ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Эдмунд Ладусэтт

Железная Маска

Пер. с франц.

М. `Атом`, 1992.

Аннотация

Франция периода правления Людовика ХIII и Людовика ХIV превратилась в
сильнейшее государство на континенте. В эти годы Франция достигла вершины
своего военного и культурного расцвета и включилась в борьбу с другими
европейскими державами эа обладание колониями.
По этой и по другим причинам Франция периода этих двух Людовиков стала
местом действия в многочисленных приключенческих романах (от мушкетеров
Александра Дюма до монсеньера Людовика Эдмунда Ладусэтта), где
историческая достоверность по замыслу авторов и в интересах сюжета
произведения искажалась. В связи с этим читатель должен иметь в виду, что
`Железная Маска` является вымышленным произведением, в котором
использованы некоторые исторические элементы для создания впечатления
правдивости повествования.
Речь идет в конце концов о развлекательном романе, увлекающем читателя
интересным сюжетом.
Книга предназначена для широкого круга читателей.

Глава I
УГРОЗЫ НЬЯФО

Около Дижона 1) на вершине холма, возвышавшегося над селением,
раскинувшимся по берегам реки Армансо, в 1665 году поднимался замок графа
де Еревана, феодального сеньора всех окрестных земель.
Граф безвыездно жил в замке, никогда не спускался в селение и, что было
самым странным, никому из своих вассалов не позволял входить в крепость.
Но так было не всегда, В прежние годы он поддерживал отношения со всеми,
часто хаживал в поселок и находился в довольно фамильярных отношениях со
своими вассалами. Но разом все неожиданно изменилось.
Однажды, это было за двадцать семь лет до начала нашего повествования,
граф, серьезный и замкнутый, вернулся из поездки в Париж и, начиная с
этого времени, стал вести уединенный и загадочный образ жизни.
Жена его умерла совсем молодой и оставила ему крохотную дочурку.
Маленькая Сюзанна тоже росла в полном одиночестве и, несмотря на то,
что отец сильно любил ее, она двенадцати лет от роду была отправлена в
монастырь.
На склоне холма, словно часовой, выдвинутый вперед, виднелась довольно
богатая ферма, в которой жила госпожа Жанна с дочерью Ивонной. Умная и
добрая мадам Жанна, старая вдова, сохраняла несокрушимую верность графу и
являлась посредницей между ним и деревенскими жителями.
Ивонна, дочь госпожи Жанны, была очаровательной девушкой лет двадцати с
изящным овалом и ласковым выражением лица. Однако блеск ее черных, живых и
жгучих глаз указывал на характер решительный, твердый и энергичный.
В тот вечер, когда начинается наш рассказ, Ивонна находилась в большом
общем зале своего дома. Она сидела перед огромным камином.
огонь которого освещал всю комнату. Девушка держала в руках едва
начатое рукоделие и сидела задумчивая, погруженная в свои мысли.
Вдруг дверь в зал медленно приоткрылась, мужчина просунул голову и
пытливо осмотрел комнату. Увидев, что Ивонна одна в комнате, он тихо
проскользнул к камину и присел на корточки около опт. В красных отблесках
пламени вид его был ужасен. Это был уродливый карлик с короткими и кривыми
ногами и худыми руками, такими длинными, что они доходили до колен. На
спине у него выпирал огромный горб, а на плечах сидела большая,
безобразная голова: правая половина лба была покрыта густыми рыжими
волосами, почти достигавшими густых бровей, под которыми сверкал
единственный глаз, придававший горбуну выражение свирепости, словно
природе было мало того, что карлик был одноглазым.
Почувствовав присутствие урода, Ивонна вздрогнула и, посмотрев на него
удивленным, но спокойным взглядом, сказала:
- Что ты здесь делаешь в этот час, Ньяфо?
- Вы же видите, мадемуазель, - отвечал карлик хриплым голосом, - я
пришел, несмотря на холод и на снег, который пришлось месить.
- Боже мой! Но почему? Уж не стряслось ли чего-нибудь с матерью?
- Нет, мадемуазель, мадам Жанна находится в обществе господина графа. Я
пришел только потому, что хотел поговорить с вами наедине.
- О чем? Ты собираешься открыть мне какой-нибудь секрет?
- Сначала я расскажу о вашем... а потом открою свой.
- Мой секрет? - покраснев, прошептала Ивонна.
- Прежде я всегда видел вас смеющейся и веселой, - не обращая внимания
на замешательство девушки продолжал горбун. - Вы постоянно бегали по полям
и лугам, с забора ловко вскакивали на какуюнибудь норовистую лошадь и
требовали от оруженосца господина графа скрестить свою шпагу с его.
Постоянно видели вас смеющейся и поющей.
Теперь же, наоборот, вы грустны и бледны, а вместо смеха слышны только
вздохи. И это превращение - дело таинственной личности, чье присутствие
является фатальным для всех нас. Вместе с ним несчастье вошло в наш феод
2). В том, что у господина де Еревана лоб покрыт морщинами, что молодость
мадемуазель Сюзанны проходит за стенами монастыря, что все в этом селении
не решаются появляться на территории замка и вид у них грустный и
боязливый и, наконец, вы не поете и не смеетесь, все это потому, что здесь
находится монсеньер** Людовик... И вы его любите!
- Ньяфо! - побледнев, воскликнула девушка и резко вскочила на ноги.
- А теперь я открою свой секрет, - нерешительно продолжал карлик.
- Я люблю вас!
Девушка спокойно окинула его взглядом сверху вниз и проговорила:
- Бедный Ньяфо, ты говоришь, как сумасшедший, и поэтому я прощаю тебя!
Но...
- Пожалейте меня! - в бешенстве прорычал карлик. - Вы такая же, как и
другие. Вы видите, что я обижен природой, и считаете, что сердце мое не
может чувствовать. Вы ошибаетесь, мадемуазель Ивонна!
Я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой. Но подумайте как
следует, прежде чем решите отказать мне, потому что от меня, и только от
меня зависит счастье или несчастье всех живущих здесь.. Я клянусь вам!
- Да, я ошиблась, - холодно ответила Ивонна. - Подооно другим я считала
тебя бедным страдальцем, о котором следовало заботиться и нужно было
утешать. Но теперь я убедилась в твоей смелости, я поняла, что у тебя
порочные инстинкты и злое сердце... Уходи отсюда! Вон из моего дома!
Но Ньяфо не двинулся с места и продолжал смотреть на Ивонну своим
единственным налитым кровью глазом.
- Прислушайтесь, - проговорил он. - Слышны шаги.
- Это возвращается моя мать.
- Нет, это моя месть, и она приближается.
Девушка бросилась к окну и при бледном свете луны различила фигуру,
выделявшуюся на снегу.
- Монсеньер 3) Людовик! - прошептала она.
Прибывший толкнул дверь и вошел, нежно протянув руки к девушке.
Заметив карлика, он спросил:
- Что это значит. Ньяфо? Ты мне сообщил, что Ивонне угрожает серьезная
опасность. Поэтому я здесь... Но я вижу, что все в порядке, и ничто ей не
угрожает.
- Со мной действительно ничего не случилось, монсеньер! - воскликнула
Ивонна.
- Ладно! Ваша правда! - проговорил Ньяфо, прикидываясь глупым.
- Это означает, что я ошибся... Я имел в виду мадемуазель Сюзанну де
Бреван.
- Сюзанна в опасности? - с беспокойством воскликнул Людовик.
- И в очень большой, монсеньер, - подтвердил карлик. - Вы не знаете,
что сегодня утром господин де ла Барре, оруженосец господина графа,
отправился в монастырь урсулинок* с целью привезти в замок мадемуазель
Сюзанну.
- Сюзанна возвращается! - воскликнул молодой человек с такой
неподдельной радостью, что Ивонна слегка вздрогнула, уловив искреннюю
радость в голосе Людовика, которую тот даже не пытался скрыть.
- Сегодня вечером она должна быть здесь, если только...
Горбун не закончил и взглянул на Ивонну, которая почти не слушала их.
- Ну, говори же! - нетерпеливо торопил его монсеньер Людовик.
Монсеньер, - продолжил карлик, - вечером четверо мужчин пришли на
постоялый двор Ла-Корона, это недалеко отсюда, по дороге в Дижон. Я
спрятался под одним из столоз и поэтому мог слышать все, о чем они
говорили. Я услышал, что они ожидали возвращения господина де ла Барре,
чтобы убить его и похитить мадемуазель.
Молодой человек дальше не слушал. Он завернулся в плащ и собрался
поспешно выйти из дома, но Ивонна попыталась задержать его.
- Монсеньер, не слушайте этого несчастного. Он хочет вашей гибели.
- Я сказал правду, - добавил Ньяфо. - Дальше - дело ваше... Впрочем,
мадемуазель Ивонна тоже знает, что мадемуазель Сюзанна должна
приехать сегодня вечером...
- Да, да, я знаю... - едва слышным голосом проговорила Ивонна.
- Знала, а мне ничего не сказала? - упрекнул монсеньер Людовик и, нежно
отстранив ее, поспешно вышел на улицу.
Карлик саркастически улыбнулся Ивонне, вышел следом и закрыл дверь
снаружи, не позволив девушке последовать за ним. Минуту спустя Ньяфо на
лошади поскакал за молодым человеком.
Урсулинки - монахини женского католического ордена, основанного в
Италии в !535 году и названного по имени св. Урсулы. Орден занимался
религиозным воспитанием девушек.
Горбун весь кипел от злобы и бешенства и, пришпоривая животное, глухо
бормотал, поглаживая рукоять кинжала:
- Ах, монсеньер Людовик! Давай, давай! Если ты даже спасешься от них,
то уж я тебя не пожалею.

Глава II
ПОХИЩЕНИЕ

В четыре часа пополудни два всадника покинули Дижон и пустились в путь
по дороге навстречу слепящим снежным вихрям.
Один из всадников обернулся и спросил:
- Вы не очень устали, мадемуазель Сюзанна?
- Ах, господин де ла Барре! - отвечала всадница. - В монастыре
урсулинок нас не учили ездить в такую погоду...
- Через час мы будем в замке. Мужайтесь, мадемуазель.
- Никакого мужества не хватит девушке, возвращающейся домой после
восьми лет отсутствия, а я, вдобавок еще, устала и замерзаю.
- Видите, мадемуазель, вдали видны огни постоялого двора Ла-Корона.
Место, правда, неприятное, но если вы не боитесь, то мы могли бы там
немного отдохнуть.
- С вами я ничего не боюсь, мой добрый де ла Барре. Едемте в Ла-Корону.
Они уже подъезжали к постоялому двору, как вдруг резкий свист прорезал
воздух. Оруженосец повернулся и увидел силуэты двух мужчин, отчетливо
выделявшихся на снегу.
- Они не внушают ни капли доверия, - тихо проговорила Сюзанна.
В этот момент распахнулась дверь постоялого двора и со шпагами в руках
показались еще двое с явным намерением преградить путь. Де ла Барре
мгновенно оценил всю опасность обстановки и встал перед Сюзанной,
прикрывая ее своим телом, потом взвел курок пистолета, обнажил шпагу и
стал спокойно ожидать. Четверо мужчин выстроились в линию, один из них
отделился, приблизился к путникам и насмешливо поклонился.
- Мы понимаем, место это мало подходит для знакомства. - высокопарно
проговорил он. - Однако скажите, не вы ли кавалер де ла Барре, оруженосец
графа де Еревана?
- Он самый, - сухо ответил оруженосец.
- Меня зовут маэзе *4) Фариболь...
- Ну и что? Что вы хотите?
- Всего лишь предложить вам отдохнуть в Ла-Короне.
- Что еще?
- Сударь, вы могли бы провести добрую ночку в тепле и под крышей
постоялого двора, а мы составим личную свиту мадемуазель де Ереван.
- Жалкие бандиты! - воскликнул оруженосец.
- Хорошенькая манера отвечать на нашу любезность! - сказал Фариболь. -
Ну ладно, мы будем вежливы до конца, - повернувшись к своим товарищам, он
приказал: - Обслужите этих господ! Да поскорее!
Едва он произнес эти слова, как двое подскочили и схватили лошадей за
уздечки. Раздался выстрел и человек, подбежавший к оруженосцу, упал с
простреленной головой.
- Тысяча чертей! - воскликнул Фариболь. - Он убил несчастного Ла Раме!
Фариболь взмахнул шпагой и бросился на оруженосца. Де ла Барре,
раненный вторым бандитом, тем временем соскользнул с лошади и упал на
снег. Проткнув тело несчастного шпагой, Фариболь воскликнул:
- Росарж, задержи эту девочку. Разве ты не видишь, что...
Он не успел закончить. Грохнул выстрел, и пуля задела ухо.
- Тысяча молний! - крикнул он. - Не будем терять времени. Росарж, вези
девушку куда знаешь. Мы с Мистуфлетом задержим погоню.
Действительно, в этот момент два всадника подскакали к месту схватки.
- Сюзанна! Сюзанна! - крикнул первый всадник.
- Монсеньер Людовик! На помощь! - испуганно крикнула девушка.
Дальше она не могла продолжать, так как упала в обморок. Росарж вскочил
к ней в седло, и они понеслись прочь.
Фариболь и его товарищ отпрянули в стороны, словно бы уступая дорогу
молодому человеку, но как только он поравнялся с ними, они бросились к
лошади и, надавив ей на ноздри, заставили ее резко остановиться.
Благородное животное взвилось на дыбы и упало на снег, увлекая за собой
всадника и нападавших. Монсеньер Людовик очутился в снегу, его правая нога
оказалась под лошадью. Он открыл глаза и увидел омерзительное лицо Ньяфо.
Оно почти касалось его. Он услышал его голос, хриплый от злобы:
- Ивонна была права, вам не следовало доверять мне. Я вас ненавижу за
то, что она презирает меня и любит вас. Я завлек вас в эту засаду,
надеясь, что эти люди прикончат вас, но теперь вы в моей власти, и я
предпочитаю сам убить вас... Монсеньер Людовик, вы должны умереть!
- Подлый предатель! - крикнул молодой дворянин, тщетно пытаясь вытащить
ногу.
Ньяфо издал язвительный смешок и вскинул руку, вооруженную острым
кинжалом, но в этот момент кто-то словно клещами сжал ему запястье, потом
руку заломили и заставили выпустить оружие.
- Тысяча чертей, ну и рожа! - воскликнул Фариболь рто он перехватил
руку Ньяфо). - Я вижу, ты хотел убить, не спросив разрешения у старших...
Ньяфо, взбешенный, задыхаясь от бессилия и злобы, пробормотал:
- Что вы суетесь, куда не следует. Разве не убийствами вы сами живете?
- Вот гадючий язык! - возмутился Фариболь, трогая свое ухо. - Люди моей
профессии убивают и рискуют своей шкурой иногда и за худшие дела. Этого я
не отрицаю. Но никогда они не атакуют противника раненного, который не
может защищаться. Мы сражаемся лицом к лицу, честно! А когда попадается
такой мошенник, как ты, то ему отрезают уши. Берегись, они у тебя большие
и их легко укоротить!
- Я отомщу! Я отомщу за все! - в бешенстве прорычал горбун.
Фариболь ограничился презрительной усмешкой. Потом повернулся к своему
товарищу и сказал:
- Мистуфлет!
- Да, патрон?
- Убери от меня этого типа.
- Ладно, патрон.
Мистуфлет, словно тряпичную куклу, сгреб карлика в охапку н, не глядя,
как мусор, зашвырнул его в канаву.
Фариболь склонился над молодым дворянином, осмотрел его и громко
проговорил:
- Тысяча чертей! Он без сознания! Мистуфлет, давай вытащим его отсюда.
Мужчины принялись за дело. Мистуфлет с необычайной легкостью поднял
лошадь. Фариболь приподнял всадника и, поддерживая его, сказал товарищу:
- Ему нужна помощь. Беги, выпусти хозяина постоялого двора и его жену и
скажи им, чтобы приготовили все необходимое.
Спустя пять минут монсеньер Людовик уже лежал на тюфяке около огня.
Возле него суетились хозяин постоялого двора и его жена, выпущенные на
свободу. Незадолго до нападения по приказу Фариболя их заперли з одной из
комнат.
- Дай ему водки, она и мертвого воскресит, - сказал Фариболь Мистуфлету.
Тем временем хозяин, дрожа от страха, зажег факел и подал его Фариболю.
Тот склонился над дворянином и ошеломленно воскликнул:
- Гром и молния!
- Что случилось, патрон? - спросил Мистуфлет. Он подошел с бутылкой
водки.
- Взгляни! - проговорил Фариболь, указывая на лицо всадника.
- Иисус, Мария и Иосиф! - побледнев и задрожав, воскликнул Мистуфлет. -
Нам крышка! Нас повесят! Этот дворянин - Его Величество Людовик ХIV! *5)
Друзья боязливо огляделись вокруг и Мистуфлет добавил:
- Патрон, я думаю, нам пора уносить ноги отсюда!
Трактирщика затрясло от изумления и страха. Он грохнулся на колени
около жены, заломил руки и безнадежно завопил:
- Король в нашем доме! Мертвый! Убитый!
Но Фариболь был не из тех, что легко терял присутствие духа. Он пожал
плечами, подкрутил усы и одним только этим жестом успокоил бедного
человека.
- Замолчи, мошенник! - приказал он хозяину постоялого двора. - Король
не умер, тысяча молний! И это только благодаря тому, что мы вовремя
прибыли и помешали убийству. Давай, Мистуфлет! Попробуем привести его в
чувство. А когда он очнется, то увидит, что мы стоим на коленях, готовые
прислуживать ему.
Они опустились на колени около всадника. Фариболь осторожно расстегнул
воротник камзола, а Мистуфлет смочил губы содержимым бутылки. Монсеньер
Людовик сразу же очнулся. Некоторое время он всматривался в обоих мужчин,
потом приподнялся и осмотрелся.
- Где я? - спросил он.
- Сир. - почтительно ответил Фариболь, - вы находитесь у своих верных
подданных, готовых отдать всю свою кровь ради служения вам.
Молодой человек встал на ноги и проговорил:
- Да, да! Я вспоминаю вас. Вы те самые бандиты, причастные к похищению
мадемуазель де Ереван и к несчастью, случившемуся с оруженосцем.
- Сир! - пролепетал Мистуфлет (у него дрожали колени). - У Вашего
Величества хорошая память...
- Да, и поэтому я не забыл, что вам обязан жизнью. Я готов простить вам
ваши преступления, если вы поклянетесь исправиться и повиноватьгя мне в
будущем.
- Мы клянемся! - хором ответили они. - И если Ваше Величество...
- Почему вы меня называете этим титулом?
- Сир, - ответил Фариболь, - до того, как злая судьба превратила нас...
в бродяг, мы служили в королевской армии, и ваш августейший образ навсегда
запечатлелся в нашей памяти и в наших сердцах. Но если Ваше Величество
предпочитает сохранять инкогнито, то мы...
- Но что это? Уж не принимаете ли вы меня за Его Величество Людовика
ХIV?

- Ваше Величество, очень часто я видел ваше лицо, вашу фигуру и слышал
ваш голос, чтобы обознаться теперь. Я не могу ошибиться, да не могут два
человека быть настолько похожими, если только они не являются братьями...
- Братьями! - побледнев, воскликнул молодой человек.
Мрачный и задумчивый он прошелся по комнате. Наконец он остановился
перед друзьями и заговорил:
- Заверяю вас своей честью - вы ошибаетесь. Я не более чем заурядный
дворянин, рожденный при таинственных обстоятельствах... Я тайна!.,. Но
если верно то, что я собираюсь разгадать... тогда я вам сказал бы ясно: я
не только не король Франции, но имею право быть врагом короля!
Двое мужчин вздрогнули, а хозяин постоялого двора и его жена,
догадавшись, в страхе прошептали:
- Это монсеньер Людовик! Боже, защити нас!
- Чего вы испугались? - спросил молодой человек, повернувшись к
хозяевам.
- Мы погибли, монсеньер! - дрожащим голосом ответил хозяин.
- По приказу господина графа де Еревана смертная казнь ожидает всятого,
кто посмеет встретиться или попытается заговорить с вами.
- А! - радостно воскликнул молодой человек. - Это доказывает, что я не
ошибся! Да, я...!
В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел в сопровождении
нескольких слуг, вооруженных мушкетами, граф де Ереван. Он был без
головного убора и в растрепанной одежде. Граф прошел в центр зала и,
указав на Фариболя, Мистуфлета и хозяина постоялого двора, приказал:
- Этих людей расстрелять!
Но прежде чем слуги успели приготовить свои мушкеты оба авантюриста
одним прыжком очутились за спиной у графа и, схватив его за руки,
прикрылись им.
Слуги, в замешательстве, подняли свои мушкеты. Лицо графа оставалось
спокойным и бесстрастным. Он повысил голос и холодно проговорил:
- Выполняйте команду! Стреляйте и не беспокойтесь! Огонь! Огонь, я вам
говорю!
Видя, что солдаты, подчиняясь приказу графа, собираются выполнить
команду, Мистуфлет выхватил свою рапиру, но монсеньер Людовик схватил его
за руку и приказал:
- Шпагу в ножны!
Потом в наступившей тишине молодой дворянин выступил вперед и,
остановившись между слугами и графом, проговорил:
- Может быть вы хотите, господин граф, чтобы ваши слуги убили и меня?
- Монсеньер! Монсеньер! Не рискуйте так! - дрожащим голосом проговорил
граф. - Отойдите в сторону!
- Прикажите своим слугам удалиться! - продолжал молодой человек. - Или
хотите, чтобы я назвал себя?
Граф резко дернулся.
- Как! - воскликнул он. - Неужели вы знаете?
Да, я знаю, несмотря на все старания скрыть от окружающих и от меня...
Позвольте теперь мне действовать, поскольку я имею право это делать.
Граф униженно склонил голову, а монсеньер Людовик повернулся к слугам и
сказал:
- От имени господина графа де Еревана приказываю вам забрать тело
господина де ла Еарре и отнести его в замок! Что касается вас, - обратился
он к хозяину постоялого двора и его жене, - закройтесь в спальне и не
выходите оттуда до рассвета.
Слуги поспешили выполнить приказ, и когда они вышли, молодой человек
приблизился к графу, уныло опустившемуся на стул.
- Господин граф, - проговорил он, - до сегодняшнего дня я подчинялся
вашей воле со всем уважением сына по отношению к отцу, но теперь мое
достоинство требует, чтобы я знал свои права и свое место среди людей...
Этой ночью я отправлюсь в Париж, в Лувр, к королю!
- Несчастный! - в страхе воскликнул граф. - Вы пойдете навстречу смерти!
- Пусть будет так! - энергично возразил молодой человек. - Но тогда
французский народ узнает, что им правит недостойный король, предавший
смерти своего брата!
- Тысяча молний! - вполголоса проговорил Фариболь. - Врат короля
Франции!
- Да, я брат короля Франции - подтвердил монсеньер Людовик, обращаясь к
графу. - Но нужны доказательства, ясные и неопровержимые, и они находятся
у вас. Отдайте их, господин граф! Я готов добыть их любым способом, но
прошу вас отдать их добровольно!
- Никогда! - гордо выпрямился граф. - Никогда, если бы я сделал это, то
нарушил бы слово дворянина!
- Послушайте, сударь. Недавно королевская почта доставила вам пакет, и
пакет довольно важный, судя по впечатлению, которое произвело на вас
чтение письма. Отдайте мне это письмо, граф, поскольку, как я уже сказал,
я намерен любой ценой добиться этого.
- Никогда! - повторил граф, инстинктивно прижимая руку к груди.
- Черт возьми! - воскликнул Фариболь. - Господин граф, должно быть,
носит его с собой.
- Обыщите его! - приказал монсеньер Людовик.
Мистуфлет тотчас же схватил графа за руки, а Фариболь тем временем
обыскал его камзол.
- Монсеньер! - воскликнул граф. - То, что вы делаете, это хуже
убийства. Вы бесчестите меня.
- Есть письмо! - крикнул Фариболь и помахал бумагой в воздухе.
Дрожащими руками молодой человек взял письмо, развернул его и прочитал.
Слезы выступили у него на глазах. Он сказал прерывистым голосом:
- Какое жестокое сердце нужно иметь, господин граф, чтобы в такой
важный и серьезный момент скрыть от меня это известие.
- Я действовал в соответствии со своей совестью, честью и присягой, -
гордо ответил граф.
- Однако следовало бы уделить внимание горячей мольбе, изложенной в
этих строках.
Он снова стал перечитывать письмо, на этот раз вслух. В письме было
написано:
`Граф,
поскорее приезжайте ко мне. Скоро я предстану перед Тем, кто одинаково
судит покорных и сильных. Я боюсь. Я хочу повиниться перед сыном, от
которого я отреклась. Я хотела бы, чтобы он меня простил. Приезжайте,
приезжайте оба! Я умираю!
Анна Австрийская.` *6)
- Королева-мать, - проговорили Фариболь и Мистуфлет, снимая головные
уборы.
Воспользовавшись замешательством, вызванным неожиданным разоблачением,
граф вскочил на ноги, бросился к молодому человеку, выхватил письмо
королевы и бросил его в огонь, где оно мгновенно вспыхнуло.
- Что вы сделали, негодяй? - крикнул монсеньер Людовик.
- Я выполнил свой долг, - холодно ответил граф. - Я поклялся Его
Величеству Людовику ХIII *7), что никогда не раскрою этот секрет, от
которого зависит безопасность государства. Я пожертвовал ему своей
свободой и жизнью... Я не признаю за королевой Анной Австрийской права
освобождать меня от клятвы и, следовательно, всегда и для всех вы
останетесь `монсеньером Людовиком`.
- Вы ошибаетесь! - горячо ответил молодой человек и, повернувшись к
Фариболю и Мистуфлету, спросил: - А что вы скажете?
- Месье, мы присягали царствующему суверену, но поскольку мы знаем
теперь, что вы странствующий сын, лишенный своих нрав... то мы готовы
служить вам до последней капли крови!... Ты согласен со мной, Мистуфлет?
- Во всем, патрон! Я клянусь!
- Тогда свяжите графа и заткните ему как следует рот, - приказал
монсеньер Людовик.
Несмотря на сопротивление графа де Еревана, друзья быстро выполнили
приказ. Они связали графа, заткнули ему рот и положили его на
Перед тем, как уйти, молодой дворянин подошел к графу и проговорил:
- В знак привязанности и любви к вам, господин граф. я дарю вам жизнь и
прощаю ошибки. Что бы ни случилось, я всегда буду помнить вас и
мадемуазель де Ереван. Прощайте, граф! Да хранит вас господь!

Глава Ш
ПРИЗНАНИЕ АННЫ АВСТРИЙСКОЙ

Шли первые дни 1666 года.
В королевском дворце, в одной из комнат с высоким потолком, холодной и
бедной, слабо освещенной потухающим очагом, на ложе с высоким балдахином
медленно умирала королева-мать. Анна Австрийская, одна.
покинутая всеми, испытывала ужасные муки от рака, разъедавшего ей
внутренности.
Наступила ночь. Королева была одна. Слуги покинули ее, а дети, которых
она так любила, забыли ее. Делая неимоверное усилие, она с трудом
приподнялась на постели и несколько раз дернула за звонок. Но никто не
пришел на вызов. Обессиленная, она откинулась на подушки.
Неожиданно она услышала голос, нежно звавший ее. Женщина, сгорбленная
под тяжестью лет, стояла около ее постели. Это была мадам Амели. Она
бесшумно вошла в комнату. Мадам Амели была женщиной чистосердечной и
простой, в свое время она была кормилицей короля Людовика ХIV. Увидев ее
около постели, королева грустно улыбнулась.
- Добрая кормилица, - сказала королева, протягивая руку, - я вижу, ты
пришла на мой вызов.
- Госпожа, я хотела бы постоянно быть около вас, но король, мой любимый
сир, весь день держал меня около себя.
- Скажи мне, вернулся ли твой сын, отвозивший то письмо в окрестности
Дижона?
- Вчера еще вернулся. - тревожно спросила королева.
- Он привез ответ?
- Нет, госпожа.
- Боже мой! - вздохнула больная. - Неужели и граф де Ереван не пожалеет
меня?
Наступило молчание, потом королева лихорадочно схватила старуху за руки
и проговорила:
- Кормилица, прежде чем я умру, ты должна выполнить святой долг.
Сегодня ночью я хочу видеть священника, но не моего обычного духовника,
а приходского священника любой церкви. Пожалуйста, кормилица, приведи его.
- Но, госпожа... - тихим голосом возразила старуха.
- Умоляю тебя, не теряй времени. Слушай, нажми на пружину около этой
доски... Так, рядом со спинкой...
Несмотря на замешательство, добрая женщина повиновалась и с удивлением
увидела, что доска отошла и на ее месте открылось отверстие.
- Это потайной ход! - проговорила королева. - Спускайся по лестнице,
там увидишь ключ от двери... Но торопись, не медли. Спокойствие моей
совести зависит от тебя.
Не проронив ни слова, женщина повиновалась и вскоре очутилась на улице,
растерянно оглядываясь и не зная, куда идти. Наконец она увидела мужчину,
по шпаге и шпорам его можно было принять за дворянина.
Она приблизилась к нему и робко спросила:
- Извините, сударь, не могли бы вы указать мне ближайшего приходского
священника?
- Приходского? Тысяча молний! - ответил мужчина. - Здесь я никого не
знаю. Ах, если бы это было в Марселе!
- Боже мой! Что же делать? - запричитала старушка.
- Я понимаю. Для какого-то больного потребовался священник, верно?
- Да, месье, да, - подтвердила бедная женщина, готовая разрыдаться. -
Бедняжка королева умирает.
- Как! Королева? - испуганно спросил мужчина.
- Да, месье. Теперь вы понимаете, что должны помочь мне. Королевамать
Анна Австрийская умирает.
- Само небо направило вас ко мне, добрая госпожа!- воскликнул мужчина.
- Я провожу вас в дом моего друга, он знает такого духовника, о котором
Анна Австрийская не могла бы и мечтать. Пойдемте, добрая госпожа! Это
совсем рядом!
Предыдущей ночью монсеньер Людовик, сопровождаемый двумя своями верными
помощниками, поселился на постоялом дворе `Золотой лев`, рядом с
королевским дворцом. Он хотел немедленно бежать во дворец, но это привело
бы к немедленному задержанию и аресту. Поэтому он отказался от своего
намерения и последовал советам осторожного Мистуфлета и, в особенности,
обещаниям бесстрашного Фариболя, заверившего монсеньера Людовика, что в
течение двадцати четырех .часов он найдет способ, как проникнуть во
дворец, не подвергаясь опасности.
Молодой дворянин обещал терпеливо ожидать наступления ночи, но
нетерпение его было настолько велико, что он не отходил от окна,
вглядываясь в освещенные окна дворца. Вдруг он услышал два удара в дверь и
следом на пороге появился Фариболь. Лицо его сияло.
- Доставит ли удовольствие монсеньеру, - проговорил он, - встретиться с
кормилицей Его Величества Людовика ХIV?
- Кормилица моего...?
- Да, монсеньер, - поспешно ответил Фариболь, пропуская мадам Амели.
- О, монсерьер! - заговорила женщина, выступая вперед. - Этот добрый
кавалер обещал мне...
Неожиданно она замолчала и сделала шаг назад, подавив возглас
удивления. Фариболь только что зажег факел и осветил лицо молодого
человека.
- Боже мой! - с беспокойством воскликнула старуха. - Вы здесь, дорогой
сир? Возможно ли это?
- Видите ли... я... - смущенно стал оправдываться молодой человек.
Старуха неожиданно насторожилась. Она внимательно посмотрела на
монсеньера Людовика, словно пыталась рассмотреть нечто такое, что отличало
его от короля и что кроме нее никто не мог больше различить, и вслед за
этим испуганно вскрикнула, подняв руки к небу:
- Нет, нет! Вы не король! Я не могу ошибиться!.. Вы меня завели в
засаду!.. Теперь я все поняла! - с этими словами она изо всех сил кинулась
к двери. - На помощь! Помогите!
Фариболь метнулся к ней и зажал ей рот ладонью. Он хотел даже заткнуть
ей рот кляпом, но этого не потребовалось, потому что бедная старуха со
страха упала в обморок. Фариболь положил ее на кровать и стал снимать с
нее корсаж, юбку и капор. Монсеньер Людовик, молча наблюдавший за ним,
тронул его за плечо и спросил:
- Что это значит?
В нескольких словах Фариболь рассказал молодому человеку все, что
произошло, а потом добавил:
- Я приказал Мистуфлету добыть платье...
-... Которое я принес, - закончил Мистуфлет; в руке у него была сутана
и шляпа священника.
- Мистуфлет будет вам пономарем, - продолжал Фариболь. - Что касается
меня, то я переоденусь в одежду этой бедной старухи и...
- И для чего этот маскарад? - спросил монсеньер Людовик.
- Чтобы войти во дворец. Всякому, кто попытается нас остановить, я
скажу, что я являюсь госпожой Амели и сопровождаю священника к Ее
Величеству королеве Анне Австрийской по ее просьбе. Кроме того, мы войдем
по тайной лестнице, которая ведет в комнату королевыматери.
- Но как? У тебя есть ключ?
- Он лежит в кармане юбки.
- Тогда за дело, Фариболь. И все-таки это настоящая трагедия: чтобы
увидеть свою мать, я должен переодеваться, словно я какой-то вор!
Спустя некоторое время, словно тени, они проскользнули к потайной
двери. Фариболь на ощупь открыл и так же закрыл ее. Неожиданно он
остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.
- Черт возьми! - выругался он. - Я забыл связать кормилицу или хотя бы
запереть ее в комнате. Теперь уже поздно, но нужно иметь в виду, что
старуха может нам здорово подпортить дело.
Монсеньер Людовик, взволнованный, вошел, наконец, в комнату своей
матери и услышал ее тяжелое агонизирующее дыхание. Она тоже услышала шаги
и спросила слабым голосом:
- Это ты, кормилица?
- Нет, мадам, - тихо ответил монсеньер Людовик.
В полутьме больная различила силуэт священника. Она глубоко вздохнула и
попросила:
- Пожалуйста, подойдите!
Медленно, с опущенной головой, соединив руки, он подошел к постели и
опустился на колени.
- Падре - взволнованно заговорила королева, - я покаялась во всех своих
грехах и надеюсь только на бесконечное милосердие божье.
Но больше, чем прощения, я хочу попросить вас о помощи: я хочу, чтобы
вы выслушали просьбу умирающей и помогли исправить серьезную ошибку...
Падре, - продолжала больная, собравшись с силами, - несомненно до вас
доходили слухи о том, что до вступления в брак с Людовиком ХIII у меня
была тайная связь с другим мужчиной... Все верно...
Но никто не знает, что от него я родила сына...
- О, господи! - вздохнул мнимый священник.
- А-а! Я вижу, вы меня осуждаете, падре, что я утаила эту тайну даже от
короля, своего супруга. Но это что, по сравнению с ошибкой, которую я
совершила, принеся в жертву этому подлому ханжеству, именуемому
государственными интересами, своего второго сына?.. Да, через положенное
время я родила второго сына, но он уже был от короля Людовика ХIII... То,
что произошло потом - это было ужасно, я была словно сумасшедшая и думаю -
я не соображала, что делала... С помощью продажных астрологов я заставила
короля поверить, что у него будет не один сын, а двое близнецов, и в тот
день, когда я родила второго сына, моя служанка, воспользовавшись
суматохой, подложила первого сына ко второму. И все поверили, что они были
сыновьями Людовика ХIII!
Закрыв лицо руками, монсерьер Людовик слушал королеву. Она же, не
подозревая, какое впечатление производят на молчаливого слушателя ее
слова, продолжала:
- Когда Его Величество Людовик ХIII получил сообщение о рождении
предполагаемых близнецов, он словно обезумел. Он сразу же заявил, что
необходимо, чтобы во Франции был один дофин. В противном случае это
принесет неисчислимые беды как стране, так и братьям, потому что сама
судьба предопределила им быть врагами. В моей комнате в этот момент
находился один дворянин из Бургундии и кормилица. Король им сказал, указав
на моего второго сына (это как раз был его сын):
`Я хочу, чтобы рождение этого второго дофина было государственной
тайной. Своими головами вы отвечаете за это`. Обессиленная от горя, я не
осмелилась открыть свою тайну, так как боялась, что мое признание в этот
момент привело бы к роковым последствиям по отношению к
незаконнорожденному ребенку. В ту же ночь, когда я спала, приказ короля
был выполнен! Когда я проснулась, около меня находился только один
ребенок! Это бьы сын от моей тайной связи и он не имел права на трон!
По мере того как королева рассказывала, монсеньер Людовик все больше и
больше открывал свое бледное лицо. Когда она закончила, он протянул свои
дрожащие руки и, запинаясь, хриплым голосом проговорил:
- Значит тот, кто правит Францией... занимает трон наших предков...
- Не является законным наследником короны... Я вам клянусь! - твердо
ответила Анна Австрийская.
- А другой?.. Другой, сын Людовика ХIII...
- Вот о нем я и хочу сказать. Когда я умру, падре, побывайте в замке
графа де Бревана. Там с младенческих лет живет сын Людовика ХIII.
Он живет в одиночестве и изоляции, не зная ласки, не зная о своем
августейшем происхождении, отзываясь на заурядное имя монсеньера Людовика.
Молодой человек прикусил губу, чтобы не закричать.
- Возьмите ключ, он лежит под подушкой, - продолжала королева.
- Откройте сундук в том углу... Там ларец, а в нем акт о рождении и
другие бумаги моего несчастного сына... Я хочу, чтобы вы вручили ему,
падре...
Машинально, словно заколдованный, молодой человек повиновался.
- Я хочу искупить вину, которую я причинила своему сыну, - прошептала
Анна Австрийская. - Я хочу, чтобы он узнал, кто его мать, и, зная это,
простил меня. Расскажите ему, как я страдала. Верно, падре?
Я хотела бы хоть на миг обнять и поцеловать его, чтобы получить
прощение!..
- Мама! Моя мама! - не выдержав, всхлипнул молодой человек.
- Мама! Я прощаю вас! Я вас люблю!
Отбросив в сторону ларец, в котором содержались доказательства его
прав, он бросился в объятия умирающей женщины. Она приподнялась на своем
ложе, обхватила руками его лицо и, словно в бреду, стала осыпать его
горячими поцелуями:
- Ты! Ты, сын мой? Жизнь моя!
- Да, мама! Позволь мне взглянуть на твое прекрасное лицо.
Молодой человек поднялся, снял сутану и зажег факел от очага.
Королева закрыла лицо руками и зарыдала:
- Сын! Мой сын! Я не решаюсь просить у тебя прощения...
- Мама, не говорите так! Вы искупили вину своими страданиями...
Не об этом думайте, а о тех радостях, какие нас ожидают в будущем!
- В будущем! - чуть слышно прошептала умирающая.
И словно горький ответ на эти слова, полные обещаний и надежд, в
коридорах дворца прозвучал твердый и властный голос:
- Перекрыть все выходы из дворца, чтобы ни одна живая душа не вышла
отсюда!
Все это время Фариболь и Мистуфлет из темного угла комнаты наблюдали за
развитием событий.
- Тысяча молний! - прошептал Фариболь. - Плохи наши дела! Старая
кормилица нас предала. Приготовь шпагу, Мистуфлет!
Анна Австрийская с исказившимся лицом неистово прижала сына к груди,
словно хотела защитить его от всех опасностей.
- Мама, кто это? - спросил молодой человек, заметив ее страх.
- Это другой! - глухим голосом ответила больная. - Это другой сын!
Действительно, в этот момент дверь резко распахнулась, показался гордый
и высокомерный, грозный король Людовик ХIV.

Глава IV
БРАТЬЯ

Монсеньер Людовик живо встал и гордо посмотрел на вошедшего На
мгновение взгляды их скрестились, словно острия шпаг. Но гнев, которым
пылало лицо короля, сменился изумлением, когда он увидел перед собой
человека, как две капли воды похожего на него самого.
- Вот как! - процедил король сквозь зубы. - Моя кормилица не ошиблась!
Он, наконец, стал приходить в себя при виде этого прекрасного двойника,
потому что повернулся к мужчине, со шпагой в руке вошедшего следом за ним,
и сказал:
- Господин де Луви *8) закройте дверь.
Из соседней комнаты доносились шаги и шум голосов свиты, сопровождавшей
короля. Увидев, что его приказ исполнен, король пристально посмотрел на
Анну Австрийскую и сухо спросил:
- Будьте любезны, мадам, объяснить мне, почему у вас находится
неизвестный.
- Это мое дело, - оборвал его монсеньер Людовик.
- Мадам! - наливаясь злобой, повторил король. - Я приказываю вам как
король и как сын, чтобы вы мне сказали: кто этот человек!
- Я сын Людовика ХIII, - гордо ответил молодой человек.
- Вы!.. Вы!.. - воскликнул король, отступая на шаг.
- Да, и я здесь, рядом со своей матерью, как сын и как законный король.
Слепой от гнева, король выхватил шпагу и спустя мгновение оба брата
бешено бросились друг на друга. Маркиз де Луви хотел поспешить на помощь
своему повелителю, но перед ним возникло длинное и худое тело, облаченное
в широченную юбку, слишком короткую и едва державшуюся на поясе.
Взлохмаченные волосы и красивые усы на лице довершали портрет незнакомца.
Маркиз не успел опомниться от удивления, когда звук шпаги, скрестившейся с
его шпагой, вернул его к действительности.
Но он не успел и шагу ступить, как тип в юбке (а это был не кто иной
как Фариболь) нанес быстрый удар и заставил его выпустить шпагу.
Тем временем оба брата фехтовали с одинаковой быстротой и ловкостью. Но
финал этой братоубийственной схватки не вызывал сомнения.
В то время как Людовик ХIV яростно атаковал, часто забывая о защите,
монсеньер Людовик действовал спокойно и уверенно, ограничиваясь отражением
ударов. Несомненно, он выжидал, когда его брат выдохнется, чтобы одним
ударом пронзить ему грудь.
Людовик ХIV понял, что он проиграет, если не будет действовать быстро.
Он отступил немного назад, а потом с быстротой молнии бросился вперед. Но
он поскользнулся на паркете и, вскрикнув, упал на бок. Одним прыжком
монсеньер Людовик подскочил к нему и кончик его шпаги нацелился в голову
врага. Но в этот момент нежная и слабая рука остановила его и милый голос,
едва слышимый, проговорил:
- Сын мой! Не будь братоубийцей!
Монсерьер Людовик обернулся и подхватил свою умирающую мать.
Бедная королева огромным усилием воли заставила себя подняться с ложа и
воспрепятствовать убийству. И пока ее поддерживал один из сыновей, она
протянула свою бледную руку другому, которого она тоже любила и глаза

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 119687
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1