|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Роберт Хайнлайн.
Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга
Пер. - Ю.Соколов.
Rоbеrt А.Неinlеin. Тimе Еnоugh fоr Lоvе: Тhе Livеs оf Lаzаrus Lоng (1973) (#1).
Посвящается Биллу и Люси
<а nаmе=1>ДОСТАТОЧНО ВРЕМЕНИ ДЛЯ ЛЮБВИ Жизнеописание старейшины Семейств Говарда (Вудро Уилсона Смита,
Эрнста Гиббонса, капитана Аарона Шеффилда, Лазаруса Лонга, Счастливчика
Кайфа, его ясности Серафина Младшего, Верховного первосвященника Единого
Бога во всех ипостасях Его и судии на земле и на небесах, осужденного
N_83М2742, мистера Джастиса Ленокса, капрала Теда Бронсона, доктора Лейфа
Хуберта и прочих), старейшего представителя человеческой расы записано по
собственным словам сениора, зафиксированным в разных местах, в том числе в
реювенализационной клинике Говарда и дворце главы государства в Новом Риме
на планете Секундус в 2053 году от великой Диаспоры (2272 год по
григорианскому летоисчислению старой Земли), с подтверждениями очевидцев и
письменными их свидетельствами: переработано, увязано и согласовано (где
возможно) с официальной историей и мемуарами современников под
руководством Попечителей фонда Говарда собственноручно Говардовским
почетным архивариусом. Несмотря на то что архивариус решился оставить в
тексте откровенные фальсификации, выгодные самооценки и многочисленные
непристойные анекдоты, не предназначенные для молодежи, труд имеет
уникальное историческое значение. <а nаmе=2>ВВЕДЕНИЕ. О НАПИСАНИИ ИСТОРИЧЕСКИХ ТРУДОВ История имеет такое же отношение к истине,
что и теология к вере, а именно - никакого.
Л.Л. Великое рассеяние человеческой расы началось более двух тысячелетий
назад, когда был создан привод Либби-Шеффилда. Оно продолжается и поныне,
обнаруживая, однако, некоторые признаки замедления. По этой причине
написание единого исторического повествования, равно как и многих,
согласующихся между собой, оказалось невозможным. Уже к двадцать первому
веку по григорианскому календарю [земной григорианский календарь знают
повсюду; даже галактический стандартный не пользуется подобной
известностью; с ним, конечно, знакомы ученые всех планет. Но для ясности
следует добавлять даты по местному календарю (Дж.Ф.45-й наша раса была
способна каждое столетие утраивать число принадлежащих к роду людскому -
были бы только сырье и пространство.
Звездный двигатель предоставил людям и то и другое. Человечество
начало распространяться по просторам Галактики и росло как на дрожжах.
Если бы темпы удвоения рода людского и впредь сохранили потенциал двадцать
первого столетия, нас сейчас было бы примерно 7 х 10^9 х 2^68. Подобное
число совершенно не воспринимается разумом, им могут оперировать только
компьютеры: 7 х 10^9 х 2^68 = 2 066 035 336 255 469 780 992 000 000 000, иначе говоря - чуть более двух тысяч миллионов миллиардов триллионов
людей.
Или, если прикинуть общую массу, - в двадцать пять миллионов раз
тяжелее всей нашей родной планеты Соль-3, Старого отечества.
Абсурд.
То есть это было бы абсурдно, если бы не великая Диаспора. Наша раса,
достигнув потенциала, при котором она могла удваиваться трижды за
столетие, оказалась в кризисе, не позволяющем удваиваться даже однажды. Мы
попали на ту ветвь закона роста дрожжевых клеток, где популяция может
достичь стабильности, нулевого прироста, только быстро убивая своих же
собственных членов - иначе выделяемые ею яды отравят ее, или же она
погубит себя в тотальной войне, или споткнется о любой другой вариант
всеобщего мальтузианского финала.
Однако численность человеческой расы не возросла, как мы полагаем, до
этой чудовищной цифры потому, что сразу Землю покинули не все семь
миллиардов ее жителей, а всего несколько миллионов, за ними последовали
еще сотни миллионов. Люди оставляли Землю и земные колонии и продвигались
все дальше.
Мы не стремимся дать разумную оценку численности рода людского и не
пытаемся сосчитать число колонизированных планет. Приблизительные цифры
таковы: больше двух тысяч планет, больше пятисот миллиардов человек.
Возможно, планет окажется раза в два больше, а людей - раза в четыре, а то
и того больше. Кто знает.
Сбор демографических данных - задача почти невыполнимая: когда цифры
доходят до нас, они устаревают, к тому же они всегда неполны; кроме того,
данные так многочисленны и так недостоверны, что приводится трудиться
нескольким сотням моих сотрудников и их компьютерам. Прежде чем занести
сведения в анналы, их нужно проанализировать, объединить, интерполировать
и экстраполировать, а также сопоставить с другими цифрами. Мы пытаемся
обеспечить 95% вероятности скорректированных данных, в худшем случае -
85%; реально же способны достичь соответственно 89 и 81 процента, и
положение все ухудшается.
Поселенцев мало заботит то, что дома ждут их отчетов; они заняты
другими делами: выживают, рожают детей, уничтожают все на своем пути.
Обычно в колонии успевают смениться четыре поколения, прежде чем первые
посланные оттуда цифры попадают к нам.
(Иначе и быть не может. Колонист, которым так интересуется
статистика, рано или поздно становится статистической единицей - когда
умирает. Я и сам намереваюсь уехать. И когда это случится, мне будет
решительно все равно, знает обо мне статистика или нет. Почти столетие я
занимался этой бесполезной работой, побуждаемый к тому генетической
предрасположенностью: я прямой потомок самого Эндрю Джексона Слипстика
Либби. Но вместе с тем я происхожу и от старейшего и унаследовал, как мне
кажется, часть его беспокойной натуры. Я хочу последовать за дикими гусями
и посмотреть, что получится: хочу опять жениться, наплодить с дюжину
потомков на новой чистой планете, а потом, возможно, двинуться дальше. Я
записал мемуары старейшего, и Попечители могут, как он сам говорит,
подтереться ими.)
Кто же он, этот старейший - мой предок, да и ваш, наверное, тоже;
безусловно, самый старый из ныне живущих, единственный активный участник
событий времен кризиса человеческой расы и преодоления его с помощью
Диаспоры?
Мы перевалили через вершину. Теперь наша раса могла бы оставить
пятьдесят планет, плотнее сомкнуть ряды и двинуться дальше. Наши галантные
дамы возместят потерю за одно поколение. Но едва ли подобное случится; до
сих пор нам не удалось повстречаться ни с одной расой, такой же
бессовестной, настырной и коварной, как наша. Консервативная оценка
свидетельствует, что приведенного выше невероятного числа мы достигнем
всего за несколько поколений и отправимся к другим галактикам, так и не
освоив до конца свою собственную. И в самом деле, отчеты, поступающие
издалека, свидетельствуют о том, что межгалактические корабли уже несут
колонистов-людей сквозь бесконечные просторы Вселенной. Сообщения эти пока
не проверены, поскольку самые жизнеспособные колонии всегда располагаются
вдалеке от многолюдных центров. Остается ждать.
Итак, в лучшем случае, историю трудно осознать; в худшем -
невозможно, поскольку она представляет собой безжизненное нагромождение
сомнительных сведений. Оживает она лишь в словах очевидцев, но только один
из них своими глазами видел все двадцать три столетия кризиса и Диаспоры.
Следующий за ним по старшинству человек, чей возраст мы сумели установить
документально, прожил чуть более тысячи лет. Согласно теории вероятности,
можно найти где-нибудь еще одного человека также в два раза моложе, однако
и математика, и история утверждает, что кроме него людей, родившихся в
двадцатом столетии, сейчас нет в живых. [Когда члены Семейства Говарда
захватили звездолет `Нью фронтирс`, мало кому из них было больше одного с
четвертью столетия; все из этой малой горстки, исключая старейшего, уже
умерли - места и даты их смерти известны. (Я исключаю странный и,
по-видимому, мифический случай `жизни и смерти`, происшедший со старшей
Мэри Сперлинг.) Несмотря на генетическое преимущество и использование
продлевающих жизнь методов, известных ныне как `комплекс бессмертия`,
последний из них умер в 3003 г. григорианского календаря. Судя по записям,
причиной смерти в основном был отказ от очередной реювенализации. В
современной статистике эта причина занимает второе место. (Дж.Ф.45-й
Некоторые могут усомниться в том, что этот `старейший` действительно
тот самый член Семейств Говарда, который родился в 1912 году и под именем
Лазаруса Лонга увел Семейство из Старого отечества в 2136 году и так далее
- на том основании, что результаты идентификации (отпечатки пальцев,
сетчатки и прочие) теперь можно подделать. Это, конечно, так, но для
своего времени эти методы были вполне надежны. Фонд Говарда имел особые
причины пользоваться ими с осторожностью: так что `Вудро Уилсон Смит`,
рождение которого фонд зарегистрировал в 1912 году, вне сомнения, является
`Лазарусом Лонгом` 2136 и 2210 годов. Прежде чем старые методики утратили
свою надежность, их результаты были подтверждены современными, абсолютно
надежными тестами, основывавшимися поначалу на использовании плановых
трансплантатов, а потом на абсолютно точной идентификации генетических
цепочек. (Интересно отметить, что три столетия назад здесь, на Секундусе,
объявился самозванец, которому пересадили сердце из клонированного
псевдотела старейшего, но оно убило незадачливого претендента.) И тот
старейший, слова которого я привожу здесь, обладает генетическими
характеристиками, идентичными образчикам мускульной ткани, которые были
взяты у `Лазаруса Лонга` доктором Гордоном Харди на звездолете `Нью
Фронтирс` примерно в 2145 году и сохранены им в культуре для исследований
процесса старения. Quоd еrаt dеmоnstrаndum.
Что он за человек? Судите об этом сами. Сокращая его мемуары до
удобочитаемых размеров, я опустил многие вполне достоверные исторические
инциденты (ученые могут получить в архивах полную информацию), однако
сохранил заведомую неправду и преувеличения, основываясь на том, что ложь,
исходящая из уст человека, характеризует его в большей степени, чем
`правда`.
Вне всяких сомнений, человек этот - варвар и жулик по меркам
цивилизованного общества.
Но не детям судить своих родителей. Эти качества, определяющие его
суть, как раз и обусловливаются умением выжить на окраине цивилизации. Не
будем же забывать своего долга перед ним - родственного и исторического.
Чтобы понять, в чем состоит наш исторический долг, необходимо
обратиться к древней истории - как к преданию или мифам, так и к фактам,
таким же непреложным, как убийство Юлия Цезаря. Фонд Семейств Говарда был
учрежден согласно завещанию Айры Говарда, скончавшегося в 1873 году.
Средства предназначались для продления человеческой жизни. Таков факт.
Предание же утверждает, что причиной учреждения фонда послужило
недовольство Говарда собственной судьбой: едва ему исполнилось сорок, он
обнаружил, что стареет. В возрасте сорока восьми лет он скончался, будучи
холостяком и не оставив потомства. Так что никто из нас не несет в себе
его гены, бессмертие этого человека лишь в имени. И в идее - люди и в
самом деле оказались способны заставить смерть отступить.
В те времена смерть нередко настигала людей в сорок восемь лет.
Хотите - верьте, хотите - нет, но средняя продолжительность жизни тогда
составляла около тридцати пяти лет! Но умирали не от старости. Причиной
смерти были болезни, голод, несчастные случаи, убийства, война, роды и
прочие неприятности. Но всякий, кому удавалось избежать этих бед, мог
рассчитывать на смерть от старости в возрасте от семидесяти пяти лет до
ста. Через столетний рубеж переваливали немногие, тем не менее среди
населения всегда находилось некоторое количество разменявших сотню лет.
Существует легенда о Старом Томе Парре, скончавшемся в 1635 году
предположительно в возрасте ста пятидесяти двух лет. Верна эта легенда или
нет - неизвестно, однако анализ демографических данных той эпохи
свидетельствует: действительно некоторые индивидуумы проживали по полтора
века. Но их было немного.
Фонд начал свою работу с донаучных селекционных экспериментов; о
генетике тогда ничего не знали, а просто всячески поощряли браки между
потомственными долгожителями и при рождении детей выплачивали определенную
сумму.
Материальное поощрение оказалось мерой действенной. Кроме того,
методика селекции совершенствовалась не одно столетие до появления
генетики: положительные характеристики усиливались скрещиванием, неудачные
варианты отсеивались. Так что успеху эксперимента удивляться не
приходится.
В архивах Семейств отсутствуют сведения о том, как отбраковывались
неудачники; в них просто указывается, что некоторых со всеми их корнями и
ветвями исключали из числа Семейств за непростительный грех - смерть от
старости в отнюдь не преклонном возрасте.
Ко времени кризиса 2136 года средняя продолжительность жизни членов
Семейств Говарда составляла полтора века, а некоторые даже пережили этот
возраст. Причина кризиса ныне кажется нам непостижимой, однако ее называют
все материалы, хранящиеся в Семьях и вне их. Человечество восстало против
Семейств Говарда - просто потому, что те живут дольше. Почему так
случилось, пусть решают психологи, а не хранитель архива, - но в причине
усомниться нельзя.
Их схватили и поместили в концентрационный лагерь, чтобы пытками
вырвать `секрет вечной жизни`. Это факт - а не миф.
И тогда на арене появился старейший. Дерзость, умение убедительно
лгать и, как сказали бы сегодняшние люди, детская склонность к
приключениям помогли ему осуществить самый крупный за все времена побег из
тюрьмы. Похитив звездолет, он бежал из Солнечной системы со всеми членами
Семей Говарда - тогда их было около 100.000 мужчин, женщин и детей.
Если вы считаете подобное невозможным, вспомните - первые звездные
корабли были намного больше тех, которыми мы пользуемся ныне. Это были
своеобразные искусственные мирки, способные провести в космосе много лет:
они передвигались со скоростью меньше световой и не могли не быть
огромными. Старейший был не единственным героем исхода. Но все, зачастую
противоречивые и разноликие источники, сходятся в одном: движущей силой
был именно он. Он был нашим Моисеем, который увел свой народ из рабства.
Он привел его обратно - три четверти столетия спустя, в 2210 году -
но уже не в рабство. Дата эта, первый год стандартного галактического
календаря, отмечает начало великой Диаспоры, вызванной огромным
популяционным давлением в Старом отечестве, а также сделавшейся возможной
в результате двух открытий: парадвигателя Либби-Шеффилда (это не двигатель
в истинном смысле слова, а средство, позволяющее манипулировать с
пространствами n-размерности), а также и простейшего из эффективных
методов продления жизни с помощью искусственной крови.
Первопричиной этих открытий послужило бегство Семей Говарда.
Маложивущие жители Земли, полагая, что долгожители-беглецы унесли с собой
некий секрет, попытались самостоятельно решить проблему путем
широкомасштабных и систематических исследований; и усердие, как это всегда
бывает, оказалось вознагражденным по-царски. Не вымышленным `секретом`, но
ценностью не меньшей. Была создана методика, постепенно превратившаяся в
систему методик продления жизни и сохранения энергии, активности и
способности к продолжению рода.
Так великая Диаспора сразу сделалась и возможной, и необходимой.
Помимо способности лгать убедительно и без зазрения совести старейший
обладает редким умением предвидеть перспективу любой ситуации, а потом
использовать ее в собственных интересах. (Сам он говорит так: `Надо же
понимать, почему решила прыгнуть эта лягушка`.) Изучавшие его
психометристы утверждают, что старейший наделен огромными
пси-способностями, которые выражаются в умении предвидеть, однако он сам
отзывается об исследователях значительно менее лестно. (Как архивариус я
воздержусь от личного мнения.)
Старейшина сразу подметил, что `вечная молодость`, обещанная всем и
каждому, неминуемо достанется лишь власть имущим и их прихвостням. А
миллиарды илотов будут обречены на короткую жизнь; на Земле для них не
было места, пока человечество не устремилось к звездам, где каждый мог
найти себе уголок и жить столько, сколько заблагорассудится. Не всегда
ясно, как старейший пользовался этой возможностью: похоже, что он время от
времени менял имена и лица. Принадлежащие ему корпорации находились под
контролем Фонда, а потом были ликвидированы, чтобы обеспечить перемещение
фонда и Семейств Говарда на Секундус, но, по собственному его утверждению,
он сумел обеспечить состояние себе и потомкам. Шестьдесят восемь процентов
говардианцев, живших в те времена, уехали.
`Генетически` мы обязаны старейшему и косвенно, и непосредственно.
Косвенный долг наш заключается в том, что миграция сортирует, проводит
отбор, как по Дарвину. Это верно даже тогда, когда перемещение
производится насильственно (как было в двадцать четвертом и двадцать пятом
столетиях), только в этом случае отбор производился уже на новой планете.
Там, на неосвоенных просторах, слабаки и неудачники вымерли, выжили лишь
крепкие. Даже те, кто уезжает по собственной воле, все равно подвергаются
подобному отбору. Семейства Говарда прошли его три раза.
Прямой генетический долг доказать еще проще, воспользовавшись одной
только арифметикой. Если вы обитаете где угодно, кроме Старого отечества,
Древней Земли - а в этом трудно сомневаться, учитывая жалкое состояние ее
`прекрасных зеленых холмов`, - и можете назвать среди своих предков
кого-нибудь из членов Семей Говарда - это может сделать почти любой -
значит, скорее всего, род ваш восходит к старейшине.
По официальным данным эта вероятность достигает 87,3 процента.
Конечно же, среди ваших предков числятся и другие члены Семейств Говарда,
родившиеся в двадцатом столетии. Однако я веду речь лишь о Вудро Уилсоне
Смите, о старейшине. Ко времени кризиса 2136 года почти десятая часть
молодого поколения Семей Говарда `законным` образом вела свой род от
старейшины, то есть родственные связи были отражены в анналах Семей и
биологически подтверждены известными в те времена методами.
Сейчас, как я уже сказал, сия вероятность близка к 87,3 процента;
однако, если этот родич принадлежит к одному из недавних поколений,
вероятность возрастает до 100%.
Будучи статистиком, я имею причины предполагать (опираясь на
результаты компьютерного анализа групп крови, волос, цвета глаз, формы
зубов, типов энзимов и прочих характеристик, доступных для генетического
обобщения, а это весьма веские аргументы): старейшина породил множество
потомков, не занесенных в официальные списки, как внутри Семей, так и за
их пределами.
Иначе говоря, бесстыжий старый козел засеял своим семенем весь этот
уголок Галактики.
Возьмем хотя бы годы Исхода, после того как он украл `Нью Фронтирс`,
долгие годы старейшина не был женат, и в корабельных журналах и мемуарах
того времени встречаются намеки, что он, как говорили древние, был
`мизогинистом` - иначе говоря, женоненавистником.
Возможно. Но биостатистические записи, в отличие от генеалогических,
свидетельствуют о том, что он вовсе не был неприступным. Анализировавший
этот вопрос компьютер даже предложил мне пари, утверждая, что за это время
наш герой породил более сотни потомков. (Я отказался: этот компьютер
постоянно обыгрывает меня в шахматы, даже уступая ладью.)
Учитывая почти патологическое стремление к долголетию в те времена,
распространившееся среди Семей, я не нахожу в этом ничего удивительного.
И старейший мужчина, сохранивший свои способности - а так оно и было -
подвергался многочисленным искушениям, женщины стремились родить отпрыска
от производителя, доказавшего свое `превосходство`. В Семействах Говарда
уважали только этот критерий. Можно предположить, что брачные узы при этом
во внимание не принимали; члены Семейств женились ради удобства - по воле
покойного Айры, - и браки редко были неожиданными. Удивляет другое: как
мало производительниц сумели воспользоваться его услугами, ведь хотели-то
многие тысячи. Однако он всегда был человеком отзывчивым.
Когда сегодня я встречаю человека со светло-рыжей шевелюрой, крупным
носом, обезоруживающей открытой улыбкой и жестким взглядом
серо-зеленоватых глаз, я всегда начинаю прикидывать, когда старейшина
бывал в здешних краях. Если незнакомец приближается ко мне, я всегда
инстинктивно хватаюсь за кошелек. А если пытается заговорить - сразу
напоминаю себе, что заключать с ним пари и что-либо обещать ему нельзя.
Но как случилось, что старейшина, принадлежавший всего лишь к
третьему поколению Семейств Говарда, ухитрился прожить свои первые триста
лет без искусственного омоложения?
Конечно, возможна мутация - но слово это обозначает лишь то, что мы
ничего не знаем. Однако во время очередных реювенализаций мы кое-что
узнали о его внутренних органах. У старейшины необыкновенно большое
сердце, которое бьется чрезвычайно медленно. У него двадцать восемь зубов,
не подверженных кариесу, и явный иммунитет ко всем инфекциям. Операциям он
не подвергался - за исключением необходимых при реювенализации и
заживлении ран. Чрезвычайно быстрые рефлексы, однако всегда проявляющиеся
осмысленно, так что даже приходится усомниться в возможности использования
здесь слова `рефлекс`. Зрение его никогда не требовало коррекции - ни
дальнозоркости, ни близорукости. Слух усваивает частоты необыкновенно
низкие и высокие и удивительно остер во всем диапазоне. Может различать
индиговый цвет. Родился без крайней плоти, без червеобразного отростка, а
также, вполне очевидно, - без совести.
Я рад, что имею такого предка. Джастин Фут 45-й, главный архивариус
Фонда Говарда. <а nаmе=3>ПРЕДИСЛОВИЕ К ИСПРАВЛЕННОМУ ИЗДАНИЮ Приложение к настоящему сокращенному популярному изданию печатается
отдельно, дабы здесь можно было наиболее подробно изложить описание жизни
старейшего после того, как он оставил Секундус, и вплоть до его
исчезновения. Крайне недостоверное и совершенно невероятное повествование
о последних событиях его жизни печатается по настоянию первого издателя
настоящих мемуаров, однако его не следует принимать всерьез.
Каролин Бриггс,
главный архивариус Примечание. Моя очаровательная и высокоученая преемница не
представляет, о чем говорит. Когда речь идет о старейшине, возможно самое
невероятное.
Джастин Фут 45-й,
почетный главный архивариус Дверь в кабинет распахнулась, и человек, мрачно глядевший в окно,
обернулся.
- И кого же ко мне черт принес?
- Я Айра Везерел из Семьи Джонсонов, предок. Исполняющий обязанности
председателя собрания Семей.
- Ждать заставляешь. И не зови меня предком. А почему только
исполняющий обязанности? - забурчал человек в кресле. - Неужели
председатель слишком занят, чтобы повидаться со мной? Или я не стою даже
такого внимания? - Не обнаруживая желания встать, он и не приглашал гостя
садиться.
- Прошу прощения, сэр. Я и являюсь высшим должностным лицом среди
Семей. Однако уже довольно давно - несколько столетий - принято
использовать термин `исполняющий обязанности председателя`... на случай,
если вы вдруг обнаружите желание объявиться и снова взяться за кормило.
- М-да? Смешно. Я не вел собраний Фонда уже тысячу лет. А `сэр`
звучит ничуть не лучше, чем `предок` - так что лучше зови меня по имени. Я
послал за тобой два дня назад. Ты прибыл с помпой? Или подчинился правилу,
согласно которому я в любое время могу видеть председателя?
- Я не помню такого правила, старейший, - должно быть, оно
существовало еще до того, как я вступил в должность, но для меня любая
встреча с вами - долг, честь - и удовольствие. Я рад и польщен, но по
имени смогу обратиться к вам, если узнаю, какое имя вы сейчас носите. Что
касается задержки: я получил ваше распоряжение тридцать семь часов назад и
посвятил их изучению древнеанглийского, так как мне сообщили, что вы
предпочитаете общаться именно на этом языке.
Старейшина немного смягчился.
- Правильно, я не слишком горазд в здешней тарабарщине. Что-то память
подводит время от времени. Наверное, и отвечаю, бывает, не то, если даже и
понимаю вопрос. Имя... черт, под каким же именем меня здесь записали?
Ммм... Вудро Уилсон Смит - так меня в детстве звали. Собственно, долго-то
и не пришлось им попользоваться. Наверно, дольше всего я прозывался
Лазарусом Лонгом - вот и зови меня Лазарусом.
- Благодарю вас, Лазарус.
- За что? Не нужно этих дурацких формальностей. Ты же не дитя, а
председатель. Сколько тебе? И ты в самом деле выучил мой `молочный` язык,
чтобы поговорить со мной? Да еще менее чем за два дня? И две ночи? А мне
вот, чтобы освоить новый язык, нужна неделя, а потом еще одна, чтобы
избавиться от акцента.
- Мне триста семьдесят два года, Лазарус, уже под четыре сотни по
земным стандартам. Классический английский я выучил, когда приступил к
своей нынешней работе, но в качестве мертвого языка, чтобы в оригинале
читать старинные анналы Семей. И, получив ваше распоряжение, я всего лишь
попрактиковался: поучился говорить и понимать слова на слух.
Североамериканский двадцатого столетия, ваш `молочный язык`, как вы
сказали, - поскольку лингвоанализатор заключил, что вы говорите именно на
этом диалекте.
- Умная машина. Наверное, я говорю так, как в детстве; говорят, мозг
не в состоянии забыть первый язык. И мой выговор, как и у всех уроженцев
кукурузного пояса, похож на визг ржавой пилы... А ты тянешь слова
по-техасски, да еще в английско-оксфордской манере. Странно. Я полагал,
что машина просто выбирает наиболее близкий вариант из всех заложенных в
нее.
- Наверное, так оно и есть, Лазарус, но я не специалист в технике. А
вы с трудом меня понимаете?
- Вовсе нет. С произношением у тебя все в порядке; оно куда ближе к
речи образованного американца, чем тот диалект, который я выучил ребенком.
Но я пойму всякого, от австралийца до йоркширца: произношение для меня не
проблема. Очень мило с твоей стороны. Душевно.
- Рад слышать. У меня есть некоторые способности к языкам, так что
особых хлопот и не было. Стараюсь разговаривать с каждым членом Фонда на
его родном языке. И привык быстро осваивать новые варианты.
- Да? Но все равно, очень любезно с твоей стороны, а то я уже
чувствую себя зверем в клетке - поговорить и то не с кем. Эти болваны, -
Лазарус кивнул в сторону двух техников-реювенализаторов, облаченных в
защитные костюмы и шлемы и в разговор не вступавших, - английского не
знают. С ними не поговоришь. Нет, длинный кое-что понимает, но запросто с
ним не поболтаешь. - Лазарус свистнул и ткнул пальцем в высокого. - Эй,
ты! Кресло для председателя, быстро! - И жестом подкрепил сказанное.
Высокий техник притронулся к пульту управления ближайшего к нему
кресла. Оно покатилось, развернулось и остановилось перед гостем.
Айра Везерел поблагодарил - Лазаруса, не техника, - уселся,
погрузившись в мягкие объятия кресла, и вздохнул.
- Удобно? - спросил Лазарус.
- Вполне.
- Хочешь перекусить - или выпить? Закурить? Может, все-таки нужен
переводчик?
- Нет, благодарю вас. А вы не хотите что-нибудь заказать?
- Не сейчас. Меня тут кормят, как гуся, один раз даже насильно
кормили, черти. Ну, раз все в порядке, приступим к беседе. - Лазарус вдруг
взревел: - Какого черта я делаю в этой тюрьме?
- Это не тюрьма, Лазарус, - спокойно ответил Везерел. - Это номер для
весьма важных персон в реювенализационной клинике Говарда, что в Новом
Риме.
- А я говорю - тюрьма. Только пруссаков не хватает. Вот хоть окно -
ломом не выбьешь. А дверь - открывается на любой голос, кроме моего. Даже
в сортир под руки ведут - словно боятся, что я там в дыре утоплюсь. Черт,
не знаю даже, мужик передо мной или баба... и это мне тоже не нравится.
Готовы на руках держать, когда я делаю пи-пи. Черт знает что!
- Я посмотрю, что можно сделать, Лазарус. Впрочем, прыть техников
вполне объяснима: время от времени люди калечатся в ваннах - а они знают,
что, если вы получите травму, пусть и не по вине персонала, дежурный
техник будет жестоко наказан. Они добровольцы, им хорошо платят. Вот и
усердствуют.
- Значит, я прав - это тюрьма. А если реювенализационная палата - где
тогда кнопка для самоубийства?!
- Лазарус, `каждый человек имеет право на смерть`.
- Да это мои собственные слова! И кнопка должна быть здесь. Видишь -
от нее даже след остался... Итак, я без суда заключен в тюрьму и лишен при
этом самого главного права. Почему? Я взбешен! Понимаешь, в каком опасном
положении ты оказался? Никогда не дразни старого пса - может быть, у него
хватит сил тяпнуть тебя в последний раз. Да при всей моей старости я ж
тебе руки переломаю, пока эти болваны очухаются.
- Ломайте, если это доставит вам удовольствие.
- Да? - Лазарус Лонг призадумался. - Нет, не стоит. Они ведь
отремонтируют тебя за тридцать минут. - Он вдруг ухмыльнулся. - Но я
вполне способен свернуть тебе шею и разбить череп за то же самое время. И
уж тогда реювенализаторы ничего не смогут поделать.
Везерел не шевельнулся.
- Не сомневаюсь в Ваших способностях, - проговорил он. - Однако едва
ли вы станете убивать одного из своих потомков, не дав ему шанса
высказаться, чтобы спасти свою жизнь. Вы, сэр, - мой далекий пращур по
семи различным линиям.
Лазарус пожевал губами и с несчастным видом сказал:
- Сынок, у меня столько потомков, что про кровное родство несложно и
забыть. Впрочем, ты прав. За всю жизнь я никого не убивал просто так. - Он
опять ухмыльнулся. - Но если мне не вернут ту самую кнопку, я подумаю, не
сделать ли все-таки исключения из этого правила - для тебя.
- Лазарус, если хотите, я прикажу немедленно установить ее: но можно
сперва сказать десять слов?
- Хм, - недовольно проворчал Лазарус. - Хорошо. Пусть будет десять.
Только не одиннадцать.
Помедлив мгновение, Везерел стал загибать пальцы:
- Я-выучил-ваш-язык-чтобы-объяснить-насколько-нуждаюсь-в-вас .
- Десять, - согласился Лазарус. - Однако в них намек на то, что тебе
нужно еще пятьдесят. Или пятьсот. Или пять тысяч.
- Или ни одного, - добавил Везерел. - Вы можете получить свою кнопку
без всякий объяснений. Обещаю вам.
- Тьфу! Айра, старый пройдоха, ты сейчас действительно убедил меня,
что мы с тобой родственники. Ты прекрасно знаешь, что я не покончу с
собой, не узнав, что у тебя на уме... тем более, что ты выучил мертвый
язык для одного короткого разговора. Хорошо, говори. И первым делом
объясни, что я здесь делаю. Я знаю - знаю! - что никаких реювенализаций не
просил. Но проснувшись, я обнаруживаю, что дело наполовину сделано. И
тогда я зову председателя. Итак, зачем я здесь?
- Может быть, мы вернемся чуточку назад? И вы объясните мне, чем
занимались в той ночлежке в трущобах старого города?
- Что я там делал? Умирал. Спокойно и благопристойно, как загнанный
конь. То есть пока твои держиморды не схватили меня. Или ты думаешь, что
для этого можно найти лучшее место, чем ночлежка, если человек не желает,
чтобы его тревожили? Заплатил вперед за топчан - и лежи себе на здоровье.
Они стянули все, что у меня было, даже ботинки. Но я ожидал этого -
окажись я на их месте, точно так же поступил бы в подобных
обстоятельствах. А обитатели ночлежек обычно добры к тем, кому приходится
хуже, чем им самим - там всякий подаст напиться больному. Вот чего я хотел
- остаться в одиночестве и наконец подвести все итоги. Да только твои вот
застукали. Скажи, как они меня разыскали?
- Лазарус, меня удивляет не то, что мои... как вы говорите?
`Фараоны`? Да, `фараоны` - что мои `фараоны` нашли вас, а то, что они
потратили столько времени на поиски, идентификацию и задержание. За это
начальник отдела вылетел с работы. Я не терплю неумех.
- Значит, ты его выгнал? Дело твое. Но почему? Я же прибыл на
Секундус с Окраины и, кажется, не оставил следов. Все так переменилось с
тех пор, когда я в последний раз имел дело с Семьями... когда обманом
прошел реювенализацию на Супреме. Значит, теперь Семьи обмениваются
информацией и с Супремой?
- Боже мой, Лазарус, нет, конечно - и вежливым словом не обменялись.
Среди членов Фонда существует сильное меньшинство, которое полагает, что
вместо введения эмбарго Супрему следует попросту уничтожить.
- Что ж... если звездная бомба поразит Супрему, скорбь моя дольше
тридцати секунд не продлится. Однако у меня были причины пройти
реювенализацию именно там, хотя пришлось изрядно переплатить за ускоренное
клонирование. Но это совсем другая история. Так как же, сынок, вы меня
обнаружили?
- Сэр, приказ всеми силами разыскать вас уже семьдесят лет
исполняется не только здесь, но и на каждой планете, где живут
представители Семей, а что касается того, как мы это сделали... вы помните
прививку от лихорадки Рейбера, которую в обязательном порядке делают всем
иммигрантам?
- Помню. Досадный пустяк, не стоило поднимать шума, ведь я знал, что
меня ждет ночлежка. Айра, я понимал уже, что умираю. И все было в порядке
- я был готов к смерти. Только не хотелось умирать в одиночестве, в
космосе. Хотелось слышать человеческие голоса, ощущать запахи тел.
Детство, конечно. Да и ко времени приземления я был уже достаточно плох.
- Лазарус, лихорадки Рейбера не существует. Если на Секундус
прибывает человек, о которым ничего не известно, то под видом прививки у
него берут образец мышечной ткани, пока в тело вводится стерильный
физиологический раствор. Вас просто не выпустили бы из космопорта, не
установив генетических характеристик.
- Ах, вот как. А что вы делаете, когда прибывает корабль с десятком
тысяч эмигрантов?
- Загоняем в карантинные бараки и проверяем. Но теперь при такой
скудости матушки Земли это случается не часто. А вы, Лазарус, прибыли
один, на частной яхте стоимостью от пятнадцати до двадцати миллионов крон.
- Тридцать.
- Стоимостью тридцать миллионов крон. Сколько человек в Галактике
способны позволить себе такое? А сколько из таких рискнут путешествовать в
одиночку? Да в порту все сразу же должны были засуетиться. А они просто
взяли у вас образчик тканей и, поверив вам, что вы остановитесь в
Ромулус-Хилтоне, отпустили вас... Не сомневаюсь, что до темноты у вас уже
были другие документы.
- Безусловно, - подтвердил Лазарус. - А твоим `фараонам` следовало бы
знать, что подделка документов поставлена на широкую ногу. Если бы я так
не устал, сам бы подделал свои документы. Так безопаснее. Значит, на этом
я и попался? Ты все выжал из торговца бумажками?
- Нет, мы его так и не нашли. Кстати, не скажете ли, кто он, чтобы...
- А если не сказку? - резко оборвал его Лазарус. - Одним из условий
сделки было не закладывать его. И плевать мне на то, сколько ваших правил
он там нарушил. Кстати - кто знает? - быть может, придется снова
воспользоваться его услугами. Ну, если не мне, так кому-то другому, так же
избегающему внимания твоих шпиков. Айра, я не сомневаюсь, что ты
действуешь из лучших побуждений, однако мне не нравится эта система
идентификации. Уж лет сто назад я взял за правило держаться подальше от
людных мест, где проверяют документы, и в основном соблюдал его. Надо было
и на этот раз не изменять привычке. Но я просто не рассчитывал дотянуть до
какого-то там установления личности. Еще дня два - и я бы помер. Как ты
засек меня?
- С трудом. Узнав, что вы на планете, я все перевернул вверх дном.
Тот начальник отдела оказался не единственным пострадавшим. Вы просто
исчезли, поставив в тупик всю полицию. Начальник службы безопасности даже
предположил, что вас убили, а тело спрятали. Я ответил, что если он
окажется прав, то может подумать о том, чтобы перебраться на другую
планету.
- Быстрее! Я хочу знать, как меня одурачили?
- Я не стал бы употреблять последнего слова, Лазарус, так как вас
безуспешно разыскивали все сыщики и полицейские этой планеты. Но я знал,
что вы живы. Конечно же, на Секундусе случаются убийства, особенно в Новом
Риме. Однако все они обычно дела семейные: муж убивает жену или наоборот.
Заметный рост таких преступлений прекратился тогда, когда я ввел смертную
казнь, которую велел осуществлять в Колизее. В любом случае, я не
сомневался - человек, проживший две тысячи лет, не даст убить себя в
темном переулке. Поэтому я предположил, что вы живы, и спросил себя: а где
бы спрятался ты, Айра, будь ты Лазарусом Лонгом? Я погрузился в глубокую
медитацию и начал думать. Потом попытался проследить ваш путь, коль скоро
мы обнаружили ваши следы. Кстати... - Исполняющий обязанности отбросил
назад накидку, достал большой конверт и протянул Лазарусу. - Эту вещь вы
оставили в абонентном ящике в тресте Гарримана.
Лазарус взял конверт.
- Он вскрыт.
- Это сделал я. Согласен, что поторопился, - однако вы адресовали его
мне. Я прочел, но никому не показывал. А теперь просто забуду о нем. Хочу
лишь сказать: меня не удивило то, что вы завещали свое состояние Семьям...
однако я весьма тронут тем, что яхту вы оставили лично председателю.
Чудесный кораблик, Лазарус, и мне даже чуть-чуть хочется им обладать, но
не настолько, чтобы стремиться поскорее унаследовать его от вас. Однако я
собирался объяснить, почему мы так нуждаемся в вас, но позволил себе
уклониться от темы.
- Айра, я не спешу. А ты?
- Я? Сэр, у меня не может быть обязанности более важной, чем беседа
со старейшим. К тому же мои сотрудники справляются со своими делами куда
более успешно, если я даю им некоторую свободу действий.
Лазарус кивнул.
- Так поступал и я, когда позволял вовлечь себя в дела. Прими на себя
весь груз, а потом по возможности быстро перераспредели его между
сотрудниками. Как сейчас обстоят дела с демократами? Много хлопот
доставляют?
- С демократами? Ах да, вы об эквалитарианцах. Я было подумал, что вы
имеете в виду Церковь блаженного демократа. Их мы оставили в покое, и они
не мешают нам. Но эквалитарианское движение проявляется каждые несколько
лет и всякий раз под новым наименованием: Партия свободы. Лига угнетенных
- названия ничего не значат. Все требуют изгнать негодяев, начиная с меня,
и посадить на освободившиеся места своих негодяев. Мы с ними не
связываемся, только следим, а как-нибудь под утро берем главарей вместе с ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 119212
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 0
|
