ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

А. Ван Вогт

Империя атома

Фантастический роман

Перевод с английского
Мило О.Франку

I

Младшие ученые весь день дежурили у веревок колоколов, готовые
возвестить новость о рождении. Ночью они обменивались грубыми
шутками о причине задержки. Однако следили , чтобы их не услышали
старшие или посвященные. Ребенок родился за несколько часов до
рассвета. Он был слабый и худой, а некоторые его особенности привели в
отчаяние отца. Его мать, леди Таня, проснувшись, некоторое время
слушала его жалобный плач, затем ядовито заметила:`Кто испугал
маленького негодяя? Он как будто боится жить`. Ученый Джоквин ,
старший во время родов, принял ее слова за дурное предзнаменование.
Он считал, что мать не должна видеть уродца до следующего дня, но
теперь ему казалось,что он должен действовать быстро, чтобы отвратить
бедствие. Он торопливо приказал рабыням принести колыбель, закрыв
ее со всех сторон, чтобы отразить любую злую радиацию, которая может
проникнуть в спальню. Когда удивительная процессия начала
протискиваться в дверь,леди Таня лежала,приподняв свое стройное
тело.Она смотрела с удивлением , переходящим в тревогу. Она терпеливо
выносила мужу четверых детей и поэтому знала,что происходит нечто
необычное. Леди Таня не была кротким существом, и даже присутствие
ученого в комнате не остановило ее. Она с яростью спросила:`Что
происходит,Джоквин?` Джоквин в отчаянии посмотрел на нее. Разве она
не знает, что каждое слово,произнесенное в этот период со злым
настроением,только обрекает ребенка на еще худшую судьбу? Он
испуганно заметил ,что она собирается продолжать говорить, и с
мольбой к атомным богам взял свою жизнь в свои руки.
Он сделал три быстрых шага к ней и закрыл ладонью ей рот. Как он и
ожидал, женщина была так изумлена его поведением,что не начала
немедленно сопротивляться. К тому времени как она пришла в себя и
начала слабо бороться,колыбель наклонили. И через ее рукоять она
впервые увидела ребенка. Собиравшаяся в ее голубых глазах буря
рассеялась. Мгновение спустя Джоквин мягко убрал руку с ее рта и
медленно отступил к колыбели. Он стоял тут,дрожа от мысли о том, что
он сделал,но постепенно, так как словесная волна не ударила в него с
кровати, сознание правильности сделанного возобладало. Он начал
внутренне сиять и впоследствии всегда утверждал, что спас
положение,насколько его можно было спасти. И теплом
самопоздравлений он почти забыл о ребенке.
Он пришел в себя от вопроса, заданного леди Таней опасно спокойным
голосом:`Как это случилось?`
Джоквин чуть не допустил ошибку, пожав плечами. Он вовремя
удержался, но прежде чем смог ответить,женщина сказала более
резко:`Конечно,я знаю,что это атомные боги. Но когда это случилось,
по- твоему?`
Джоквин был осторожен.Ученые храмов обладали достаточными
данными,чтобы знать,что контролирующие боги могут действовать
случайно и их трудно ограничить датами. Тем не менее мутации не
продолжаются, когда плоду в чреве матери исполняется месяц, поэтому
время приблизительно можно определить.Не позже января 533 г.П.В. и
не раньше...Джоквин помолчал,вспомнил дату рождения четвертого
ребенка леди Тани.И вслух закончил подсчеты:`Несомненно, не раньше
529 после варварства`. Женщина теперь более внимательно смотрела на
ребенка. И Джоквин тоже.И удивился,поняв,как много он раньше не
позволял себе видеть.Сейчас впечатление у него было даже хуже,чем
раньше.У ребенка слишком большая голова сравнительно с хрупким
телом.Плечи и руки подверглись наиболее заметной видимой
деформации. Плечи спускались от шеи под острым углом,делая тело
почти треугольным. Руки казались перекрученными,как будто кость,а с
нею мышцы и кожу повернули на 360 градусов. Казалось,каждую руку
надо развернуть,чтобы привести в порядок. Грудь ребенка чрезвычайно
плоская,и все ребра торчат сквозь кожу.Грудная клетка опускалась вниз
гораздо больше,чем у нормальных людей. И все.
Но вполне достаточно,чтобы леди Таня с трудом проглотила комок.
Джоквин,взглянув на нее,понял,о чем она думает. Она допустила
ошибку,за несколько дней до родов похваставшись в тесной
компании,что пятеро детей дают ей преимущество перед ее сестрой
Урозоной,у которой только двое,и над сводным братом лордом
Тьюсом,которому его удивительная жена родила только троих.Теперь
преимущество будет на их стороне,потому что,очевидно,у нее не может
быть больше нормальных родов,и они догонят или перегонят ее. Будет
также немало остроумных замечаний по ее адресу. Возможность
замешательства велика. Все это Джоквин прочел на ее лице,пока она
твердеющим взглядом смотрела на ребенка. Он торопливо сказал:`Это
худший период,леди.Через несколько месяцев или лет результат будет
относительно...удовлетворительный.`
Он чуть не сказал `человеческий`. Он чувствовал на себе ее взгляд. И
беспокойно ждал. Но она только спросила: `Лорд-правитель,дед
ребенка,видел его?`
Джоквин склонил голову. `Лорд-правитель видел ребенка через
несколько минут после его рождения. Единственное его замечание
сводилось к тому,что я должен установить,если это возможно,когда вы
были поражены.` Она не ответила немедленно,но глаза ее сузились еще
больше.Тонкое лицо застыло. Наконец она взглянула на ученого. `Я
полагаю,вы знаете,-сказала она,-что причина может быть только в
небрежности одного из храмов?` Джоквин уже подумал об этом,но
теперь взглянул на нее с беспокойством. Раньше ничего не
предпринималось по поводу так называемых `божьих детей`,но сейчас
Джоквину пришло в голову,что Линны будут рассматривать это как
особый случай. Он медленно ответил:`Пути атомных богов
неисповедимы.`
Женщина, казалось, не слышала. Ее холодный голос продолжал:` Я
полагаю,ребенок будет уничтожен. Можете быть уверены,что в течение
месяца столько ученых вытянут шеи,сколько свет не видал.`
Рассерженная,она не была приятной личностью,леди Таня Линн,сноха
лорда-правителя.
Легко установить источник мутации. Прошлым летом леди Тане
надоело отдыхать в одном из семейных имений на западном берегу, и
она вернулась в столицу раньше, чем ее ожидали. Ее муж,
главнокомандующий Крег Линн, проводил дорогостоящую реставрацию
своего дворца. Ни сестра, живущая на другом конце города, ни мачеха,
жена лорда-правителя, не пригласили леди Таню к себе. Волей неволей
она вынуждена была остановиться в городском дворце.
Этот комплекс зданий, хотя по-прежнему содержавшийся государством,
не использовался в качестве жилища уже несколько лет. Город сильно
разросся, и уже давно вокруг дворца выросли коммерческие дома. Из-за
недостатка предвидения у предыдущих поколений окружающие дворец
земли не были объявлены государственной собственностью, и теперь
было бы неразумно отбирать их силой. Особенно раздражало неумение
видеть выгоды одного участка. На нем был расположен храм,
примыкавший к крылу дворца. Он не раз вызывал головную боль у леди
Тани. Оказавшись во дворце, она обнаружила, что единственная
пригодная для обитания его часть соседит с храмом, а три лучших
дворцовых окна выходят прямо на свинцовую стену храма.
Ученый, построивший храм, принадлежал к группе Рахейнла,
враждебной Линнам. Весь город был возбужден, когда об этом стало
известно. И то, что участок в три акра остался во владении храма,
сделало оскорбление еще более явным. Линны до сих пор не забыли его.
Агенты лорда-правителя при первом же обследовании установили, что
небольшой участок свинцовой стены радиоактивен. Они оказались не в
состоянии определить источник радиации, потому что стена в этом
месте была требуемой толщины. Но они доложили своему хозяину. До
полуночи на второй день после рождения ребенка было принято
решение.
Незадолго до двенадцати вызвали Джоквина и предложили изложить
ход событий. Еще раз Джоквин держал в руках собственную жизнь.
`Правитель,- сказал он, обращаясь прямо к великому человеку,- ваше
справедливое негодование ведет вас к серьезной ошибке. Ученые- это
маги, которые, обладая полным контролем над атомной энергией,
выработали независимость ума и поэтому не воспримут легко наказание
за случайный проступок. Мой совет: оставьте ребенка в живых и
спросите мнение цвета ученых. Я посоветую им покинуть храм рядом с
городским дворцом, и думаю, они согласятся.`
Сказав это, Джоквин взглянул на лица сидевших перед ним. И понял, что
допустил ошибку в первоначальной оценке. В комнате находились двое
мужчин и три женщины. Мужчины - серьезный строгий лорд-правитель
и полный лорд Тьюс, единственный сын леди Лидии от первого брака.
Лорд Тьюс в отсутствие лорда Крейга, мужа Тани, сражавшегося на
Венере, исполнял обязанности главнокомандуюшего.

Женщины - леди Таня, еще в постели, ее сестра Урозона и жена лорда-
правителя Лидия, мачеха двух младших женщин. Леди Таня и ее сестра
не разговаривали друг с другом, но общались через лорда Тьюса. Тот
легко справлялся со своей ролью посредника и, как казалось Джоквину,
искренне забавлялся.
С надеждой смотрел Джоквин на леди Лидию, пытаясь понять ее
отношение. Он считал ее необыкновенно злобной женщиной. Из-за нее
общий характер поведения семьи Линнов радикально изменился.
Красивая, средних лет женщина , с прекрасными чертами лица, она была
опаснее любого хищника. Постепенно ее интриги, как щупальца спрута ,
охватывали все правительство, и каждый затронутый ими учился иметь с
нею дело. Контринтриги, заговоры, планы, постоянное насилие,
сознание неизвестной опасности, которая может обрушиться в любое
время, - такова была цена. Постоянное напряжение отрицательно
отразилось на Линнах. И в них теперь был лед. Напряженные и нервные,
несчастные и медлительные, сидели они в комнате; мысли их скрыты, но
поступки предсказуемы, и все из-за этой женщины.
Тем не менее именно в леди Лидии искал Джоквин ключи к тому
решению, которое будет принято. Высокая, стройная, поразительно
хорошо сохранившаяся, она была главным двигателем разрушения. Если
у нее есть мнение - а у нее всегда есть мнение, - она уже начала
действовать за сценой. И если она убедит своего склонного к
компромиссам мужа предпринять специальные действия, сцена готова
для разрушений.
И хотя он определил по их манерам, что его вызвали по чисто
психологическим причинам, Джоквин заставил себя верить, что с ним
советуются. Но эту веру трудно было сохранить. У него сложилось
впечатление, что они слушают его слова как пустую формальность , не
обращая на них ни малейшего внимания. Лорд Тьюс взглянул на мать,
слегка улыбнулся. Она опустила веки, как бы скрывая мысль. Две сестры
с застывшими лицами продолжали смотреть на Джоквина. Лорд-
правитель ослабил напряжение, кивком отпустив ученого. Джоквин
вышел дрожа. У него появилась дикая мысль предупредить оказавшихся
в опасности храмовых ученых. Но он быстро отказался от этой мысли,
как от безнадежной. Его послание не выпустят из дворца. В конце
концов он пришел к себе, но не мог уснуть. Наутро ужасный приказ,
которого он боялся всю ночь, был вывешен для всеобщего сведения.
Джоквин слепо смотрел на него. Приказ был простой и безоговорочный.
В соответствии с приказом все ученые храма Рахейнла должны были
быть повешены до темноты. Имущество храма конфискуется , само
здание сравнивается с землей. Три акра храмовой территории
превращаются в парк.
В приказе не говорилось, что парк отходит к городскому дворцу, но
впоследствии оказалось именно так. Приказ был подписан твердой
рукой самого лорда-правителя.
Прочитав его, Джоквин понял , что война храмовым ученым объявлена.

2


Ученый Олдин вообще не испытывал предчувствий, тем более их не
было у него, когда он медленно шел к храму Рахейнла. Взошло солнце.
Мягкий ветерок веял на улице Пальм, на которой стоял его новый дом.
Мозг Олдина представлял собой обычный калейдоскоп счастливых
воспоминаний и спокойной радости, что простой деревенский ученый за
десять лет сумел стать главным ученым храма Рахейла.
Было лишь единственное пятно в этих воспоминаниях,и именно оно
стало истинной причиной его быстрого продвижения. Более 11 лет назад
он как-то сказал другому младшему, что поскольку атомные боги
передали некоторые тайны механической силы людям, стоит
подольститься к ним эксперементальными методами, чтобы выведать
другие тайны. И в конце концов,может, и есть зерна истины в легенде о
городах и планетах, сверкающих атомной энергией и светом. Олден
невольно вздрогнул при этом воспоминании. Только с течением времени
понял он размеры своего богохульства. И когда на следующий день тот
младший холодно сообщил ему, что проинформировал главного
ученого, это казалось концом всех надежд.
Но, к его удивлению, оказалось началом нового этапа в его карьере.
Через месяц его вызвали для разговора с приехавшим
Джоквином,который жил во дворце Линнов.`Мы поощряем молодых
людей, чьи мысли не идут по проторенным дорогам,- сказал Джоквин.-
Мы знаем, что для молодых характерны радикальные идеи, а по мере
того как человек становится старше, он обретает равновесие между своей
внутренней сущностью и потребностями мира.Другими словами,-
закончил ученый, улыбаясь младшему,-имейте свои мысли , но держите
их при себе.` Вскоре после этого разговора Олден был назначен на
восточный берег. Оттуда год спустя он перебрался в столицу. Становясь
старше и приобретая все большую власть, он обнаружил, что
радикализм среди молодежи встречается гораздо реже, чем говорил
Джоквин. Годы власти привели сознание глупости его тогдашних слов. В
то же время он гордился ими, как будто они делали его `отличным` от
других, ставили выше других ученых. Как главный, он понял, что
радикализм - единственный критерий, по которому отбираются
кандидаты для продвижения. Рассматривались только те рекомендации,
в которых указывались хоть малейшие оклонения от стандартного
мышления у кандидата. Это ограничение имело одно счастливое
последствие. Вначале жена Олдена , решившая быть властью над
властью храмов, объявила себя единственной судьей в деле продвижения.
Юные храмовые поэты навещали ее, когда Олден отсутствовал, и читали
ей свои стихи.
Когда они обнаружили, что ее обещания ничего не значат, их визиты
прекратились. Олден обрел мир в доме, а жена его стала гораздо более
страстной...
Его размышления кончились: впереди была толпа, крики и гул имели в
себе что-то неприятное. Олден увидел, что люди собрались вокруг храма
Рахейнла. Он подумал: `Несчастный случай?`И заторопился вперед,
протискиваясь сквозь внешний край толпы. Неожиданно он рассердился,
когда ему не уступили дорогу. Разве они не понимают, что он главный
ученыи? Он увидел в нескольких десятках футов от себя стражников
дворца верхом и уже открыл рот, чтобы позвать их на помощь, когда
что-то остановило его. До сих пор все его внимание сосредоточивалось
на храме. Теперь, повернувшись, он увидел окружавший парк.
Пятеро юных поэтов Розамунды свисали с ветвей дерева на краю
храмовой территории. На большом дереве поблизости шестеро младших
и трое ученых еще судорожно дергали ногами. Олден застыл,
парализованный. И тут же несколько посвященных , кому на шеи
набросили веревки, закричали. Их крик оборвался , как только телега, на
которой они стояли, выехала из-под них.
Ученый Олден пробирался сквозь толпу на ватных ногах. Он
наталкивался на людей, шатался как пьяный, он лишь смутно сознавал
происходящее. Если бы он единственный в толпе вел себя так, его тут же
заметили бы и потащили на виселицу. Но казнь захватила толпу
врасплох. Каждый новый прохожий, подошедший, чтобы посмотреть,
что происходит, испытывал ужасный шок. Женщины падали в обморок.
Несколько человек тошнило, другие стояли с оцепеневшим взглядом.
Выбравшись из толпы, Олден вновь приобрел способность думать. Он
увидел открытую калитку, нырнул в нее и поплыл- совершенно новое
ощущение в ногах - сквозь кусты. И тут только он сообразил, что
находится на территории городского дворца лорда и леди Крег Линн.
Это было самым ужасным моментом за все утро. В ловушке - и по
собственной вине! Олден упал за густыми кустами и лежал в
полуобмороке от испуга. Постепенно он понял, что впереди длинное
надворное строение и путь к нему защищен деревьями. Олден не смел
вернуться тем путем, что пришел сюда,не смел оставаться на месте. Он
поднялся на дрожащих ногах, и боги были с ним. И вскоре он уже лежал ,
сжавшись , в длинном узком амбаре, где хранилось сено, примыкавшем к
конюшне.
Это тоже не очень хорошее укрытие. Оно оказалось почти пустым, и
только в дальнем конце, ближайшем к конюшне, лежало сено. В него он
и забился. Едва успел он улечься, как дверь из конюшни в десяти футах
справа от него открылась. Сверкнули вилы с четырьмя зубцами и унесли
груду сена. Конюх пинком затворил дверь , послышались удаляющиеся
звуки шагов. Олден лежал, затаив дыхание. Он только начал приходить в
себя, как - бум - открылась другая дверь, вилы выхватили еще груду сена
и исчезли. Несколько минут спустя произошло новое вмешательство. За
тонкой стеной , отделявшей это помещение от конюшни , остановились
рабыня и конюх. Конюх, очевидно, солдат, а не раб, спросил:
-Где ты спишь? -В западной рабской казарме. -Она отвечала с неохотой. -
Какой матрац?
-Третий.- Он, казалось, задумался. Потом:` Я приду в полночь и лягу с
тобой.`
-Это против правил, - дрожащим голосом сказала девушка.
-Не будем думать о правилах,- грубо сказал солдат.- Пока.
Он ушел со свистом. Девушка не двигалась. Потом послышались чьи-то
быстрые шаги. Девушка зашептала что-то, и слова ее не были
различимы. Ответила другая женщина:
-Это второй раз с его появления на прошлой неделе. В первый раз мы
подсунули ему старую Эллу. Он в темноте не заметил, а она охотно
пошла. Но,очевидно, придется заняться. Я скажу мужчинам. - Они
разошлись в разные стороны.
Олден, которого разгневало поведение солдата, теперь рассердился еще
больше. `Эти ничтожные рабы! Заговор против граждан!`
Его поразило, что между рабами существует связь. Он слышал и раньше,
что многие мелкие рабовладельцы стали очень осторожны из-за убийств.
И вот он получил доказательство, что слухи эти справедливы.
Олден набожно подумал:` Мы должны повышать мораль владельцев и ,-
глаза его сузились,- с помощью силы сломить организацию рабов.
Нельзя допустить такое вопиющее нарушение!`
Гнев его мгновенно исчез, когда в ста футах от него открылась дверь.
Олден инстинктивно сжался и больше не думал о проблеме рабов.
Несмотря на нервное потрясение, к полудню он вернул способность
нормально размышлять. Вначале он понял , почему ему удалось
избежать облавы, в которую попали все остальные. Лишь две недели
назад он переехал в новое помещение на улице Пальм. Солдаты
,очевидно, явились по старому адресу,затем им нужно было пересечь весь
город, в результате он вышел из дома до их появления. От такой
ничтожной случайности зависело его спасение. Олден задрожал, потом в
глубине его души поднялся гнев, смертоносный гнев несправедливо
осужденного. Ярость подкрепила его силы, и он наконец оказался
способен к характерному для него четкому логическому мышлению.
Очевидно он не может оставаться в пределах городского дворца. На
помощь пришли воспоминания, незначительные детали, которые он
видел в прежние годы, не сознавая этого. Он припомнил, что каждые
несколько ночей в ворота дворца привозят сено. Судя по пустоте амбара,
новый запас скоро прибудет. Он должен выбраться раньше.
Олден начал пробираться направо. Он припомнил, что там имелись
ворота. Однажды, гуляя, он мельком видел сквозь них конюшню. Если
проникнуть в конюшню, а потом в те ворота... Хорошо бы переодеться!
В конюшне должны висеть рабочие комбинезоны. Лучше бы женскую
одежду из-за длинных волос, которые отращивали ученые.
То , что ему нужно было, он нашел в правом углу конюшни, отведенном
под дойных коров. И он и животные молчали, пока он торопливо
натягивал рабочую одежду, которую молочницы надевают поверх
платья.
Городской дворец, переставший быть резиденцией Линнов, превратился
в сельскохозяйственный и чиновничий центр. У ворот дежурили
солдаты, но они не побеспокоились расспросить неуклюжую рабыню,
вышедшую уверенным шагом, как будто ее послали с важным
поручением.
Вечером Олден с тыла подходил к храму Ковиса. Когда перед ним
показались свинцовые стены, он снова начал нервничать.Он боялся, что
сейчас, когда безопасность рядом, что-нибудь случится. Робко постучал
он в боковой вход и, дрожа, ждал.
Дверь открылась неожиданно; Олден был так напряжен, что реагировал
немедленно и мимо удивленного младшего ступил в затененный
коридор.
Лишь когда он закрыл дверь, так что они оказались почти в полной
темноте, Олден назвал себя удивительно молодому человеку.

3

Медрон Линн, лорд-правитель, шел по улице Линна. В последние годы
он реже выходил в город, но, как и в прошлом, испытывал любопытство
и возбуждение. Как всегда, у него была определенная цель. Только так
мог он оправдать затраченное время и усилия.
Его окружало обычное количество телохранителей, но они были
специально обучены для таких выходов; как солдаты в увольнительной,
шли они перед и за ним, как будто их совсем не интересовал худой
бледный человек с кремовым лицом, приказ которого становился
законом на Земле и других планетах.
Лорд-правитель отыскивал рынки в наиболее населенных раийонах. Вид
многих цветных товаров напомнил ему о его молодых днях, когда эти
части города были тусклыми и нераскрашенными, а уровень мастерства
ремесленнимков оказывался чрезвычайно низок. Торговцы ворчали и
сердились, когда в начальные годы своей власти он приказал, чтобы
дома сдавались лишь тем, кто будет их ярко раскрашивать, а торговые
лицензии получали лишь те, кто торгует высококачественным товаром.
Забытый кризис. Под давлением конкуренции весело раскрашенные
дома повлияли на внешность всего города, а требование на товары
хорошего качества вызвало повышение мастерства ремесленников.
Лорд-правитель Линн вынужден был пробиваться сквозь толпу
покупателей и продавцов. Рынок заполняли людми с холмов и из-за
озера, было также значительное количество жителей с других планет с
удивительными глазами. В такое время лучше всего завязываются
разговоры.
Он заговаривал только с теми, кто не узнавал в этом небритом человеке в
мундире отставного солдата правителя. Потребовалось немного
времени, чтобы выяснить, что тысячи агентов, которых он разослал с
заданием пропагандировать его точку зрения на повешения, проделали
хорошую работу. Он сам встретил семерых таких агентов, и трое
завязали с ним разговор. Пятеро фермеров, трое торговцев и два
работника, с которыми он заговорил сам, на критические замечания
лорда-правителя ответили проправительственными лозунгами, которые
они могли услышать лишь от его людей.
Неплохо, сказал он себе. Первый же вызванный им кризис разрешился
благополучно. Лишь одно поколение отделяло Линнскую империю от
длительной гражданской войны, которая и привела семейство Линнов к
власти. Сборщики налогов все еще приносили мало денег. Одной из
причин тяжелого финансового положения служили храмы. Ученые
держали народ так прочно, как никто в прошлом.Так казалось лорду-
правителю. Храмовые обряды обладали гипнотической властью, а
специально подготовленные люди внушали собравшимся необходимость
пожертвований. В особенности подвержены этому были женщины, так
что храмы сами сдерживали их, иначе они отдали бы все свое имущество.
Мужчины, часто занятые на войне, менее поддавались власти храмов. За
счет огромных доходов храмы содержали орды ученых, старших и
младших, и посвященных. Армия храмов была так огромна, что почти в
каждой семье был хотя бы один родственник, который учился, чтобы
стать ученым.
Лорду-правителю начало казаться - и совсем не нужно было, чтобы
Лидия напоминала об этом, - что нужно попытаться нарушить эту
гипнотическую власть . Пока это не произойдет, финансовое положение
останется напряженным. В самом Линне торговля расцвела, но в других
городах она восстанавливалась гораздо медленнее.
Продолжались несколько завоевательных войн, три из них на Венере
против венерианских племен. Цель , которую он перед собой поставил,-
объединение Солнечной системы,- требовала, чтобы такие экспедиции
обеспечивались любой ценой. Что-то нужно было принести в жертву ,
что-то большое. Лорд-правитель выбрал храмы как единственного
реального конкурента правительства в сборе доходов.
Лорд-правитель остановился перед лавкой керамики. У хозяина
внешность линнца. Он , несомненно, гражданин. Только мнение граждан
имеет значение. Хозяин был занят обслуживанием покупателя. Ожидая
,лорд-правитель снова подумал о замках.Казалось ясным, что ученым не
удалось восстановить престиж, утерянный во время гражданской войны.
За несколькими исключениями, они все поддерживали Рахейнла до того
самого дня, когда он был захвачен и убит. Ученые тут же присягнули на
верность новому режиму, а тогда у него не было достаточно сил, чтобы
отвергнуть их присягу. Однако он никогда не забывал , что их временная
монополия на атомную энергию чуть не привела к восстановлению
прогнившей республики. И если бы им удалось это, то казнен был бы он.
Торговец заключил сделку. И двинулся навстречу потенциальному
покупателю. Но тут лорд-правитель заметил, что один из прохожих
узнал его. Ни слова не сказав торговцу, лорд-правитель торопливо
отвернулся и зашагал по улице в сгущающейся тьме.
Члены совета ученых ждали его, когда он,убедившись в прочности своей
позиции, вернулся во дворец. Встреча была не легкой. Из семи членов
совета присутствовали шестеро. Седьмой, поэт и историк Коурайн, как
сообщил Джоквин, заболел. На самом деле он испытал приступ страха,
узнав об утренних казнях, и немедленно выехал в отдаленные храмы.
Из шестерых по крайней мере трое явно не надеялись выйти живыми из
дворца. Оставались только трое: Мемнис, историк войн, смелый,
седоглавый старик лет восьмидесяти; Тиар, логик, волшебник
арифметики, который , как говорили , получал сведения о числах
непосредственно от богов; и наконец сам Джоквин, который много лет
служил посредником между храмовой иерархией и правительством.
Лорд-правитель своими желтыми глазами осмотрел собравшихся. Годы
власти придали его лицу сардоническое выражение, которое даже
скульпторы не могли устранить из статуй, опасаясь нарушить сходство
между изображением и оригиналом. Ему в это время было около 50 лет,
и, несмотря на худобу, он обладал отличным здоровьем. Начал он с
холодного, обдуманного и уничтожающего обвинения храма Рахейнла.
А кончил так: `Завтра я выступлю перед Патронатом с объяснениями по
поводу своих действий относительно храма. Надеюсь, Патронат примет
мои объяснения.`
И впервые за все время чуть улыбнулся. Никто лучше его не знал, что
раболепный Патронат не осмеливался даже мигнуть в политическом
смысле без его разрешения. `Я предвижу это, - продолжал он, - так как
одновременно попрошу рассмотреть многочисленные петиции о
реорганизации храмов.`
Молчавшие слушатели зашевелились. Три члена совета, ожидавшие
смерти, со слабой надеждой взглянули друг на друга. Один из них, Горс,
человек средних лет, сказал: `Ваше превосходительство может
рассчитывать на нас...`- Его остановил гневный взгляд Мемниса! Он
подчинился, и постепенно храбрость вернулась к нему. Он сказал все.
Лорд-правитель знал, что он на его стороне. Он испытывал огромное
внутреннее облегчение, как человек, который спас свою шкуру.
Джоквин учтиво говорил: `Как уже подчеркнул Горс, мы все будем
счастливы выслушать ваши слова.`
Лорд-повелитель угрюмо улыбнулся. Он учел критические моменты в
своей речи и заговорил с точностью юриста. Правительство, сказал он,
согласно наконец разделить храмы на четыре обособленные группы, как
того давно хотят ученые. (Они впервые услышали о таком плане, но ни
один из них ничего не сказал). Как давно уже утверждают ученые,
продолжал лорд-правитель, противоестественно, что четырем атомным
богам: Урану, Плутону, Радию и Эксу - поклоняются в одних и тех же
храмах. Соответственно ученые разобьются на четыре самостоятельные
организации и распределят между этими организациями все храмы.
Каждая группа будет служить только одному богу и его атрибутам,
продолжая выролнять свои практические функции по поставке
превращательной энергии в соответствии с распоряжениями
правительства. Каждая группа будет возглавляться не советом равных,
как в современных храмах, а единым руководителем, для которого будет
подобран соответствующий титул. Руководители групп будут избираться
пожизненно объединенным комитетом из представителей правительства
и делегатов храмов.
Речь продолжалась, но дальше шли детали. Совету был предъявлен
ультиматум. И Джоквин по крайней мере не тешил себя никакими
иллюзиями. Четыре раздельные группы храмов, каждая управляемая
ответственным только перед лордом-правителем, навсегда покончат с
надеждами, которые питали наиболее просвещенные ученые. Сам
Джоквин считал храмы собранием знаний, и у него были собственные
мечты о той роли, которую смогли бы сыграть храмы в будущем. Он
торопливо встал, чтобы никто из испуганных членов совета не заговорил
первым. И серьезно сказал: `Совет будет счастлив рассмотреть ваше
предложение.Мы считаем огромной удачей, что правителем является
человек, который посвящает свое чрезвычайно ценное время заботам о
благополучии храмов. Ничто не может ...`
Он не надеялся получить отсрочку. И не получил. Лорд-правитель
решительно заявил: `Поскольку я лично буду завтра делать сообщение
Патронату, совет ученых сердечно приглашается остаться во дворце для
обсуждения подробностей реорганизации. Я полагаю , что на это
потребуется от недели до месяца, и больше, и приказал приготовить для
вас помещение.`
Он хлопнул в ладоши. Открылась дверь. Вошли дворцовые стражники.
Лорд-правитель сказал: ` Покажите почтенным господам их
помещение.`
Так был арестован совет.

На четвертый день ребенок еще был жив. Главная причина заключалась
в том, что Таня никак не могла принять решение. `Я выдержала тяготы
беременности и боль родов,- гневно говорила она,- а ни одна женщина не
может не принимать это во внимание. К тому же ...` Она замолкла.
Правда заключалась в том ,что , несмотря на бесчисленные препятствия,
она могла себе представить определенное использование сына, которого
боги переделают по-своему. И в связи с этим уговоры Джоквина не
оставлялись без внимания. Большую часть четвертого утра Джоквин
посвятил этой теме.
-Ошибочно считать , что дети богов - идиоты,- говорил он.Это пустая
болтовня бессмысленной толпы, которая преследует эти бедные создания
на улицах. Им не дают возможности получить образование, и они
постоянно находятся под таким сильным давлением, что неудивительно,
что мало кто из них доживает до взрослого состояния.- Его примеры
приняли более личный характер.- В конце концов,- мягко сказал он,- он
Линн. В худшем случае он будет вашим верным помощником , который
никогда не захочет уйти от вас и жить самостоятельно, как нормальные
дети. Тайно сохраняя его при себе , вы получите лучшего из всех
возможных рабов - преданного сына.
Джоквин знал , когда остановиться. И в тот момент, как он увидел, что
глаза женщины задумчиво сузились,- она взвешивала его аргументы,- он
решил предоставить ей решать оставшиеся сомнения. Он вежливо
удалился, присутствовал на утреннем совете лорда-правителя и здесь
продолжил уговоры.
Глаза великого человека оставались настороженными, пока Джоквин
говорил. Постепенно сардоническое выражение сменилось удивлением.
Наконец лорд-правитель прервал Джоквина. `Старик , с какой целью
защищаешь ты жизнь урода?`
У Джоквина было несколько причин. Одна чисто личная. Другая - он
верил, что продолжение существования ребенка может принести , пусть
небольшую, пользу храмам. Логика была простой. Рождение ребенка
ускорило кризис. Его смерть лишь усилит этот кризис. Напротив , если
ребенок будет жив, мстительные действия Линнов до некоторой степени
смягчатся.
Но Джоквин не стал говорить об этом, не упомянул и о своих личных
надеждах, связанных с ребенком. Он сказал:` Никогда раньше ребенка
богов не убивали намеренно. Всегда считалось , что у богов есть свои
тайные причины для создания чудовищ в облике человека. Смеем ли мы
сейчас подвергать это сомнению?`
Этот аргумент заставил его собеседника изумленно взглянуть. Войны,
которые вел лорд-правитель , дали ему контакт с передовыми
мыслителями и историками на нескольких планетах, и он стал считать
богов всего лишь средством для сохранения контроля за мятежными
подданными. Он не отрицал совершенно их существование, но
сомневался в их сверхестественной власти. `Ты на самом деле веришь в
то, что говоришь?`
В жизни Джоквина было время, когда он не верил. Постепенно, однако,
он полуубедил себя, что могучие невидимые силы, вызываемые
крошечными радиоактивными частицами , не могут иметь другого
объяснения. Он осторожно сказал:`В молодости я путешествовал и видел
первобытные племена , поклоняющиеся богам дождя, богам рек, богам
деревьев и разнообразным богам животных. Видел и более развитые
народы, в том числе и здесь, на Земле, где божество- невидимое
всемогущее существо, живущее где-то в пространстве, которое они
называют богом. Я все это наблюдал и слушал, как в каждом племени
рассказывается о начале вселенной. В одной легенде говорится, что все
вышло из пасти змеи. Таких змей я не видел. В другой легенде говорится
о потоке, затопившем все планеты. Не знаю , можно ли это сделать
имеющейся в мире водой. Третья легенда- человек слеплен из глины, а
женщина сделана из мужчины.`
Он взглянул на своего слушателя. Лорд-правитель кивнул.`Продолжай`.
-Я видел народы, обожествляющие огонь, и народы, обожествляющие
воду. И после всего этого я посетил долину, где, как говорят, живут наши
боги. Я находил их резиденции - обширные опустошенные пространства
в несколько миль глубиной и на много миль в длину и ширину. И в этих
пространствах с безопасного удаления из-за свинцовых укрытий я видел
невероятно яркие огни, которые до сих пор горят в своей бесконечной
ярости в фантастических глубинах планет.
`Правда,- сказал я себе,- что эти Уран, Радий, Плутоний и Экс - самые
могучие боги во вселенной. Конечно,- решил я,никто в здравом разуме
не станет их оскорблять.`
Лорд-правитель, который в ходе своих странствий тоже осматривал
некоторые дома богов, сказал только:`Гм...м...м...м!`
У него не было времени для дальнейших замечаний. Откуда-то -
казалось, с самого близкого расстояния - послышался резкий звук,
громче самого громкого грома. Полминуты спустя за ним последовал
рев, такой оглушительный, такой яростный, что весь дворец задрожал.
Наступила пауза, но все молчали. Со всех сторон раздавался звон стекла
- разбивались окна. Потом послышался третий взрыв и почти
немедленно за ним четвертый.
Этот последний взрыв был настолько силен, что всем стало ясно: конец
света наступил.

4

Когда Олден в полдень на третий день после рождения ребенка Линнов
вошел в большой храм Ковис, это был усталый, голодный человек. Эот
был также загнанный человек, думающий только о бегстве. Он упал в
кресло, предложенное младшим. И пока молодой человек осознавал
ситуацию, Олден приказал никому не сообщать о своем присутствии, за
исключением Горо, главного ученого храма Ковис.
-Горо отсутствует,- возразил младший.-Он совсем недавно отбыл во
дворец правителя.
Олден начал снимать женское платье. Усталость быстро покидала его.
Отсутствует, радостно думал он.Это означает, что до возвращения Горо
он главный ученый в храме. Для человека в его положении это как
отсрочка смертного приговора.
Он приказал, чтобы ему принесли еду. Занял кабинет Горо. И стал
задавать вопросы.
Впервые узнал он объявленную народу единственную причину казней в
храме Рахейнла. Олден обдумывал эту причину весь вечер, и чем больше
он думал, тем больше негодовал. Он смутно сознавал, что мысли его
очень радикальны, если не еретические; парадоксально, но он чувствовал
также глубокую обиду из-за того, что богам нанесли такое сильное
оскорбление в их храмах.
С абсолютной ясностью, в которой, однако, не было неверия, он знал,
что боги сами по себе не проявят своего недовольства. Мысли беженца
автоматически переключились на практические последствия. К концу
вечера он уже рассматривал возможности.
С незапамятных времен боги одобряли некоторые процессы. Командиры
и владельцы космических кораблей дарили храмам железо. После
совершения предписанного церемониала это железо помещалось в
непосредственной близости к закрытому божьему веществу и оставалось
там ровно сутки. Через четверо суток -одни на каждого бога- энергия
божьего вещества перемещалась в железо. Тогда его возвращали на
корабль , где , также после соответствующих церемоний, помещали в
металлический отсек. Там с помощью фотоэлектрических цепей - это
приспособление также было известно с древних времен , как огонь, меч,
копье и лук,можно было начать и прекратить серию взрывов заданной
мощности. Когда использовалось достаточное количество таких
металлических отсеков, самые большие из созданных людьми кораблей
поднимались так легко, будто были сделаны из ничего. С самого начала
времен божье вещество во всех замках содержалось в четырех различных
помещениях. И было известно, что когда богов соединяют , они
начинают сильно гневаться.
Олден тщательно взвесил небольшие количества каждого типа божьего
вещества. Потом велел младшим перенести металлический цилиндр из
испытательной камеры в сад в тылу храма. И тут ему пришло в голову,
что остальные храмы тоже должны участвовать в протесте. Он знал, что
шестеро из семи членов Совета ученых все еще во дворце, и у него было
сильное подозрение ,что их удерживают там насильно.
В богато украшенном кабинете Гора он написал приказ исполняющим
обязанности главных ученых храмов отсутствовавших членов совета. Он
приказывал делать то же, что и он сам. Он подробно описал свой план и
кончил так: ` Полдень будет часом протеста.` Каждое письмо было
отослано с вестником- младшим.
У него не было сомнений. К полудню следующего дня он поместил зерна
урана, радия, плутония и экса в систему фотоэлектрических реле. С
безопасного, как он думал, расстояния нажал кнопку, последовательно
соединившую все вещества. Когда удивительный и мощный экс
присоединился к веществу , последовал страшный взрыв. За ним еще три.
Только два храма не подчинились приказу беженца. И им повезло.
Первый взрыв до основания разрушил храм Ковис, оставив лишь груду
камней.
Ни в одном из четырех храмов не уцелел ни один человек. От Олдена не
осталось ни клочка плоти , ни капли крови.
К двум часам у подножия дворцового храма собрались толпы.
Дворцовая стража сдерживала напор, постепенно отступая к воротам, а
окружение предводителя приготовилось к осаде.
Когда полчаса спустя ад был в самом разгаре, Джоквин, находившийся в
городе и вернувшийся во дворец по туннелю, ведущему непосредственно
через холм , попросил разрешения говорить с толпой. Лорд-правитель
долго и внимательно смотрел на него. Наконец он кивнул. Толпа
зашумела, когда ворота открыли, но солдаты сдерживали натиск.
Джоквин протиснулся вперед. У него был скорее пронзительный, чем
сильный голос, но площадка, выступающая из холма , была так искусно
сооружена, что говорящий мог обращаться к толпе через множество
мегафонов.
Прежде всего Джоквин развязал ленты и распустил волосы по плечам. В
толпе поднялся крик:` Ученый, это ученый!`
Джоквин поднял руку. И наступившая тишина показала ему, что
вспышка близка к концу. Толпа становилась управляемой.
Со своей стороны он не имел иллюзий относительно значения этой
толпы, нападающей на дворец. Он знал, что уже посланы почтовые
голуби в казармы трех легионов, расположенных сразу за городскими
стенами. Скоро по улицам проидут войска, проскачет кавалерия далеких
племен, чей бог-гигантская мистическая птица Эрплен. Важно, чтобы
толпа рассеялась до появления этих тренированных убийц.
-Жители Линна,-сказал он ясным, уверенным голосом.- Сегодня вы

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 121540
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1