением леса и реки.
- А вы могли бы и меня научить петь? - спросил петуха
маленький Чепухоносик.
- Конечно, могу. Завтра же утром я начну учить вас настоящему
пению. Прямо здесь, у речки.
- Послушай ты, певец! - Из речки высунулась
недовольная рыбья голова. - Ты когда закончишь глушить рыбу своим
голосом? Сколько можно тебя предупреждать? Для того чтобы научиться
петь, не обязательно каждое утро орать на всю речку!
- Уважаемая! Вы же - рыба, а рыбы ничего не смыслят в
пении! - вежливо ответил Кудкударх.
- Зато рыбы точно знают, где раки зимуют! - угрожающе
сказала рыба и исчезла под водой.
- Интересно, где же они зимуют? - сам у себя спросил
петушок.
- Сейчас покажу! - Рыба вылетела из воды, держа в плавниках
большого рака. - Ну, Петрович, пошел! Цапни его как следует! -
приказала она раку, пролетая над петухом.
Рак свалился на Кудкударха, вцепился клешнями в его крыло и повис,
недовольно дергаясь.
- Ой-ой-ой! - закричал петух.
- Ладно, Петрович, отпусти этого певца. Сегодня он больше петь
не будет.
Рак разжал клешни, упал на песок и, бормоча что-то себе под нос, не
спеша пополз к воде.
- Извините! Мне срочно надо вернуться в курятник! -
сказал петух и убежал.
- Еще раз твой концерт услышу - я для тебя не только
раков не пожалею! - крикнула ему вслед рыба. - Надеюсь,
среди вас никто не собирается заниматься петушиным пением?! -
обратилась она к чепухоносикам.
- Нет, мы не поем, - заверил ее папа Чепухонос.
- В таком случае надеюсь, что и не запоете! - все еще
недовольно фыркнула рыба.

НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой рассказывается о некоторых других обитателях высокого дуба.

Каждое утро Чепухоносик учился нести чепуху. Учиться маленькому
Чепухоносику было трудно: чепуха получалась неправильной и совсем не
веселой. Чепухоносик чуть не плакал от обиды. Он снова и снова ходил по
берегу, пытаясь придумать что-нибудь чепуховое, и вдруг заметил возле
корней дерева семейку грибов.
- Ой, какие толстые ежики! - радостно воскликнул он.
Чепуха грибам не понравилась.
- Сам ты толстый ежик! - ответил самый маленький гриб.
- Мы - опята, а тебя рыба съесть обещала!
- За что? - удивился Чепухоносик.
- За то, что ты ходишь и всех обзываешь!
- Я не обзываю, я только учусь чепуху нести!
- Вот когда она тебя съест, тогда ей это и расскажешь! -
сказал самый маленький опенок.
Испуганный Чепухоносик побежал в дупло и рассказал страшную новость
маме и папе.
- А давайте мы ее сами съедим! - посоветовала мама.
- Нет, - произнес папа. - У нас нет календаря, и
поэтому мы не знаем, когда рыбные дни недели. Поэтому лучше пока
убежать!
Папа засуетился, собирая вещи. Вещей было немного: несколько
грецких орехов, пачка кленовых листьев для утепления гнезда и мешочек со
шляпами, взятыми на память со Шляпного поля.
- Ну все, пошли! - грустно скомандовал папа, закинув узелок
с вещами за плечи.
Чепухоносики вышли на берег и печально оглянулись на свое уютное
дупло. Им очень не хотелось уходить отсюда, но еще больше им не хотелось
быть съеденными.
- Эй, соседи! - Из воды высунулась знакомая голова. -
Далеко собрались? В отпуск, что ли?
- Нет, за границу! - очень недовольно буркнул папа
Чепухонос.
- А зачем вам заграница?
- Там, говорят, рыб меньше...
- Что-то вы сегодня мрачные и мне не нравитесь! -
пришла к выводу рыбья голова.
- Так вы же нас съесть пообещали... за то, что... -
начал с обидой в голосе говорить Чепухоносик.
- Кто вам такую чепуху сказал?
Папа и мама оглянулись на маленького сыночка.
- Это мне грибы сказали, опята.. ну те, которые с другой
стороны дуба...
- Нашли кому верить! - Рыба ухмыльнулась. - Эти лживые
опята вам еще и не такое соврут. Надо было у меня спросить, собираюсь я
вас есть или нет, а потом уже и вещи складывать. Просто удивительно!
Неужели вы не знаете, чем питаются порядочные рыбы?
- Нет, - папа смущенно почесал кончик носа.
- Жалко, что нет у меня времени вам все это рассказывать -
я в отпуск собралась, к тетушке полечу, на Индийский океан. Хотела вас
попросить петуха этого горластого гнать отсюда. А то узнает, что я
улетела, так сразу прибежит и кричать будет!
- Попробуем, - нетвердо пообещал рыбе папа Чепухонос.

НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ПЯТАЯ,
ближе знакомящая нас с виновниками недоразумения.

Как вы уже знаете, с другой стороны дуба росло небольшое семейство
ложных опят: папа, мама и два брата-опенка. Вообще-то все их называли
лживыми опятами. Не проходило дня, чтобы они чего-нибудь кому-нибудь не
наврали. А когда вокруг никого не было, опята врали друг другу.
- Ты слышал, Кудкударха сегодня утром съела рыба! - врал
старший брат.
- А ты знаешь, - врал младший, - что нас скоро объявят
съедобными?!
- Не может быть! Врешь? - спрашивал старший.
- Конечно, вру! - улыбался младший. - А ты разве не
врешь?
Утомившись от вранья, они рисовали друг у друга на шляпках
маленькие точки, чтобы хоть чем-то быть похожими на мухоморов.
Так они развлекались, пока возле дуба не оказывался какой-нибудь
случайный или неслучайный прохожий.
- Стойте! - кричали они ему. - Не ходите к речке! Там
завелись крокодилы и всех едят!
Если прохожий видел и слышал опят впервые, он разворачивался и
убегал, разнося эту страшную новость по всем ближним лесам и
болотам. И гремела потом эта новость аж до тех пор, пока Кто-то не
останавливался и не говорил: `Постойте-постойте! А это вам не те
опята сказали, которые под дубом у речки растут?`
- Да, они, - отвечал Кто-нибудь.
- Значит, нет никаких крокодилов, - твердо произносил Кто-то.
- Как же так? - удивлялся Кто-нибудь.
- А так! - громко говорил Кто-то. - Соврали вам опята,
они же у нас лживые.
- Ай-яй-яй! - Огорченный Кто-нибудь качал головой и шел
говорить всем, что страшная новость не только не страшная, но и не
новость вообще, а так, чепуха на гороховом масле.
Вот так жили и врали братья лживые опята.

НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ШЕСТАЯ,
в которой Кудкударх снова огорчил папу Чепухоноса.

На следующий же день после отлета рыбы в отпуск у речки снова
появился петушок Кудкударх. Прошелся хозяйским шагом по берегу, подошел
к воде и стал полоскать горло и `учиться петь`.
Первый же крик Кудкударха подкинул папу Чепухоноса с кровати и
уронил его на пол. Папа огорченно почесал ушибленный локоть и задумался.
- Если так будет продолжаться и дальше, - сказал он, -
мне придется отказаться от собственных ушей и я никогда не услышу, как
мой сын через пару месяцев научится нести настоящую чепуху. Милая
Чепухоноска, отшлепай меня, пожалуйста, иначе я рассмеюсь и целый день
будет испорчен.
Мама подошла к папе и ласково погладила его по голове.
- Не радуйся! - сказала она. - Мы что-нибудь придумаем.
Да и рыба скоро вернется. А ты случайно не помнишь, как звали того рака,
который укусил петуха за крыло?
- Кажется, Петровичем.
- Очень хорошее имя. - Мама кивнула головой, но тут снова
прозвучал страшный крик, и она от испуга упала на пол.
Маленький Чепухоносик, спрятавшись с другой стороны дуба, наблюдал
за Кудкудархом.
Петушок набирал в клюв воды, полоскал горло, а потом кричал.
- И откуда в таком маленьком петухе может быть так много крика?
- спросил сам себя Чепухоносик.
- Конечно, от воды! - ответил старший опенок.

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 121980
Опублик.: 18.12.01
Число обращений: 1