В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
ЗЕМЛЯ САННИКОВА Назад
ЗЕМЛЯ САННИКОВА

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIP НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

В.А.Обручев

ЗЕМЛЯ САННИКОВА

Научно-фантастический роман

Предисловие

Почти половина Арктики, то есть части поверхности Земли, окружающей
Северный полюс, прилегает непосредственно к северным берегам территории
нашего Союза. В противоположность Антарктике, окружающей Южный полюс Земли
и являющейся большим материком, Арктика представляет собой море.
Ледовитый океан усеян в области, примыкающей к материкам Европы, Азии
и Северной Америки, многочисленными большими и малыми островами и лишен их
в центральной области, вокруг полюса.
Вследствие холодного климата эти острова покрыты все время толщами
льда и снега, и только немногие освобождаются от них в течение короткого
полярного лета. Море вокруг островов также сковано льдом, большею частью
неподвижным, а остальное пространство моря покрыто толстым многолетним
льдом, движущимся в разных направлениях под влиянием течений и ветров.
Несмотря на трудные условия плавания и климата, отважные
мореплаватели проникали в Арктику, постепенно открывая, изучая и иногда
заселяя эти острова Арктики. Были даже попытки плавания (вольного и
невольного) вместе с движущимися льдами для проникновения в те районы
Ледовитого океана, которые никогда не представляли открытой воды, ради их
изучения: измерения глубин, температуры разных слоев воды, ее состава,
живущих в ней животных и растений, грунта морского дна, направления
течений и т. п.
Открытия в Арктике новых островов продолжались до самого последнего
времени: так, еще в 1881 году были открыты маленькие острова Жаннетта,
Генриетта, Беннетта к северу от Новосибирского архипелага; в 1913 году был
открыт большой архипелаг Северной Земли к северу от Таймырского
полуострова; еще позже - маленькие островки в Карском море. Но нельзя
утверждать, что уже известны все острова Арктики, так как в области
движущихся льдов океана могут еще быть такие острова, к которым по воде
невозможно, а по движущимся льдам очень трудно добраться. Самолет является
новым средством обследования с воздуха тех районов Арктики, которые были
недостижимы по воде и по льду.
До сих пор не разгадана еще тайна двух островов, легенда о
существовании которых передается уже около полутораста лет. Отважные
промышленники, посещавшие ближайшие к берегам Северо-Восточной Сибири
острова для добычи на них пушнины, диких северных оленей и мамонтовой
кости, а также некоторые исследователи Севера видели издали, с высоких
пунктов, в редкие на Севере ясные дни эти неизвестные острова, но
добраться до них не могли. Это Земля Санникова к северу от Новосибирского
архипелага и Земля Андреева к северу от устья реки Колымы, названные
первый - по имени промышленника Якова Санникова, а второй - по имени
сержанта Андреева, впервые увидевших эти острова далеко на горизонте,
среди льдов.
Настоящий роман и описывает попытку найти один из этих островов -
Землю Санникова - и обследовать его. Роман назван научно-фантастическим
потому, что в нем рассказывается об этой земле так, как автор представлял
себе ее природу и население при известных теоретических предположениях.
Читатель получит представление о некоторых островах Арктики, об
условиях путешествия через льды, о природе и населении неизвестной земли,
какие могли бы быть, если бы она существовала там и в таких условиях, как
предполагает автор.
В. А. Обручев


<А все-таки она существует?>

Первая половина торжественного заседания ученого общества,
посвященного сообщениям членов экспедиции, снаряженной для поисков
пропавшего без вести барона Толля и его спутников, подходила к концу. На
кафедре, у стены, украшенной большими портретами сановных покровителей и
председателей общества, находился морской офицер, совершивший смелое
плавание в вельботе* через Ледовитое море с Новосибирских островов на
остров Беннетта, на который высадился барон Толль, оттуда не вернувшийся.
Мужественное лицо докладчика, обветренное полярными непогодами, оставалось
в полутени зеленого абажура лампы, освещавшей рукопись его доклада на
кафедре и его флотский мундир с золотыми пуговицами и орденами.
_______________
* В е л ь б о т - легкое гребное судно с одинаковыми
остроконечными носом и кормой; его парусное вооружение состоит из
разрезного фока; ф о к - нижний прямой парус на передней мачте
корабля.

За длинным столом перед кафедрой, покрытым зеленым сукном, заседали
члены Совета общества - все видные ученые и известные путешественники,
проживавшие в северной столице. В середине сидел председатель. Закрыв
глаза, он, казалось, дремал под журчание голоса докладчика. Небольшой зал
был переполнен.
Докладчик уже описал ход спасательной экспедиции, трудный путь с
тяжелым вельботом, поставленным на нарты, через торосы полярных льдов от
материка на Новосибирские острова, летовку на берегу Котельного острова в
ожидании вскрытия моря, борьбу со льдами при плавании вдоль берегов и
отважный переезд через море к острову Беннетта. Он охарактеризовал этот
угрюмый остров, скованный льдами целый год, и описал находку избушки
Толля, оставленных им вещей и документа с описанием острова,
заканчивавшегося словами: <Отправляемся сегодня на юг; провизии имеем на
пятнадцать - двадцать дней. Все здоровы>.
- Итак, - провозгласил докладчик, повысив голос, - двадцать шестого
октября тысяча девятьсот второго года барон Толль, астроном Зееберг и
промышленники якут Василий Горохов и тунгус Николай Дьяконов покинули
остров Беннетта и пустились по льду на юг к Новосибирским островам. Но на
последние они не прибыли, - наши поиски не обнаружили никаких следов. Куда
же девались смелые путешественники? Нет никакого сомнения, что они погибли
в пути. В конце октября в этих широтах дня уже нет, только два - три часа
около полудня тянутся сумерки. Морозы доходят до сорока градусов; часты
свирепые пурги. Но море еще не замерзло и богато полыньями.
Путешественники, очевидно, попали во время пурги на полынью, едва
затянувшуюся льдом, и провалились. Или погибли, выбившись из сил, от
голода и холода в борьбе с торосами, потому что собак у них не было и они
сами тащили нарты, нагруженные байдарками и всем имуществом. Или, наконец,
пытаясь переплыть на утлых байдарках в полярную ночь через незамерзшее
море, они потонули во время бури. Так или иначе, но они нашли вечный покой
на дне Ледовитого моря, а Земля Санникова, которую Толль искал так долго и
тщетно, не существует.
Докладчик сошел с кафедры. Слушатели были охвачены жутким
впечатлением от заключительных слов доклада. Вдруг из задних рядов
раздался возглас:
- А все-таки она существует!
В зале произошло волнение. Послышались вопросы:
- Кто это? Что за чудак?..
Председатель обвел публику строгим взглядом, встряхнул колокольчик и,
когда зал затих, сказал:
- Предлагаю общему собранию членов общества и гостям почтить
вставанием память погибших отважных путешественников: барона Толля,
астронома Зееберга, промышленников Горохова и Дьяконова, положивших свою
жизнь на поприще науки.
Все поднялись с мест.
- Объявляю перерыв на четверть часа.
Сидевшие вблизи дверей быстро устремились к выходу. Члены Совета
обступили докладчика, а один из них, тучный академик Шенк, известный
исследователь, организатор и советчик экспедиции барона Толля, стал
протискиваться к задним рядам. Среди шума сдвигаемых стульев и говора
толпы раздался его громкий голос:
- Я прошу лицо, которое так уверено в существовании Земли Санникова,
поговорить со мной.
В ответ на это приглашение из среды толпившихся слушателей выделился
молодой человек в черной блузе со смуглым лицом, изборожденным мелкими
морщинками, которые летний зной, зимние стужи, резкие ветры накладывают на
кожу. Пробравшись к Шенку, он заявил:
- Это я сказал и повторю еще раз, если нужно!
- Пройдемте в библиотеку! Здесь в толкотне невозможно беседовать! -
произнес Шенк, окидывая смельчака проницательным взглядом из-под густых,
нависших бровей.
Подхватив молодого человека под руку, Шенк увлек его через боковую
дверь в задние комнаты библиотеки, в канцелярию общества.
В канцелярии было тихо и пусто. Академик сел за стол секретаря,
пригласив жестом своего собеседника воспользоваться вторым стулом. Закурив
папироску, он сказал:
- Я вас слушаю. Что знаете вы о Земле Санникова?
- Позвольте сначала объяснить, кто я, - ответил молодой человек. - Я
прожил пять лет как политический ссыльный в селе Казачьем, в устье реки
Яны. Живя в этом медвежьем, лучше сказать - беломедвежьем, углу, я
познакомился с местными так называемыми промышленниками - грубыми,
невежественными людьми с точки зрения столичной культуры, но людьми с
добрым сердцем и смелой душой. Каждый год весной, когда дни становятся
длинными, но лед еще крепок, они совершают отважные поездки на
Новосибирские острова за мамонтовыми бивнями, которых там много... Среди
этих промышленников некоторые ясно видели Землю Санникова и твердо
убеждены в ее существовании.
- Это неубедительно! - заметил Шенк. - Вы слышали в докладе, что
горы, которые видели Санников и Толль, - не что иное, как огромные ледяные
торосы, и что горы на этой воображаемой земле должны были бы достигать
двух тысяч двухсот пятидесяти метров высоты, чтобы их можно было видеть с
острова Котельного. Таких высоких гор среди Ледовитого океана не может
быть.
- Это предположение, но не факт!
- Кроме того, Толль, до высадки на остров Беннетта, тщетно искал эту
землю на своей яхте <Заря>, которая проплыла вблизи того места, где
предполагалась земля.
- Это может доказать только, что земля находится севернее, а не так
близко к Котельному острову, как думали Санников и другие, видевшие ее, но
не точно оценившие расстояние, - возразил молодой человек.
- Вы правы! - сказал Шенк. - Но дело в том, что, кроме этих
свидетельств, согласитесь - крайне шатких, мы не имеем ничего другого,
вернее - ничего определенного, если не считать сведений о пролете птиц
куда-то на север.
- Почему вы считаете это недостаточно определенным указанием? -
удивился молодой человек. - Уже Врангель сообщил об этом, Майдель
подтвердил, а население Севера вполне точно указывает, что летнее обилие
птиц на северном берегу Сибири прерывается в двух местах побережья:
во-первых, от реки Хромы до реки Омолоя; во-вторых, в пятидесяти
километрах западнее мыса Якан и до мыса Рыркайпий*. В этих местах лов
всегда незначителен, но зато виден пролет птиц на север.
______________
* Р ы р к а й п и й - чукотское название мыса Северного, теперь
переименованного в мыс Шмидта.

- С западного участка птицы летят на Новосибирские острова, а с
восточного - на остров Врангеля, - возразил Шенк.
- Так думали прежде, но это неверно. Остров Врангеля очень высок и
скалист и почти все лето остается под снегом. Места для гнездования таких
птиц, как гуси и утки, на нем слишком мало. Но для нас интересен западный
участок.
- Да, с него птицы летят на Новосибирские острова.
- На этих островах, как оказывается, летует очень немного птиц, а
большая часть густыми стаями продолжает лететь на север. Это не раз
подтверждали мне промышленники в Устьянске, Русском Устье, Ожогине,
посещавшие острова: то же знал и Санников. Летят: белый гусь, гага, разные
утки, кулики, щеглы и прочие - все питающиеся растениями или мелкими
животными, живущими за счет растений. Отсюда следует, что на севере есть
еще суша, достаточно обширная и покрытая растительностью.
- Да, эта суша - остров Беннетта, - заметил Шенк. - Из документа,
оставленного Толлем, мы узнали, что на этом острове летуют два вида гаг,
один вид куликов, снегирь, пять видов чаек...
- Ни гуси, ни утки не упомянуты! - рассмеялся молодой человек. - А
они составляют большую часть перелетных птиц. Это характерно! А обратили
ли вы внимание на слова того же документа, что Толль видел орла, летевшего
с юга на север, сокола, летевшего с севера на юг, и гусей, пролетавших
стаей с севера, то есть возвращавшихся в конце лета с этой неизвестной
земли на материк.
- Совершенно верно! - подтвердил академик.
- И Толль прибавляет: вследствие туманов землю, откуда пролетали эти
птицы, так же не было видно как и во время прошлой навигации Землю
Санникова.
- Какая у вас хорошая память! - удивился Шенк.
- Я внимательно слушал доклад, и документ Толля подкрепил мою
уверенность в существовании Земли Санникова и именно севернее, чем
предполагали. Это и заставило меня высказаться так категорически. Что же
касается Беннетта, то, как вы тоже слышали, этот остров слишком мал и
слишком загроможден льдами, чтобы давать приют многочисленным птицам.
Толль подтвердил это: снегири, кулики, чайки, два вида гаг - вот все его
летние гости.
- Но земля, расположенная еще севернее, например под восьмидесятым
градусом широты, должна быть еще больше покрыта льдами; следовательно,
также не может прокармливать много птиц.
- Куда же летят в таком случае эти глупые птицы? - рассмеялся молодой
человек.
- Право, не знаю. Может быть, через Северный полюс в Гренландию, хотя
это невероятно, - ответил Шенк, пожимая плечами.
- А нельзя ли предположить, что в силу каких-то особых условий Земля
Санникова, несмотря на свое северное положение среди льдов полярного
океана, пользуется более теплым климатом, чем острова Беннетта и
Новосибирские, находящиеся южнее?
- Ну, это уже просто фантазия, прошу извинить! - возразил академик,
немного рассердившись. - Для такого предположения, кроме пролета птиц,
никаких оснований нет.
- Может быть, там находится вулкан, согревающий почву, - не унимался
молодой человек, - или горячие ключи!
- Дым вулкана был бы давно замечен вашими же промышленниками и
мореплавателями. Не забудьте, что и Нансен проплыл на <Фраме> во время
своего дрейфа во льдах вблизи того места, где предполагалась эта
таинственная земля, но ничего не видел.
- А известно ли вам о странном исчезновении целого народа онкилонов,
жившего на Севере? Теснимые чукчами, они ушли куда-то с материка со всеми
своими стадами, и больше о них никто не слышал, и где они - неизвестно.
- Да, помнится, о них собирали сведения Врангель, Норденшельд и
Майдель. Но я этнографией не занимаюсь...
Звонок, громко прозвучавший в библиотеке, прервал слова академика.
Шенк встал:
- Нужно идти слушать следующий доклад. Но ваши соображения все-таки
заинтересовали меня - нам нужно еще поговорить. Приходите ко мне на дом
через неделю, вечерком. Вот мой адрес.
Шенк достал из бумажника визитную карточку и, передавая ее своему
собеседнику, прибавил:
- Я справлюсь в литературе об этих онкилонах. И позондирую в академии
почву насчет новой экспедиции для поисков Толля, хотя сильно сомневаюсь в
успехе. Во всяком случае, приходите.


Исчезнувший народ

Шенк был старый холостяк, много путешествовавший в молодости; он
производил исследования и в низовьях Енисея, разыскивая остатки мамонта на
тундре, и в Забайкальской области, и на Амуре, и даже на Сахалине, вскоре
после присоединения этого далекого края к России, изучая его геологию и
флору. Вернувшись в столицу, он погрузился в обработку собранных
материалов.
Жил он одиноко и крайне скромно, употребляя значительную часть своего
академического жалованья на помощь начинающим ученым и на субсидии
экспедициям в интересовавшую его Сибирь и в полярные страны. Немало денег
его ушло на путешествие Толля, которого он высоко ценил как исследователя,
и на поиски его следов.
Вернувшись с торжественного заседания, Шенк принялся за чтение
сведений о загадочном племени онкилонов.
Несколько веков назад они населяли весь Чукотский полуостров, но
затем были вытеснены чукчами к берегу Ледовитого океана. По телосложению,
одежде, языку и образу жизни они сильно отличаются от чукчей, и ближайшими
их родственниками являются алеуты острова Кадьяк.
Норденшельд во время своего плавания на корабле <Вега> вдоль берегов
Северной Сибири в районе мысов Иркайпий*, Шелагского и Якан в изобилии
находил брошенные жилища онкилонов, представлявшие землянки своеобразного
типа, до половины углубленные в почву и с кровлей из китовых ребер,
присыпанных землей. При раскопках были найдены различные орудия из камня и
кости - топоры, ножи, наконечники копий и стрел, скребки и проч., нередко
даже еще с костяными и деревянными рукоятками, сохранившимися в течение
веков благодаря мерзлоте почвы вместе с ремнями, которыми наконечники и
топоры были прикреплены. Онкилоны не знали употребления железа и других
металлов и были в полном смысле слова людьми каменного века.
_______________
* Иркайпий на карте Норденшельда соответствует мысу Рыркайпий,
или Северному, русских карт.

По рассказам чукчей, собранным Врангелем, причиной ухода онкилонов с
берегов Ледовитого океана была кровавая распря на почве родовой мести
между их вождем Крэхоем и предводителем оленных чукчей. Спасаясь от
преследования последнего, Крэхой с немногочисленными остатками племени
сначала укрепились на скалах мыса Северного, затем перебрались на остров
Шалауров и наконец на пятнадцати байдарах они уплыли на землю, горы
которой видны вдали в Ледовитом океане с мыса Якан (то есть на остров
Врангеля).
<Сведения довольно скудные и противоречивые, - подумал Шенк, закрывая
последнюю книгу. - Во всяком случае, интересно: куда девался этот
народец?>
В течение следующих дней Шенк, согласно обещанию <нащупать почву в
академии>, переговорил с некоторыми из академиков, наиболее
заинтересованными в изучении полярных стран, но не встретил с их стороны
сочувствия плану новой экспедиции для поисков Земли Санникова и следов
барона Толля. Солидного ученого, которому могли бы быть поручены новые
исследования полярных стран, не было в виду, а давать деньги какому-то
фантазеру было бы неосторожно и выхлопотать таковые неудобно.
В конце концов Шенку пришлось подсчитать собственные финансы. Он
решил, что тысячей-другой может рискнуть на это предприятие, но это
казалось ему недостаточным.
<Ну что же, - подумал он, - инструменты ему достанем даром в разных
ведомствах, а дольше года эта экспедиция продолжаться не должна. За это
время он или найдет эту землю, и тогда дело можно повернуть совершенно
иначе и средства будут, или убедится, что такой земли нет, и мы
успокоимся>.


Дело налаживается

В условленный день и час молодой человек явился. Шенк ждал его.
- Я перечитал все, что известно об онкилонах, - сказал он, - и
нахожу, что сведения противоречивы. Несомненно, что этот народ существовал
и воевал с чукчами, оставил после себя жилища, каменное и костяное оружие.
Но куда он исчез - неизвестно. Остается думать, что онкилоны или погибли
на одном из островов вследствие слишком суровых условий жизни и недостатка
промысловых животных, или остались на материке и вымерли давно от
какой-нибудь эпидемии.
- Если бы они погибли на островах, там были бы найдены в изобилии их
кости, - возразил собеседник. - Люди бесследно не исчезают. Если бы они
вымерли на материке, об этом сохранились бы предания у их новых соседей -
якутов, тунгусов, ламутов. Таких преданий нет совершенно.
- Так где же они наконец? - воскликнул Шенк. - Не на небо же они
взяты живыми!
- Они, очевидно, на Земле Санникова, - там же, куда летят перелетные
птицы, которые, вероятно, служили им проводниками.
- Да если бы люди могли летать, я бы этому охотно поверил. Но
онкилоны летать не умели и должны были пробраться на эту землю или по
воде, или по льду.
- По воде они не плыли, потому что взяли с собой свои стада, а это
слишком тяжелый и беспокойный груз для байдар.
- А по льду они пройти не могли. По всем имеющимся сведениям,
Ледовитый океан замерзает не на всем протяжении; на некотором расстоянии
от берега всегда остается более или менее широкая полоса открытой воды.
Поэтому ни один чукча - а они достаточно смелый народ - не побывал на
острове Врангеля и ни один промышленник - они тоже не трусы! - не достигал
острова Беннетта. И гибель барона Толля доказывает, что по льду пройти
нельзя!
- Все это совершенно справедливо вообще, - спокойно возразил молодой
человек горячившемуся академику. - Но вспомните, что климат не всегда
одинаков, холодные периоды чередуются с теплыми в зависимости от солнечных
пятен...
- Ну конечно, я это знаю! - заметил Шенк.
- Мы знаем, что онкилоны перебрались на Новосибирские острова - там
тоже найдены их землянки и другие следы пребывания.
- Ну хорошо!
- Они нашли, что место это плохое для жизни, мало зверя, птицы и год
от году будет меньше в результате охоты. Перспектива голода должна была
гнать их дальше, а птицы, пролетавшие большими стаями на север, показывали
им, что там должна быть земля, гораздо более богатая дичью. Предположим,
что как раз в это время был холодный период, выпало несколько особенно
суровых зим и море замерзло. Ранней весной, когда дни уже длиннее,
онкилоны благополучно перебрались на Землю Санникова.
- И вымерли там от холода и голода, потому что невозможно допустить,
чтобы под восьмидесятым градусом широты была земля, удобная для жизни
человека. Гуси, утки, может быть, находят себе пищу на оттаивающей тундре,
а человек...
- Человек добывает этих птиц, моржей, тюленей, белых медведей, рыбу и
живет в Гренландии и на островах к северу от Америки, на Шпицбергене и
Новой Земле, - живет, даже любит эти полярные страны и скучает по ним,
если попадет на юг.
- Я вижу, вы вполне убеждены в существовании Земли Санникова и на ней
онкилонов.
- В первом я убежден, второе считаю единственно возможным объяснением
их исчезновения.
- К сожалению, академия не разделяет этого мнения. Я наводил справки.
Мои коллеги убеждены, что этой земли нет и что Толль погиб.
- Очень печально, если это так, потому что единственное место, куда
мог спастись Толль, - это Земля Санникова. Я не утверждаю, что он там, но
это возможно, и только там остается искать его следы.
- Едва ли найдутся теперь охотники искать эту землю и его следы после
всего, что сделано, даже если бы нашлись деньги.
- Я бы поехал охотно и нашел бы среди ссыльных Якутской области и
среди промышленников северного берега надежных спутников.
- Как бы вы организовали экспедицию, если бы нашлись деньги?
- У меня в виду два ссыльных, живущих тоже в Казачьем. Мы с ними
часто обсуждали проект такой экспедиции, конечно платонически, потому что
денег у нас нет, кроме скудного пособия, которое царское правительство
очень неаккуратно выдает своим пленникам. Мы живем совсем как туземцы -
охотой, рыбной ловлей. Оба товарища - люди молодые и не опустившиеся в
ссылке; работа поддерживает нас, и мы закалились. Кроме того, я бы взял
двух промышленников, не раз бывавших на Новосибирских островах, имеющих
собак и снаряжение, опытных в путешествии по льду.
- Правильно, без них вам не обойтись. А дальше?
- Ранней весной мы бы перебрались по льду на остров Котельный,
устроили бы себе там базу и склад и попытались бы немедленно, пока лед
крепок, идти дальше на север.
- А если море окажется не замерзшим, в чем едва ли можно сомневаться?
- На этот случай у нас будут две легкие байдары, поставленные на
нарты. На них попробуем переплыть открытое пространство. Оно не может быть
широко - близ земли всегда есть лед. Дальше пойдем опять на нартах до этой
земли, исследуем ее, а в конце лета обратно тем же путем.
- Но тогда открытое море будет очень широко и на ваших байдарах с
тяжелым грузом вы погибнете без всякого сомнения. В конце лета уже часты
пурги.
- Если нельзя будет переплыть, останемся на зимовку на Земле
Санникова и пойдем обратно ранней весной.
- А вы знаете, сколько корма нужно собакам на целый год? Этот груз
задавит вас...
- Ну конечно. Но я не рассчитываю везти его о собой, а надеюсь на
обилие дичи на земле. За лето мы наготовим запасы для зимовки и перехода
обратно к базе.
- Но предположим, что вы никакой земли не найдете?
- В таком случае мы немедленно вернемся на Котельный, проведем на нем
лето и осенью, как только море станет, переберемся на материк. И на этот
случай, по моему убеждению мало вероятный, нам нужен склад на Котельном,
имея в виду возможность плохой летней охоты.
- Не подсчитали ли вы, во сколько может обойтись такая экспедиция?
- Я думаю - не так много. Мы трое не рассчитываем на заработок, лишь
бы прокормиться. Двум промышленникам, конечно, придется платить, но они
люди скромные. Главный расход - собаки, их корм, нарты, байдары, ружья и
припас к ним, одежда. Я уже приценивался здесь и в Казачьем и думаю, что
тысячи две, две с половиной нам хватит.
- Да, сумма небольшая!
- Нарты на севере неважные, дерево не очень прочное, а нам нужно
иметь нарты наилучшего качества, чтобы не тратить время на частый ремонт.
Я думаю, лучше заказать их здесь и увезти с собой. Точно так же ружья и
припас к ним - здесь это лучше и гораздо дешевле. Все прочее - на месте.
- Ваш план мне нравится, - сказал Шенк. - И я думаю, что две с
половиной тысячи рублей я вам найду. Но условие: с Земли Санникова
привезти коллекцию горных пород и гербарий, если возможно - также мелких
животных и записи о флоре, фауне и климате. Ну конечно, и об онкилонах,
если таковые найдутся. Сможете ли вы с товарищами сделать это?
- Надеюсь, что справимся. Мы все, конечно, не заправские ученые, но
подготовку имеем; один из нас немного геолог, другой ботаник, а я
интересуюсь больше животными и человеком.
- Прекрасно! Инструменты для научных наблюдений - барометр,
термометры, компасы и прочие - я добуду вам из академии. Вы понимаете, что
очень важно будет определить широту и долготу нескольких пунктов этой
земли, если вы ее найдете, - улыбнулся Шенк, - и сделать хотя бы грубую
съемку ее очертаний и пути к ней.
- Разумеется. Съемку я могу взять на себя. Но определение широт и
долгот? Этому мы не обучены.
- Ну, это не так трудно. С этим вас познакомят в Главной физической
обсерватории. Я дам вам записку к директору. На подготовку понадобится
две - три недели. Есть у вас время? Когда вы думаете выехать отсюда?
- Сейчас у нас конец ноября. Необходимо выехать через месяц, чтобы
быть в Казачьем в конце февраля, а в половине марта двинуться на острова.
- Обыкновенно туда ездят в апреле.
- Совершенно верно, но нам нужно попасть раньше, чтобы в начале
апреля уже идти через море к Земле Санникова, пока лед еще прочен.
- А в один месяц вы успеете заготовить и закупить все, что нужно?
- Да, я справлялся в мастерских. Нарты будут сделаны в две недели,
закупить прочее я успею в это же время и вместе с тем могу посещать
обсерваторию.
- Итак, дело устраивается здесь, но в Казачьем у вас будет еще много
хлопот.
- Если дело решено, я сейчас же телеграфирую в Олекминск, почтой в
Казачье, чтобы товарищи начали готовиться - закупали собак, одежду,
собачий корм.
- Но ведь денег у них на это нет?
- Им поверят в долг до моего приезда: нас в Казачьем знают.
- А сколько нужно вам сейчас на задатки при заказах и покупке?
- Рублей пятьсот пока хватит.
- Я дам вам эту сумму из своих денег, а через две - три недели добуду
и остальные и инструменты.
Шенк написал чек на банк и рекомендацию директору обсерватории и,
передавая их молодому человеку, сказал:
- Зайдите ко мне через две недели, в это же время, рассказать, как
подвигается подготовка.
- Позвольте выразить вам мое восхищение таким быстрым решением
вопроса! - воскликнул молодой человек, глубоко взволнованный. - Идя к вам,
я сильно сомневался в осуществимости моей мечты. А тут вышло все так
просто. Вы даете большую сумму совершенно неизвестному вам человеку, веря
ему на слово.
- Я еще не разуверился в людях, несмотря на свои седые волосы, -
добродушно ответил Шенк. - Я уже помогал не раз в научных предприятиях, и
мое доверие очень редко бывало обмануто. Кроме того, я умею оценивать
людей почти с первого взгляда. Но вы действительно напомнили мне, что я
еще не знаю ни вашего имени, ни ваших товарищей, а для открытого листа,
который вам необходим для администрации края и который я вам достану, это
нужно знать. Итак, вас зовут? Я записываю.
- Матвей Иванович Горюнов, бывший студент Петербургского
университета, административно высланный в Якутскую область. Товарищи мои -
Семен Петрович Ордин и Павел Николаевич Костяков, тоже бывшие студенты,
первый - университета, второй - технолог. Мы все были высланы на пять лет
за студенческие беспорядки в тысяча восемьсот девяносто девятом году.
- Чем же вы провинились, что вас выслали так далеко, точно опасных
преступников?
- Мы были председателями сходок и потому причислены к коноводам. Нас
хотели сдать в солдаты - помните, было такое распоряжение, - но мы
отказались подчиниться. За это нас и отправили к белым медведям.
- А скоро ли кончается срок ссылки?
- Мой кончился, почему мне и разрешили выехать на родину в
Вологодскую губернию под надзор полиции; в столицу я приехал, конечно, без
разрешения. Товарищи освободятся через год.
- Я вижу, что для вас придется еще выхлопотать разрешение губернатора
на выезд в Якутскую область.
- Ну, в этом, конечно, не откажут.


В путь-дорогу

Через месяц Горюнов, снабженный деньгами и документами, выехал на
восток, увозя инструменты и прочее снаряжение, в том числе три
великолепные нарты и одну большую байдару, разбиравшуюся на части, которые
в полчаса нетрудно было соединить друг с другом совершенно герметически. В
ней могли поместиться четыре человека, три нарты с грузом и десять собак,
что позволяло членам экспедиции совершить переезд через море в два приема.
От Иркутска начался уже санный путь на лошадях через Качуг вниз по
Лене - длинный и скучный путь по занесенному снегом бесконечному коридору
замерзшей реки между ее высокими, часто скалистыми берегами, вплоть до
Якутска, жалкой столицы сурового края административной ссылки. Дальше путь
шел через низовья реки Алдана и по диким ущельям угрюмого Верхоянского
хребта, затем по холмам и равнинам обширного бассейна реки Яны до ее
устья, где приютилось на краю света занесенное снегом до крыш село
Казачье. Уже от Якутска дня почти не было, а за хребтом началась полярная
зимняя ночь; только звезды, луна и сполохи - северные сияния - освещали
путь, если не было пурги.
В конце февраля Горюнов с грузом прибыл в Казачье, где его товарищи
подготовили все для экспедиции - тридцать собак, запас вяленой рыбы
(юколы) для них, припасы для людей, полярную одежду, лыжи. Два опытных
промышленника - якут Никита Горохов, брат пропавшего без вести спутника
барона Толля, и казак Капитон Абрамович Никифоров согласились участвовать
в экспедиции. Оба не раз побывали на Новосибирских островах, в последний
раз с экспедицией, искавшей следы Толля и объездившей все берега. В
существовании Земли Санникова оба были убеждены и утверждали, что видели
ее в ясные дни с высот Котельного острова. Эта таинственная земля манила
их не меньше, чем наших трех товарищей, и они были рады, что на их долю
выпало счастье первыми посетить ее.
Село Казачье стоит на плоском холме правого берега реки Яны, выше
начала ее дельты, под 71° северной широты и у северной границы леса.
Несколько изб казаков и купеческих домов, несколько юрт якутов и небольшая
церковь разбросаны в беспорядке по холму и почти до крыш занесены снегом.
Только дымки, вьющиеся из труб избушек, да снопы искр, вылетающие из юрт,
где топятся чувалы (камины), и облепленная снегом колокольня выдают зимой
жилье человека, немаловажное для всего севера Приянского края, несмотря на
свои малые размеры. К северу, востоку и западу расстилается бесконечная
ровная тундра, зимой - белая равнина, покрытая застругами, то есть
плоскими твердыми сугробами, созданными и уплотненными свирепыми пургами,
разгуливающими на просторе. На юге чернеет полоса чахлого, редкого леса, а
на горизонте в ясные дни видны округленные высоты хребта Кулар, которые
как бы отрезают янское устье от остального мира.
За две недели были закончены все приготовления. И в половине марта,
когда день уже продолжался часов одиннадцать, экспедиция тронулась в путь.
Путешественников с их тремя нартами до Новосибирских островов сопровождали
еще пять нарт с каюрами (вожаками), которые везли запас корма для собак,
провизии и всякого снаряжения для людей, назначенного для склада на
островах и для прокормления всех по дороге туда.
Путь шел на северо-восток по одному из рукавов янской дельты, мимо
брошенного поселения Устьянск, оставленного людьми из-за частых
наводнений. Теперь это селение исчезло бесследно. В два дня благодаря
ровной дороге дошли до устья. Низменная равнина незаметно переходила в
поверхность моря, такую же белую и ровную. Но вблизи и вдали над ней
плоскими буграми поднимались острова, а справа - мысы выдвигавшегося
далеко на север берега материка. В этом направлении держали путь,
пересекая бухты и стараясь хоть через день ночевать у берега, чтобы иметь
топливо из плавника - деревьев, принесенных Яной с юга и выброшенных
морем.
Так миновали остров Ярок, мыс Манико с одинокой юртой, широкий
Селяхский залив, мыс Туруктак, Ванькин мыс, мыс Дарычан. Отсюда до мыса
Чуркина шли вдоль берега, затем пересекли Абеляхский залив и остановились
в Гороховом стане, на южной стороне длинного мыса Святой Нос, которым
кончается материк.
На весь этот путь, около двухсот километров от устья, ушло четыре
дня, потому что ехали не торопясь, чтобы не утомить сразу собак. Торосы
(то есть глыбы льда, поставленные стоймя или нагроможденные грудами при
нажиме ледяных полей друг на друга, представляющие главную трудность при
езде по морю) в этом мелком огромном заливе, вдающемся между дельтой реки
Лены и выступом Святого Носа, были невелики и недлинны, так что их можно
было объезжать. Погода стояла пасмурная, но тихая.
Горохов стан представлял две поварни, то есть избушки, выстроенные из
плавника, конечно, без окон и без печей, но с чувалом - большим неуклюжим
камином, который греет, только пока топится. В них по временам жили
промышленники, добывавшие тюленей или моржей весной или осенью или
охотившиеся на диких оленей и белых медведей.
В день приезда на стан небо к вечеру прояснилось, и все три
путешественника поспешили подняться на плоские высоты Святого Носа,
закрывавшие вид на открытое море и представлявшие в береговых обрывах
черные скалы базальта, когда-то излившегося в этой местности огненным
потоком из земных недр. Карабкаясь с глыбы на глыбу, добрались до плоской
поверхности мыса. Впереди белоснежной равниной расстилалось застывшее
море, на котором то тут, то там тянулись неровные валы торосов, сильно
занесенные снегом.
За этой равниной на горизонте, прямо на севере, чуть виднелся Большой
Ляховский остров - плоский бугор с четырьмя вершинами; кое-где черные
пятна на белом фоне выдавали скалы и обрывы. Это ближайший из
Новосибирских островов, знаменитый обилием мамонтовых бивней, за которыми
и ездят промышленники. До него по прямой линии было километров
шестьдесят - семьдесят. Путь наших исследователей лежал мимо него.
Солнце зашло. С ледяной равнины потянул холодный ветерок, и
наблюдатели поспешили спуститься засветло к стану, где в поварне уже пылал
камин, клокотал подвешенный к огню чайник и котел с ужином. На дорожном
ящике, заменявшем стол, были расставлены тарелки; ящики поменьше служили
сиденьем. Горохов и Никифоров, сидя возле камина с трубками в зубах, с
нетерпением ждали возвращения товарищей, чтобы приступить к ужину. Они
успели уже все прибрать, распрячь собак, разложить спальные мешки. Из
соседней поварни слышался говор и смех - там расположились каюры пяти
нарт, сопровождавших экспедицию до островов.
На следующее утро с восходом солнца караван из восьми нарт,
запряженных восемью - десятью собаками, покинул материк и, обогнув скалы
оконечности Святого Носа, потянулся через море на север. По ровным
участкам, хотя и изборожденным застругами, собаки тянули быстро, так что
люди на лыжах едва поспевали за ними. Но там, где путь преграждался грядой
торосов, движение очень замедлялось, так как, выбрав более низкое место
для прохода нарт, приходилось каждую из них протаскивать отдельно, прячем
люди помогали собакам, одни подталкивая нарту сзади, другие направляя ее
сбоку и поддерживая при помощи лыжных палок. Если среди глыб торосов не
было удобного проезда, людям приходилось работать топорами, которые у всех
были за поясом. Под ударами топоров лед, охлажденный зимними морозами до
30 - 40 градусов ниже нуля, разлетался на осколки со звоном, словно
стекло. Во время этой работы собаки всех нарт, пользуясь остановкой,
словно по команде, ложились отдыхать на снег, прекрасно зная, что стук
топоров предвещает им четверть часа особенно трудной тяги.
Так подвигались вперед то быстрее, то медленнее - со средней
скоростью около семи километров в час - и к полудню прошли половину
расстояния до острова. Не распрягая собак, сделали привал для завтрака,
состоявшего из холодного мяса, сухарей и горячего чая. Ради приготовления
последнего огня, впрочем, не разводили. Горюнов привез из столицы термосы,
чтобы при дневных остановках не терять времени на разведение огня и
кипячение воды. Эти чудесные сосуды каждый раз при их употреблении
возбуждали восхищение каюров, пивших чай, горячий без огня, с особым
удовольствием, словно священный напиток. Они ни за что не хотели поверить,
что дело обходится без колдовства, когда при морозе в 30 градусов из
холодного на ощупь сосуда выливался чай, обжигавший губы. В день выезда из
Казачьего, когда в первый раз сделали обеденный привал и каюры собрались
разводить костер. Горюнов подшутил над ними, заявив, что вскипятит чай в
снегу скорее, чем они на огне. Когда они повесили свой чайник на огонь, он
достал термосы, зарыл их наполовину в снег и через пять минут стал
наливать горячий чай изумленным якутам. Горохов и Никифоров, которые были
посвящены в секрет, покатывались от смеха при инсценировке этой шутки,
слушая восклицания и наблюдая лица каюров.
После завтрака двинулись дальше тем же порядком. Остров уже вырос в
большую массу, закрывавшую северный горизонт и полого поднимавшуюся над
белой равниной; видны были отдельные темные скалы среди снегового покрова

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIP НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 120732
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 3


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``