ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Виктор ЖИЛИН ДЕНЬ СВЕРШЕНИЙ Повесть ТРОИЦА Эти ребята вынырнули со стороны пустыря и двигали точнехонько к проему. Резво двигали. Если бы не Джуро, мой напарник, я бы их наверняка проморгал ну и схлопотал бы от Ялмара. Не впервой, конечно, но радости, сами понимаете, мало - рука у гада тяжелая. В общем, спасибо Джуро, он хоть и дрыхнул все утро, пригревшись тут же, на кровле, но вдруг его будто укололо. Глаза продрал, морда в ржавчине, башкой туда-сюда: `А это что за типы?..` Крыша старого цеха - самое высокое место в округе, тут завсегда дозорный пост. Весь Комбинат как на ладони: развалина на развалине, глядеть тошно. От зданий одни скелеты; кругом кирпич битый, бетон, скрученная арматура, мусор, дрянь всякая - попробуй там что отрой? А вот старьевщики как-то ухитряются. Сразу за оградой - бетонные чаши отстойников, залитые какой-то окаменевшей гадостью, за ними до самых гор - сизая гниль золоотвала, вся в мелких трещинах, будто сеть черная сверху наброшена. Негде здесь укрыться, хоть ты лопни. Как я их проморгал - ума не приложу! Ну словно из-под земли, как демоны! Сгоряча я даже на мнимонов погрешил, может, думаю, ранние пташки? Глянул вверх - оранжевый час идет, какие, к чертям, мнимоны?! Потом-то я допер. Не иначе как по каналу они пробрались, что к отстойникам подходит, больше неоткуда. А это, я вам скажу, суметь надо - там в два счета костыли обломаешь и поминай, как звали. В общем, шустрые ребята. Но какого дьявола они сюда поперлись? На старьевщиков вроде не похожи - ни повозки, ни тачки, да и одежонка не та, чистая больно. Зрение у меня - что надо, но сколько ни пялился, оружия не разглядел. Может у них что и есть, только не то здесь место, чтобы пушки свои прятать. Чуть зазевался - и амба. Это вам не столица! Тут как родился, сразу палец на спусковой крючок и гляди в оба. Одно слово - Зенит! Катакомбы, шахты, городишек брошенных - пропасть. Опять же, горы в двух шагах. Ну, а население известно какое: вся рвань под семью сферами сюда стекается. Раньше, говорят, в наши края кругачи наведывались, порядок, значит, наводить. Вроде считается, что все Призенитье запретно для поселений - фон, мол, какой-то. Смех и грех. Чуть что, весь сброд - в катакомбы, как крысы, и никакими силами их оттуда не выковыряешь: там целый подземный город. Теперь не суются. Я тут полгода, ни одного кругача в глаза не видел - не до нас им теперь. Правда, Пузырь божился, что вчера их конный патруль встретил, но Пузырь есть Пузырь, ему и не такое мерещится, который месяц не просыхает... А эти трое шпарят себе открыто, средь бела дня, словно по проспекту, и прямиком к нам. Это, значит, к Ялмару в лапы, ну а кто он такой - всем известно. И чем это пахнет - тоже. - Психи, что ли? - ворчит тут Джуро и бинокль достает. Единственный на всю ватагу, его только дозорным и доверяют. Долго крутил, настраивался, биноклик-то дрянненький. Вдруг, смотрю, замер, в окуляры вдавился. - Постой, постой, - сипит. - А ведь там - девка! Чтоб мне сдохнуть - девка! Ну-ка, Стэн, глянь... И бинокль бесценный мне сует. Я, конечно, не поверил. Джуро у нас малость того, чокнутый он на этой почве, всюду ему бабы мерещатся. Откуда им здесь взяться? Старухи древние, всякие там колдуньи, знахарки, гадалки - эти да, встречаются. А женщин молодых сроду не бывало, если какая и заводится, то спаси и помилуй, не было и не надо! Навел я фокус. Эти трое вот-вот к пролому подойдут. Гуськом топают, торопятся. Первый - здоровенный дядя, аж квадратный весь, в бинокль не влезает, честное слово. Грудь колесом, за плечами рюкзачок - нас с Джуро запихать можно, еще место останется. Одет чудно, не по-здешнему. Куртка широченная, под стать мешку, шаровары, высокие ботинки - то ли армейские, то ли нет - не поймешь; на башке какая-то дикая шапчонка, вроде петушиного гребня - красная. Где только выкопал?.. Следом белобрысый паренек топает вразвалочку, башкой все крутит - любопытный, значит. Тоже с рюкзаком, но поменьше. Раз в пять. Молодой, может, чуть постарше меня, чистенький такой, упитанный - явно не из наших. Двинул я бинокль левее - чуть не выронил, даже окуляры вспотели. Святая сфера, Джуре-то не привиделось! Третьей действительно шла девица - и какая!.. Даже в мутные стекла ей дать: эта из настоящих! Что надо девица, ничего подобного здесь не было и быть не может. Сразу видно: или из столицы, или с горных ферм, что за Седловиной, там, по слухам, еще сохранились семейные кланы... Высокая, прямая, русые волосы до плеч. На голове ничего нет, так и идет простоволосая. И - хотите верь хотите нет - в штанах! Натурально в мужских штанах, я потому и не разглядел сразу. Да еще куртка балахоном до пояса, поди различи! Тут Джуро у меня бинокль выхватывает и по шее - это чтоб не зевал больше. - Дуй к Ялмару, - рычит. - Чтоб одна нога здесь, другая там! А у самого морда, как у пса голодного, вот-вот слюни пустит. Так бы и врезал, право слово!.. Шагнул я к люку, деваться-то некуда. По правде говоря, меня это не касалось. Если тем остолопам жить надоело, черт с ними, туда дорога. Но девицу-то зачем с собой таскать заговоренная она у них, что ли?! - Стой! - шипит Джуро в спину. - Тут останешься. Глаз с них не спускай! И смотри меня, сучья кость!.. Сверкнул-глазищами бешеными и вниз. Ружьишко и бинокль, конечно, с собой прихватил - не доверяет, гнида. Все старики в ватаге мне не доверяют: чувствуют, конечно. Как волка корми... Ну, вернулся я на пост у трубы - что оставалось делать?! Эти чокнутые уже пролома навали, по территории двигают. Ну, чего, спрашивается, они тут потеряли? Ведь каждому идиоту известно. Комбинат с окрестностями - за ватагой Ялмара: три десятка вольных ,один другого краше, и по каждому давным-давно перекладина плачет. Тут внизу, на площадке, зашевелились. Смотрю, сам Ялмар, Джуро, Шакал с братанам Пузырь со своей псиной рыжей - видать, уже хватанул где-то... И все рванули к водокачке только пыль столбом. Ясное дело, там и перехватят. Еще группа - человек семь - почесала обход к дыре, перекрыть выход. Короче, все кто оставался на Комбинате. Вот это да-а!.. А троица эта как ни в чем не бывало меж куч мусора пробирается, и никак им водокачку-то не миновать, потому что дорога через развалины - одна, а там, значит, друзья добрые ждут не дождутся. Посмотрел я вокруг. За оградой - пусто; самого болота; на тропе, что к Станции ведет ни души. Наши сегодня на фермах промышляют, раньше утра никак не появятся. Тут меня осенило - вот он, мой шанс долгожданный! Ведь всей этой братии сейчас не до меня будет, а когда вспомнят - меня и след простыл. Как только я это сообразил, сразу и ходу - некогда раздумывать. Главное - время! Не первый раз драпаю, знаю. Ялмар, змеюга плешивая, все окрестные ватаги насчет меня предупредил. Успею катакомбы миновать, считай - дело сделано: там горы, ищи-свищи... Перед цехом, понятное дело, никого. Ну я и сиганул напрямик, не разбирая дороги: через завалы, по грудам кирпича, через стены... Как шею не свернул, сам не знаю. Ободрался весь, как чушка грязный стал - зато успел. Теперь с водокачки меня уже не засекут. Только я с кирпичной кучи съехал - последние штаны к чертям собачьим! - эта тройка как раз внизу появилась, шагах в трехстах, Идут, как на прогулке, рты разинув. Увидел я это дело, и что-то на меня накатило. Эх, думаю, будь что будет, подпорчу этому подонку праздничек в последний раз! Встал во весь рост, замахал руками, а когда те трое ко мне повернулись, сложил руки крестом над головой - знак опасности, известный каждому дураку. И ведь понимал, что глупость делаю, себе во вред - а поделать с собой ничего не мог. Однако, похоже, зря я старался. Увидеть-то увидели, но даже не затормозили, прутся дальше, словно бараны. То ли не поняли, то ли начхать им... Меня аж затрясло: остолопы блаженные, ну и подыхайте на здоровье! Не здесь, так в другом месте, все равно прикончат. Плюнул я и рванул дальше: своих забот хватает. Мне ведь попадаться никак нельзя - не простят! Первый раз чуть не угробили, неделю пластом лежал, еле оклемался, теперь - прибьют, как пить дать прибьют! Только я успел к ограде выскочить, сзади выстрел. Броде у водокачки. Крики, вопли... Значит, не вышло у Ялмара втихую, шлепнули кого-то. Наверное, долбака этого, с петушиным гребнем. Да лучше бы уж - всех сразу, для них же лучше! Сунулся я с ходу в коллектор, чтобы не лезть через стену, а там - Аско Кривой!..
ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ В общем, невезучий я! Нарвался, будь оно все трижды проклято! Кто ж знал, что они перекроют не только проем, но и запасную нору, о которой только свои знали. Аско, конечно, слышал шум - я топал, как слон - ну и приготовился. Дуло двустволки смотрело мне точно в лоб, а стрелял он без промаха, даром что одноглазый. В ватаге было два-три человека, которых я мог о чем-то попросить, но только не Кривого. В общем - хана! Ну, выбрались мы на свет, Аско стволом показывает: пошел! По правде говоря, он мог запросто шлепнуть меня тут же, на месте: второй побег и все такое. Но он погнал меня назад, к старому цеху - выслуживался, жлоб! Ноги у меня как студень сделались, еле переставляю. И такая обида жуткая - хоть волком вой! Ведь все, допрыгался, крышка теперь! Аско - длинный, как жердь, сутулый - шагах в десяти, пушка наизготовку - не достать! Ухмыляется: `А ну, сучи ногами, щенок!..` Потом на тропу свернули, тут до меня дошло, почему Кривой не спустил курок сразу. Повод ему был нужен, чтоб с поста смыться - к водокачке торопился, хмырь! Дорога еще та, а последние метры пришлось бежать, так я молил всех богов, чтоб он себе шею свернул или хотя бы оступился. Но Аско - стреляный воробей, его не подловишь! Тут и водокачка показалась, от нее и осталось-то: кусок стены да несколько пролетов лестницы. Я все на Аско косился - и не сразу заметил, что там кто-то лежит, свесив руки. Вгляделся: что такое?! Пузырь! Тут у меня еще мелькнуло, что больно уж тихо вокруг - ушли, что ли?! Выскакиваю на пятачок, что перед водокачкой, - аж дыхание сперло. Великие боги, вот это да! На бетоне, на кучах битого кирпичам - вся ялмаровская гвардия вповалку! Все, кто в засаде был. И можете мне поверить - мертвое мертвых, уж я-то знаю. В общем, чистая бойня, отродясь такого не видел! Аско приотстал и увидал не сразу, а как узрел, тут у него челюсть и отвалилась, даже ружьишко опустил. Не ожидал, конечно. Ну, а мне, сами понимаете, терять нечего: пан или пропал! Я ведь специально чуть тормознул, чтоб поближе к нему оказаться. Прыгнул я, чуть хребет не сломал, но достал-таки его ногой. Пуля в небо, ружье в сторону, но Аско, стервец, устоял. Мне бы, дураку, сразу отрываться и деру, а я - сцепился зачем-то. Кривой хоть и тощий, как червь, но жилистый, и хватка у него бульдожья. Короче, подмял он меня - и за ножом, а я рукой-ногой шевельнуть не могу. Как вывернулся, не помню, успел нож перехватить. Но чувствую - не удержать, сильней он, сверху навис и гнет, гнет... И тут рывок. Кривой вдруг вверх взмывает: морда перекошена, ногами дрыгает. Тень какая-то мелькнула - никак подмог кто?! Откатился я, вскакиваю. Грохот какой-то. Смотрю, Аско уже на кирпичах лежит плашмя, глаз свой последний закатил. Ну, дела! А переломной стоит этот здоровенный дядя, тот, что с петушиным гребнем, ухмыляется и кулачище свой потирает: знай, мол, наших! Ну и долбак, скажу я вам, не иначе, как из храмовников, туда только таких и подбирают. Выше меня головы на две, и что вдоль, что поперек - чистый шкаф. Я перед ним - шавка карманная, щелчком перешибет. А рожа-а... Наш Ялмар рядом с ним - ну чистый херувим, право слово! Весь в шрамах, нос перебит, об лоб разве что кирпичи ломать. В общем, видал виды, это уж точно. Глядит на меня, набычившись, и молчит. Не знаю, что и делать: драпать вроде неудобно, как-никак выручил он меня. Но и оставаться нельзя: вот-вот остальные ватажники припрутся, кто выходы перекрывал, - выстрел-то они тоже слышали. Покосился я осторожно. Да-а, Аско было от чего обалдеть! Вот тебе и психи безоружные, полватаги запросто уложили вместе с главарем! Как же это они, голыми руками, что ли? Только подумал, куча щебня сбоку зашевелилась, остальные появляются - парень и девица - и к нам съезжают в туче пыли. С виду целехонькие, ни одной царапины на них, и опять же - оружия не видно. Стою, не дышу. Парнишка первым подкатился, и сразу рот до ушей. - Спасибо, - говорит громко, - ведь это ты нас предупредил?! Странно так говорит: вроде и чисто, а будто не по-нашему. Лицо круглое, в веснушках, как бы сонное слегка. Я плечами пожал, сам как струна натянутая. Все в толк не возьму, кто такие? Может, из жрецов? Молодые больно!.. Тут и девица с парнишкой рядом встала и тоже улыбается. Мне улыбается. Да-а, что там ни говори - щенок я еще, жизни совсем не видел. Кроме гор своих да Призенитья и не был-то нигде. Может, и есть где-нибудь такие девушки - не знаю! Не встречал. Дед, правда, рассказывал, что мать моя редкой красоты была женщина, только я ее не помню - с пяти лет сирота. А портретов с моих родителей, сами понимаете, никто не писал. Да и не в красоте тут дело: может, и поярче бывают; то, что у этой в лице было, никакими словами не выразить - это видеть надо. И сравнить-то не с кем, разве что со всеми Семью богинями, если взять от каждой самое прекрасное и в один лик запечатлеть. И уж яснее ясного: непростая это штучка, из благородных, и как она здесь очутилась, да еще в такой компании - вот вам вопрос?! Правда, я быстренько сообразил, что не моего ума это дело и чем скорее мы разойдемся, тем лучше. Пока я раздумывал, как бы слинять повежливее, пуля над головой - вз-з-ык! - и в стену, крошка в лицо. Очухались, значит, те, у пролома. Ну, тут уж не до разговоров. Прыгнул я к Ялмару - он в сторонке лежал, за кучей кирпича, рядом винтовка его знаменитая. Ее-то я и прихватил - не пропадать же добру! - и ходу, по насыпи, где раньше узкоколейка была, к бывшим складам. Там есть где схорониться. Глянул через плечо: тройка за мной рысью чешет. Ладно, думаю, пусть, в пакгаузах я от них в два счета отвяжусь - ну их к дьяволам! Пальнули нам вдогонку раз-другой, затихли - наверное, к водокачке вышли. Ну пусть поразмыслят, теперь сломя голову не попрутся. Когда пошли склады, я скатился с насыпи - и в первую же щель. Места знакомые; троица мигом отстала. Но с ватагой шутки плохи, Комбинат как свои пять знают. С полчаса я петлял, как заяц, взмок весь, потом дал еще хорошего крюка и вышел к болотам со стороны сферозапада. Местность дикая, глухая, кругом заросли непролазные, топь - лучше и не придумаешь. Присел на кочку, дыхалку восстановила - вроде пронесло. Винтовочку ялмаровскую осмотрел, ох и вещь, ребята, всей ватаге на зависть! Ведь у большинства какое оружие?.. Дробовики, берданы, самопалы, в общем, бухалки допотопные, с этим делом у нас туго. А у Ялмара настоящий армейский семизарядный карабин, какими кругачи вооружены. Красота! И магазин полный, не успел он, значит, никого угробить перед смертью, да у меня с десяточек патронов заначено, так что жить можно. Поднялся я, глянул последний раз на Комбинат - будь он семь раз проклят! - и двинул через заросли прямиком на сфероюг. Пусть себе думают, что я в горы полез - сейчас важно сбить ватагу с толку, оторваться, а там посмотрим! Собственно, я уж давно все решил, еще когда дед умер: к столице двигать надо. В горах невмоготу стало: холода, голодуха, банды. Поселки вымерли, народ в долины подался, поближе к городам. Там все же полегче, да и шкура целей будет. Кругачи последнее время нашего брата не трогают, своих дел по горло. Черт-то что творится: древневеры совсем от рук отбились, бунтуют, говорят - с хилиастами снюхались; сект всяких новых - пропасть, я уж совсем запутался - кто, что, за кого, кому молятся?! Плюс ко всему - отверги, эти вообще ребята крутые, на всех богов чихают. Народ шепчется: как бы новый Крестовый не прошел! Впрочем, наше дело - сторона. Мы народ покладистый, богов почитаем, жертвы приносим, никуда не суемся, в кого скажут, в того и верим - чего нас трогать!.. Дед перед кончиной слово с меня взял, что учиться буду - мол, способный я, в отца-покойника, на лету схватываю. Да я и не против - чего в горах-то киснуть?! Но вот не повезло: к Ялмару угодил, чтоб ему в аду на колу сидеть! Крепко он меня зажал, подлюга! Один раз совсем было удрал - в предгорье взяли, чудом жив остался. Ну да ладно, с Ялмаром - кончено. И со всей его сволочной ватагой. Теперь уж дудки, теперь мы ученые, теперь нас голыми руками не возьмешь! В Призенитье больше - ни ногой, хватит с меня! Окопаюсь в городе, присмотрюсь, там что-нибудь придумаю - не дурней других! Иду я таким образом, размышляю, через колючки продираюсь, планы, значит, всякие строю. В общем, развесил уши, ну и напоролся. Откуда ни возьмись - змееголов, и на меня, как пружина спущенная. Здоровенный, с бревно, наверное, и пасть - как ворота. Шарахнулся я в заросли, пальнул оттуда с перепугу, вроде даже мимо. И уже спустив курок, соображаю: мнимой это, будь он неладен, зря нашумел! Ни к черту у меня нервишки стали, пугаюсь, как баба. Да тоже и не сразу поймешь, что к чему, ведь совершенно непрозрачный, сволочь, как живой! Здесь, вблизи Зенита, мнимоны на кого хочешь страх наведут. Иной раз такое выскочит - хоть стой, хоть падай! И даже знаешь, что обман это, призрак бестелесный, а все равно жутко. Глянул вверх - так и есть, небо уже желтое, в пузырях, ложносолнце на сфере черной кляксой набухло. Полдень, самая пора всякой призрачной нечисти. Народ-то здесь дремучий, страсть как мнимонов боятся, говорят - ведьмины выродки. Имечко у них еще, язык сломаешь: Интер Ференция! Чепуха, конечно. Дедуля у меня был образованный, все объяснил. Миражи это, сфера их плодит! Хотя кто его знает, может, и не обошлось здесь без чертовщины?! Ведь чего только в Зените не бывает! Вчера, среди ночи, вообще черт-то что началось! Гул - на всю округу, будто лавина, и земля ходуном: еле успели наружу выскочить. На Комбинате последние строения порушились - настоящее землетрясение! А потом Ось вдруг вспыхнула и как пошла огненными пузырями сыпать - жуть одна. Хорошо, их в горы отнесло, на ледники, а то сгорели бы тут все за здорово живешь. Никогда такого не было, старожилы поговаривают: мол, знамение это, так и должно быть накануне Второго свершения. Вот такие здесь дела - в Зените. А уж мнимонов разных - не счесть. Каких только не встретишь: и под гадов, и под птиц, и под насекомых всяких... Даже под людей. Порой смотришь: человек человеком, и морда-то знакомая, гнусная, так и чешутся руки шарахнуть из ствола, а ткнешь - пустой изнутри. Призрак, стало быть. А настоящий в это время, может, за сотню сферомиль отсюда - и знать не знает, где его оболочка объявится... Вот, пожалуйста, как на заказ. Я как раз на полянку продрался, там посередине стоит дуб засохший. Травка бордовая под ним каким-то чудом сохранилась. И на этой травке - троица знакомая.( Ну как живые) А мордатый, в петушиной шапчонке, мне этак ручкой: мол, давай, парень, не стесняйся. Вгляделся я получше - и чуть не сел. Мать всех богов, какие, к лешему, мнимоны) Это ж самая что ни на есть натура)..
ПРОВОДНИК Вот уж действительно: не везет, так не везет! Поначалу меня даже пот холодный прошиби - как же это они, по воздуху, что ли?.. Потом вроде сообразил-обвели! Обвели, как придурка последнего! Пока я по складам, как псих, петлял и следы заметал, они в открытую пересекли Комбинат, вышли через Могильный пролом и преспокойно поджидали меня здесь, на поляне. Ее при всем желании не миновать: справа топь, мигом завязнешь, слева - холм лысый, ни кустика, ни травинки, просматривается насквозь, только дурак через него попрется. Вот и выходит - ушлые ребята, таких не очень-то проведешь).. Тут этот квадратный - он у них, видно, за старшего - пасть свою разевает: - Эй, парень, двигай ближе. Разговор есть... Голос - под стать остальному: труба иерихонская. И выговор какой-то не наш. Может, в столице так говорят?.. Парень с девицей на рюкзачках пристроились, на меня пялятся. Подхожу. - Садись - говорит старшой и рюкзак свой пододвигает. Это дело я, конечно, проигнорировал, сел на корточки, спиной к стволу дерева - вся полянка передо мной. Винтовку между колен держу - палец на крючке. - Да ты не бойся! - усмехается вдруг мордатый. - Эти там остались. - И рукой в сторону Комбината. - Не придут. - А чего мне бояться? - говорю сразу. - Не я же их ухлопал. Твердо так сказал, чтоб сразу все ясно стало: мое дело сторона. Вижу, молодые переглянулись - вроде недоуменно. Старшой ничего не сказал, полез в карман куртки. Хорошая куртка, вроде даже кожаная, потерта малость, но еще крепкая. За такую можно на Станции неплохое ружьишко выменять, да еще пороха подсыплют. Полез он, значит, в нагрудный карман и достает... - что бы вы думали? - трубку курительную и натурально ее раскуривает, от спички. У меня глаза на лоб полезли - табак уж лет сто как извели, про спички и не говорю. Черная сфера, вот, значит, какие дела, все у них в городах припрятано - для себя. Да-а, те еще фрукты. Затянулся он пару раз, трубку изо рта вынул. - Как тебя зовут, парень? - спрашивает. Не с этого надо бы начинать, ну да ладно. - Стэн, - отвечаю. - А что? - Ничего, - усмехается. - Понравился ты мне. Шутит, значит. А я как на иголках, предчувствия у меня паршивые. - Вот что, - говорю решительно. - Дело есть-выкладывайте. А то досидимся тут. Старшой и глазом не моргнул. Оборачивается, мундштуком тычет: - Познакомься: Лота и Ян. Ты им тоже понравился. Парнишка сразу вскакивает, аж весь сияет и ручку мне тянет-не может без церемоний. Ну, поздоровались. Ничего ладонь, крепкая, не такой уж он рохля, как кажется. Девушка мне с места кивнула, улыбнулась. А я чуть по струнке не встал, насилу удержался. Странная она, все-таки. - А меня зовут Бруно, - продолжал мордатый. - Мы тебя в деле видели, хотим кое-что предложить. Так, это уже разговор, я тотчас насторожился. Старшой выколотил трубку о каблук, наклонился ко мне. - Проводник нам нужен, парень, - говорит негромко. - Пойдешь? Вот, значит, как. Я быстренько прикинул: куда ж это они собрались?.. Если в катакомбы, так их у первой же шахты пристукнут - уж больно заметные. Да и зачем им туда? В горы - так там и нет никого, кроме горстки стариков-древневеров... Но в главном я только укрепился: что бы там ни было, нам не по пути! Это я буквально нутром чуял. - Нет, ребята, - трясу головой, - ничего не выйдет. Я в столицу - дела у меня там... - В столицу? - вскинулся мордатый. - Туда?.. - И пальцем в сферу тычет. Я машинально киваю: псих, что ли?! - Вот и хорошо, - говорит невозмутимо. - Туда и проводишь! Остальные на меня уставились: кивают, улыбаются. Нет, что хотите со мной делайте - что-то здесь не чисто! Или это у них шутки такие?.. - Ты не думай, парень, - опять говорит старшой, - мы заплатим! Называй цену, не стесняйся! Тут у меня в башке вроде забрезжило: какие там шутки?! Влип я, похоже, в историю - хуже некуда! Вот и не верь предчувствиям после этого! - Зачем я вам? - говорю через силу. - Я здешний, сам впервые туда иду... - Видишь ли, Стэн, - осторожно говорит мордатый, - мы дорогу плохо знаем. Издалека идем, понимаешь?.. Порядков ваших не знаем - вот, напоролись сегодня, ты же видел?! Так что - выручай! Я только головой кручу: ничего себе, дороги не знают! Темнят, ох, темнят, ребята! - А что, - говорю, - дороги?.. Все дороги туда ведут, тут не заблудишься!.. А вы сами-то откуда будете? Спросил и замер. Понимаю прекрасно: к стенке их припер. Трудно тут соврать, потому что по физиономиям ихним видно - столичные штучки! Переглянулись они, старшой и говорит твердо: - Ты, парень, нас не пытай - для тебя же лучше! Проводи в столицу - не пожалеешь. Это я тебе твердо обещаю. В общем - все ясно! Неспроста эти типы здесь очутились, вот что! Подосланные они, задание имеют! Скорей всего - разведка храмовников, ведь мордатый наверняка из них - там только таких амбалов и держат. И коли я им понадобился - убей бог, не пойму, зачем! - то уж не отвяжутся. Как ни крути, дело дрянь. Упрусь - шлепнут за милую душу, ребята крутые; соглашусь - все одно живым не выпустят, эти свидетелей не оставляют. Как я все это сообразил, меня даже в жар бросило. Нет, думаю, шалишь, мне еще мил свет не надоел, еще попрыгать охота! Взял себя в руки и говорю, вроде как безразлично: - Да я что... Если надо - пожалуйста. В столицу так в столицу! - Отлично, Стэн! - рявкнул мордатый. - Мы в тебе не ошиблись. И ручищей меня по плечу - чуть с ног, не сшиб, бугай чертов. Молодые тоже просияли: уломали, дескать. Ладно, думаю, порадуйтесь, с меня не убудет, а там мы еще посмотрим, кто кого. Теперь-то я умней буду. Поглядел вокруг. Мнимоны вовсю разыгрались, корчатся в кустах один страшнее другого; небо уже позеленело, в зените Черное солнце пульсирует, красочными пузырями исходит - в глазах рябит. Самый пик! Идти, правда, тяжеловато, можно напороться на какую-нибудь дрянь - в болоте их полно! - зато и выследить нас труднее. - Ну, ладно, - подаю голос. - Чего зря сидеть? Пошли, что ли?
СТАНЦИЯ Первым делом следовало от Комбината смотаться. Я своих знал - Ялмара не простят. А я нынче вроде как в сообщниках у этих - вместе улепетывали, да еще винтовочку прихватил, а на нее многие зарились. Поэтому прямо с поляны двинул я не на тропу, что к тракту вела, а в болото, к Станции. Грязновато, конечно, да и по кочкам прыгать - радости мало, зато самый короткий путь. За Станцией уже зона катакомб начиналась: шахты, бункера, подземные хранилища. Вряд ли нас в этом гнезде змеином искать будут. А заодно пусть-ка мои знакомцы новые в болоте побарахтаются, глядишь, прыти-то поубавится. Так и потопали: я первым, потом девица с парнем, а мордатый Бруно, или как там его, замыкающим. Ничего шли, ходко, не отставали. Правда, молодые первое время от каждого мнимона шарахались, будто в жизни не видали. Ну, ясно - городские, там какие мнимоны - одно название! `Кто в Зените не бывал, тот мнимонов не видал!` Пришлось остановиться, объяснить, что к чему. Здесь всякой мелкой живности - море, а сфера в полдень - как зеркало увеличительное: из любой пичужки такую образину сотворит - в страшном сне не увидишь! Тут главное - научиться их отличать, потому что в наших болотах не только мнимоны водятся, здесь и настоящих гадов пруд пруди. После Свершения они объявились. Дед втолковывал, что они из-за фона - мол, в Зените фон какой-то повышенный, вот они и расплодились. Он их даже как-то называл, тоже на букву `м`, только я забыл. Бог с ним, с названием, важно, что любой мнимой всегда бесшумный - призарак, он и есть призрак! - а настоящий гад без шума не может, так что здесь не столько глаза нужны, сколько уши. Выслушали меня спутники мои и рты раскрыли - даром, что образованные. Этот, молодой, и говорит: - А ведь верно! Молодец, Стэн! Мне, конечно, его похвалы ни к чему, но все ж приятно: не такие уж мы тут дикари, кое-что кумекаем! Пошагали дальше - некогда разговоры разводить. Троица освоилась, попривыкла, даже болтать между собой начали. Но недолго, до первого змееголовам - настоящего, не призрачного, два патрона на него, гада, потратил. Тут они вмиг попритихли, к старшому стали жаться. Этот, чувствуется, видал виды, нервишки что надо. Пока шли, я хорошенько раскинул мозгами и решил, что до темноты рыпаться не стоит. Опасно. Парнишка-то и девица, конечно, не в счет, а вот мордатый - другое дело: шутки с ним плохи. Территория Станции издавна считалась нейтральной. Когда-то здесь был целый городок, обслуживал шахты и рабочие поселки. Раньше здесь водился уголь, а когда все выбрали, народ-то и разбежался. Железная дорога еще раньше накрылась, только насыпь и сохранилась, да бетонные шпалы кое-где. Рельсы давно уж по кузницам растащили - или ржа съела: давно это было, еще до деда. Сейчас через Станцию проходил единственный приличный тракт в Сферополис, поэтому там вечно всякий люд околачивался: бродяги, ватажники, беглые рабы, хизмачи, нищие. Там же было торжище, барахло шло со всей округи - вместе с новостями. Может, удастся что и про моих знакомцев разнюхать? Прошли мы болото, на сухое место выбрались. Удачно прошли, хоть и нашумел я малость. Впереди, за рощицей, показалась вокзальная крыша - вся в дырах. Собственно, от Станции только и осталось, что обгоревший вокзал да платформа. На ней обычно и выставляли основной товар: оружие, боеприпасы, снаряжение. Всем прочим торговали вдоль насыпи и внутри вокзала. Там же можно было перекусить на скорую руку и разжиться продуктами. После болотной жижи моя троица слегка поблекла. Парнишка этот, как его, Ян, что ли, разочек хорошо искупался, чуть не с головой - еле вытащили. Но ходоки они что надо, это я от чистого сердца говорю! Не похоже, чтоб измотались, топают себе по травке легко, гуляючи, неплохо их натаскали. Подходим к вокзалу - тихо, никого не видать. Мне это сразу не понравилось: ведь самая пора! Должно все кишеть... Вообще-то на Станции довольно безопасно, крупные ватаги здесь не промышляли и даже счеты друг с другом сводили обычно в стороне. Неписаный закон, толкучка ведь всем нужна. Обошли вокзальчик справа, вот и платформа - с одного края разбитые ступеньки, другой - в заросли упирается. Гляжу: что-то не то - товар есть, а людей нет, будто сгинули. А барахла кругом - пропасть! Одежка, посудам инструменты, тряпки - чего только нет! Все брошено впопыхах, втоптано в грязь. И повсюду лошадиные следы - и вроде свежие. Ясно, как божий день: пошуровал кто-то недавно! Вот тебе и нейтралитет! Тут меня Бруно тихонько подзывает - он первым делом в здание вокзала заглянул. Подхожу... Святая сфера, вот где они все! Вповалку на полу, уже холодные, наверное! Кровищи - море... Выскочил я оттуда, как ошпаренный! Ну и ну, что ж это получается? Кто-то их всех порубал ни за что ни про что и запрятал в здание. Может, какая лесная ватага сюда сунулась? Народ там дикий, никаких законов не признает. Но почему тогда барахло не тронуто? Любая ватага шмотки первым делом приберет! Да и зачем им такую бойню устраивать? Разогнали бы всех, ну шлепнули сгоряча одного-двух, а тут?.. Народ, конечно, все больше пустой, никчемный, никто по ним плакать не станет, но ведь люди же! Молодые тем временем тоже в здание сунулись - выходят, лица на них нет. Да-а, это вам не столица! А Бруно, смотрю, хоть бы хны: трубка в зубах, попыхивает себе в небо, небось, и не такое видал! Стою у платформы, соображаю: куда ж теперь? По насыпи, к тракту? Опасно, каждая собака тебя издалека видит. К шахтам с моими приятелями нечего и соваться... Черт его знает, хоть назад возвращайся... - Топот! - вдруг заявляет мордатый. - Кто-то скачет... Не слышал я никакого топота, но рассуждать не стал. - А ну давай сюда! - командую. - Быстро! Сиганули мы в щель под платформу, затаились среди всяческой рухляди. Грязь, вонища - хоть святых выноси. Я приложился ухом к земле: действительно, скачут! Похоже - много. Хороший у мордатого слух, позавидуешь! А через пару минут влетает на Станцию здоровенный конный отряд - сотня, не меньше. Я как форму их увидел - синие мундиры с белыми кругами на рукавах, - похолодел весь. Черное небо, кругачи! Этого только не хватало! Вот, значит, кто здесь орудовал, выходит, и Пузырю-покойничку не померещилось вчера с перепою: сфероносцы в Призенитье! Но какого дьявола? Сто лет духом ихним не пахло, и на тебе! Большая часть отряда с ходу рванула вдоль насыпи, к тракту - слава богам, мы туда не сунулись! Остальные быстро спешились и давай вокруг шнырять. В общем, дрянь дело - прочесывают Станцию! Пихнул я Бруно в бок - и ужом к тому краю платформы, где заросли. А над головой уже сапожищи бухают, труха сыплется, пыль. Ну и денек сегодня! Не знаю, за кем они охотятся, может, и не за мной, но от этого не легче: найдут - и как тех... Ползу, не оглядываюсь, платформа длинная, низкая - не встать. Сзади вроде мордатый пыхтит, не отстает. До края уже рукой подать, тут кто-то из солдатни в щель сунулся: `Стой, стой!..` И сразу выстрела - как из пушки, в ушах заложило. Прыгнул я тигром, затылок о плиту рассадил, вывалился на свет - и в кусты, вслепую, только глаза от колючек прикрыл. Крики, пальба, ветки вокруг от пуль секутся... Счастье мое, что заросли здесь сплошной стеной, а то бы все, каюк! Ох, и бежал я, мама родная, все свои рекорды побил! Весь выложился, без остатка. Как ноги подкосились, плюхнулся брюхом вниз - в глазах темно, сердце где-то у глотки, вот-вот выскочит. Одна только мысль в башке: ушел, забери меня черти - ушел! Минут десять в себя приходил, потом огляделся. Лежу в густой траве, на светлом пригорке; где-то сбоку ручей журчит; вокруг, уступами, лес - хороший лес, плотный; а между здоровенных сосновых стволов - скалы. Все в порядке - впереди горы! Ну, тут я совсем повеселел: не подвело чутье, правильный курс выбрал. Кавалерия кругачей в горы не попрется - кишка тонка, а приятели мои новые бродят сейчас где-нибудь в зарослях, а может, и лежат уже на вокзале. М-да, здесь уж как повезет!.. Одним словом, хорошо удрал, черта с два меня найдут: так след-запутал, ни одна собака не возьмет! Повернулся я на спину, лицом к сфере. Она еще голубая, яркая, глаза режет, но уже к синему часу дело идет. Ложносолнце давно скисло, от него лишь серая клякса осталась. Люблю я это время сферодня, самый приятный для глаза свет. Утром уж слишком много красноты вокруг, все бордовое, будто пожар вселенский. И рожи у всех мерзкие, как у Пузыря при запое. В желтый полдень начинается вся эта чехарда с Черным солнцем - и в глазах рябит, и нечисть всякая безобразит. А сейчас самое то, как и должно быть в натуре: трава - синяя, горы - зеленые в сизой дымке. Красота! От сферы - мягкое тепло; пригревает, тихо, спокойно... Отдохну, думаю, малость - и в горы. Места, слава богам, знакомые, можно сказать, родные. Осмотрюсь, разведаю, что и как, и дальше - к столице... Одним словом - размечтался, сучья кость, раскис. Тут они и выскочили из кустова - как призраки! Все трое - целые, невредимые, даже поклажу сохранили. Я как к земле прирос - не шевельнуться, рот разинул. Ведь хоть бы ветка где хрустнула!.. Тормозят рядом, и этот молодой, белобрысый мне этак ручкой: мол, вот и мы! Рюкзак скинул, присел рядом, рукавом пот с лица вытирает, а сам почти сухой, ну, может, слегка запыхался. Вот дьявольщина, как же это?.. Лота головой тряхнула, улыбнулась - мне! - и к ручью, грязь смывать. А мордатый даже не присел, сразу за трубку. И, разрази меня гром, такой у них вид, будто и не бежали они только что сломя голову, а так, размялись слегка. Ну и ну!.. Сел я, братцы, и морда у меня, наверное, до колен вытянулась - Ян даже заржал. Святая сфера, что же это получается? А Бруно трубку раскурил и спрашивает, словно ничего не случилось: - Ну, Стэн, куда теперь? А я сижу столб столбом, язык проглотил. Скажу без хвастовства: мало кто со мной в беге сравнится, спросите любого. И вот я валяюсь, как конь загнанный, а этим хоть бы что, чуть вспотели. И глазное: как они на меня вышли, ищейка у них припрятана, что ли?.. Ох, хотелось бы мне знать, где их так натаскали?! Одним словом, недооценил я их, вот что, матерые это ребята. Сопляк я перед ними, и вот это отныне надо зарубить себе на носу! Ну, ладно, пришел я в себя, рот захлопнул. Гляжу, Лота поднимается, лицо в брызгах, волосы мокрые поправляет. Казалось бы что особенного - а глаз не оторвать, прямо завораживает! Наваждение какое-то. Потом руку на сфероюг вскинула. - Там что, - испрашивает, - горы? - Угу, - говорю, - они самые... - Подумал и добавляю осторожно: - Вот туда и пойдем. Смотрю, все на меня уставились. Лота глаза прищурила, меня будто ледяной водой окатило. - А как же столица? - спрашивает тихо. - Да ты никак струсил, парень? - подает голос Бруно. Ладно, проглотил я молча, понимаю: завести хотят. Но это они зря, это у них не выйдет. Не на того напали - мне с ними надо жить дружно. Пока. Встал я - ноги, как бревна дубовые, и говорю: - Вы, конечно, как знаете, а мне через Станцию путь заказан. В Сферополис можно и через горы - один черт! Вежливо сказал, спокойно. Бруно головой качает: - Далековато через горы-то... Время потеряем. - Ну и оставались бы на Станции, - не выдержал я. - Кругачи бы вас в два счета куда надо доставили! Старшой и глазом не моргнул, стоит, покуривает. Молодые переглянулись. - что, - говорит Ян - это мысль! Поглядел я на его физиономию конопатую - не поймешь, всерьез или придуряется. А Лота головой качает. - Нет уж, - говорит, - лучше со Стэном! Больше увидим. Черт знает, чего несут?! И этот, мордатый... Далековато, видите ли... Будто не все равно, в какую сторону идти - Зенит же! Другое дело, что в горах трактов нет, там попотеть придется. Но тут уж надо выбирать! Ну ладно, присел я к воде, стал свои ссадины исследовать. В основном, чепуха, царапины. А вот к затылку не притронуться, шишка там с кулак, кровь вокруг запеклась. Это я о платформу, когда нас там застукали. Тут Лота подходит, дай, говорит, посмотрю. Буркнул я что-то, мол, пустяки, заживет - не слушает. Запустила пальцы в шевелюру, нащупала рану - легонько-легонько. Застыл я, как пень. Дед мой мастак был всякие старинные байки рассказывать, про королей там, рыцарей, принцесс... Сказки, одним словом. Так вот. Лота будто оттуда и явилась - в жизни такой красоты не видел, такого совершенства, даже холодок пробирает: да возможно ли?.. Нет, словами не передать - смотреть только да богов славить, что такое чудо сотворили. Забыл я про все: и про боль, и про кругачей, и что дело мое дрянь. Вот ведь как... Я даже не сразу сообразил, что Бруно меня давно за плечо трясет: `Очнись, парень!..` - Что такое? - включаюсь. - Уходить надо, - говорит спокойно. - Идут сюда. Тут до меня, наконец, дошло, вскочил, как ужаленный. - Как идут?.. Кто?.. - Не знаю, - пожимает плечами Бруно. - Наверное - со Станции. Близко уже... У меня слух, парень, как у филина.
ОБИТЕЛЬ Откуда у него такой слух взялся, я додумывал уже на ходу, как, впрочем, и все остальное. Дунули мы в горы - и вовремя.
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 118527 Опублик.: 18.12.01 Число обращений: 1
|