ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Александр ЩЕГОЛЕВ
Сборник рассказов

СОДЕРЖАНИЕ:

ОЛЬГА
КАК Я ПРОВЕЛ ЛЕТО
КАТАСТРОФА
КТО ЗВАЛ МЕНЯ?
ДВОЕ НА ДОРОГЕ
РАБ
МИР
ЛЮБОВЬ ЗВЕРЯ
НОЧЬ НАВСЕГДА
ДРАМА ЗАМКНУТОГО ПРОСТРАНСТВА

ОЛЬГА

Ее любили все, кто успел познакомиться с ней. Никто не знал, кто она
такая, откуда пришла и куда уйдет - так же, как никто не знал ее прежнего
имени, - но это было неважно. Ее называли Ольгой.
Началось так: она увидела, как хоронят молодую девушку. Покойница
лежала на боку и с тоской смотрела на людей. Ольга испугалась и закричала,
наполняя криком пустые сердца зрителей. Никто кроме нее не понял, что
совершается ужасная ошибка. Ольга кричала: `Нельзя хоронить, девочка
живая!`
`ОШИБКА!!!` - билось эхо под каменными сводами.
И крик этот услышали.
Потом был зал, в котором размещался узкий длинный стол. Вдоль стола
каменели молчаливые фигуры в черном. Ольга стояла на одном из концов - на
том, что ближе к нам. По левую ее руку был друг. По правую - чан с кипящей
водой. Она разделывала курицу: мелко-мелко рубила ощипанную тушку, чтобы
затем бросить кровавые куски в кипяток.
Принесли покойника, положили его на стол, отступили, ожидая Слово.
Тот сразу сел, свесив ноги вниз. Очень красивый был мужчина, с умным
волевым лицом - таких особенно жалко. Абсолютно белый. Он умоляюще смотрел
Ольге в глаза и указывал, указывал пальцем на себя, все еще надеясь. Он
очень хотел жить. `Люди ждут ответ, - тихо напомнил друг. - Да или нет?`
Тогда Ольга отрицательно покачала головой - ошибки, увы, не было. Человек
умер безвозвратно, похороны должны состояться. Она заплакала, не в силах
чем-либо помочь.
Следующим также был мужчина, огромный и грузный, одетый в тяжелое
серое пальто поверх серого костюма, занявший своим телом едва ли не
половину стола. И этот покойник также не смог лежать - стремительно встал
во весь рост. Встал прямо на столе, впечатав подошвы ботинок в смоленое
дерево. Ольга вскрикнула от ужаса, отворачиваясь. Человек был нестерпимо
уродлив: рыхлое лицо, непропорционально длинные руки, безобразно большой
живот, вываливающийся из расстегнутого пальто. Мертвое тело нависло над
маленькой испуганной женщиной. Однако люди ждали, и она зашептала: `Нет,
нет, нет...` Слово прозвучало. Мужчина покачнулся, поняв приговор. Он
торопливо заговорил. Причем, не ртом, не языком, а своим бескрайним
животом, - заколыхался, распространяя по гулкому залу волны утробных
звуков. Полы пальто развевались, как на сильном ветру. Страстное желание
высказаться раздуло серый костюм до неприличных размеров. Отскочили
пуговицы, лопнули швы.
Невозможно было разобрать ни единого слова.
`Что он хочет?` - спросила Ольга у друга.
`Он говорит, что ты самая красивая, что в своей жизни он не встречал
женщины лучше тебя, и что через полгода ты тоже умрешь. Он уверен, что
когда ты умрешь, вы соединитесь, и ничто не сможет помешать вашему
счастью.`
В последнем усилии мертвец потянулся к Ольге. Он упал вперед, лицом
точно в кровавые птичьи потроха. Его унесли хоронить, потому что и здесь
ошибки не было, а хозяйка стола наконец-то смогла бросить разделанную
курятину в чан с кипящей водой...
Именно так и началось ЭТО.
Ужасного вида мужчина был неправ. Ольга прожила полгода, и еще
полгода, затем год, и снова год, и еще много-много лет. Жива она и
сегодня. Когда она уйдет, не знает никто, даже она сама. И вообще, Ольгу
особенно любят как раз за то, что ее прошлым и будущим можно не
интересоваться, можно даже не вспоминать о существовании этой женщины.
Достаточно верить ей. Достаточно знать ее нынешнее имя. Люди Ольгу ни о
чем не спрашивают, но приходит время, и они с замиранием сердца ждут от
нее Слово. И как же радуется она, если удается увидеть ошибку!
Впрочем, ответ ее всегда честен.
Единственное, что известно наверняка, это то, что она умрет в один
день со мной. Я и она, она и я - мы уйдем отсюда вместе, ошибки не будет.
Лучшая из женщин моя, и только моя. Ведь я люблю ее сильнее всех.
Сильнее всех мертвых.

КАК Я ПРОВЕЛ ЛЕТО
(странная история)

Лето я провел хорошо.
Мы с мамой поехали в деревню. На самом деле это маленький городок, но
мама называет его деревней, потому что она в нем родилась. Мы каждое лето
сюда приезжаем, и мне здесь нравится.
Напротив нашего дома живет Петька. Только этим летом Петька сильно
изменился - по вечерам он лазил с другими ребятами в монастырский сад и
таскал оттуда землянику. Мы все очень любим землянику, это ужасно вкусная
вещь, но мама всегда говорила: `Чужое брать нельзя!`. А когда я сказал об
этом Петьке, он засмеялся.
Еще у нас появился новый сосед - дядя Игорь. Он недавно купил дом
рядом с нами, прошлым летом дяди Игоря тут не было. Сосед мне не
понравился, потому что он каждый день продавал на базаре землянику. Мама
сказала, что если купить у него, то нищим станешь - такие цены. Непонятно,
откуда он брал ее, эту землянику, во всяком случае, огородом он никогда не
занимался. Мы как-то были у дяди Игоря в гостях, он нас пригласил
познакомиться. В доме у него оказалось совсем пусто и грязно, и я
удивился. Куда он девает деньги, которые получает на базаре? Неизвестно.
Хотя, я сразу понял, что дядя Игорь умный. Он очень здорово умеет
говорить.
Петька часто предлагал мне лазить вместе с ребятами в монастырский
сад, но я отказывался. Еще он звал меня по вечерам в дом к дяде Игорю,
рассказывал, что у него страшно интересно, поэтому все ребята и ходят к
нему каждый вечер. Но я не хотел. Петька меня спрашивал - почему? А я не
объяснял, потому что не люблю говорить о людях гадости, но однажды не
сдержался и сказал Петьке, что его дядя Игорь или жмот, или псих. Конечно,
если человек загоняет на базаре землянику, а деньги прячет куда-нибудь под
драный матрац, вместо того, чтобы красиво потратить... Петька засмеялся и
ответил, что я не прав. На самом деле дядя Игорь без денег просто не может
жить - натурально. Оказывается, он варит из них бульон и пьет его перед
сном, а без этого бульона он бы умер. Петька похвастался, что дядя Игорь
давал ему попробовать. Очень вкусно! `И я когда вырасту, - сказал Петька,
- буду варить себе такой же бульон, но пока денег нет, еле-еле на
мороженое хватает.`
Звал меня Петька в гости к дяде Игорю, звал, и я решил узнать, что же
у него там такого интересного. Только идти к нему я все равно не хотел.
Когда стемнело, я забрался к соседу во двор и попытался заглянуть в окна,
но все они были занавешены. А в одном окне оказалась щелочка, и я стал
подсматривать.
Мама мне часто говорила, что подсматривать тоже нехорошо, но я не мог
сдержаться, честное слово. Мне было любопытно до жути. В щелочку я увидел,
как в доме собираются ребята, один за другим, знакомые и незнакомые. Среди
них был и Петька. Дядя Игорь встречал каждого в отдельности, обхаживал, а
потом делал очень странную вещь. Он быстро вытаскивал из кармана ключ,
похожий на тот, которым заводят механические игрушки, только гораздо
больше, вставлял его пришедшему мальчику куда-то между лопаток и
поворачивал. Каждый из мальчиков вздрагивал и сразу же замирал, а глаза
его становились какими-то стеклянными. Я испугался и убежал. Я никогда
раньше не видел ребят со стеклянными глазами.
Следующим вечером я снова стал подсматривать, но теперь это заметили.
Мальчики постарше привели меня к дяде Игорю и крепко держали, пока он
всовывал ключ мне в спину. Глаза у тех мальчиков, которые меня поймали,
были совсем-совсем стеклянными. И вообще - у всех собравшихся здесь ребят.
Сначала мне было страшно. Так страшно, что я даже плакал. Но потом
стало хорошо, весело! Все вдруг показалось игрушечным, ненастоящим, а сам
я, наоборот, сделался большим и сильным. Это было очень приятно. Дядя
Игорь рассказывал всякие смешные штучки. Про то, например, что люди
обходятся в эксплуатации намного дешевле роботов, так как потребляют
гораздо меньше энергии, только сначала нужно их... Я плохо помню его
рассуждения, хотя они и были ужасно забавными. Иногда он говорил слишком
непонятно. Мы сидели, слушали, хохотали. Потом пошли в сад воровать
землянику. Я - вместе со всеми. Мы наелись до отвала, набрали полные
пакеты и всю добычу принесли дяде Игорю. Так он нас попросил. Разве могли
мы его огорчить? Наверное, эту землянику он на следующий день и продавал
на базаре.
Мне очень понравился тот вечер. Самое главное, что я ничего не
боялся! Не нужно было ни о чем думать. Дядя Игорь так и сказал: `Думать,
ребятки, вредно для здоровья. Веселитесь, потому что вы абсолютно
свободны. Свобода - это веселье, запомнили?` Было здорово ощущать себя
свободным - таким веселым и таким сильным. И еще! Когда мы шли с ребятами
по улице, то были все вместе, рядом друг с другом, а когда полезли в сад,
то вообще стали как одно целое. И это тоже очень здорово.
А мама была недовольна и даже немного испугана. Она меня дома совсем
затормошила. Спрашивала: что со мной, почему у меня такие странные глаза,
где я выпачкал рот земляникой?.. Я не признался. А следующим вечером снова
пошел к соседу. Мы веселились, ели чужую землянику, мальчики постарше
показывали нам разные приемчики, которые им еще раньше показал дядя Игорь.
Я, кстати, завидовал мальчикам постарше, потому что, как только мы уходили
от дяди Игоря, они тут же начинали командовать. Но вообще-то было
интересно бродить большой толпой по темным улицам. Мы чувствовали себя
самыми главными, совсем взрослыми.
А мама почему-то сильно плакала утром. Она кричала: `Чтобы я никогда
больше не видела тебя со стеклянными глазами, слышишь, никогда!` Я ей
нагрубил и убежал.
Чего она разволновалась? Непонятно. Мамины слезы меня жутко
расстроили: я очень редко видел, чтобы мама плакала. Одновременно я слегка
на нее злился. Странно. Что-то было не так, но что? Конечно, когда дядя
Игорь вставляет ключ в спину, это приятно. Но почему глаза становятся
стеклянными? Почему вечером мне нравится воровать землянику, а утром я
знаю, что поступал плохо?
Почему я нагрубил маме?
Вопросы меня замучили. И я вдруг понял: лучше всего было бы плюнуть
на дядю Игоря. Не ходить к нему по вечерам, забыть про ключик, про
землянику и про глупое веселье. Но я уже точно знал - сделать это будет
трудновато. Не смогу я к нему не пойти, и все тут. Что же делать?.. Я
пробовал нащупать дырочку у себя спине. Руками никак было не дотянуться.
Тогда я пробрался в дом к дяде Игорю, пока он был на базаре, и начал
искать этот зловредный ключ. Лучше я ничего не придумал. Но сосед
неожиданно вернулся и застукал меня. Наверное, кто-то из ребят заметил и
ему доложил. Я думал, он рассердится, устроит скандал, а получилось все
наоборот. Когда дядя Игорь узнал, зачем я залез к нему, он обрадовался! И
сам достал ключ. Он дал мне эту штучку в руки (просто так, подержать) и
объяснил, что дело совсем не в ключе и даже не в том, чтобы найти дырочку
в чьей-либо спине. А в том, хватит ли сил и умения повернуть вставленный
ключ. Дело только в этом, - объяснил дядя Игорь. Если сил и умения
хватает, значит, человек всегда может получать от других людей то, что ему
нужно, и затем варить себе разные необходимые для жизни бульоны. Точно так
дядя Игорь и делает. Я же пока еще слишком мал и ни за что не смогу
повернуть эту дурацкую железку, даже если исхитрюсь кому-нибудь ее
вставить в спину. `Смешно надеяться!` - сказал дядя Игорь. Почему-то он
был уверен, что ключ мне понадобился для того же самого, для чего и ему.
Он меня похвалил: `Шустрый мальчик! Ничего, подрастешь, тогда и
попробуешь.` Я не стал его разубеждать. Во-первых побаивался - вдруг он
все-таки рассердится? Во-вторых, я немножко обиделся. На самом-то деле я
хотел украсть ключ только для того, чтобы никто не мог подловить им меня
сзади.
От дяди Игоря я сразу побежал к Петьке и все ему рассказал. Он жутко
удивился, но не поверил. Он сказал, что ничего такого у дяди Игоря не
видел, и что я, наверное, вру. Он сказал, что никто мне ключа в спину не
вставлял, а уж ему, Петьке, и подавно! Просто у дяди Игоря очень
интересно, а сам он хороший мужик. И землянику таскать из-под носа у
монахов тоже интересно, вот ребята этим и занимаются. Мне неохота было с
ним спорить. Я попросил его показать спину, он показал, и я долго искал
там дырочку. Ее оказалось трудно найти, такая она была неприметная. Но я
все-таки нашел - точно посередине между лопаток, куда человек не может
достать руками. Если специально эту дырочку не искать, ни за что не
заметишь! Потом я попросил Петьку посмотреть мою спину, и он тоже нашел в
ней дырочку. Он еще больше удивился, сказав, что все равно не верит в эти
глупости, и ушел играть с ребятами в роботов. А я решил не идти сегодня
вечером к дяде Игорю. Не идти, и все тут!
Но я пошел. Не знаю, почему. Ничего не мог с собой поделать. Я шел к
дяде Игорю и старался не плакать, хотя мне хотелось. А потом опять стало
весело и хорошо, дядя Игорь смешил нас историями про всяких дурачков,
которыми умные люди играют, как хотят, мы лазили в сад за земляникой, а
ночью мне снились сны, где я дрался и всегда побеждал. Только утром мама
снова плакала, гораздо хуже, чем вчера. Она не кричала и вообще ничего не
говорила, но я знал, что ее огорчили мои стеклянные глаза. Если бы она
ругалась, было бы легче. Она плакала так страшно, что я не знаю даже, как
это описать. Я чуть не умер от стыда. Она ведь из-за меня мучилась! Вот
тогда я и решился. Я понял, что если уж родился мужчиной, то и поступать
обязан по-мужски.
Поняв это, я пришел к Петьке и прямо спросил - друг ли он мне. Он
ответил, что друг, конечно. Я раскалил в плите чугунную плитку, объяснив,
что мне нужна помощь в одном очень важном деле. Он должен взять эту гирьку
щипцами и приложить ее к моей спине - в том месте, где вчера нашел
дырочку. Петька сначала испугался, стал отказываться, но когда я отдал ему
свой ремень с бляхой и перочинный ножик, согласился. Я лег на живот, а он
сделал все, как я просил.
Мне было ужасно больно, и я плохо помню, что было дальше. Кажется, я
куда-то бежал, меня ловили, я вырывался... Что творилось с мамой, совсем
не запомнил. В тот же день она увезла меня обратно в город, там я долго
болел. Но зато дырочка пропала! Санька, мой сосед по лестнице, проверил -
рана от гирьки зажила, остались только шрамы. Я, кстати, посмотрел
Санькину спину. У него была точно такая же дырочка, но я ему ничего не
сказал, потому что он все равно бы не поверил.
Я много думал. И когда болел, и потом, когда поправился. Неужели все
люди имеют предательские дырочки в спинах? Может быть, они есть только у
детей, а у взрослых сами собой пропадают? Хотя, нет, само собой ничего не
бывает. Наверное, каждый нормальный взрослый когда-нибудь решался и
запаивал дырочку раскаленной гирькой. А потом долго болел - как я...
Другой важный вопрос - почему ребята не замечали, как им вставляли ключ в
спину и заводили их? Почему один я увидел? Может быть, некоторые и
замечали, но им было наплевать? Ладно, об этом надо еще подумать. А хуже
всего вот что. Есть люди, которые знают о дырочках и у которых хватает ума
сделать ключ, чтобы ловить на него дурачков вроде меня! Это хуже всего.
Или нет? Или хуже всего то, что остальные люди ничего не знают и ничего не
видят?.. Ладно. Следующим летом я обязательно поеду с мамой в деревню, там
и разберусь. Пусть дядя Игорь подождет немного.
В общем, прошедшее лето было коротким, но очень увлекательным, и я
его никогда не забуду.

Александр ЩЕГОЛЕВ

КАТАСТРОФА

И не одно сокровище, быть может,
минуя внуков, к правнукам уйдет.
И снова скальд чужую песню сложит,
и как свою ее произнесет.

О. Мандельштам

1. Страшно. Мне очень страшно. Мне еще никогда не было так страшно.
Это не краткая вспышка животного ужаса - это сознание полной
безвыходности. Черный сосущий страх. Вокруг только мрак, бетон, неясные
тени искореженных приборов, сводящая с ума тишина. И одиночество. Боже
мой, я один, совсем один! Что делать? Дай мне силы... Дай мне силы
повеситься.

2. Была ночь. Мы вдвоем дежурили за пультом. Стас и я. В бункере
кроме нас никого, смена должна явиться в восемь. Мы зевали, травили
анекдоты, трепались, обсуждали альманах современной прозы. Поливали
молодых авторов сочными помоями... И тут - началось. Стрелки - все до
единой - запрыгали, позашкаливали, сирена вякнула и заткнулась, мы даже
`ой!` не успели сказать, как свет медленно погас, и сверху ворвался этот
жуткий вихрь. Меня швырнуло из кресла на щит. Я увидел, что рушится
потолок, и закрыл глаза... Проклятые воспоминания, что же вы со мной
делаете?

3. Да, бывают минуты, когда хочется повеситься. К счастью, в такие
минуты опускаются руки. Очень плохо мне было, когда я очнулся. Ситуация
представлялась яснее ясного: меня завалило. Я в склепе, в бетонном чреве.
Оставалось только лежать пластом и скулить, неумолимо покрываясь трупными
пятнами. Ни сил, ни мыслей, а в голове прокручивалось одно бесконечное
кино: ворвавшийся с неба вихрь беснуется, безнаказанно крушит родной
бункер - вспыхивает проводка, лопается оборудование, сверху падают мощные
глыбы. Кошмар... Я бы точно умер, надежно и быстро, если бы не это чудо. В
открытые глаза мне светила какая-то звезда! Долго, позорно долго ее
живительный лучик пробивал пелену моего отчаяния, но свершилось. Вернулся
разум. Звезда светила, специально для меня светила, поэтому я и не умер.
Оказывается, пока видишь звезду, можно жить.

4. Мне ведь всего двадцать два года. Я не женат и, к счастью, даже не
влюблен. У меня пытливый ум и богатая творческая натура. Вполне серьезно!
Для своих лет я достаточно развит интеллектуально и духовно. Что из всего
этого следует? Простейший вывод. Куда уж проще - не быть идиотом.

5. Странный, скажу вам, мирок! Стены бункера остались целы, а начиная
с середины зала, как раз там, где был установлен пульт, вздымается груда
камней и обломков всякого электронного хлама. Потолка нет, зато в
недоступной вышине зияет таинственным образом появившийся пролом. А
бункер, между прочим, находился на глубине семьдесят метров. Груда
обломков стеной поднимается до самого пролома, так что я угодил на дно
чудовищного колодца. Наверху темнеет крошечный участок ночного неба, в
котором сияет одна-единственная звезда, спасшая мне жизнь. Кроме нее
ничего больше не видно. Причем, звезда настолько яркая, что свет ее,
рассеиваясь по разоренному бункеру, дает зрению кое-какой шанс. Во всяком
случае, можно ходить, не боясь расшибить себе лоб. И я обошел свои
владения. Уцелели почти все подсобные помещения, примыкающие к
центральному залу, в них я успел обнаружить несколько жемчужин. Работающий
карманный фонарик - раз. Теплый спальный мешок - два. И самое главное -
склад продуктов! Там было столько консервов и брикетов, что я их,
наверное, за всю жизнь не съем. Из крана в туалете шла вода - вероятно,
осталась в стояке. Короче, повезло мне просто неописуемо. А вот Стас
пропал бесследно. Боже мой, как жаль беднягу! Лежит где-нибудь под
завалом, превращенный в кровавый кусок мяса. Спорили мы с ним, читали друг
другу свои стихи, дуэтом мечтали о славе, ругали классиков и
современников, бегали вместе по девочкам. И теперь он вот так... Впрочем,
а я-то сам? Да, пока еще жив. Но кто подскажет, дар это или проклятье!..
Ладно, с самим собой ни к чему кокетничать. Конечно, меня скоро найдут, не
могут не найти. Кинут веревочную лестницу, спустятся, возьмут под руки,
вытащат наверх... Надо подождать, надо только потерпеть. И все будет в
порядке. Люди меня спасут.

6. Тут творится какая-то глупость. Я никак не могу взять в толк, что
происходит. Не знаю, сколько часов я ждал - ел, пил, воздевал глаза к
чертовой дырке над головой - но вокруг ничего не менялось. Никаких
признаков ведения спасательно-восстановительных работ. И вообще -
абсолютная, одуряющая тишина. Как я кричал! Соорудил из рваных кусков
жести предмет, напоминающий рупор, орал в него до хрипоты, надеясь, что
наверху меня услышат. Ноль реакции. Никому я не нужен. Меня там что, уже
похоронили? А самое странное, что в проломе не светлеет. Все то же темное
небо, наполненное сиянием моей звездочки-спасительницы. Наручные часы
разбились при ударе о щит, поэтому не представляется возможности узнать,
сколько времени прошло с момента катастрофы. Нескончаемая ночь. Мистика,
время будто остановилось. Как же отсюда выбраться, как?

7. Конца-края не видно заточению. Страх теперь мучает беспрерывно,
потому что ничего, ну ровным счетом ничего не происходит! Страх и тоска.
Через определенные промежутки времени мне начинает хотеться спать, и я
сплю, потом просыпаюсь, думаю о своей пропавшей жизни, уничтожаю консервы,
меряю шагами этот призрачный замкнувшийся мирок и снова сплю. Очевидно,
организм продолжает отсчитывать прежние мои сутки. А здесь время не
движется. Сутки мне теперь заменяют периоды бодрствования - другого
способа ориентироваться во времени нет. Много бодрствований подряд я
лихорадочно искал выход. Пытался взобраться по стенам колодца, несколько
раз срывался, а когда грохнулся с четырехметровой высоты, понял наконец -
это бессмысленно. Альпинисту со снаряжением, наверное, удался бы подобный
трюк, но я - рядовой обыватель!.. Была надежда на шахту лифта - она
оказалась заваленной. В принципе, бункер имел два лифта: один здесь,
второй - с другой стороны зала, однако путь туда закрыт горой обломков.
Окончательность сложившегося положения приводила меня то в отчаяние, то в
ярость. Случилось со мной несколько дурацких припадков, когда я совершенно
терял чувство реальности: метался из комнаты в комнату, строя глупейшие
проекты создания лестницы в семьдесят метров, пытался закинуть в пролом
камни, бросался на стены и просил их меня отпустить, короче - сходил с
ума. Ситуация-то бредовая! Своими глазами вижу над головой вожделенный
выход, который абсолютно недосягаем. Но теперь я успокоился и четко
осознаю ужасающую своей простотой истину. С содроганием глядя наверх, в
черноту пролома, спрашиваю себя - что же делать? Звезда светит, значит,
жить пока можно. Но пора уже что-то придумать. Надо как-то спасаться.

8. Существуют две гипотезы, объясняющие суть происшедшего. Обе они
одинаково безнадежны для меня. Я не ученый, разумеется, но должен же я был
объяснить себе всю эту чертовщину! Произошла глобальная катастрофа,
что-нибудь в астрономических масштабах. Например, взрыв на солнце или
встреча с суперкометой или что-то еще в таком духе. И наша планета
перестала вращаться. При этом погибло большинство жителей на поверхности.
А то и все поголовно. Объект наш особой важности, расположенный к тому же
в черте города с миллионным населением - неужели никому не пришло бы в
голову наведаться сюда, сохранись хоть какая-то государственность?
Кошмарная гипотеза, я гнал ее от себя, прятался в другой гипотезе. Что,
если катастрофа носила местный характер, обрушилась непосредственно на
бункер? Я никогда не любил читать всякие глупости, паразитирующие на
модных словечках - насчет гиперпространств, параллельных пространств,
замкнутых пространств и прочее, и прочее. Но вдруг в самом деле
`пространство`, извините за пошлость, `свернулось` в моем бункере? В
общем, взрыв это был или космическая дрянь заявилась в гости, мне уж не
понять теперь, но вполне могло случиться нечто такое, именно из нелюбимых
мной книжек. Я не физик, я оператор - сформулировать толком не могу... Не
могу, не могу, не могу... Не могу больше, ребята. Мне очень страшно.
Неужели придется всю жизнь гнить в этом колодце?

9. Нужно смотреть правде в глаза - надеяться мне не на кого. Обе
гипотезы позволяют сделать одинаковый вывод: для меня человечества больше
не существует. В моем нынешнем мире нет более одинокого человека, чем я,
Пугающая перспектива вечной старости, начавшейся в двадцать два года. У
меня ничего нет. Без друга, без женщины, без дела, без будущего. Нет даже
времени - остановилось оно. И покончить с собой не могу. Потому что трус.
Наверное, скоро сойду с ума.

10. Я был неправ! Однажды, съев брикет и запив его водой из крана, я
в тысячный раз посмотрел наверх. И вдруг понял - у меня есть звезда. Она
касается моего лица живительным светом, дарит силы, указывает истинный
путь. Еще у меня есть голова, а это, согласитесь, тоже немало. Теперь дело
за пустяком - найти цель. Нет, не так, не так! Найти Цель... Поставить
перед собой Цель, к ней автоматически приложатся средства, тогда вернется
и время. То есть будущее. Я сам себя спасу. Сам!

11. План такой. Прежде всего нужно осознать, что в каком бы мире ты
не очутился, ты остаешься человеком. Ты несешь в себе человеческое. А что
есть `человеческое`? Это культура. Не знаю, существует ли в мире еще
кто-нибудь кроме меня. Вполне может статься, что нет, такой вариант, увы,
реален. Тогда я один несу в себе эту культуру. Тяжкое бремя! И
одновременно - главная миссия уцелевшего. Нужно сохранить культуру, если
уж не сохранились люди. Для кого? Вопрос! Для себя, для тех, кто придет
после нас. Возможна и другая ситуация. Предположим, я в ином пространстве,
где нет нашей человеческой культуры, но есть какие-нибудь расы со своей
культурой. Тогда нужно дать им напиться из нашего родника. Если же
действительно произошла глобальная катастрофа, и я в нашем пространстве,
то занятие, которое я себе придумал, может оказаться бессмысленным. Да, но
может и нет! Откуда я знаю, что на поверхности? Жалкие остатки цивилизации
или одна лишь голая пустыня? При любом варианте следует исходить из
худшего, то есть из того, что культура утеряна. Иначе потом придется
горько жалеть об ушедшем бесплодно времени. Дело мое будет святым -
реставрация главного нашего богатства. По крохам, по кирпичикам. И нет
здесь ничего смешного! Сейчас мне не выбраться из плена, но пройдут мои
года, и должна, обязательно должна появиться возможность выхода. С чем я
явлюсь тогда?.. Кстати, микроскопическая надежда на спасение есть и
теперь. Забудем, наконец, про эту дурацкую дырку наверху, которая только
отвлекает от поисков реального выхода. По ту сторону завала остался второй
лифт - данный факт просто жжет мне мозг. Вдруг его шахта уцелела? Можно
попробовать разобрать в груде камней лаз, пролезть туда и проверить.
Потребуется много времени, но не в моем положении жалеть его, к тому же я
молод... А насчет реставрации культуры - это грандиозная идея. Так и
сделаем. Вперед, к будущему!

12. Я займусь литературой. Во-первых, отдельные сферы культуры в
подобных условиях невосстановимы. Во-вторых. к этому виду творческой
деятельности я имею здоровую самоуверенную тягу: сам потихоньку пописываю.
В-третьих, ничего кроме этого я не знаю - музыка, живопись, науки, все
прочее так же далеко от меня, как пролом над моей головой. Я умею лишь
правильно выставлять ползунки на пульте да грамотно водить по бумаге
шариковой ручкой. Сочинять я еще в школе начал, а после того, как со
Стасом познакомился, окончательно решил: литературное творчество - это
всерьез и надолго. У него, между прочим, уже публикации были, у
бедолаги... И, наконец, в-четвертых. Я твердо убежден: литература является
основополагающим фактором человеческой культуры, тем фундаментом, который
держит все ее массивное здание. Так что выбор сделан. В бункере темновато,
но ведь я нашел карманный фонарик! Бумаги на складах полно, тонны чистых
бланков. А в кармане моего пиджака лежит трехцветная ручка. На первое
время хватит, а потом что-нибудь придумаю. И проход в стене обязательно
буду пытаться пробить, это пока единственный путь к спасению. В общем,
троекратное `Ура!` Есть Дело плюс Надежда, и я жив - спасибо тебе,
звездочка-спасительница!

13. Решил пока восстанавливать только ярко выраженные сюжетные вещи.
Боюсь, многоуровневые философские произведения мне не осилить. Вот
наработаю опыт, тогда может быть. А начать следует, конечно же, с
`Робинзона Крузо`. Это книжка моего детства, я прекрасно ее помню и,
надеюсь, реализую достаточно профессионально.

14. Оказывается, писать не так уж сложно, когда досконально знаешь
сюжет, придуманный кем-то за тебя, и, кроме того, не слишком размышляешь о
слоге и стиле. Исписал кипу бумаги. Раньше у меня было не так: я помню,
как страдал над каждой фразой, как мучительно продумывал каждый из
сюжетных ходов. За двадцать два года я успел сделать всего один
полноценный рассказ. А тут - большую повесть написал за несколько периодов
бодрствования! Чудеса.

15. Хочется петь от радости. Прочитал `Робинзона`. Вероятно, во
многом он не совпадает с оригиналом, однако читается гладко, интересно.
Впрочем, вся соль тут в теме, в главной мысли - нельзя падать духом в
самых безнадежных условиях. Так же, как это делаю я в собственной
ситуации. Надеюсь, в моей повести идея отражена достаточно четко.
Гениальный сюжет!

16. Не забываю про второй лифт. Нашел несколько подходящих железяк,
соорудил из них какое-то подобие инструментов, исступленно работал все
бодрствование. Практически не продвинулся ни на шаг. Тяжелая предстоит
работа, каторжная. И невообразимо долгая. Ну, да ладно, больше успею
написать. Ворочая обломки, думал над следующими произведениями. Решил
вспомнить классические сказки - маленькие шедевры, концентрирующие в себе
правду о всех нас, наглядно показывающие простоту истинной мудрости.

17. Со сказками также не было затруднений. В них ведь литературные
красоты не обязательны - голая сюжетная схема, не более того.
Замечательные получились сказочки! Красная Шапочка и Золушка, Бременские
музыканты и Конек-Горбунок - родные, с детства знакомые персонажи. `Сказка
о рыбаке и рыбке`, `Голый король` и так далее, и так далее, - записал все,
что сумел вспомнить. Получился шикарный сборник. Озабоченно ждал: вот-вот
кончится синяя паста в ручке, я начну писать красной, потом зеленой, а
потом придется заниматься изобретательством. Ничего подобного. Паста не
кончается, до сих пор я пишу тем же баллончиком. И фонарик горит все так
же ярко - батарейки, по-видимому, не собираются садиться. Устал я от
чудес. Нет, не устал, скорее привык, перестал обращать внимание. На то,
что вода исправно течет из крана, на то, что канализация сохранилась,
функционирует. Дождя ни разу не было! И воздух холоднее не становится,
хотя я ожидал наступления зимы, морально готовился к холодам. Чепуха это,
мелочи. Пусть ничего не меняется - и слава Спасительнице. Главное -
работать, не покладая рук: творить и пробиваться к выходу. Кстати, я
организовал строгий распорядок, чтобы умственная работа рационально
сочеталась с физической. Отсчет времени веду теперь совсем по другому - по
количеству написанных страниц, а после окончания очередной вещи оставляю
на стене зарубку своим самодельным ломом. Освоился я, кажется. Освободился
от бессмысленной суетной тоски.

18. Ох и намучился я с этим Фаустом! Просто возненавидел его. Вроде
бы хрестоматийная история, а как начал копаться, так и утонул. Вещь-то
непростая. Но является этапной в нашей культуре, значит непременно нужно
попытаться восстановить. Самое паршивое, что сюжет помню не в деталях. Ну,
продал он душу Мефистофелю в обмен на вечную молодость, ну, не выполнил
поставленных условий, ну, превратился обратно в старика - и все, что ли?
Не может быть. Есть там известная фраза: `Остановись, мгновение, ты
прекрасно!` Как она завязана с остальными событиями, никак не вспомнить! И
еще вертится в голове другая фраза: `Люди гибнут за металл` - мешает
работать. Пришлось домысливать сюжет самому. Написал так, будто бы после
заключения с Мефистофелем договора любое желание Фауста исполнялось, и он
с готовностью принялся делать свою жизнь все приятнее и приятнее, но вот
беда - процесс этот он не имел права останавливать. Как только Фауст понял
бы, что имеет все желаемое, что желать-то ему больше нечего, так и
аннулировался бы договор. Таким образом, я привязал фразу о прекрасном
мгновении. Не помню, что там было на самом деле, да и безразлично мне.
Прочитал повесть - очень понравилось. Умею я писать! Жаль, пропадает мой
талант в этом затхлом `свернутом пространстве`, или как там его правильно
обозвать. А может быть, наоборот, приносит максимальную пользу
человечеству?

19. Начало поламывать поясницу. Иногда побаливает сердце. Интересно,
сколько по старому счету прошло времени? Бесполезно гадать. Зеркала нет,
на себя невозможно посмотреть. Так и живу: создаю шедевры один за другим,
потом оставляю на стене зарубки. Много сил потратил на `Гулливера`, по той
же самой причине, что и с `Фаустом`: мелкие сюжетные ходы придумывал сам.
Описал только два путешествия Гулливера - в Лилипутию и в Великанию,
приключения в остальных странах очень плохо помнил. Отметин на стене уже
двадцать две, ровно столько же, сколько лет мне было тогда, в прошлой
жизни... Проклятый вихрь!.. Проход углубился метра на полтора - а какого
пота мне это стоило! Боюсь думать о втором лифте. Наверняка он тоже
завален. Сгнию тут, червяк разумный.

20. Отвратительно. Это отвратительно - разгребать чужие идеи. Я же
отличный писатель! В каждой фразе, в каждом знаке препинания. Занимаюсь
каким-то маразмом, - давно меня грызет эта мысль. Пора уж сочинять и
собственные произведения, пора взрослеть. Хватит, я хорошо поработал на
благо человечества. Только кто оценит мой подвиг, где оно, благородное
человечество? Хватит. Смотрю на зарубки и каждым нейроном чувствую -
наступает деградация. Вновь - распад, гниение, трупные пятна... Ничего,
справлюсь, не в первый раз. Звезда моя, Спасительница, одна Ты меня
понимаешь. Дай прилягу, отдохну, растворюсь в Тебе, моей светлой.

21. Окончательно решил сочинять свое. Мне есть что сказать тем, когда
я выберусь отсюда, поверьте! Ручка пишет, Фонарик горит, бумага манит.
Спасительница одобрительно взирает сверху. Надо только собраться,
продумать все до мелочей, спокойно, без спешки, и я наверняка создам
нечто. Я верю, что смогу. Конечно, смогу.

22. Очень долго искал тему будущей работы - махал ломом, выносил
куски камня из туннеля, питался, восстанавливал силы, а сам напряженно
размышлял. Хотелось чего-нибудь этакого, поднять настоящий глубинный
пласт. Тема пришла сама собой, совершенно неожиданно. Что ж, таковы законы
диалектики. Однажды в полудреме я зримо представил себе человека, которого
предали самые близкие люди, предали даже не его самого, а то, что было ему
наиболее свято. В доме этого человека властвуют ненавистные твари, друзья
умерщвлены, и он начинает мстить, хотя считаем мщение недостойным себя. Я
содрогнулся, увидев это, и понял - вот моя тема. Я создам настоящую
трагедию, я закручу такую интригу - ты ахнешь, Спасительница моя!

23. Ай, да я! Ай, да сукин сын! Написал. Пригвоздил к бумаге. Без
ложной скромности вещь получилась гениальная. Кто прочитает, поймет. Всего
себя вложил в нее. Терзал разум поисками новых слов и словосочетаний,
сюжет разрабатывал до болезненного мельтешения в голове, до навязчивых
картинок, разрушающих сон, а с героями вообще разговаривал вслух,
незаметно пересекая черту между мысленным монологом и самым натуральным
бредом. В результате - написал!.. Молодой парень после окончания
университета вернулся домой, а там творится что-то дикое. Отец,
генеральный директор крупного объединения, умер вроде бы своей смертью, но
призрак, явившийся главному герою, сообщает: отца убила мать, чтобы главой
объединения сделать любовника, одного из членов правления. Невесту
главного героя, которую он очень любил, заставили выйти замуж за другого.
Погиб лучший друг. В общем, зверская атмосфера. Парень - умнейший человек,
он не хочет мстить, но обстоятельства вынуждают его, и начинается кровавая
кутерьма. Сам не понимаю, как мне удалось выдумать такую историю!
Вероятно, помог стержневой парадокс, выбранный мной для трагедии - что
произойдет, если основным врагом в жизни человека станет его мать? Отсюда
и вытекают сюжетные хитросплетения. Удалась мне эта вещь, налюбоваться не
могу! Особенно нравится монолог главного героя о смысле бытия, где он
задает миру вечные вопросы. Даже не ожидал от себя таких высот. Ради одной
этой повести стоило просидеть в каменном колодце, честное слово!

24. Я окончательно уверился в своем призвании. Следующее мое
произведение получилось на таком же высоком профессиональном уровне, что и
предыдущее. Судите сами. Поначалу действие развивается нарочито
тривиально: человек путешествует из города в город и совершает повсюду
массу благородных, а иногда даже героических поступков. Например, он сумел
уничтожить страшного инопланетного робота, захватившего власть в одном из
селений, противопоставив коварству ум и отвагу - здесь я внес элемент
сказочной фантастики. Путешественник шутливо называет себя `солдатом,
исполненным грусти`, хотя на самом деле никакой он не солдат, просто
удивительно хороший человек, который мечтает установить везде царство
справедливости и самоотверженно борется за это. Все вроде бы идет к
счастливой развязке - его выбирают мэром, но вот тут-то ситуация и
ставится с ног на голову. Оказывается, каждое доброе дело, совершенное
главным героем, было бессмысленным до глупости, никому не нужным.
Оказывается, люди над ним везде потешались. Оказывается, мэром-то его
выбрали специально ради злого смеха. И сражался он отнюдь не с
инопланетным роботом, а с обыкновенной электростанцией, использующей силу
ветра. Больным и старым `солдат, исполненный грусти`, возвратился домой.
Повесть эта о том, что благородство должно иметь хоть какие-нибудь мозги.
Здорово придумано, верно? Хорошо, что я решил работать самостоятельно. Мое
творчество гармонично вольется в общечеловеческую культуру, это очевидно.
Спасительница моя, да сбудется мечта, да не прервется надежда, да
приблизится свет Твой, о, Спасительница моя..

25. Много работаю. Пишу, как дышу, и все ведь только свое,
собственное, выстраданное! Зарубки регулярно прибавляются, с гордостью
поглаживаю их и думаю о том дне, когда выйду отсюда. Мне есть с чем выйти,
я не зря прожил жизнь. Недавно сочинил несколько развлекательных рассказов
- так, для собственного удовольствия, позабавил себя немного. Один,
например, о том, как четверо друзей-смельчаков спасли честь некой

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 118271
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 0