ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

`Мама, мы все тяжело больны.
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...`
Виктор Цой

П Р О Л О Г
Боль. Нестерпимая боль. Такое уже было однажды, когда он тонул. Солнце в
глаза и бесконечное море. Тоща боль была в мыслях, потому что ему
показалось, что вс╗, это конец, конец всему. Сейчас снова солнце в глаза, но
нет моря, а боль охватила вс╗ тело, голову, руки. И мысли. И снова, как
тогда, хотелось закрыть глаза и проснуться. Закричать: `Нет! Это вс╗ не со
мной! Я же сплю! Сейчас проснусь и ничего этого не будет! Нет, я не хочу!
Почему я?! За что? Почему солнце темнеет? Затмение? Ночь? Как же это вс╗
получилось? Люди, сделайте же что-нибудь! Помогите! Игор╗к, Аннушка, где вы?
Почему туман? Я не хочу туда! Нет! Вспышка... Не в глазах, в висках! Боже,
какая боль... Я улетаю, где я, где руки, где вс╗? Я хочу проснуться, хочу!
Помогите! Умоляю, умоляю...`
Через секунду хрипы стихли.
- Готов, - произн╗с один, ослабляя удавку на шее водителя. - Давай на
заднее сидение, живо! Ключ из руки забери. Да не сажай ты его, брось! Прыгай
быстрее, я завожу.
- Куда? Там пост ГАИ, давай в объезд!
- Ерунда, проскочим. Накрой его чем-нибудь. У меня в сумке бутылка, влей
ему на всякий случай. Да не трясись. Вс╗ нормал╗к.
- Не трясусь я, сам ор╗шь со страху.
- Вс╗, засохни.
Машина вырулила на областную трассу и понеслась прочь от города.
Близился теплый ленинградский вечер.

Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
Г Л А В А I
Рабочий день уже почти закончился. Оперсостав 85-го отделения милиции
заперся в кабинете инспектора Кивинова и травил байки из собственной
практики.
- Это, конечно, круто, но у меня получше хохма была. Шнифта помните, ну,
Соколова? - обратился к остальным молодой оперативник Петров. - Так он ж╗нку
свою попугать решил, жутко ревнивая она у него была. Достал вер╗вочку, в
сортире к трубе привязал, а сам на унитаз и давай висельника изображать. А
квартира-то коммунальная, первым сосед домой вернулся. Заш╗л по малой нужде,
а там Шнифт в петле качается. Сосед, конечно, `скорую`, милицию, а потом
снова к Шнифту и давай по карманам бегать. Деньги выгреб, ещ╗ там что-то.
Потом часы стал сдирать. Ну, тут Шнифт не выдержал, возмутился. `Совесть
поимей, - говорит, - часы-то Ленка подарила, убь╗т ведь, скажет - пропил`.
Сосед варежку раскрыл да на пол в гальюне и рухнул. Соколов из петли вылез,
мужика откачивать начал. Тут `скорая` как раз, соседу укол сделали и с собой
увезли. `Повезло, - говорят Шнифту, - что вы дома оказались, ещ╗ б немного и
задохнулся бы. Не знаете, зачем в петлю-то он полез?`
Сидящие в кабинете дружно загоготали. Кивинов поднялся с дивана и открыл
окно.
- Ну и жарища - начало июня, а печ╗т, как в Африке, хоть бы дождь прош╗л,
что ли.
- Это точно. У меня уже полчаса кабинет от потерпевших проветривается, -
согласился опер Дукалис. - Сейчас бы на озерко закатиться, покупаться,
шашлычков пожрать.
- А заодно и девочек с шампанским. Если уж мечтать, так ни в ч╗м себе не
отказывать.
- Сейчас нам Соловец устроит шашлычки с девочками. Он с очередного
разгона в Главке вот-вот вернуться должен.
Как бы в подтверждение сказанного дверь кабинета распахнулась, и на
пороге возник начальник уголовного розыска Соловец.
- Что расселись? - недовольно произн╗с он. - Заняться нечем? Ещ╗ час
работать, а ну по местам! Андрей Василье-вич, зайди ко мне.
Кивинов переглянулся с Дукалисом - `Что я говорил?`
- Слушай, - сказал Соловец, когда Кивинов сел перед ним, - сегодня мне
опер из детской тюрьмы звонил, с Лебедева. Ты, кажется, Васильевым
занимался?
- Было дело, мой клиент. Он за ст╗кла лобовые арестован.
- Да, да, я помню. Он следователя требует, что-то там рассказать хочет,
может, ещ╗ эпизоды. Он сначала сюда позвонил, но вот следователю лишние
эпизоды не нужны, а нам бы сейчас очень не помешали. Поэтому завтра едь на
Лебедева, побеседуй с Васильевым, тем более, что это твой знакомый. Можешь
прямо из дома.
- Ладно, мне не жалко. Его вообще-то зря закрыли, могли бы на подписке
оставить, он хоть и вор, да какой-то безобидный.
- Давай, отзвонись мне оттуда.

`Реш╗тки, реш╗точки, т╗мные ночи, я люблю вас, реш╗-точки, очень...` -
насвистывал Кивинов, шагая длинными коридорами детской тюрьмы. Каждый шаг
отдавался звоном - пол был покрыт тонкими металлическими пластинами на
случай побега какого-нибудь узника.
Стенки, двери, камеры, контрол╗ры. Оружие есть? Нет. Разрешение? Кто у
вас? Васильев? Подождите. Жду.
Кивинов остался в следственном кабинете. За окном маленький дворик с
елями, пара лозунгов на кумаче. За стеной - перестук пинг-понга - возможно,
единственного официально разреш╗нного развлечения для малолеток, не считая
газет. Лязгнул замок, контрол╗р вв╗л паренька лет пятнадцати.
- Привет, Юра, - поздоровался Кивинов. - Садись.
- Я и так сижу.
- Ты пока не сидишь, а находишься под следствием. Сядешь после суда.
- А может, условно?
- Может, но скорее всего, сядешь. Из тюрьмы в девяноста процентах - путь
на зону, и лишь в десяти - всякие там условности и прочее. Я тебе сразу об
этом говорю, чтоб ты не мучался. Как говорят японцы, самая страшная пытка
надеждой. Поверь, если ты на лучшее надеешься, а получишь срок - это сломать
может. А так перетерпишь.
- Да я и так уже сломанный.
- Это только кажется. Но давай по существу, я ведь не успокаивать
приехал, а по твоей просьбе, и времени у меня мало.
Васильев замялся, посмотрел в окно.
- А это правда, - спросил он, - что если я милиции помогу, на суде
зачт╗тся?
- Смотря чем поможешь. Если по своему делу - может быть. А остальное -
вряд ли, судье это до лампочки.
- А если не по делу, то хоть в камеру другую пересесть можно будет?
- Что, в своей не сладко? Думаешь, в других лучше?
Неожиданно Васильев заплакал.
- Ты что? - удивился Кивинов. Юрка расстегнул рубашку.
- Смотрите, прописку устроили на транзите. Грудь Васильева представляла
собой один огромный синяк.
- Ого, круто, чем это тебя так?
- Кулаком. Двое держали, третий удары отрабатывал, потом менялись. И в
камере не лучше. Все старше меня попались. По утрам раком ставят и по шее
бьют. Называется `черепашку кормить`. Потом шею не повернуть. И весь день
мытарят, то носки постирай во рту, то парашу вылижи языком. Не могу больше.
Переведите куда-нибудь.
Кивинов достал сигареты. То, что в детских тюрьмах беспредела больше, чем
в знаменитых Крестах, он хорошо знал. Малолетки жестоки и завоевать
авторитет, в отличие от взрослых, стремятся, в основном, кулаком.
- А на `глазок` поставят, так ещ╗ и от цириков достанется - дубинками по
р╗брам. Не будешь в глазок смотреть - в камере изобьют, посмотришь - снаружи
отлупят. Помогите, а?
Васильев вытер нос рукавом.
- Чем же я тебе помогу, не я ж тебя ст╗кла заставлял вынимать?
- Ну, хоть поговорите, чтобы перевели. Я выйду - помогу.
- Извини, Юра, но я тебя что-то не понимаю. Ты что, меня сюда только за
этим вызвал? Тебе, конечно, здесь туго, и поговорить с операми я могу, но
есть же куча начальников в тюрьме, это их работа за твоим содержанием
следить. Ты к ним обращался?
- Чтобы меня вообще убили? Я ещ╗ не совсем чокнутый.
- А что касается твоей помощи потом, то извини, таких обещаний я столько
наслушался - уши болят. Дорого яичко в Христов день. Если есть что для нас
интересное - выкладывай, а в авансы я не верю.
- А про что рассказать?
- Меня вс╗ интересует, не только ст╗кла лобовые. Кражи, наркота, угоны,
короче, вс╗, и желательно поконкретнее Юрка вытер слезы.
- Я многого-то и не знаю. Наркотой на Ветеранов торгуют в переходе метро,
по карманам бегают на рынке.
- Ну ты молодец! Да наркотой сейчас на всех углах торгуют. Ты бы ещ╗
рассказал, что там колпачки крутят, а то вдруг мы не знаем. Нет, парень, так
не пойд╗т. Я что, три часа на дорогу потратил, чтобы узнать про наркоту на
Ветеранов? Хватит слюни пускать, иди в камеру, честно говоря, мне уже
скучновато становится.
- Нет, нет, ну подождите хоть немного, я не хочу в камеру, пожалуйста.
Кивинов снова присел на свой стул.
- Юра, я никогда не поверю, что ты ничего не знаешь. И кажется, я
догадываюсь, почему ты меньжуешься. Тебе, конечно, тут плохо, но вытерпеть
можно, а вот на воле длинный язык отрезают. После отсидки жизнь-то не
кончается, а как тебя там встретят после того, как ты кого-то заложишь, это
вопрос. Ну, ты шибко не переживай. Вс╗, что ты мне расскажешь, я использую
так, что на тебя никто никогда и не подумает даже.
- Да плевать мне на это. Мне сейчас здесь выжить надо. У нас уже двое
повесились. А когда выйду, разберусь. Но я, правда, пока ничего не знаю.
Кивинов снова встал.
- Стойте! - вдруг заорал Васильев и громко рассмеялся. - Вспомнил,
вспомнил! Был случай один.
`Да, круто тут его задавили то плачет, то сме╗тся. Точно говорит, ему бы
сейчас выжить, а на последствия плевать - вломит кого угодно, хоть мать
родную, да ещ╗ смеясь. Исправительно-трудовая система. Из любого человека
тряпку сделают, не то что из Васильева`.
- Ну, давай, послушаем.
- Сейчас, сейчас, когда же это было? Кажется, месяца два назад. Я на
рынке возле метро `Проспект Ветеранов` крутился. Сош╗лся с командой одной -
они в колпачки играли. Свердловские. Приедут в Питер, поработают и в другой
город. Потом снова сюда. Многие на игле. А вообще, их человек семь. Там
рыжий один такой, Максом звать, вернее Максимом, но все его Максом звали. Я
как-то с ним ширево искал, его ломало, он попросил помочь достать за бабки.
А у меня были связи кое-какие, помог. Скорефанились, одним словом. Я
несколько раз потом для него доставал. Однажды, когда он под дозой был,
напл╗л мне про каких-то крутых ребят, про гаражи. Они якобы водителей на
трассе убивают, а машины продают. Ловят на трассе тачку получше, якобы
доехать, потом удавку на шею и каюк. Где-то у них гаражи есть, в которых они
номера на двигателе и кузове перебивают, но где, он не говорил.
- Ну, и где этого Макса теперь искать?
- Его сейчас в городе нет, но скоро появится - это точно. Их команда уже
два раза сюда наезжала. Где-то на Стачек они хату снимают. Как появятся
здесь, вы его вызовите и поговорите.
- Превосходно! Так он и прибежал, да ещ╗ с рассказом о каких-то крутых
ребятах. Нет, Юра, так не пойд╗т. Мы же договорились - конкретную
информацию. А то какой-то Макс знает каких-то бойцов, которые неизвестно где
убивают водителей. И после этого ты просишь о помощи. Ты у этого Макса-то не
поинтересовался, откуда он их знает? Может, он сам водителей мочит, а?
- Нет, он колпаки крутит. А откуда он ребят знает, я точно не могу
сказать, но думаю, что это с адресом связано, где они жили.
- Почему?
- Он заикнулся, что разговор дома был, когда выпивали. А он дома только
там мог быть, где снимал.
- На Стачек, говоришь? А про хозяина хаты, естественно, не рассказывал?
- Нет, не помню.
- И что, это вс╗? Васильев опустил голову.
- Слушай, давай начистоту. Ты это вс╗ не сочинил?
- Нет, нет, что вы! Вы про них кого угодно на Ветеранов спросите. Они
скоро приехать должны.
- Ладно, Юра. С руководством я поговорю, чтобы тебя перевели, но не знаю,
будет ли толк. Если сразу себя правильно не поставил - вс╗, труба. В тюрьмах
такие телефоны - лучше `Панасоника` будут. Ты ещ╗ до камеры не дойд╗шь, а
там вс╗ про тебя знать будут - кто такой и что из себя представляет. Письмо
матери напишешь? Я передам.
- Не буду. Сука, ни одной передачки нет, вс╗ пропивает. Что я ей напишу?
- Как хочешь. В таком случае пока. Ни пуха тебе.
- До свиданья. Не забудьте попросить насч╗т камеры. Когда Васильева
увели, Кивинов заглянул в оперчасть.
- Мужики, Васильева можно пересадить? Говорит, обижают шибко.
- Ты что? Камеры и так переполнены, по двенадцать человек сидит, спят по
очереди. Тут не до переводов. А Васильев у нас находится в 37-й, если я не
ошибаюсь... Точно. Так это самая спокойная, пускай спасибо скажет, что в
другую не попал.
Кивинов вышел. `Неудобно с Васильевым получилось. Вс╗-таки жаль его, хоть
ничего толкового он и не рассказал`.

Г Л А В А 2
Вернувшись в отделение, Кивинов заш╗л к Соловцу. У того сидел молодой
парень южной национальности.
- Привет, Андрей Васильевич. Познакомься - наш новый сотрудник - Каразия
Эдуард Александрович.
- Можно просто Эдик, - произн╗с парень, протягивая руку.
- Откуда? - поинтересовался Кивинов.
- Из Гагр, но в Питере уже пять лет, институт здесь закончил, потом на
посту в Выборгском стоял.
- Он пока у Дукалиса в кабинете посидит, потом место найд╗м.
- Наше отделение становится интернациональным - есть латыш, украинец,
теперь вот абхазец. Менты всех стран - объединяйтесь.
- Что в тюрьме? Толковое есть?
- А, - махнул рукой Кивинов, - сказок понарассказы-вал и ничего
конкретного. Только время зря потерял.
- Бывает. Зайди в дежурку, материалы получи, вчера насыпались.
Кивинов вышел и направился к дежурному. Жара на улице сказывалась на
атмосфере в помещении. Дежурный, расстегнув рубашку, сидел за пультом и
обмахивался газетой. Сапоги стояли рядом, наверно, в качестве освежителя
воздуха.
Помдеж курил у окна, пуская дым колечками. Сейчас было самое спокойное
время суток, когда дежурная часть могла немного расслабиться. Обычно в это
время из-за дверей дежурки доносилось постукивание игральных костей или
удары фишек домино, но сегодня, вероятно, из-за жары никто не играл. Мозги
плавились. Но через два часа вс╗ изменится. Помещение наполнится гомоном
доставленных постовыми пьяниц, БОМЖей и хулиганов, стенаниями потерпевших,
плачем потерявшихся детей и прочими, ни с чем не сравнимыми звуками,
возникающими только в милицейских дежурных частях. В такое время Кивинову
нравилось бывать здесь по двум причинам: и с чисто профессиональной точки
зрения в общем шуме ухо оперативника могло уловить информацию, не слышимую
другими - и из любопытства посмотреть на праздник человеческих страстей.
Порой тут в течение получаса разыгрывались и комедии, и драмы, созданные
невидимым режисс╗ром, возникали курь╗зные и нелепые комбинации, проявлялись
и самые низкие пороки людей, и подлинное благородство. Ситуация менялась
иногда в течение какой-то минуты, но никогда не выходила за рамки,
удерживаемая крепкими руками дежурного. Поэтому эта фигура была уважаема в
отделении и по авторитету занимала, пожалуй, второе место после начальника.
Конечно, если дежурный сам по себе был фигурой, а не тонущим в океане
моряком, хватающимся в панике за вс╗ что угодно, лишь бы удержаться на
плаву,
Кивинов заш╗л в помещение дежурки. Над камерой висело световое табло,
принес╗нное кем-то со станции метро и возвещающее, что `Посадки нет`. Вот
только после буквы `О` краской была вписана ещ╗ одна буква `Д`, в результате
чего получилось `Подсадки нет`. Когда в камере кто-то сидел, табло
загоралось.
Также на стекле `аквариума` была выведена приятная глазу фраза `Кабинет
психологической разгрузки`, а внутри, на специальной полочке, лежала
церковная и юридическая литература. Главное забота о человеке. Обидно только
было, что человеки, попадавшие в `аквариум`, этого не понимали, и поэтому
юридическая литература вся шла на самокрутки, а церковная - на туалетную
бумагу.
Взяв книгу происшествий, Кивинов пробежал глазами страницу. Так, что тут
мне - угон, кража велосипеда, кража доверием золота, потеряшка и
мошенничество. В общем, терпимо, думал, будет хуже. Если считать вс╗
остальное, всего четырнадцать материалов.
- А потеряшка почему мне? Ими же участковые занимаются.
- Твой участковый в отпуске с сегодняшнего числа, поэтому тебе отписали.
- А чего заявительницу не опросили? Голое заявление и вс╗. Кто заяву
принимал? Лущук? Он же теперь только через три дня прид╗т. Ладно, пойду
разбираться.
Вернувшись к себе, он разложил материалы, минут двадцать полистал их,
затем набрал номер телефона.
- Анна Петровна? День добрый. Кивинов из уголовного розыска. Супруг не
появлялся? Да, что-то он задерживается, У меня просьба - вы не могли бы
подойти сюда, поподробнее вс╗ надо выяснить да и записать кое-что, хорошо?
Да, да, в 85-е. Не можете? Ах, звонка от мужа жд╗те, понимаю. Тогда я сам
зайду, если не возражаете. Через полчасика где-то. Не прощаюсь.
Кивинов положил трубку, затем снова набрал номер и вызвал некоторых людей
по материалам. Спустя десять минут он вышел из отделения.

- Проходите, пожалуйста, молодой человек. Чай будете?
- Нет, спасибо.
- Простите, вас по имени-отчеству?..
- Андрей Васильевич. Давайте на кухне, чтоб не топтать.
- Ничего, ничего, проходите в комнату. Кивинов заш╗л в комнату и сел в
кресло, положив папку с бумагами на колени.
- Слушаю вас.
- Как бы вам объяснить. Вы не обращайте внимания, я волнуюсь. Мы с
Сер╗жей двадцать лет прожили, вс╗ хорошо было. Мне дежурный сказал -
подождите, может, к другой женщине уехал или ещ╗ куда-нибудь, мол, сбежал от
вас. Так это вс╗ ерунда. Я у него одна была, да сын ещ╗. Никуда он не мог
сбежать, никуда.
Анна Петровна заплакала.
- Успокойтесь, он верн╗тся. Расскажите, когда он уш╗л, куда - вс╗
поподробнее.
- Два дня назад он за машиной пош╗л. У нас машина, `девятка` новая, пять
лет копили. Что-то там сломалось, и он е╗ в мастерскую недели две назад
отогнал, знаете, в ту, что на Стачек, у Кировского завода. Вот туда и
поехал. Часа в четыре. Домой не вернулся. Я вечером в милицию позвонила, но
мне сказали, что если в течение тр╗х дней не прид╗т, вот тогда и
обращайтесь, а пока больницы обзванивайте. Но вчера я вс╗-таки оставила
заявление. У него же документы были с собой, если б в больницу попал,
наверное, уже б сообщили.
- Не всегда, он же не президент, а обычный гражданин. Вы в мастерскую
звонили?
- Даже ездила туда. Механик сказал, что машину он получил, расписался и
уехал. Деньги он впер╗д вн╗с.
- На работе нет? У друзей?
- Нигде. Я всех обзвонила. Вы извините, у меня не прибрано, я места себе
не нахожу.
- Ничего страшного. А кстати, где он работал?
- На `Темпе`, объединение такое, знаете? На Садовой. Начальником отдела.
Анна Петровна убрала платок от лица. Глаза припухли, под ними т╗мные
круги: сразу видно, не спала эти ночи. В молодости она, вероятно, была
красивой девушкой, и даже сейчас, во время разговора, несмотря на вс╗ сво╗
горе, она то и дело украдкой поглядывала в зеркало напротив и поправляла
волосы.
- Скажите, он на машине халтурил, ну, я имею в виду, попутчиков брал?
- Нет, что вы! Сер╗жа осторожный очень был. Он хоть и на высокой
должности, а по характеру мягкий, я бы даже сказала, трусливый. Он мне сам
вс╗ время говорил, что сейчас в стране такое творится - убить запросто
могут. Ну, знакомых, конечно, подвозил, бесплатно, разумеется. Может,
вс╗-таки в аварию попал? Он же неопытный водитель. Как вы думаете, Андрей
Васильевич? Или вс╗ из-за машины?
Зазвонил телефон. Анна Петровна встрепенулась, бросила платок на пол и
побежала в коридор.
Кивинов оглядел комнату. Ничего особенного, как у всех. Семья жила на
трудовые. На стенах фотографии. Портрет мужчины, и рамка, как штурвал от
самол╗та, сделана. Л╗тчик, наверное. Коврик на полу. Страшно. Ведь он уже не
прид╗т, чудес не бывает. Как она держится? Может, ещ╗ не догадывается? А
ведь где-то здесь появилась смерть. Она смотрит из-за занавесок, с экрана
телевизора и с портретов на стенах. Она выползает из углов и улыбается,
протягивая костлявые руки к ещ╗ живым. Потому что она знает, Сер╗жа не
верн╗тся, как бы всем этого ни хотелось. Это она садится по-путчиком в
машину и затягивает узлы на шее водителя, это она летает над огромным
городом, собирая дань. Смерть входит в тела убийц и их руками творит зло.
Кивинов выглянул из окна. Июньское солнце пекло, но в комнате даже при
открытых шторах было темно. Он по╗жился. Вошла Анна Петровна.
- Сын звонил. Он в ГАИ был, там у него знакомые попросил, чтобы машину в
розыск объявили.
- Там не объявят. Не хотелось бы вас огорчать, но здесь могут появиться
некоторые проблемы. Если бы машину угнали, розыск начался бы немедленно, а
так вроде пока и неясно, что там с ней. Но вы не волнуйтесь, у меня в
картотеке знакомый один есть, я туда позвоню, скажу, чтоб на уч╗т поставили.
У вашего мужа враги были или заморочки какие-нибудь?
- Нет, вроде бы ничего не было, по крайней мере, я не знала. Он спокойный
был, знаете, есть такой тип людей - увальни.
- А машину он как покупал? В магазине? Или с рук?
- Нет. К ним на производство пришло несколько автомобилей. Часть денег
объединение заплатило, поэтому не так дорого вышло. Цены-то сейчас какие
бешеные на машины.
- Желающих много было, наверное?
- Сер╗жа говорил, что очень многие хотели, но машин всего пять штук было.
- Значит, были и недовольные распределением?
- Не знаю. Сергей сказал, что ему со жребием повезло, а так особо
недовольных, кажется, не было.
- Простите, а это кто в штурвале?
- Это отец Сер╗жи. Он погиб на учениях в 73-м. В Кры-му служил, в
эскадрильи, летал на грузовом самол╗те. В полку его не очень любили, он, в
отличие от Сер╗жи, очень строг был, солдат гонял. А однажды на
десантирование с новобранцами полетел. На взл╗те какой-то болт отвинтился и
подкрылок зашкалило, самол╗т винтом вниз пош╗л. Отец-то Сер╗-жин не
растерялся и штурвал руками зажал, чтобы самол╗т подольше в воздухе
удержать. Там уж никакой автопилот не помог бы. Вот так он и держал, пока
пацаны не выпрыгнули. Сам не успел. У нас ещ╗ один штурвал такой есть. Не
настоящий, самодельный. Его Сер╗жа на машину поставил, вместо руля, в память
об отце.
- Так неудобно же, он ведь не круглый.
- Он обод сделал. Сер╗жа умелец у меня. Красиво вышло. Но, Андрей
Васильевич, что же делать? Ведь что-то делать-то надо, он же не мог
бесследно...
Анна Петровна опять заплакала. Кивинов записывал объяснение. `Если бы я
знал, что делать. В городе пять миллионов, а тут никаких зацепок. Мало ли
где можно попутчика взять. Жизнь сейчас ничего не стоит. Машина дороже. Ради
новой `девятки` можно и рискнуть. И с трупом проблем нет - вывез в лес и
зарыл. Вечный `глухар╗к`.
Кивинов записал приметы машины, приободрил Анну Петровну, сказав дежурное
`Будем искать`, и вышел из квартиры. Вспомнился утренний визит в тюрьму.
Рыжий Макс, пропавшие водители. Совпадения, не больше, если совсем не туфта.
А чем жене помочь, я не знаю.
Опера в отделении вообще не занимались розыском пропавших без вести.
Участковый опрашивал всех возможных свидетелей, а затем, если пропавший не
находился, отправлял материал в РУВД, в специальную розыскную группу,
которая уже вплотную искала `потеряшку`.
В редких случаях возбуждалась 103-я, и вот тогда к делу подключались
опера с отделения и Главк. Кивинов оформлял материал только потому, что не
было участкового.
`Завтра опрошу народ в мастерской и на работе и матери- ал в РУВД
отправлю. Мне велосипед искать надо.`

Г Л А В А 3
Асфальт нагрелся, как плита, по трещинам медленно растекались смоляные
пятна, неприятно липнущие к подошвам. Улица была пустынна. Город словно
заснул, убаюканный жарким дн╗м. Даже к вечеру жара не спадала.
Кивинов, обмахиваясь папкой, вернулся в отделение. В дежурке уже царило
оживление. В дверь камеры кто-то барабанил, настойчиво требуя прокурора, а в
аквариуме сидело двое пьянчужек, через минуту целовавшихся друг с другом.
`Точно Ремарк заметил: алкоголь сближает людей гораздо быстрее, чем
интеллект`, - подумал Кивинов.
Постовые ввели в помещение даму лет сорока. `Опять мама Тома здесь и,
естественно, под газом`, улыбнулся Кивинов. Украшением дам французского
двора была мушка на щеке. Постоянным украшением мамы Томы был фингал под
глазом. Он никогда не исчезал с е╗ лица, только изредка менял свой цвет, как
хамелеон. Мама Тома была уникальной женщиной. Е╗ знало вс╗ отделение. Она
имела пятерых мужей, которые все, как один, являлись особо опасными
рецидивистами и постоянно садились, культурно уступая друг другу место у
супружеского очага. Единственный сынок е╗ тоже находился где-то в ГУЛАГе.
Мама, папа, я - судимая семья. Правда, сама Тамара никогда не влетала в
тюрьму.
- О, Андрюша, - засмеялась она, завидев Кивинова, - я срочно хочу просить
политического убежища в тво╗м кабинете, а то тут кругом сплошные грубияны,
ты один джентльмен.
- А где ж твой супруг дражайший? Прид╗т за тобой или нет?
- Который? Генка или Генка? Ха-ха-ха, они у меня все хорошие - не успеваю
зубы вставлять. Ну ты, ты, - ткнула она постового, - не мешай, крутится тут
под ногами, не видишь, с начальником беседую.
Кивинов снова улыбнулся. Что-то было притягательное в Тамаркиной
бесшабашности, потому как, несмотря на гоп-ницкий облик, она была незлой и
совсем не глупой т╗ткой.
- Я б с удовольствием помог, но месячный лимит на твою отмазку от штрафа,
увы, уже исчерпан. Извини.
Кивинов заш╗л к Дукалису забрать печатную машинку. Машинка была настоящим
раритетом - `Ундервуд` 20-го года, без знаков препинания, но в приличном
состоянии. Единственная во вс╗м уголовном розыске и хранимая вследствие
этого с особой любовью. Дукалис обучал Каразию премудростям оперативной
работы.
Главное на первых порах тебе усвоить следующее - работа с потерпевшими.
Без этого никуда. Допустим, приходит к тебе заявитель. Не спеши хватать
ручку и брать от него заяву. Это никуда не убежит. Сначала послушай. А потом
применяй основное правило Анатолия Дукалиса, которое называется
`Заговаривание зубов`. А у Анатолия Дукалиса есть пять этапов заговаривания
зубов. Этап первый: посочувствуй, но при этом тактично намекни, что он сам
виноват. В девяти случаях из десяти в происшествии виноват сам потерпевший.
Либо напь╗тся и его опустят, либо машину бросит без присмотра, либо дверь
нормальную в квартиру не поставит, ну, и так далее. Этап второй: пожалуйся
на загруженность и нищету милиции, мол, не до вас, но вс╗ это тоже тактично.
У нас убийства каждый день, а вы со своей кра-жонкой. Если после этого
человек не уходит, наступает третий этап. Запиши на листочек, что он там
хочет, и объясни, что поможешь, но пока без заявления, потому что наличие
уголовного дела сейчас нежелательно, вот когда найд╗м преступника, тогда и
возбудим. А то нам прид╗тся писаниной заниматься вместо поисков. После этого
ты можешь показать какие-нибудь фотографии из альбома, назвать фамилии
судимых из этого района, так, для вида. Этап четв╗ртый: отвлеки человека от
его проблемы, расскажи смешную историю или анекдот, а лучше аналогичный его
преступлению случай, но который произош╗л с кем-нибудь другим. И напоследок,
чтобы он никуда не пош╗л жаловаться, объясни, что территория отделения
делится на участки и что, кроме опера, обслуживающего его участок, абсолютно
никто в раскрытии этого преступления не заинтересован ни в Главке, ни в
Министерстве Внутренних Дел. При этом ты ничуть не покривишь душой, ибо,
собственно, так оно и есть. Но вс╗ это, конечно, относится к тому случаю,
если заявитель прин╗с `глухарь`, то есть явно не раскрываемое преступление.
Короче, твоя задача тактично объяснить, что он погорячился, придя в милицию.
Это на первых порах трудновато будет, но когда ты этому научишься, можешь
смело считать, что стал опером. А пока ты ещ╗

птенец.
- Ты сейчас научишь Эдика чему не надо. Не слушай этого оболтуса. Главное
- научись справки и бумажки писать. Как Жеглов говорил - грамотная бумажка в
нашем деле дорогого стоит.
- Он про спрос говорил, а не про бумажки.
- Ерунда, бумажки важнее.
- Кстати, о бумажках. У меня уже все бланки кончились и листы чистые. Ты
только посмотри, на ч╗м пишу - `Акт технического оборудования объекта`. В
столе наш╗л, кто-то по наследству оставил. Где бумагу-то брать?
- В канцелярии возьми.
- Канцелярия сама попрошайничает. Бардак.
- Брось ты. У меня уже месяц ни одной лампочки не горит, пишу только
дн╗м, а по вечерам, если дежурю, у Соловца сижу. Так что, Эдик, привыкай к
спартанским условиям. Посидишь с полгодика у Толика, пока тебе три метра не
выделят. Вон в 84-м и таких условий нет. Опера, как в камере, по пять
человек сидят. Ни тебе человечка вызвать, пошептаться, ни бумаг в тишине
пописать. Какая в такой обстановке, к чертям, работа? Помню, Юрка Михайлов,
опер ихний, мучался-мучался, а потом вытащил стол из отделения, поставил в
садике напротив, под яблоней, и сел там бумаги писать. Людей туда же
вызывал. Начальник, конечно, к нему: мол, что, рехнулся? А Юрик, молодец:
`Нет, - говорит, - пока кабинета у меня не будет, никуда не уйду, хоть
увольняйте`. И хрусть яблочком с дерева. Может, так бы там сидеть и остался,
если б секретные бумаги писать не начал. Разложит на столе дела всякие и
пишет себе. Прохожие, конечно, интересуются, что это за чудо там сидит под
яблоней? А Юрик в ус не дует. Ну, а когда он стукачей туда приглашать начал,
тут начальство засуетилось. Отгородили ему закуток фанерой в Ленинской
комнате, он туда и переехал. Кстати, нам тоже так сделать надо. Ленинская
комната полотделения занимает, работать негде. На фига эта комната нужна?
Пару раз в году собрания провести да пол в субботник помыть? Надо будет
Георгичу предложить.
Кивинов вышел из кабинета и направился к себе. Должны были подойти люди,
вызванные им по материалам. Он сел в кресло и ещ╗ раз пролистал заявления,
чтобы не перепутать, кого зачем вызывал. Иногда из-за большого количества
преступлений невозможно запомнить, кто есть кто, и опер беседует с вызванным
по абсолютно другому вопросу, вызывая, естественно, у оппонента справедливый
гнев и возмущение.
Кивинов взял из пачки верхнее заявление и решил более внимательно изучить
его, чтобы вникнуть в суть проблемы.
Заявление поступило через канцелярию ГУВД, то есть заявитель обратился
прямо на Литейный, а оттуда оно было спущено в территориальное отделение с
резолюцией проверить и принять меры.
Кивинов, положив перед собой заяву, начал читать:
`Начальнику всей милиции от гражданки Умновой С. А., проживающей там-то,
сям-то. Заявление. Довожу до вашего сведения, что последнее время меня
преследует банда насильников и извращеннев. Пут╗м гипнотического влияния на
мою ауру, они нагоняют на меня порчу и, пользуясь моим беспомощным
состоянием, насилуют. За последний месяц я потеряла в весе пять килограммов.
Меня постоянно мучают головные боли. Акты изнасилования происходят пут╗м
передачи энергии через Космос...`
Дальше Кивинов читать не стал. Вс╗ ясно. Заявление его вообщем-то не
удивило. К нему и до этого обращались по поводу слежки КГБ, напускания
радиации в розетки и по телефону, подкладывания инопланетянами в пищу отравы
и прочего бреда. О порче, правда, ещ╗ не было. Его удивило другое. Резолюция
начальника - проверить и принять меры. Ну, раз есть резолюция, прид╗тся
проверять, просто так, в корзину, эту заяву не выкинешь.
Следующее заявление было посвящено краже магнитолы из машины. Ничего, в
принципе, необыкновенного, если не считать, что потерпевший обращался в
милицию уже в пятый раз и вс╗ в течение полугода. И кстати, по поводу одной
и той же магнитолы. Его фамилия уже стала нарицательной в 85 отделении. А
вс╗ объяснялось очень просто. Товарищ застраховал машину в каком-то
коммерческом агентстве, а потом только строчил заявы в милицию. Если ещ╗ в
первые разы он писал о разных магнитолах, то все последние заявления,
вероятно, в силу слабой фантазии жалобщика, были посвящены одной и той же.
Самое обидное, что все вс╗ понимали, но послать ходока подальше не могли.
Доказательств, что он сам `крутит динамо`, занимается мошенничеством, - к
сожалению, не было, поэтому приходилось возбуждать вечные `глухари` и
молчать в тряпочку.
Одно утешение, что ущерб он наносил фирме, а не сотруднику. А фирма и
сама зачастую `динамо крутит`. Так они друг у друга и воруют.
Кивинов кинул заяву на стол, слез со стула и подош╗л к окну. Обидно, что
основное время приходится тратить на такие вот заявления, а на серь╗зные
вещи ничего не оста╗тся.
Мысли его постоянно возвращались к визиту к жене Суворова. Да, он хотел
помочь ей, любой человек сейчас может оказаться в подобной ситуации. Но как?
Дукалис говорил как-то, что машины ворованные в бывшие союзнические
республики увозят, но попробуй, перекрой границы. Это только в кино - трубку
снял, команду дал перекрыть и понеслось. А тут в лучшем случае воду в
туалете перекроют. Впрочем, кино и есть кино. Если снимать про то, как есть,
никто и смотреть не будет.

На следующий день Кивинов отправился в мастерскую. Сев на трамвай, он
достал детектив и углубился в чтение. `Следователь прокуратуры Прохоров
достал пистолет и прижался к дереву`. Да, круто. Кто это написал? Ага, он бы
хоть позвонил сюда, что ли. Откуда, интересно, следователь прокуратуры взял
пистолет? Не иначе, как у ментов попросил напрокат или в Хозтоварах купил. А
может, он у него водяной? Так что, Прохоров, плохи твои дела, прижимайся, не
прижимайся к дереву. Кивинов захлопнул книгу. Не люблю, когда люди пишут о
том, с чем никогда не сталкивались. Так, это здесь, кажется, прибыли.
Зайдя в помещение мастерской, он осмотрелся. Пара машин стояла на яме, в
углу курило несколько человек в рабочих комбинезонах. Под потолком
располагалась стеклянная кабинка с надписью на дверях - `Директор`. Кивинов
поднялся наверх.
Директор, мужчина лет сорока пяти, круглолицый, с большими залысинами,
сидел за столом и что-то подсчитывал на калькуляторе. Подняв глаза, он
посмотрел на Кивинова.
- Вы ко мне?
- К вам. Из милиции. Ненадолго. Пара минут найд╗тся?
- Да, да, конечно, присаживайтесь, где найд╗те. Слушаю вас.
- Три дня назад гражданин Суворов Сергей Алексеевич забирал у вас свою
машину. Белая `девятка`. Припоминаете?
- А как же, сам ему и отдавал.
- Прекрасно. В котором часу это было?
- Кажется, в начале пятого. А можно спросить, что случилось?
- Он пропал без вести вместе с машиной.
- Господи, может, в аварию попал?
- Может быть, но тогда бы машина нашлась.
- Да что вы! У меня приятель как-то в `Камаз` влетел в области. Машину на
пост ГАИ оттащили, а его - в больницу. Через неделю только его там
родственники нашли. Никому ведь дела нет, что у тебя горе.
- Вы не заметили, он себя нормально в╗л? Не волновался? Не д╗ргался?
- Да, вроде, нет. Машину мы хорошо сделали, да там ерунда была. Он
поблагодарил, сел и уехал. Вот и вс╗, пожалуй.
- В разговоре случайно не упоминал, куда поедет?
- Нет, по-моему.
- Бензина много было в баке?
- Половина точно, да он ещ╗ здесь до полного залил, из своей канистры.
- Понятно. В общем, ничего подозрительного?
- Абсолютно ничего.
- Разрешите, я объяснение оформлю. Вс╗-таки вы последним его видели.
Фамилия как ваша и имя-отчество?
- Пожалуйста, пожалуйста. Шаахов Валерий Петрович.
- Я так понял, вы директор в мастерской?
- Да и по совместительству - бухгалтер, отдел кадров и кассир. А что
делать, кручусь, как белка в колесе.
- Рэкет-то не доста╗т? Я смотрю, тут у вас иномарки стоят.
- Как вам сказать? Серь╗зные люди понимают - с нас пока брать нечего, вс╗
на налоги да на зарплату рабочим уходит, а от шушеры бритоголовой никто не
застрахован. На той неделе приходили трое. Борзые. Мы, говорят, тамбовцы,
будешь нам отст╗гивать. Прямо, так, в лоб. Раньше хоть предлог какой-нибудь
сочиняли либо охрану предлагали, либо неустойку какую-нибудь требовали. А
сейчас в нагляк. Я тогда карту достаю и говорю им, найд╗те, где Тамбов
находится - буду платить без вопросов, а нет - свободны. Они стоят, мнутся,
не понимают. А я тогда и говорю: `Эх вы, недоумки. Тамбов находится в
Тамбовской области`. Потом взял старшего за шиворот и с лестницы вниз
спустил. Они в крик: `Убь╗м, сожг╗м, в пруду утопим!` Но ничего, больше не
приезжали.
- Вы вс╗-таки поосторожней. Слышали, наверное, что владельцев
шиномонтажных мастерских убивают? Уже пять случаев в этом году.
- Что делать, - вздохнул Шаахов. - Охрану нанять я не могу, денег нет.
Вообще, кошмар какой-то творится. У нас полгода назад рабочий уш╗л с
мастерской, а домой не вернулся. До сих пор не нашли. В тот день получка
была. Страшно жить.
- Ладно, вот здесь подпишитесь и на обороте тоже. Спасибо. Я ваш телефон
запишу, если что уточнить надо будет - позвоню. Всего доброго.
- Да, да, до свидания... - Валерий Петрович вновь углубился в свои
расч╗ты.
Кивинов вышел на улицу. Скорей бы отпуск. Ещ╗ три недели. Не дотяну.
Успеть бы все материалы списать, а то Соловец не отпустит. Выйдя к трамваю,
он решил не ехать на н╗м, а добраться на метро до Ветеранов и оттуда
прогуляться пешком в отделение.
Сразу у выхода из подземки Кивинов остановился у киоска с газетами купить
чего-нибудь свеженького. До самого проспекта протянулись ряды ларьков и
лавок. Целый рынок. Южные торговцы зазывали купить свои яства, прич╗м на
прилавках у них лежали не только абрикосы, помидоры и прочие теплолюбивые
фрукты и овощи, но и обычная картошка, морковь, капуста. Их-то они явно из
Грузии да из Армении не привозили.
Пару раз на рынке устраивались погромы нашими мафиози, многие торговцы
отправлялись с тяж╗лыми телесными повреждениями в больницы, но появлялись
другие, и рынок продолжал торговать.
Возле одного из ларьков расположились кидалы, крутильщики колпаков с
шариком. Кивинов подош╗л поближе. Крутильщик, сидящий на корточках, зазывал
прохожих: `Кручу-верчу - запутать хочу! За острый глаз плачу, за неверный с
вас получу! Хоп-хоп-хоп! Где шарик? Ну, мужик, давай, давай, не бойся,
отгадай!` Три колпачка замерли на фанере. Стоявший рядом парень ткнул в один
из них ногой. Колпак опрокинулся. Шарика не было. `Э-э-э, не угадал! За
неудачу получу`, сидящий принял от парня тысячную купюру. Парень отош╗л.
`Свой, - подумал Кивинов, - очень легко деньги отдал. На фанере осталось два
колпачка. Крутильщик поднялся и принялся снова уговаривать граждан угадать,
где шарик. В эту секунду один из зевак, стоявших вторым эшелоном, присел и
приподнял один из колпачков. Шарика там не было. Тот быстро поставил
колпачок на место и поднялся. Мужчина неподал╗ку впился глазами в оставшийся
колпачок. Шарик там.
- Ну, кто, кто скажет, где шарик? Ваши пять - мои десять!
- Давай, - громко произн╗с мужик. - Играю!
- Ваши пять - мои десять, по рукам! При вас считаю, никуда не убегаю!
Раз, два, три, четыре, пять. - Крутильщик получил от мужика пять тысяч.
Мужик нагнулся и хотел приподнять колпачок с шариком. Но в это мгновение
пацан, стоявший рядом, присел и первым, как бы случайно, поднял колпачок.
Из-под него выкатился шарик.
- Ты чего? - разом закричали крутильщик и мужик. - Игру сорвал, гад! Не
платил, а играешь. Ничего, дядя, сейчас переиграем, - обратился к
пострадавшей стороне крутильщик. - Не повезло.
- Отдай деньги! Вы специально вс╗ подстроили!
- Ты что, приятель? - К мужику тут же подошли двое крупных парней. -
Хочешь - играй, деньги на кону, а нет - вали отсюда, пока цел.
Кивинов усмехнулся. Деньги были уже у кидалы и назад он их не отдаст.

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 117018
Опублик.: 18.12.01
Число обращений: 1