ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

В. Васильев
        Сборник рассказов

ГОД ЖИЗНИ
ГОРОД-ПРИЗРАК
Душа чащобы.
ЖЕСТЫ
ЗАБЫТАЯ ДОРОГА
ПЕЛЕНА
САДОВАЯ, 7
СРЕДСТВО ОТ ОДИНОЧЕСТВА
ТРЕЛЬ ПЕВЧЕЙ СОВЫ
ТРИСТА ДЕВЯТЫЙ РАУНД
УРМИ
УЩЕЛЬЕ ГОРНОГО ДУХА
ХОЗЯЕВА ПОДНЕБЕСЬЯ

ТРИСТА ДЕВЯТЫЙ РАУНД
(городская быль)

Посвящается всем джентльменам, а также
Ярославу Пушкареву по его же требованию.

Вот ведь как бывает: большой город, столица, муравейник, живешь бок о
бок с тысячами людей и ничегошеньки о них не знаешь. Рядом происходит
тьма-тьмущая удивительнейших событий, а ты почти всегда остаешься в
стороне и неведении. Иногда давно знакомые люди крутятся в двух шагах друг
от друга и ни сном, ни духом...
Не верите? Ну, вот например...
...выхожу это я из своей трижды проклятой конторы в слегка
приподнятом настроении. Во-первых - конец рабочего дня, во-вторых -
пятница, а в-третьих - понедельник тоже объявили выходным. По радио и
приказом по конторе. Шеф у нас неплохой парень, как это ни странно. Так
вот, близился какой-то новоявленный праздник с экзотическим названием, не
то сочельник, не то троица. После переворота старые революционные живо
поотменяли, зато вон затеяли возрождать церковные, из тех, что помнят лишь
замшелые сварливые старухи (ненавижу старух!), гнездящиеся на бесчисленных
лавочках в любом дворе.
Короче, иду, посвистываю. Надо сказать, что я - из тех счастливцев,
которые живут в центре, но не на главных улицах. Контора рядом. На работу
- пешком, благо всего четыре квартала. Вот каждое утро и хожу. А поскольку
вырос здесь же, в основном дворами. Люблю, знаете: клумбы, лавочки,
малышня в песочницах возится. Если бы не старухи - сущий рай. А на улицах
- сплошные толпы, пробки, плюнуть некуда. Час пик!
Иду. Собираюсь сворачивать под арку, не доходя до очередного
перекрестка. Вдруг: лицо знакомое впереди мелькает. Бывает ведь: не видишь
человека лет десять, а потом глянешь - ну ничуть не изменился! Сворачивает
под ту же арку.
Одноклассник! Саня Бурчалов. Е-мое, сколько лет!
Бегу следом.
- Саня! - ору.
Оборачивается.
- Артем? Хо! Вот так встреча!
Обнимаемся.
- Ты зачем здесь? Каким ветром? - спрашивает.
Я хохочу:
- Да живу я здесь! Забыл, что ли?
Теперь он смеется:
- Действительно, ты же в центре жил!
- Ну, а ты? - хлопаю его по плечу. Радость так и распирает.
Он продолжает смеяться.
- Теперь и я здесь живу! Уже лет пять. На Южной.
К моей берлоге это ближе, чем контора, чтоб ее...
Я шалею. Идти от него ко мне меньше минуты! И за пять лет впервые
сталкиваемся. Эх-ма... Столица, центр!
Дальше - больше. Оказывается, он каждый божий день ходит тем же
путем, что и я в контору. В то же время. Как штык. Столица, центр... Что в
лесу, что в толпе, никого не замечаешь. Парадокс.
Тянет к себе на Южную. Посидим, мол, покалякаем, бутылочку `Бастардо`
раздавим, благо выходной завтра. Я упираться и не думаю: псих, что ли?
Жена, слава богу, дома не ждет, а с Санькой мы восемь классов за одной
партой просидели, прежде чем расстаться на целое десятилетие.
Идем. Дворики, малышня, собачки у подъездов лениво взлаивают. Старухи
шушукаются, наверное, старые праздники ругают, а новые хвалят. Или
наоборот. Пойми их, ворон полувымерших.
Вот и Южная. Сворачиваем: сирень цветет, березка зеленеет... Эх,
центр, люблю я твои дворы!
Вдруг Саня подобрался весь, умолк на полуслове. Даже походка
изменилась, осторожной стала, крадущейся.
Гляжу: на лавочке у палисадника, единственной свободной от вездесущих
старух, возлежит кот. КОТ. Огромный, рыжий, ухо подранное (в баталиях!),
усищи длинные, хвост - что твое полено. Пушистый, страсть. Одним словом,
матерый зверюга. Спит, вроде бы.
Саня на цыпочках к нему подобрался, и ка-ак даст с ноги!
`Бедняга, - думаю, - кот. Спросонья по ребрам, врагу не пожелаешь...`
Однако, зря сочувствовал, как оказалось. Увернулся котяра,
среагировал. Вот что значит уличная выучка! Центр, пацаны хулиганистые, у
каждого рогатка. Сам был таким же. Вот коты и готовы каждую секунду
удрать, даже во сне, от греха да расправы подальше.
Впрочем, рыжий котище удирать, похоже, не собирался. Стоит, глаза
свои хитрые на нас таращит. Снисходительно так, чтобы не сказать нагло.
Саня сокрушенно вздохнул, сел на лавочку.
- Двести семьдесят шесть - ноль, - говорит. Уныло, разочарованно.
- Что? - не понял я.
- Счет. Двести семьдесят шесть - ноль в его пользу, - поясняет Саня.
- Соревнование у нас. Кто кого. Либо я его стукну, либо он увернется.
Почти каждый день по раунду.
И лезет в карман. Кот замурлыкал и - прыг ему на колени! Спокойно,
без тени страха. Ну, да, Саня всегда был джентльменом, во всех играх. Я
ошалело глазею на кота.
Тем временем из кармана появляется сверток, пахнущий рыбой. Кот
заурчал пуще прежнего и нетерпеливо заерзал.
Сардинка. Или селедка - черт ее разберет, не силен я в ихтиологии.
Пока хвостатый оппонент хрустит да закусывает. Саня чешет его за ухом.
Я стою. Наконец, рыбка съедена, дружок мой школьный на прощание
треплет котяру по мощному загривку и встает.
- Пока, Уксус, - говорит. - До завтра.
И пальцем возвращает на законное место мою отвисшую челюсть.
Я в ужасе. В полном. Думаю, вы меня поймете. Так Сане и шепчу: `В
ужасе, мол, я. В полном.` А он смеется.
- Таких, - говорит, как Уксус еще поискать надо. Чудо, не кот. В
сухую меня обставляет. Второй год, между прочим! Каждый день думаю: вот,
сегодня непременно размочу счет. Какое там...
- Ну, положим, у котов реакция не чета нашей, - развожу я руками. -
Ладно, а селедку-то зачем?
Он все смеется:
- Любит Уксус селедку. Каждый ведь что-нибудь любит? Я вот, например,
пиво баночное обожаю. И вообще, должен же быть какой-то приз? Игра у нас
или нет? Все по честному, по-джентльменски.
Поднимаемся на третий этаж. `Щелк-щелк!` Ключ поворачивается в замке.
Посидели славно. Санька остался тем же Санькой - другом-непоседой,
затейником и выдумщиком. Мы стали старше, но честное слово будто и не было
этих десяти лет; и завтра нам опять предстоит сесть за нашу парту, первую
в центральном ряду, ему слева, мне справа...
С этого дня мы сталкивались под аркой чуть не каждый день. Иногда я
нарочно поджидал его, иногда - он меня. Центр кишел людьми, спешащими,
суетливыми, и только наши дворы оставались сказочно тихими. Даже не
верилось, что в двух шагах отсюда грохочет столица, чадят автомобили, и
тысячи ног шаркают по древнему булыжному тротуару.
К осени счет Саня - Уксус дошел до трехсот восьми - ноль в пользу
кота. Саня неизменно скармливал ему рыбку, чесал за ухом и трепал по
загривку, а кот, за минуту до этого собранный и напряженный как струна,
довольно урчал и жмурился. Потом мы либо поднимались к Сане (`Бастардо`,
`Ауриу`, `Алеатико Аю даг`), либо шли ко мне (`Кокур Сурож`, `Токай`,
`Южная роза`, `Гратиешты`), либо расставались до завтра. Уксус провожал
нас сытым снисходительным взглядом.
Так продолжалось до пятого октября. Мы с Саней вышли из-под арки,
хохоча над очередной историей из репертуара моего шефа. Ветер носил по
двору хрустящие огненно-рыжие листья. Старухи попрятались по коммуналкам,
осень все-таки, не май месяц.
Уксус, как всегда, дремал на лавочке. К октябрю он стал еще более
рыжим, под цвет кленовых листьев.
Саня подобрался и на цыпочках устремился вперед. Кот и ухом не повел
- в триста девятый раз.
`И где он рыбу берет для этого бандита...` - вздохнул я, лениво
созерцая очередной раунд.
Саня подкрался к скамейке. Вот так же, наверное, Уксус подкрадывается
к беспечным голубям. Ближе и ближе, пока не последует молниеносный рывок.
Удар! Уксус вскакивает, пытается увернуться, но поздно: Санин ботинок
настигает его. Отфутболенный в сторону кот приземляется на четыре лапы.
- Йо-хо-хо! - Саня ликует. - Триста восемь - один!
Его крик напоминает знаменитый вопль Тарзана. Еще бы, счет наконец
размочен.
`Интересно, - думаю, - что станется с рыбиной? Неужели и сегодня
скормит коту?`
Уксус стоит в двух метрах от скамейки. Уксус изумлен. Уксус
раздосадован. Уксус совершенно сбит с толку. Сегодняшний раунд им
безнадежно проигран.
А вот что произошло дальше, мне и рассказывать неловко. Не люблю,
когда меня считают лгуном. Клянусь: все это чистейшая правка! Хотя, все
равно никто ведь не поверит.
Понурив голову Уксус идет и кусты и некоторое время там возится. Мы с
Саней идем. Я уже думают не зазвать ли товарища на давно припрятанную для
торжественного случая бутылочку `Черного доктора`.
И вдруг огромный рыжий котище мягкой пушистой лапой выкатывает из
кустов прямо нам под ноги поллитровую банку импортного пива `Гессер`.
Уныло глядит на нее, и вдруг одним прыжком вскакивает Сане на плечо.
Что вы думаете он сделал? Правильно, почесал Сане за ухом.
Мой дружок млеет от счастья. Еще бы не млеть: раунд за ним, у ног -
`Гессер`, в кармане - рыбка, как раз под пивко...
И тогда я понял: котам, как и людям, ничто человеческое не чуждо. И
провалиться мне на месте, если я неправ!

Владимир Васильев. Душа чащобы.

`Придется ехать через Черное`, - подумал Выр с неудовольстви-
ем. Старый бор жители Тялшина и окрестных земель старались обхо-
дить стороной. Мрачновато там... Нечисть, опять же, пошаливает.
Кому охота голову в омут совать? Правда, кое-кто отваживался там
хаживать, но только если не оставалось другого выхода. Вишена По-
жарский, говорят, в одиночку Черное проходил не раз, да и побра-
тимы его - Славута-дрегович, Боромир Непоседа, Похил - тоже там
бывали и ничего, целехоньки.
Но Выр-то не ровня им. Побратимы - воины, меч им привычен. А
Выр - простой охотник. И приятель его, Рудошан, тоже охотник.
Только и оружия, что пара ножей да луки со стрелами.
Впрочем, людей ни Выр, ни Рудошан, как раз не боялись, а про-
тив нечисти оружие тоже не особый помощник. Вот Тарус-чародей,
наверное, прошел бы Черное насквозь играючи, даже не глядя по
сторонам. Черти, поди, разбежались бы с визгом, только он поя-
вись.
Выр вздохнул. Телега, груженная ворохами шкурок, тихонько по-
скрипывала. Рудошан отпустил поводья и беспечно болтал ногами,
даже орехи, стервец, щелкал. Словно не в Черное им теперь дорога,
а трактом, до самой Андоги, где путников больше, чем леших в ле-
су.
- Эй, друже, будь начеку, - посоветовал Выр. - В Черное въез-
жаем!
Угораздило же Мигу так разлиться! Не пройти нипочем, только
бором, чтоб его...
- Да ладно, Выре, - отмахнулся Рудошан. - Не беги впереди те-
леги. Последнее время в Черном никто не пропадал.
- Потому что никто туда не совался, - проворчал Выр. - И Рыдо-
ги вспомни - ведь никого не осталось, все селения обезлюдели.
- Где Рыдоги! - отмахнулся Рудошан. - Сколько дней топать.
Выр только вздохнул. На душе было муторно, и предчувствие на-
валилось какое-то нехорошее. Выровы предчувствия часто сбывались.
Чаща стиснула поросшую травой и побегами ольхи дорогу; крепкие
ядреные сосны с непривычно темной корой и непривычно темной хвоей
мрачно простирали к путникам корявые ветви. Воздух стал каким-то
серым, словно и не в лесу. Птичьи голоса остались где-то позади,
а в Черном только тишина гулко звенела в ушах. Выр невольно пере-
дернул плечами.
Постепенно дорога превратилась в тропу, телега еле продиралась
меж колючих веток, а конь то и дело пригибал голову и цеплял гри-
вой хвою.
Рудошан догрыз орехи, выплюнул скорлупу и устроился в телеге
поудобнее.
- Эй, Выр, лезь ко мне! - позвал он. Выр отрицательно помотал
головой.
- Охота тебе ноги бить, - сокрушенно вздохнул Рудошан.
За очередным поворотом тропы конь стал, как вкопанный. Поперек
пути лежала сухая сосна в несколько обхватов. Верхушка ее прята-
лась в переплетении обломанных крон; как рухнуло старое дерево на
соседей, так и застыло, чуть не достигнув земли. Человек ползком
пробрался бы под мшистым стволом, но как быть с телегой и ло-
шадью?
Выр хотел чертыхнуться, но вовремя вспомнил, что в таком месте
имя нечистого лучше не произносить и только сплюнул с досады.
- Ну вот, приехали, - Рудошан соскочил с телеги, приблизился к
преграде и задумчиво пнул ее сапогом. На тропу посыпалась сухая
желтая хвоя.
- Чего делать-то будем? - спросил Выр несколько растерянно.
Лесом никак ведь не объедешь...
- М-да... - протянул Рудошан. - Топор-то у меня есть, но
сколько мы с такой орясиной возиться будем? До темноты никак не
успеть.
Выр даже вздрогнул. Ночевать в Черном? Нет уж, лучше сразу
лечь и помереть.
- Да чего ты смурной такой, - сердито сказал Рудошан, роясь
под тюками со шкурками. - Словно прижали нас к стене, и деваться
некуда. Вечно заранее себя хоронишь!
Наконец Рудошан нашарил топорик и потрогал лезвие пальцем. То-
порик был достаточно остр.
Посреди ствола рубить не имело смысла. Рудошан подумал: лучше
срубить несколько молодых сосен у пня, и тогда попытаться прове-
сти коня с телегой чуть в стороне. Вполне может получиться.
Он подошел к корявому толстому пню. Старая сосна подгнила у
самых корней, пень напоминал раскрошенный зуб. Валяющиеся рядом
щепы успели потемнеть от дождей и времени - сколько уже валяется
вековая сосна поперек тропы? И сколько тут никто не ходил?
Рудошан еще раз пнул ствол и с размаху тюкнул топором в за-
плывшую смолой трещину. Удар неожиданно отдался в ладони и обух
выпал из руки. Словно не по дереву Рудошан рубанул, а по железу.
Боль была неприятная, тупая, ноющая. Пригляделся, хотя было сум-
рачно - Черное все-таки. Под слоем загустевшей бог весть когда
смолы что-то крылось. Поднял топор (на лезвии образовалась зазуб-
рина), соскоблил смолу. Осторожно потюкал, расщепляя податливую
древесину.
Что-то железное. Не то нож, не то крюк какой-то.
- Чего ты там возишься? - нервно окликнул его Выр, топтавшийся
у телеги.
- Да, тут в стволе нашлась какая-то штуковина. - Топор чуть не
загубил, холера... Точи теперь!
Спустя несколько минут Рудошан освободил железку из давних
объятий мертвой сосны. Более всего она напоминала обычный клин,
но кому понадобилось отливать клин из металла? По крайней мере,
Рудошан никогда ни о чем подобном не слыхивал. Разглядывая наход-
ку, он приблизился к Выру. На тропе было светлее, клин казался
гладким, словно стекло, и на нем виднелись с трудом различимые
письмена.
Рудошан протянул клин Выру:
- Разберешь, грамотей?
- Душа Чащобы, - шевеля губами, прочел Выр. - Ничего не пойму.
Где ты это взял?
Рудошан повел головой в сторону перегородившей путь сосны:
- Да, в стволе... Не то чтобы торчала - наверное, кто-то вко-
лотил его в трещину, да так и бросил. Правда, сколько лет назад -
и представить боюсь. А дерево росло, постепенно и втянуло клин
этот в себя. Не иначе.
Выр повертел находку перед глазами. И в это мгновение вдалеке
кто-то протяжно завыл. Может быть, волк. Но какой волк станет
выть белым днем? Да еще летом?
- Чур меня! - побледнел Выр и выронил клин. Конь дернулся и
тревожно захрапел. Вой тотчас оборвался, словно там прислушались.
Рудошан поднял клин и сразу увидел, что надпись на нем с двух
сторон.
- Эй, тут еще что-то написано! - он взглянул на Выра и раздра-
женно добавил. - Да перестань ты трястись!
Выр неохотно прочел:
- Выдь немедля.
Больше на железке надписей не было: два слова с одной стороны,
два с другой.
- Гм! - протянул Рудошан и поскреб макушку. - Что бы это зна-
чило: душа чащобы выдь немедля!
Порыв ветра ударил, словно вихрь в поле налетел. Низкий голос
тихо произнес:
- Приказывайте...
Выр нервно обернулся. У тропы стояло похожее на бочонок созда-
ние, поросшее седым лишайником. Ноги его напоминали толстые пни,
а руки - кривые сучья. Рот - как дупло, носа нет вовсе, а глаза
красные, что закатное солнце.
Рудошан некоторое время собирался с мыслями, потом неопреде-
ленно промычал, благо рот сам собой открылся:
- А-а-а... Дорогу бы освободить!
Лесовик повел рукой-веткой и ствол старой сосны рассыпался в
пыль, а сучья, шурша, упали наземь.
- Еще?
Рудошан вновь отвесил челюсть.
- Кто ты? - нетвердо спросил Выр. Чувствовалось, что ему очень
хочется залезть под телегу. Вообще Рудошан знал, что Выр далеко
не трус, на медведя мог в одиночку выйти, но как только дело ка-
салось нечисти, вся его храбрость вмиг улетучивалась. Странно, но
это так.
- Я - душа чащобы. Приказывай, хозяин!
Лесовик обращался к Рудошану, несмотря на то, что клин держал
в руках Выр.
- Я твой хозяин? - уточнил Рудошан.
- Да. Ты меня вызвал.
`Наверное, когда сказал: Выдь немедля, - догадался Рудошан. -
Ну и дела!`
- Ты всегда придешь на помощь? - спросил он.
- Тебе - да. До тех пор, пока ты будешь в Черном.
- А за пределами Черного? - Ты не вынесешь меня отсюда. Смерт-
ному это не под силу.
`Клин, - понял Рудошан. - Он имеет в виду клин. Пока он у ме-
ня - будет слушаться. Но вынести клин из Черного нельзя. Интерес-
но, почему?`
- Когда будешь нужен, я позову! - сказал Рудошан, отбирая клин
у Выра и пряча его за пазуху. Железо было теплое.
С тем же порывом ветра лесовик отступил за стволы. Подобрав
топорик, Рудошан стегнул лошадь.
- Н-но, милая!
Выра не нужно было уговаривать - семенил рядом с телегой. Ру-
дошан задумчиво гладил железку за пазухой. Было до странности ув-
лекательно и одновременно жутко.
В глубине леса вновь завыли, на этот раз ближе. Выр тихо выру-
гался.
Близился полдень. Если все пойдет гладко, они успеют миновать
Черное задолго до темноты.
Первое время все шло как нельзя лучше, лошадка бодро трусила
по тропе, раздвигая колючие ветви. Рудошан зыркал направо-налево,
а Выр, то ли умаявшись, то ли еще почему, сидел на тюках и глядел
назад.
Волка первым почуял конь. Всхрапнул и замер. Выр схватился за
лук.
Зверь стоял у ствола сосны и мрачно глядел на телегу. Глаза
его горели, ровно угли, даже в свете дня.
- Громадный какой, - побормотал Рудошан, тоже берясь за лук.
И, с замиранием в сердце, позвал:
- Душа чащобы, выдь немедля!
Порыв ветра, упругий, как железная пружина, и глухой голос:
- Приказывай, хозяин...
Бочонок возник совсем рядом с волком, который сразу стал ка-
заться мельче и даже хвост поджал.
- Вели этому, чтоб не чинил нам зла! - потребовал Рудошан.
Лесовик повернулся к зверю.
- Уходи!
Волк послушно канул вглубь бора.
- Пока все, - отпустил лесовика Рудошан, удивляясь своей уве-
ренности.
Порыв ветра был уже привычен.
- Холера! - не своим голосом сказал Выр. - Это был вовкулак,
ты заметил?
- Еще бы не заметить! - отмахнулся Рудошан. Железка за пазухой
жгла ему грудь. - Н-но, милая!
Телега сдвинулась с места.
До вечера душа чащобы отогнала от тропы двух тупых упырей, го-
лодного грида. Выр как стал белым еще при виде вовкулака, так и
сидел мышкой на шкурках. Рудошан, обливаясь потом, призывал ново-
го слугу и отдавал короткие приказы. Нечисть убиралась с дороги,
повинуясь лесовику-бочонку беспрекословно. Но нервы натянулись до
предела.
А потом тропа вновь обратилась в дорогу, и впереди показался
долгожданный просвет. Черное осталось позади.
Рудошан остановил коня и потянулся к топору.
- Чего? - забеспокоился Выр. Последние несколько минут он за-
метно оживился, вновь обрел нормальный цвет лица и перестал напо-
минать покойника с отчетливо-черной бородой на молочно-белом под-
бородке.
Рудошан не ответил. Извлек клин из-за пазухи и прыгнул с теле-
ги. Выбрал сосну потолще, обошел кругом и вставил клин в трещину
ствола. Обух звякнул, вгоняя железку в плоть дерева.
Сосны дружно зашумели на ветру. Выр, глянув вверх, спросил Ру-
дошана:
- Зачем?
А тот не останавливался, пока не вбил клин полностью. Перебро-
сил топорик в левую руку и обернулся к приятелю.
- Зачем? А тебе бы хотелось расстаться с душой, друже?
Выр непонимающе глядел на него. Но не стал возражать.
В самом сердце старого бора тоскливо завыл вовкулак, но Рудо-
шан даже не обернулся. Впереди виднелось житнее поле и стены
большого селения - Андоги.
А над Черным гулял ветер.

Владимир ВАСИЛЬЕВ

УРМИ

Слоны, люблю я дивный ваш полет...
Б.Сидюк

Агентство `Киодо Цусин`, март 1992 года. Вблизи Галапагосских
островов водолазы обнаружили на мелководье странные столбы почти
четырехметровой высоты. Они состоят из полупрозрачного стекловидного
вещества светло-голубого, бледно-розового, бледно-зеленого и
молочно-белого цветов.
Поверхность находок имеет феноменальную твердость: она не поддается
обработке никакими существующими материалами и инструментами, в том числе
циркульной пилой с алмазными резцами и корундовыми кругами. Попытки
водолазов отколоть кусочек от столба взрывами малой мощности ни к чему не
привели. Тем более загадочным представляется равносторонний треугольник
(со сторонами длиной около 25 сантиметров), вырезанный на поверхности
одного столба.

Загадке Галапагосских островов исполнилось четыре месяца...

МОРЕ лениво шевелилось под бездонным колпаком неба, катер слегка
раскачивался на добродушной волне, дышалось легко, и не верилось, что
где-то есть пыльные города, смог и вонючие нефтяные лужи. Здесь было
мелководье, недалеко из воды выглядывали Галапагосские острова, море
пронзительно синело вдали, а вблизи казалось совсем прозрачным.
Фред сонно наблюдал, как Полли надрывается на веслах, сердито пыхтя и
отдуваясь, и периодически стукается спиной о копающегося в моторе Артура.
Мотор работал строго по внутреннему расписанию, а именно - когда ему
хотелось. Хотелось редко. Отказывал он с регулярностью маятника.
Минут через пять Фреду стало жалко малыша-Полли и он со словами `ну
что ты уродуешься` отобрал у него левое весло. Артур с интересом
выпрямился и несколько секунд смотрел, как они уродуются вдвоем. Катер
выписывал по поверхности замысловатую кривую, и Артур предположил, что они
идут противолодочным зигзагом. Полли сердито предложил ему правое весло:
- На, попробуй ты, механик. Посмотрим, как получится.
Артур вздохнул, отвернулся и в сердцах пнул мотор ногой. Тот хрюкнул,
завелся и обдал всех клубом сиреневого дыма. Катер прыгнул вперед и
вправо, потому что Фред перед этим греб один; малыш-Полли от толчка весело
полетел через борт. Артур озадаченно присел, делая знаки Фреду, чтобы тот
перестал грести. Фред убрал весла, и Артур повернул катер к барахтающемуся
Полли. Пока мокрый и ругающийся малыш перебирался через борт, мотор опять
заглох. Артур обессиленно опустился на дно.
- Какой идиот оставил мотор на скорости? - поинтересовался Полли.
Фред пожал плечами. Им не везло с самого начала. Рейс Майами-Кито дважды
откладывали. В дороге потерялся чемодан Артура - кажется, его увезли
обратно в Майами. Эквадор тоже встретил их соответственно - катер удалось
купить только с семнадцатой попытки, а уж с остальным снаряжением сколько
мороки было...
Артур подозрительно принюхался и, лежа на дне катера, потрогал что-то
пальцем.
- Поздравляю, - сказал он. - У нас течет бензобак.
То, что он трогал, оказалось радужной лужицей бензина.
Фред устало сел на банку. И тут сдавленно икнул Полли, выкручивающий
футболку.
- Ихк!.. это что?
ЭТО было похоже на летающую тарелку. Троица вытаращилась на
приближающуюся штуку. Она и впрямь ничего, кроме летающей тарелки, не
напоминала. Эдакий обтекаемый блин с жирным треугольником, намалеванным
чем-то белым, да цепочкой иллюминаторов по периметру.
- Так! НЛО! УФО! Этого нам как раз не хватало! - рассвирепел Артур и
схватил разводной ключ. Мотор немедленно хрюкнул и завелся. Все трое
полетели в воду, кашляя от выплюнутого коварным двигателем дыма. Полли
выпустил изо рта струйку воды и, вслед удаляющемуся катеру, обреченно
поинтересовался: - Какой идиот оставил мотор на скорости?
Мотор катера заглох в полумиле от них. Фред хлопнул в ладоши и
довольно потер руки, отчего погрузился с головой. Артур судорожно
отмахивался ключом от большой сизой медузы.
Тарелка зависла над ними.
- Чего это она? - с опаской спросил Полли и попытался отплыть в
сторону. В тарелке открылся люк, и показалась вполне человеческая
физиономия с усами и баками в стиле конца ХIХ века.
- Джентльмены, я ищу место, где нашли четыре загадочных разноцветных
столба. Это где-то здесь?
Троица переглянулась.
- Здесь, - ответил за всех Фред. - Где-то неподалеку.
Тип из летающей тарелки с сомнением оглядел их, покосился на
маячивший вдалеке катер и осторожно спросил:
- Э-э-э... Похоже, у вас какие-то затруднения, джентльмены? Может, я
смогу вам чем-то помочь?
В глазах Фреда мелькнула надежда.
- О, если вам нетрудно, подвезите нас во-он до того катера.
- Хм! А если я притяну катер сюда, это вас устроит?
- Вполне! - рявкнули в три глотки Фред, Полли и Артур.
- О`кей!
Тарелка умотала к катеру и скоро вернулась, волоча его на длинном
шнуре. Когда невезучая троица влезла в катер и переоделась, тарелка
приводнилась рядом, и усатый пилот вылез уже через верхний люк. Видимо, он
был опытным путешественником, во всяком случае, двигатель у него не глох.
- Видите ли, - сказал Фред, - мы тоже ищем эти самые столбы.
- Зачем? - удивился усатый.
- Как зачем? - удивился в ответ Фред. - Интересно узнать, что же это
такое. Никто до сих пор не понял.
Усатый ухмыльнулся:
- А чего тут понимать-то? Вы извините меня, конечно, я впервые на
вашей планете, летел в спешке, даже в справочнике ничего о ней не нашел,
так что если я что-то не так говорю, вы меня простите великодушно. Но как
только я услышал сообщение, я сразу понял, что это Урми.
- В смысле, что - Урми?
- Ну, эти столбы.
Земляне переглянулись. Усатый, видя их недоумение, объяснил:
- Урми - это мой боевой слон. Он сбежал недавно, и я его долго и
безуспешно искал.
- Слон? - с сомнением протянул Полли.
- Именно.
- Не пойму, что общего у слона со столбами.
- Господи, что же тут непонятного! Столбы - это его ноги! Он лежит на
спине, вот так, - усатый плюхнулся на спину и задрал вверх руки и ноги. -
Туловище занесло песком, а ноги торчат наружу, ясно?
- Гм... А как он выглядит целиком?
Усатый фыркнул:
- Как и все слоны - хобот, уши и все такое прочее. Помогите мне его
найти, а?
Полли не унимался.
- А почему у него ноги все разного цвета?
Усатый странно посмотрел на него.
- Здрасьте! Естественно, разного. Они же неодинаковые! Должны же
правые ноги отличаться от левых, а передние от задних? И вообще, у нас
давно заведено: правая передняя нога - голубая, левая - розовая, правая
задняя - зеленая, а левая - белая. Просто и никакой путаницы.
У Полли наготове было очередное `почему`.
- А почему он такой сверхтвердый? Водолазы как ни изощрялись, так и
не смогли ни кусочка отломать. Даже взрывать пробовали - безуспешно.
- Конечно, безуспешно. Он же боевой слон, в конце концов. Спокойно
выдерживает прямое попадание из бучера.
- Из... простите?
- Бучер? - усатый поскреб в затылке. - Как бы это объяснить? Ядерный
взрыв в двести мегатонн знаете?
Полли радостно кивнул.
- Так вот бучер гораздо мощнее.
Полли опять кивнул и торжествующе выпалил:
- А треугольник?
- Что треугольник? - не понял усатый.
- Треугольник на ноге откуда, если слон такой неуязвимый?
- А-а! Так это мое клеймо. У каждого слона врожденное клеймо. Урми
для меня делали, поэтому у него мое клеймо - треугольник. Вот такой,
только поменьше, - усатый ткнул пальцем в борт своей тарелки. Там
красовался равносторонний треугольник.
Полли вздохнул.
- А почему слон лежит вверх ногами? Может он умер?
- Нет, - засмеялся усатый, - он не может умереть, он же машина. Он
просто спит.
- Как спит? Разве машина может спать?
- Конечно, - усатый был немало удивлен. - Разве ваши роботы не спят?
Полли смутился. Он не был специалистом в этом вопросе.
- К-кажется, нет, - неуверенно сказал малыш.
- Странно, - пожал плечами усатый. - По-моему, у вас не все в порядке
с производством.
Он помолчал, потом глянул в воду.
- Поможете найти Урми, а?
- Поможем, - пообещал Фред. - Если вы возьмете на буксир наш катер,
отправимся прямо сейчас.
- Великолепно!
Тарелка, как оказалось, умела ходить по морю почти как рыбацкий
сейнер. Катер бодро болтался у нее в кильватере, а все четверо сидели на
гладкой поверхности тарелки. Земляне выпытывали у усатого с какой он
планеты, да как там у них, на что усатый отвечал, что он с Ригеля-8 и у
них там неплохо, только дожди замучили, и поэтому скроч не растет как
положено.
Кроме того, выяснилось, что разбудить слона можно, если пощекотать
ему левую заднюю ногу. Полли заметил, что водолазы, наверняка, не раз это
делали. Оказалось, что надо еще предварительно похлопать по правой
передней и почесать остальные две с интервалом приблизительно в полминуты.
Больше спросить ничего не успели, потому что прибыли на место. Полли
великодушно хотел отдать свой акваланг усатому, но тот пробормотал
`Пустое` и плюхнулся в воду прямо как был. Остальные прибегли к
аквалангам.
Столбы, вернее ноги, были на месте. Около них крутилось несколько
аквалангистов: очевидно, это их посудины болтались на поверхности. Усатый
радостно забулькал и стал грести вдвое быстрее. Ластов у него тоже не
было, но отставать он и не думал. Потом усатый стал делать какие-то
лихорадочные знаки незнакомым ныряльщикам. Те уставились на него и сразу
же стали стремительно всплывать. Очевидно, их шокировал вид человека без
акваланга.
Полли только переглядывался с Фредом и пожимал плечами. Артур крепче
сжимал верный разводной ключ.
Проделав все необходимые манипуляции с ногами, усатый присоединился к
троице и стал наблюдать. Столбы зашевелились, песок между ними вспучился,
и усатый удовлетворенно показал, что все в порядке, и можно всплывать.
Они всплыли, и минутой позже всплыл большой полупрозрачный слон - с
хоботом, ушами, хвостом и бивнями. Он радостно затрубил при виде усатого и
быстро подплыл к нему. С минуту они общались на непонятном языке.
Полли жалобно подергал усатого за мокрый рукав.
- А можно еще вопрос?
Усатый кивнул.
- Отчего он заснул?
Поговорив со слоном еще чуть-чуть, усатый объяснил:
- Это довольно забавная история. Над материком Урми атаковали
маленькие летающие штучки. Обстреляли, словно какого-то бродягу. Но
снаряды у них смехотворно маломощные, естественно, что Урми развеселился,
ну, и от смеха упал в океан, пригрелся в теплой воде и уснул. А потом его
занесло песком.
Усатый помолчал.
- Ну ладно, нам пора. - Он пожал руку Полли, Фреду и Артуру. - Будете
на Ригеле-8 - заходите, меня там все знают. Он вздохнул и нырнул в люк.
Тарелка оторвалась от поверхности и стала быстро подниматься вверх. Слон
тоже. Скоро они растворились в голубом экваториальном небе.
Посудины незнакомых аквалангистов понуро покачивались невдалеке.
- Вот и все. Вот и разгадали тайну, - сердито сплюнут Полли. - Отпуск
только начался, а все уже закончилось.
Артур меланхолично стаскивал ласты. Фред уже стащил и машинально
включил приемник. Передавали новости.
- ...что, безусловно, роднит Марианскую находку с Галапагосской. Все
шесть столбов столь же тверды, и на одном из них вырезан правильный
квадрат со сторонами около 25 сантиметров...
Диктор переключился на другие сообщения.
У троицы отвисла челюсть.
- Насколько я понял, это где-то у Марианских островов...
Решать `едем` или `не едем` было глупо. Все и так было ясно.
- Шестиногий слон? - с сомнением пробормотал Полли, беспокойно
оглядываясь, но летающей тарелки с квадратом на боку нигде не было видно.
- Интересно, ему тоже нужно почесать, похлопать или пощекотать ноги?
- мечтательно сказал Фред.
Артур крепче сжал разводной ключ и двинулся к мотору. Тот хрюкнул,
завелся, выпустил клуб вонючего сиреневого дыма, и все трое дружно
полетели за борт.

Владимир ВАСИЛЬЕВ

САДОВАЯ, 7

- Следующая - Садовая, - невнятно объявил водитель, и Саня стал
неторопливо пробираться к выходу. Автобус, утробно урча, катил по
шершавому асфальту. За окном мелькали дома и деревья.
Он вышел на остановке и свернул за угол.
- Садовая, 11, - шевеля губами прочел он.
Ему нужна была Садовая, 5. Сообразив в какую сторону идти, Саня,
посвистывая, зашагал по тротуару. Движения по улице почти не было, хотя
дорога широченная, да и люди встречались редко. Саня долго брел мимо
длинного невысокого забора, за которым угадывался старый безжизненный
стадион. Потом, без какого-либо намека на щель или проход, сразу начался
дом. На дальнем углу виднелась квадратная белая табличка: Садовая, 7`,
рядом распахнулись пыльные зеленые ворота - очевидно, вход во двор.
Саня лениво скользнул по номеру дома взглядом и почти сразу увидел на
асфальте под ногами ключи. Их было три, на блестящем серебристом кольце;
ни цепочки, ни брелока - только сами ключи, хотя обычно все стремятся
повесить с ключами что-нибудь эдакое.
Саня остановился. Прохожих вблизи не наблюдалось. Он подобрал ключи и
еще раз огляделся. Обычно в таких случаях находку кладут на какое-нибудь
видное место.
- Ага! - нашелся Саня. На уровне груди вдоль стены дома тянулся
узенький, в ладонь, карниз. Здесь, прямо под табличкой `Садовая, 7`, ключи
наверняка заметят - если будут искать, конечно.
Саня шагнул к дому, уже поднимая руку с ключами. И тут же столкнулся
нос к носу с невесть откуда вынырнувшим парнем лет двадцати.
- Гм, - удивился Саня, невольно попятившись. Парень, увидев Саню,
притормозил и теперь стоял между ним и стеной дома.
От ворот во двор их отделяло метров семь, не меньше. Так быстро
преодолеть их было невозможно. Он либо выпрыгнул из окна, либо возник из
нечего прямо на месте.
Чудеса продолжались - рядом с парнем появилась девушка. Появилась в
движении, словно прошла сквозь стену дома. При виде Сани она недовольно
поморщилась и взяла своего компаньона за руку. Тот мельком глянул на нее и
опять уставился на Саню.
Саня молчал. Он как-то не привык, чтобы перед глазами неведомо откуда
возникали люди. Потом сама собой вырвалась фраза:
- Вы что-то ищете?
Незнакомец обрадовался.
- Да! Я, кажется, потерял ключи.
Саня смутился - он ожидал, что они ищут некое место - дом, или,
скажем, учреждение по вполне определенному адресу, и наконец сообразил,
что ключи зажаты у него в правой руке.
- Эти?
- Эти! - еще больше обрадовался незнакомец. - Вот спасибо!
Он аккуратно взял ключи у Сани с ладони и пробормотал казенным до
невозможности голосом:
- До свидания! Извините за беспокойство...
Пара развернулась и разом шагнула к стене дома. На втором шаге они
исчезли, при этом девушка, обернувшись, помахала Сане рукой. Вновь
возникло впечатление будто они прошли сквозь стену.
Приблизившись к табличке `Садовая, 7`, Саня осторожно протянул руку к
стене.
Стены не было! Рука свободно прошла сквозь видимое препятствие, не
встретив никакого сопротивления. Саня дернулся назад, с сомнением
оглядывая руку. Рука как рука, никаких следов пребывания в стене.
Он решился и храбро шагнул вперед. Рефлексы сработали безотказно:
локоть тотчас поднялся, готовый встретить преграду, но ничего не встретил.
Вместо того, чтобы плашмя приникнуть к стене дома, Саня свободно прошел
сквозь нее - стена осталась теперь за спиной. Он готов был поклясться, что
шагнул прямо!
Перед ним расстелилась все та же Садовая улица. Саня озадаченно
хмыкнул и обернулся к стенке. Опять протянул руку и вновь не встретил
преграды. Тогда он слегка наклонился вперед. В момент, когда он уже
приготовится упереться лбом в шероховатый камень, настала темнота, на
короткий неуловимый миг, а после перед глазами, распахнулась Садовая
улица. Саня машинально остановился. Со стороны зрелище выглядело на
редкость забавно - Санина голова торчала прямо из стены! Чисто тебе `Dеер
Рurрlе in Rосk`!
Значит, за этой псевдостеной тоже Садовая улица... Подмигнув красному
`Москвичу`, припаркованному на противоположной стороне, Саня подался назад
и оглянулся. Здесь все было так же, только `Москвича` на оказалось.
Некоторое время Саня нерешительно поглядывал по сторонам.
Параллельные миры, конечно, и все такое. Невнятно и неубедительно...
Поскольку он пришел с той стороны, донельзя интересно поглядеть, что же с
этой? И в то же время страшновато: а вдруг ход закроется и назад уже не
попадешь?
Протянув руку и убедившись, что ход на месте, Саня наконец решился.
Стараясь ступать тверже и дышать не так часто, он направился вдоль по
тротуару. Эта улица ничем не отличалась от той, откуда он пришел. Сколько
не искал Саня расхождений, ничего не обнаружил. Так потихоньку он дошел до
угла и вот тут ошарашенно остановился.
За углом полагалось быть улице Скороходова. Ничего похожего на нее
здесь не наблюдалось: открывшуюся глазу поперечную улицу Саня никогда
прежде не видел. Машинально свернув на нее, он прошел несколько шагов и,
задрав голову, прочитал на указателе: `Садовая, 24`.
- Вот те на! - растерялся Саня. - Еще одна Садовая?
Рядом виднелась аккуратная надпись мелом: `В Москву туда ->`.
Нарисованная стрелка указывала - куда.
Саня заинтригованно посмотрел в ту сторону - улица пересекалась еще
двумя и в конце концов упиралась в приземистый двухэтажный дом.
Саня быстро зашагал вперед и вскоре достиг следующего перекрестка.
Новая улица тоже оказалась совершенно чужой. И как ни странно, это тоже
была Садовая. Более того. То же название носила и следующая улица,
параллельная той, что вела `В Москву`. Саня прошел еще квартал и вышел,
как ожидал, на `свою` Садовую, хорошо знакомую, только еще перед
стадионом. Дом номер семь теперь остался справа и минуте ходьбы.
Подумав, Саня двинулся по своей Садовой в противоположную сторону,
удаляясь от хода. Улица ничем не отличалась от той, к которой привык Саня,
только все пересекающие ее были совсем незнакомыми и назывались одинаково
- Садовыми...
Так Саня добрался до конца своей Садовой - до бывшего адмиралтейства,
стоящего чуть наискосок. Отсюда начиналась еще одна Садовая - и эта что-то
напомнила Сане. Пройдя по ней всего несколько шагов и увидев вывеску
`Сделай сам`, первую из многих, Саня узнал эту улицу.
Точно такая же была в Одессе - и называлась она действительно
Садовой. Только здесь вместо Дерибасовской она стыковалась с Садовой
улицей города Николаева.
Саня начал кое-что понимать. Похоже, этот город состоял только из
Садовых улиц, собранных из разных городов и каким-то непостижимым образом
скомпонованных в одно целое.
Он остановился. Было отчего почесать голову.
До сих пор Саня не встретил здесь ни единой живой души, и тут из дома
чуть впереди, где находился фотосалон в стиле ретро, кто-то вышел. Саня

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 117593
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1