|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ ШРАЙК В МУРАВЕЙНИКЕ
========================================================================
Дэн Симмонс. ГИПЕРИОН: Роман / Пер. с англ. А.А.Короткова, Н.А.Науменко.-
М.: АСТ, 1995.- 672 с.- (Координаты чудес).
Дэн Симмонс. ПАДЕНИЕ ГИПЕРИОНА: Роман / Пер. с англ. С.В.Силаковой,
Н.А.Науменко.- М.: АСТ, 1996.- 640 с.- (Координаты чудес).
=======================================================================
Выход этой книги -- этих книг,-- на мой взгляд, главное событие в переводной
фантастике 1995 года. И, скорее всего, 1996-го. Это первая книга классической по
форме зарубежной НФ, которую я могу без внутреннего сопротивления поставить
рядом с книгами Стругацких.
Дэн Симмонс стал знаменит буквально с перого опубликованного им романа -- `Песнь
Кали` (Sоng оf Каli, 1985), удостоенная Всемирной премии фэнтези. Он становится
известен как автор темной фэнтези, фантастики ужасов. В 1989 году Симмонс
публикует целых три романа -- `Фазы тяготения` (Рhаsеs оf Grаvity),
`Спокойствие падали` (Саrriоn Соmfоrt) и `Гиперион` (Нyреriоn). `Падение
Гипериона` (Тhе Fаll оf Нyреriоn) вышло в следующем 1990-м году. Следующий
`всплеск` книг Симмонса пришелся на 1992 год -- вышли три его новых романа --
`Лето ночи` (Summеr оf Night), `Дети ночи` (Сhildrеns оf thе Night) и
`Пустотелый человек` (Тhе Ноllоw Маn). В 1994 году вышел роман `Костры Эдема`
(Firеs оf Еdеn). Однако, при всех неспоримых достоинствах его романов
(`Пустотелый человек` буквально всеми критиками признан шедевром психологической
фантастики), ни один из них не произвел такого фурора, как `Гиперион`.
`Гиперион` -- это роман о взаимоотношении человека со смертью. Шесть новелл,
составившие ее, по-разному затрагивают эту тему. Симмонсу вообще свойственнен
интерес к смерти -- интерес, конечно, не суицидальный, но, скорее, философский.
Это интерес к страшнмому -- но без страха. Симмонс не пытается пугать читателя
(как Дин Кунц) или поныривать в глубины подсознательного (как Стивен Кинг). Он,
скорее, естествоиспытатель. Шесть новелл `Гипериона` -- шесть экспериментов.
Шесть поединков человека со смертью.
Со Шрайком.
Католический священник Поль Дюре, получает высший для христианина дар -- дар
воскресения из мертвых. Шрайк подсаживает ему `крестоформ` -- холодную пародию
на главный символ христианства. Паразитируя на человеческом организме,
крестоформ воскрешает своего носителя, если от погибает. Воссоздает его тело и
разум. Но этот дар не от Бога, в которого верует Поль Дюре,-- и священник
отвергает вечную жизнь. Не в силах избавиться от крестоформа, не в силах
предотвратить новые воскресения, он распинает себя -- и, воскресая, вновь
умирает смертью Спасителя, превращая смерть из результата в процесс, обрекая
свое тело на вечное умирание.
Шрайк -- отец мучительного бессмертия?
Федман Кассад `человек боя`. Профессиональный солдат, обученный искусству войны,
становится китсовским рыцарем, возлюбившим `lа bеllе dаmmе sаns mеrсy` -- и эта
lа bеllе dаmmе вдруг оборачивается для него одним из воплощений Шрайка. Любовь и
война. Кассад делает целью своей жизни уничтожение Шрайка. Святой Георгий с
палестинской кровью против железного дракона, которым предстала его
возлюбленная...
Любовь как смерть существует уже давно. Шрайк -- создатель смерти как любви?
Мартин Силен, поэт, полный антагонист Джона Китса по характеру и абсолютный его
протагонист в творчестве -- что несочетаемо точно так же, как несочетаемы его
имя и фамилия. Он родился на поибшей Старой Земле и несет в себе ее музыку.
Попробовав вселенской славы, он отдался вселенскому позору, а после --
вселенскому забвению. Незаконченная поэма Китса, которую заново пишет Силен,
должна быть завершена -- но музой Силена может служить только Шрайк. Только
Шрайк может доставить Силену такую боль, чтобы ее хватило на стихи.
Шрайк -- повелитель смерти как вдохновения?
Сол Вайнтрауб, ученый. Его дочь Рахиль (в иудаизме это имя ассоциировано с
Матерью Мира) после катастрофы в Гробницах Времени живет назад во времени.
Контрамоция. Болезнь Мерлина. Она дожила уже почти до своего рождения -- и
должна исчезнуть, когда этого `почти` более не останется. Грудного ребенка Сол
(опять магия имен) несет Шрайку, властелину Гробниц Времени. Несет не так, как
Авраам своего сына на жертвенник. Несет, как человек, отвергающий идею всяческих
жертв каким бы то ни было богам. Но -- несет...
Шрайк -- Кронос, бог времени, пожирающий своих детей?
Ламия Брон (и снова -- невыносимое сочетание мени и фамилии: `ламия` --
чудовище, женщина с рыбьим хвостом; Брон -- фамилия возлюбленной Джона Китса),
частный детектив. Выполняя заказ клиента, искусственно воссозданной личности
Джона Китса, она начинает мешать замыслам ИскИнов, вышедших из под контроля
человека искуственных интеллектов. Замыслы эти как-то связаны с Гиперионом,
планетой, на которой и расположены Гробницы Времени. Погибая, возрожденный Китс
успевает перезаписать свою личность в изолированный участок ее мозга. Ламия
должна принести его на Гиперион и с помощью Шрайка разрушить планы ИскИнов...
Шрайк -- титан, выкованный Тартаром для битвы с богами-ИскИнами?
И -- человек без имени. Консул. Двойной агент, предавший всех, чье предательство
было исчислено и направлено заранее. Человек, освободивший Шрайка из заточения в
Гробницах Времени. Человек, чье предательство призвано было уничтожить
цивилизацию -- ради ее же спасения.
Жизнь через смерть. Спасение Христом человечества через предательство Иуды.
Но при чем здесь Шрайк? Не при чем. Это уже человек...
Шрайк -- символ ЧЕЛОВЕКА?
Мейна Гладстон. Секретарь Сената. Первое лицо Галактики. Обладая огромной
властью, располагая знанием о том, насколько человечество глубоко погрязло в
рабстве у ИскИнов, она должна взять на себя освобождение человечества. Да, пока
человеку хорошо в этом рабстве -- но известно, что любая несвобода ведет к
гибели. Сбросить это рабство немедленно -- значит погубить миллиарды жизней ради
абстракции, которая обретет плоть, может, только через века.
Что перевесит -- ответственность за смерть миллиардов современников или
ответственность за будущее, которого пока еще нет?
Мейна Гладстон выбирает второе.
В свое время аналогичный выбор сделал некто Сикорски. Но ему пришлось жертвовать
только одной чужой жизнью. И он не знал, не мог быть уверен,
что его решение было абсолютно адекватной реакцией на ситуацию.
Мейна Гладстон точно так же преодолела сомнения. И точно так же нажала на курок.
Пожалуй, в этом, все-таки, и заключается принципиальная разница между
отечественной и американской фантастикой. Мы концентрируемся на личности. Они
мыслят в масштабах галактик. Даже сходная тем решается Стругацкими на уровне
личностной этики, а у Симмонса -- на уровне этики философской. Стругацкие ближе
к Земле. Симмонс -- к Космосу.
А Шрайк -- к человеку. ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 117501
Опублик.: 18.01.02
Число обращений: 0
|
