ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Эндрю НОРТОН
Рассказы

МЫШЕЛОВКА
МИР ЧАРОДЕЕВ
ЗВЕЗДНЫЙ КООТ
ВСЕ КОШКИ СЕРЫ

МЫШЕЛОВКА

Помните старый анекдот, про типа, который смастерил самую лучшую
мышеловку, а потом едва справился с дельцами, проложившими государственное
шоссе прямо к двери его дома? Я однажды наблюдал нечто подобное в жизни -
на Марсе.
Сэма Леваттса гиды туристских групп деликатно - ради местного
колорита - именовали `пауком пустыни`. `Спившийся забулдыга` было бы более
подходящим определением. Он занимался горными изысканиями и излазил вдоль
и поперек все сухие земли за пределами Террапорта. Из этих своих вылазок
он приносил Звездные Камни, Гормельскую руду и прочие безделушки,
позволявшие ему сводить концы с концами и пить не просыхая. Надравшись, он
грезил наяву и созерцал видения. По крайней мере, когда он, пьяный в
стельку, заплетающимся языком пытался описать некую `прекрасную леди`, то
это было признано его очередной галлюцинацией, ибо леди в Террапорте не
водятся, а в тех клоаках, кои любил удостаивать своими визитами Сэм,
встречающиеся там особы женского пола прекрасными назвать никак нельзя
было.
Сэм продолжал такое вот мирное существование созерцателя грез, до тех
пор, пока его не повстречал Лен Коллинз и не началась Операция Мышеловка.
Любой самый темный турист, садящийся в Террапорте в пестро
раскрашенный пескоход, немало наслышан о `песчаных монстрах`. Те из них,
которые до сих пор уцелели, являются собственностью туристских бюро. И,
братцы, охраняются они так, как если бы составляли часть тайника с
сокровищами Марсианской короны. (На этот тайник лет двадцать назад
наткнулся Черный Скрэгг). А охраняют их так потому, что эти монстры,
которые спокойно переносят песчаные бури и огромные перепады температур,
рассыпаются в прах, стоит только коснуться их пальцем.
Нынче вы можете полюбоваться, скажем, `Человеком-пауком` или
`Бронированной Жабой` с расстояния двадцати футов. И это все. Попробуйте
приблизиться еще - схлопочете электрошок, так что тут же сядете на спину,
копытами к планете Земля.
И с тех самых пор, как под чьими-то руками рассыпался в прах самый
первый монстр, все музеи родной планеты установили совместную премию,
которую они все время повышали в надежде, что объявится такой парень,
который сможет придумать, как сцементировать песчаных чудищ, чтобы можно
было их транспортировать. Ко времени встречи Лена Коллинза и Сэма эта
премия исчислялась уже астрономической цифрой.
Разумеется, все светлые головы, занятые в сфере производства клеев,
аэрозолей и пластиков, многие годы пытались расколоть этот орешек. Беда в
том, что когда они выходили здесь из ракет и возвещали всему миру о
потрясающих клейких свойствах очередного своего детища, их ожидало
разочарование. Ибо, оказывалось, что детище не на чем испытывать. Все
известные монстры были наперечет - переписаны и персонально охраняемы под
бдительной опекой Космического Десанта.
Но Лен Коллинз и в голове не держал надежды дорваться до этих
сокровищ. Вместо этого он разыскал любимый притон Сэма Леваттса и его
самого в нем и принялся раз за разом выставлять тому выпивку. Через
полчаса Сэм решил, что нашел себе друга по гроб жизни. После пятой дозы он
излил новому приятелю свою сокровенную историю о Прекрасной Леди, которая
обитает в тени двух красных скал - там, далеко отсюда, - последовало
мановение ослабшей руки, указующей общее направление.
Лен тут же ощутил позыв к прекрасному и возжелал приобщиться к
возвышенному идеалу. Этим вечером он привязался к Сэму прочнее, чем
обитатель Луны привязывается к своим кислородным баллонам. На следующее
утро они оставили Террапорт на частном пескоходе, зафрахтованном Леном.
Спустя две недели Коллинз тихонечко прокрался назад в город и заказал
беспересадочный билет до Нью-Йорка. Он забурился в отель и сидел там, не
высовывая носа, до самого последнего момента, когда надо было уже занимать
место в ракете.
Сэм объявился в `Пламенной Птице` четырьмя ночами позже. На
подбородке у него был устрашающий солнечный ожог, и он еле передвигал ноги
от бессонницы. Кроме всего прочего, он был - впервые в истории Марса -
холодно злобен и абсолютно трезв. И он сидел весь вечер и ничего крепче
минеральной-воды-из-канала не пил. И этим напугал до умопомрачения
парочку-другую родственных душ.
Какой же телевизионщик не заподозрит в такой разительной перемене
возможности сделать сюжет? Я всегда раз в неделю обходил вечером все
притоны в поисках местного колорита для наших шестичасовых передач. И
самое многообещающее и распаляющее любопытство из всего, что я обнаружил,
это внезапная смена пристрастия к напиткам у Сэма. Строго конфиденциально
- наша передача идет для семейной и туристической публики - я начал
прощупывать Сэма. Он на все мои намеки отвечал рычанием.
Тогда я прибегнул к удару ниже пояса, ненароком упомянув, что люди из
Бюро Путешествий Трех Планет обнаружили еще одного цементных дел мастера в
шоковом состоянии у всеми любимого монстра `Муравьиный Король`, Сэм
отхлебнул глоток минералки, погонял его языком в полости рта, проглотил,
состроив гримасу, способную распугать всех монстров, и сам задал мне
вопрос:
- Что думают ученые парни насчет того, откуда берутся все эти
монстры?
Я пожал плечами.
- Все объяснения выеденного яйца не стоят. Они не могут вплотную
изучить чудище, без того, чтобы его не разрушить. Это одна из причин, что
назначена такая огромная премия тому, кто сможет как-то склеить этих
тварей, чтобы их можно было потрогать руками.
Сэм извлек что-то из-под клапана кармана своего комбинезона. Это была
фотография, снятая не при слишком хорошем освещении, но достаточно ясная.
Две огромных скалы изогнулись по направлении друг к другу, образуя
почти завершенную арку, а под их защитой стояла женщина. По крайней мере
ее стройное тело обладало отчетливыми изящными линиями, которые мы
привыкли наблюдать у лучшей половины человечества. Но, кроме того, у нее
были крылья, распростертые в величественном взмахе, как будто она уже
стояла на кончиках пальцев, готовая взлететь. Черты лица не были различимы
ясно - только намеки - и это сразу же раскрывало тайну, кем она была на
самом деле - ибо у всех песчаных монстров тонкие черты не различимы.
- Где?.. - начал я.
Сэм сплюнул.
- Теперь уже нигде.
Он был угрюм, и лицо его заострилось. Он выглядел лет на десять
моложе и гораздо крепче, чем обычно.
- Я нашел ее два года назад. И все время возвращался, чтобы просто
поглядеть на нее. Она не была чудищем, как все остальные. Она была
совершенна. А потом этот... - Сэм разразился потоком самой великолепной
космической словесности, какую я только до сих пор слышал, - ...этот
Коллинз напоил меня настолько, что я показал ему, где она обитала. Он
вырубил меня, опрыскал ее этим своим дерьмом и попытался погрузить ее в
кузов пескохода. У него ничего не получилось. Она продержалась пять минут,
а потом...
Он сцепил пальцы рук.
- ...пыль, все, что осталось, так же, как и от всех остальных.
Я обнаружил, что не отрываясь разглядываю фотографию. И я начал
осознавать, как во мне пробуждается желание оказаться с этим Коллинзом
наедине, минуты этак на три или вроде этого. Большинство из тех песчаных
скульптур, что я видел, были кошмарными тварями, без которых я запросто
мог в этой жизни обойтись. Но эта, как верно заметил Сэм, чудищем не была.
И эта статуя была единственной в своем роде. По крайней мере, я ни о чем
таком не слышал и ничего подобного не видел. Может быть, где-нибудь есть и
еще такие - сухие земли не исследованы и на четверть.
Сэм кивнул, как будто мои мысли плавали вокруг нас в дымном воздухе.
- По крайней мере можно попытаться поискать. Вреда от этого не будет.
Я заметил одну вещь насчет этих монстров - они всегда встречаются только
вблизи скал. Красных скал, вроде этих, - он ткнул пальцем в карточку, -
поросших чем-то вроде голубовато-зеленого мха.
Он вперил взгляд в стену кабака, но я понял, что его взор уходит
далеко за пределы стен и песчаных валов Террапорта, туда, на волю, в
просторы сухих земель. И я мог только догадываться, что он говорит не обо
всем, что знает или предполагает.
Фотокарточка не выходила у меня из головы. На следующий вечер я опять
зашел в `Пламенную Птицу`. Но Сэм не показывался. Зато среди завсегдатаев
кружил слух, что он погрузил двойной запас провизии и отбыл в пустыню. И
это было последнее, что я о нем слышал на протяжении следующих недель.
Только эта его крылатая женщина прокралась в мои сны, и я ненавидел
Коллинза. Даже и изображение производило неизгладимое впечатление, но я бы
отдал месячный заработок, чтобы увидеть оригинал.
В течение следующего года Сэм совершил три долгих путешествия, но о
своих открытиях, если таковые были, помалкивал. Он бросил пить и поправил
свои финансовые дела. Он привез из путешествия два зеленых Звездных Камня
и их стоимость покрыла все его экспедиционные расходы. И он продолжал
интересоваться монстрами и вечной проблемой вяжущего материала. Два
ракетных пилота рассказывали мне, что он регулярно запрашивает с Земли все
статьи по этому вопросу.
В сплетнях его уже именовали не иначе как `песчаным психом`. Я сам
почти поверил, что он свихнулся на этой почве после того, как одним
прекрасным утром, на рассвете, увидел его, выезжающего из города. Он ехал
в своем исследовательском краулере и на виду у всех, принайтованная к
водяным бакам, стояла самая нелепая штуковина, какую я только когда-либо
видел - огромная проволочная клетка!
Я пытался допереть хотя бы до какого-нибудь смысла, когда он замедлил
ход, чтобы попрощаться со мной. Он увидел мои вытаращенные глаза, и на
лице его прорисовалась ухмылка, и было в ней что-то пророческое.
- Хочу заловить песчаную мышку, паря. Толковый мужик может многому
научиться, просто наблюдая за песчаными мышами, будь спок - очень многому!
Марсианские песчаные мыши могут жить в песке. Считается также, что
они могут есть и пить это распространенное в здешних краях вещество. Так
что с земными своими тезками эти твари не схожи ни в одном своем
проявлении. И никто в здравом уме не связывается с песчаными мышами. Я
почти совсем тогда поверил, что Сэм безнадежен, и гадал только, в какую
форму в конце концов выльется это помешательство. Но когда через пару
недель Сэм вернулся в город - с тем же оборудованием, минус клетка - он
продолжал ухмыляться. Если бы у Сэма был на меня зуб, то мне было бы
плевать на эту ухмылку, а так я терялся в догадках.
А затем вернулся Лен Коллинз. И сразу же принялся за свои старые
трюки - шатался по дешевым кабакам и прислушивался к разговорам
изыскателей. Сэм в это время был в городе и вскоре я наткнулся на них
обоих в `Пламенной Птице`, и они сидели за одним столом, как два вора
перед дельцем. Сэм хлестал импортированное с Земли виски, как будто это
была газированная-вода-из-канала, а Лен окружал его заботой и вниманием,
какие оказывает кот вылезающей из своей норки мыши.
К моему удивлению, Сэм окликнул меня и притянул к своему столику
третий стул, настаивая, чтобы я к ним присоединился - к вящему
неудовольствию Коллинза. Последнее обстоятельство меня не тронуло - я
становлюсь толстокожим, если нападаю на след хорошей истории, и я подсел к
ним. Подсел для того, чтобы услышать, как Сэм выбалтывает свои великие
тайны. Он открыл нового монстра, перед которым бледнеет даже крылатая
женщина - нечто совсем уже потрясающее. А Коллинз слушал и облизывался, и
слюной истекал. Я попытался заставить Сэма заткнуться - с таким же успехом
я мог бы попытаться прекратить песчаную бурю. А под конец он настоял,
чтобы я присоединился к их экспедиции, дабы самолично узреть это великое
чудо. Ну, я и присоединился.
Вместо пескохода мы взяли ветроплан. Бабки у Коллинза, видимо,
водились, и на расходы он не скупился - так ему не терпелось поскорее все
провернуть. За пилота был Сэм. Не знаю, заметил ли это Коллинз, но он был
пьян в гораздо меньшей степени, чем тогда, когда трепался в `Пламенной
Птице`. И, отметив это, я слегка расслабился, чувствуя несколько большую
уверенность в благополучном исходе всей авантюры.
Красные скалы, которые мы искали, торчали как клыки - целый ряд этих
скал - довольно мрачное зрелище. С воздуха не было видно никаких
скульптур, но они обычно находятся в тени таких вот утесов и сверху их
трудно обнаружить. Сэм посадил ветроплан и дальше мы двинулись пешком,
утопая по щиколотку в песке.
Сэм мычал себе под нос какой-то мотивчик и шатался, пожалуй, больше,
чем следовало бы - временами его заносило. Один раз он даже запел - у него
был настоящий, довольно приятный баритон - снова разыгрывал бухого. Однако
вперед мы продвигались без затруднений.
Коллинз нес небольшой бак, снабженный шлангом. И он так горел
желанием его испытать, что буквально наступал Сэму на пятки. Когда Сэм
наконец остановился, он врезался прямо в его спину. Но Сэм, кажется, этого
даже не заметил. Он показывал пальцем перед собой и по-дурацки ухмылялся.
Я посмотрел в указанном направлении, сгорая от нетерпения увидеть еще
одну крылатую женщину или что-нибудь даже более удивительное. Но здесь не
было ничего, даже отдаленно напоминающего монстра, если не считать клубов
чего-то зеленеющего, что выступало из песка на фут или около того.
- Ну и где же оно? - Коллинз, когда врезался в Сэма, споткнулся и
упал на одно колено. Подымаясь, он обронил свое аэрозольное оружие.
- Прямо перед тобой, - Сэм продолжал показывать на зеленоватое
образование.
Загорелое лицо Коллинза из помидорно-красного стало темно-пурпурным,
когда он поглядел на этот отталкивающий нарост.
- Ты идиот! - только он не успел до конца прорычать `идиот`. Он
подскочил к зеленой кочке и пнул ее крепко от всей души.
В это самое время Сэм плашмя рухнул в песок, не забыв и меня потянуть
за собой. Его огромная лапища давила мне на загривок, прижимая к земле. Я
порядочно глотнул песка, и отчаянно пытался вырваться. Но сэмова ручища
крепко придавила меня к почве - я мог только дергаться, как наколотый на
булавку жук.
До меня доносился какой-то приглушенный крик и странный чмокающий
звук, идущий со стороны скал. Но Сэм продолжал прижимать меня к земле, так
что я ничего не видел. Когда, наконец, он отпустил меня, я был вне себя и
вскочил на ноги, сжимая кулаки. Но Сэм уже стоял поодаль, у скал. Он стоял
подбоченившись и обозревал что-то с явным и нескрываемым удовлетворением.
Ибо теперь там действительно был монстр - антропоидная фигура из
красного материала и с размытыми чертами. Не из тех чудищ, что я в свое
время видывал, но тоже достаточно странное создание.
- Ну-ка, посмотрим, может, это его гениальное изобретение на этот раз
сработает!
Сэм проворно поднял бак, направил конец шланга на монстра и, выпустив
тонкую струю бледно-голубого аэрозоля, стал обрабатывать ею полусогнутую
фигуру.
- Но... - я все еще отплевывал песок и только начал соображать, что
же здесь произошло. - Неужели эта... эта штука...
- Коллинз? Точно. Ему не следовало бы таким вот образом
демонстрировать свой крутой норов. Слишком любил пинаться. Он и ее пнул,
когда она начала рассыпаться, так что я рассчитывал, что он и сейчас это
проделает. А эти зеленые сферы, они такие - только задень их, да позволь
той твари, что скрыта у них внутри, добраться до тебя и - бам! - готов
монстр! Я это обнаружил пару месяцев назад, когда за мной гналась песчаная
мышь. Надо полагать, думала больше об обеде, чем об опасности, и вдруг -
бабах - готово! Гналась за мной еще одна мышь и снова на дороге такая же
пушистая сфера. Я через нее перепрыгнул, а мышь сходу врезалась - та же
история... Ну, думаю, тут все ясно. Глянь, Джим, на этот раз, кажется, у
него получилось!
Он ткнул пальцем в протянутую руку монстра и ничего не произошло.
Статуя выглядела прочной.
- Так значит все эти твари были когда-то живыми! - я слегка
вздрогнул, вспомнив облик некоторых из них.
Сэм кивнул.
- Возможно, не все они обитали на Марсе - слишком много разных видов
обнаружено. Земляне, наверняка, не первые, кто высаживался здесь на своих
ракетах. Наверняка человек-муравей и эта гигантская жаба никогда не жили
вместе. Когда-нибудь я прикуплю межзвездный корабль и отправлюсь на поиски
мира, откуда прилетела сюда моя крылатая леди. Бедняга! Здешняя атмосфера
слишком разрежена, чтобы она могла летать на своих крыльях.
- Ну, а теперь, Джим, если ты мне поможешь, то мы доставим это
произведение искусства в Террапорт. Сколько миллионов кредитов обещали
ученые парни тому, кто доставит хоть одну такую штуку в целости и
сохранности?
Он был настроен так по-деловому, что я ни слова не говоря, просто
подчинился ему. И он таки сорвал с ученых приличный куш - настолько
приличный, что смог купить себе межзвездный корабль. И теперь он
странствует где-то там, исследуя Млечный Путь, разыскивая свою крылатую
леди. А уникальный монстр находится сейчас в Межпланетном Музее. Толпы
туристов приходят, чтобы поглазеть на него. Что касается меня - я избегаю
красных скал, зеленых пушистых сфер и никогда, никогда не пинаю предметы,
вызывающие почему-либо мое неудовольствие - себе дороже.

Эндрю НОРТОН

МИР ЧАРОДЕЕВ

1

Распухшие ноги причиняли Крэйку невыносимую боль. Каждый вздох рвал
на части его измученные легкие. Он вцепился в выступ отвесной стены
каньона и, обдирая кожу, тяжело привалился к нему. Этот выветрившийся
желто-красный камень был не менее тверд, чем смертоносная воля
преследователей Крэйка а острая боль в икрах была для него не сильнее боли
от осознания цели тех, позади.
Конечно, ему и раньше приходилось убегать, до того, как он покинул
Э-лагерь. Но до прошлой ночи - нет, это произошло уже две ночи назад,
когда он выдал себя на этой чертовой газовой станции - он не знал, что это
- когда за тобой охотятся по-настоящему. Это желание, эта страсть к
убийству тех, кто шел по его следу, своей интенсивностью забивали все
ощущения эспера, и Крэйк откровенно паниковал. Он, рожденный в городе,
сейчас был загнан в эту дикую местность!
Вода! - при мысли о ней Крэйка перекосило. Телепаты-эсперы должны
подчинять свое тело разуму - так учили его в лагере. Но теперь настало
время, когда плоть берет верх над волей.
Он дернулся, на его обнаженной груди выступил пот. У его
преследователей была `собака` - эспер с промытыми мозгами. Он укажет им
любое укрытие, какое только Крэйк сумеет найти. Остатки свободолюбия
подняли Крэйка. И он, шатаясь, двинулся дальше по руслу давно пересохшей
реки.
Когда-то эсперов называли `природными талантами`, позже от восторгов
перешли к настороженной терпимости. Сейчас же их использовали как рабов. И
недалек тот день, когда `нормальные` потребуют их полного уничтожения.
Конечно, эсперы знали об этом и пытались избежать такого исхода.
Сначала они подавали прошения о включении их в состав команд космических
кораблей или колонистов на Луне и Марсе. Затем, когда они поняли, что
этого им никогда не позволят, стали скрываться в `Слепых пятнах` -
результатах атомных войн, когда-то породивших эсперов как группу.
Крэйк был выпускником восточного Э-лагеря. Его снабдили хорошими
документами и направили изучать территорию в районе некогда красивого
города Рено. Но Крэйк сам разрушил свое прикрытие - ради спасения девушки,
которая, как он понял позже, была лишь приманкой в ловушке на эсперов. Он
сумел бежать, украв чей-то спидер и гнал его до тех пор, пока в баках не
оставалось ни капли горючего. Потом он бежал, слепо бежал вперед.
Контакт с `собакой` стал очень отчетлив. Они должны быть уже видны.
Но нет, он не дастся им в руки, им не удается сделать из него `собаку` и
вытянуть секреты его народа. У него был только один путь избежать этого и
ему следовало бы понять это с самого начала.
Крэйк почувствовал, что его решение потрясло `собаку`, и обнажил зубы
в усмешке. Сейчас толпа преследователей должна побежать быстрее. Но их
жертва уже выбрала для себя участок стены каньона, где она сможет
освободить свое измученное тело от горестей этого мира.
Теперь Крэйк двигался неторопливо - потеряв надежду, он больше не
видел причин для спешки. Он успеет выполнить задуманное, до того как на
него наведут газовые ружья.

Наконец он добрался до верха. Внизу, в пятидесяти футах под ним, был
только песок и гравий. Несколько минут он отдыхал, уронив голову на руки.
Пустынная местность в свете полуденного солнца отливала фиолетовым. Крэйк
глубоко вздохнул. Он чувствовал, как снова контролирует свое тело. Вдруг
он вздрогнул - до него донеслись крики преследователей.
Крэйк наклонился над пропастью, как бы приготовившись нырнуть в реку,
протекавшую здесь когда-то и прыгнул вниз головой.

Вода, вода! Он окунул в нее голову и пил, пил, до тех пор, пока
инстинкт не взял верх. Крэйк вынырнул, чтобы глотнуть воздуха. И тут он
вспомнил - погоня, каньон, прыжок вниз головой. Он рывком поднялся и
огляделся.
Крэйк находился на мысу, вокруг которого река делала изгиб. Там, где
раньше вздымались скалы, лежали невысокие холмы, покрытые зеленью. От жара
пустыни не осталось и следа, от реки веяло приятной прохладой.
Крэйк снова улегся на песок, подставив солнцу избитое тело.
Что же все-таки произошло? Когда Крэйк попытался найти какое-нибудь
разумное объяснение, у него заболела голова, как от контакта с `собакой`.
`Собака!`
Крэйк вздрогнул от мысли о том, что его преследователи где-то рядом.
Он послал мысль - сначала осторожно, затем все более и более настойчиво.
Жизни вокруг было предостаточно. Животные, птицы, речные обитатели просто
кишели в округе, но людей он не чувствовал. Это была дикая местность,
совершенно безлюдная, по крайней мере в радиусе действия поисковой мысли.
Крэйк расслабился. Что-то произошло. Но он был слишком измучен, чтобы
доискиваться причины этому. Достаточно было и того, что он спасся от
смерти, что он был здесь, а не там.
Крэйк поднялся на ноги. Время, по всем признакам, близилось к полудню
и он страшно хотел есть. В зарослях он съел несколько горстей ягод,
которые клевали птицы. Затем вернулся к реке и поймал рыбу. У него не было
огня, но он не стал привередничать и вскоре от рыбы осталась лишь жалкая
кучка костей.
Когда на землю опустились сумерки, Крэйк заметил красные отблески к
юго-востоку от того места, где он стоял. Костры! Четыре костра, образующие
квадрат. Крэйк осторожно послал мысль. Да, это были люди! И это были не
его преследователи.
Костры привлекали его. Там, под защитой огня, находились люди. Но
только, как эспер, он не мог быть вместе с ними, не должен подвергаться
такому риску.
Крэйк поднялся на холм, нашел самую большую впадину в его склоне -
пожалуй ей можно было бы даже назвать пещерой - и улегся на песок. Его
глаза закрылись и он погрузился в сон, давая отдых своему мозгу и телу.
Когда Крэйк проснулся, небо было серым. Он поднялся с желанием узнать
побольше о людях, лагерь которых видел вчера.
Крэйк выбрался из пещеры и, прячась в зарослях, стал разглядывать
лагерь. Судя по всему, эти люди были не охотниками, а скорее торговцами.
Крэйк выбрал одного человека и стал читать его мозг. Он узнал, что эти
люди пользуются вьючными животными и не знают машин. Он попробовал
проникнуть глубже, и вдруг отпрянул - он находился в другом мире!
Эти торговцы проделали большой путь по безлюдной местности - а на
Земле уже не осталось незаселенных мест. Даже та пустыня, по которой вчера
бежал Крэйк, была перенаселена. Это перенаселение возникло из-за того, что
слишком большая площадь была отравлена войной.
Из мозга этого чужака Крэйк получил представление о бескрайней
территории с редкими островками возделываемой земли.
Торговцы стали свертывать лагерь и Крэйк заторопился - он хотел
последовать за караваном.
Внезапно он почувствовал опасность. Крэйк получил яркую мысленную
картинку шипящей ящерицы, которую он не смог идентифицировать. Но эта
опасность имела четыре костистые лапы и Крэйк почувствовал страх людей
перед ней, причем его поразила сила мысленного посыла. Сейчас зверь,
похожий на ящерицу, был уже мертв, но животные, испугавшись ночного
нападения, разбежались, и теперь потребуются часы, чтобы собрать их.
Раздражение старшего торговца - остальные называли его `мастер` -
ощущалось настолько сильно, как если бы Крэйк стоял рядом с ним.
Эспер вдруг улыбнулся. По воле судьбы, ему представилась возможность
попутешествовать в этом мире. Он разорвал контакт с торговцем, и раскинул
вокруг себя мысленную паутину. Сначала он нащупал одно обезумевшее от
страха животное, затем другое, третье. Все больше животных попадали под
его контроль. Контролируемые животные - нечто среднее между пони и лошадью
- собрались за его спиной и в таком сопровождении эспер направился к
каравану.

Крэйк встретил первого человека из лагеря через четверть мили,
внутренне улыбаясь изумлению этого парня. Он был невысок ростом, с темной
кожей, черными волосами и бородой. Одет он был в кожаную
куртку-безрукавку. На поясе висел меч с крестообразной рукояткой и нож
почти такой же длины.
- Тысяча благодарностей, Человек Силы, - сказал он на щелкающем
языке, но Крэйк, будучи эспером, прекрасно все понял.
Внезапно чужак нахмурился, как-будто только узнал о том, что Крэйк -
эспер, и его недоумение перешло во враждебность.
- Изгой! Прочь отсюда, рогатый! - пятясь, закричал торговец. Он
сделал странный жест двумя пальцами. - Твои чары нас не затронут...
- Не будь так скор в своих суждениях, Альфрик.
Новоприбывший был главой торговцев. Как и его помощник, он носил
ремень, но пряжка ремня и рукоятка ножа и меча были украшены драгоценными
камнями. Кокарда на желтой меховой шапке сверкала золотом.
- Он не из местных изгоев, - сказал мастер, бегло окинув взглядом
Крэйка, как лошадь на базаре. - Если бы он был одним из них, то зачем ему
было помогать нам?
- Я не тот, за кого вы меня принимаете, - медленно сказал Крэйк,
подлаживаясь под речь торговцев.
Глава торговцев кивнул:
- Ты говоришь правду, об этом свидетельствует солнечный камень, - он
потрогал кокарду. Он обернулся к тому, кого назвал Альфриком. - Он не
причинит нам вреда. И, может быть, даже поможет, не так ли, чужак из
пустыни?
Крэйк излучал доброжелательство так сильно, как только мог.
- Но он пользуется Силой! - возразил Альфрик.
- Он обладает Силой, - поправил его мастер. - Но он сдерживается, и
мы - все еще мы. Нет, он не изгнанник Черных Капюшонов. Идем!
Он сделал Крэйку знак и эспер пошел за торговцами. Табун животных
двигался позади, пока они не пришли в лагерь.
Мастер наполнил чашу из чана, стоящего на треноге среди углей
потухшего костра и протянул ее Крэйку. После того, как Крэйк управился с
ее содержимым, мастер представился:
- Я - Калуф из Детей Нои, дальний торговец и старшина этого каравана.
Если ты хочешь, Человек Силы, ты можешь путешествовать с нами.
Конечно, все это могло быть просто сном, но Крэйку хотелось узнать,
чем же он все-таки кончится. Поэтому Крэйк кивнул, принимая приглашение.
День с караваном даст ему возможность узнать побольше об этом мире и,
быть может, даст ему хотя бы намек на то, что с ним произошло, и где он
находится сейчас.

2

Сначала Крэйк намеревался провести с торговцами один день, но день
превратился в два, а затем в три. Таланты эспера были восприняты
торговцами как нечто, само собой разумеющееся. Постепенно у Крэйка стала
складываться картина этого мира.
Он получил представление о большом континенте, изрезанном границами
различных владений. Все владельцы маленьких территорий низшим сословием
именовались лордами.
Калуф и его люди относились к своим покупателям с легким презрением,
считая их варварами. Их собственная страна лежала юго-восточнее, на берегу
моря. Города были разбросаны по всему побережью и вели морскую торговлю -
оставляли самое лучшее себе, а остальное продавали варварам в глубине
континента. Крэйк, делая большие успехи в их щелкающей речи, задавал
множество вопросов, на которые мастер давал исчерпывающие ответы.
- Жители удаленных от моря стран не могут отличить салудианский шелк
от продукции ткацких станков нашего родного удела Кормон. - Он пожал
плечами. - Почему мы должны предлагать салудианский шелк, если столько же
можно получить за кормонианскую продукцию, причем покупатели остаются
столь же довольны? Конечно, если эти лорды когда-нибудь перестанут
ссориться, они могут сами придти в Ларуд и в другие города Детей Нои, и
тогда мы не сможем извлекать столько прибыли из кормонианского шелка.
- А эти лорды не пытались нападать на ваши караваны?
Калуф рассмеялся:
- Они пытались - раз или два. Естественно, они видели выгоду от
захвата наших товаров. Но мы заплатили за торговлю Черным Капюшонам и не
беспокоимся. Что с тобой, Ка-рак? Разве лорды в твоей стране осмеливаются
выступать против Людей в Черном?
Крэйк кивнул и понял, что правильно сделал. Это рассеяло последние
сомнения Калуфа.
- Теперь я понимаю, почему Человек Силы оказался в этой безлюдной
местности. Но теперь тебе нечего опасаться, Ка-рак, - здесь у власти -
твои братья.
`Колония эсперов! Неужели после стольких лет мечтаний он окажется в
ней?` - эта мысль вихрем пронеслась в голове Крэйка. Видимо, это
отразилось на его лице, так как Калуф добавил:
- Через час мы будем у стен Сампура. Их внешний пост уже заметил нас
и поднял торговый флаг. Взгляни!
Крэйк повернул голову в указанном направлении. Сампур, по словам
мастера, был вполне респектабельным городом. Владел им лорд Лудикар,
давний знакомый Калуфа и, к взаимной выгоде, партнер во многих его
сделках. Поэтому мастер предвидел выгодную остановку, но подскакавший к
ним всадник был полон неожиданных новостей.
Внешне он резко отличался от торговцев - он был выше и с длинными
руками, а его волосы были рыжеватого оттенка. Одет он был в кожаную
куртку, обшитую металлическими кольцами, превращающими ее в некое подобие
кольчуги. Он был вооружен мечом и ножом, как и торговцы, но вдобавок
держал еще и копье, а к седлу был прицеплен щит. С кончика копья свисало
знамя с голубой полосой.
- Ты прибыл в хорошее время, Мастер. Люди В Черном устраивают
зрелище, и все приезжие должны присутствовать при этом. Это хороший день
для твоей торговли. Но торопись: лорд Лудикар уже выехал, и скоро там
будут заняты все места, с которых можно хоть что-нибудь увидеть.
Крэйк вздрогнул. Наказание? Экзекуция? Он хотел, он должен был задать
вопрос. Ведь та картина, которая мелькнула в мозге Калуфа при слове
`зрелище`, не могла быть правдой!
Но его остановил внутренний голос, призывающий к осторожности. Хотя
Калуф снабдил его меховой шапкой, одеждой и обувью, так что теперь он
выглядел заправским торговцем, но рано или поздно его чужое происхождение
раскроется, и лучше, если это случится как можно позже.
Подготовка к церемонии проходила на площади, недалеко от городских
ворот. Лучшее место занимал человек в голубой мантии, окруженный кольцом
воинов - несомненно, это был лорд Лудикар. На почтительном расстоянии от
него толпились горожане. Но они были всего лишь публикой - действующие
лица представления стояли отдельно.
Крэйк вздрогнул. Эмоцией, которая забивала все остальные, был страх,
напоминающий его собственный, когда он бежал от погони. Он сосредоточился
и послал мысль. Эманация страха исходила от двух фигур, окруженных
охраной. И еще он почувствовал трое мужчин в черных плащах, с капюшонами,
которые прогуливались позади пленников - эсперы. Крэйк использовал свои
способности крайне осторожно, постепенно сосредотачивая внимание на людях
в черном. Толпа открыла проход в своих рядах и сама потянулась к заросшей
вереском лужайке на опушке леса.
Страх - один из пленников просто изливал фонтан малодушного страха.
Другой же пленник, тоже не имевший надежды на спасение, был еще не сломлен
и горел желанием отомстить своим мучителям. И что-то в Крэйке отозвалось
этому желанию. Какие-то люди, одетые в черное, но без капюшонов, окружили
пленников. Когда они расступились, Крэйк увидел, что они надели пленникам
рога. Из пленника, что был меньше ростом исходил стыд, преобладающий даже
над страхом. И теперь, когда пленников никто не заслонял, невозможно было
ошибиться - это была девушка, причем весьма юная. Ее волосы, черные и
длинные, рассыпались по плечам, подчеркивая ее наготу. Крэйк сделал
глубокий вдох, как перед прыжком в каньон. Он метнулся к кусту и припал к
земле.
Черные Капюшоны быстро рисовали в пыли дороги какие-то знаки и линии,
пока не создали вокруг пленников замысловатую путаницу линий. Затем они
начали петь. Монотонную песнь подхватила толпа горожан. Страх
пленника-мужчины стал почти заметен, в то время как возмущение и гнев
девушки росли вместе с продолжительностью песни, и Крэйк мог чувствовать
ее боевой настрой направленный против собравшихся здесь людей.

Эспер, задыхаясь, лежал под кустом. Он не мог спокойно воспринимать
то, что сообщали ему глаза! Человек опустился на все четыре конечности,
его окутала легкая дымка, превращающаяся в красно-коричневую шкуру. Его
голова вытянулась, рога стали расти. Там, где только что был человек,
теперь стоял рогатый олень-самец.
А девушка?
Ее превращение шло более медленно. Оно началось и прекратилось, а
затем пошло в обратном направлении. Сила Черных Капюшонов ломала ее,
заставляя ее тело принять ту форму, которую они хотели. Она боролась, но в
конце концов белая самка прыгнула в чащу, куда на секунду раньше ее
прыгнул самец. Они пронеслись мимо куста, под которым лежал Крэйк, и он
смог взглянуть сквозь иллюзию. Мимо него пробежали не олень с оленухой, а
мужчина и женщина, бежавшие ради спасения своих жизней, хотя они и знали,
что это побег безнадежен.
Крэйк, не особенно ясно представляя, зачем он делает это, последовал
за ними. Он был уверен, что сможет найти их.
Он достиг темных теней под деревьями, когда услышал какие-то звуки,
доносящиеся со стороны города. Он непроизвольно прибавил шаг, прежде чем
понял, что все это направлено не против него, а против тех, по чьему следу
он шел. Звук охотничьего рога! Выходит, что и в этом мире есть жертвы и
охотники. При мысли об этом ему еще больше захотелось помочь этим людям.
Но недостаточно было слепо бежать по следу оленей, ему было
необходимо оружие - ведь все его хитрости не помогли ему, когда он сам
спасался от погони в своем собственном мире. Но там он был поставлен
против хитростей преследователей, с самого начала он был жертвой. Здесь же
он пока выступал в качестве темной лошадки.
Сила эсперов - Крэйк облизнул пересохшие губы. Они так хорошо создали
иллюзию, что он сам почти поддался ей. Могла ли другая иллюзия разрушить
то, что сделала эта? Снова зловещий звук рога достиг ушей Крэйка, и его
пульс участился. Страх беглецов начал понемногу передаваться и ему.
Когда Крэйк очутился среди деревьев, он сосредоточился на своей
собственной иллюзии. Он преследовал не белую самку оленя, скачущую на
четырех ногах, а девушку, которую он успел рассмотреть до того, как она
стала превращаться.
И в момент, когда он создавал эту иллюзию, он коснулся мозга девушки.
Ощущение было таким, как-будто он окунулся в морские волны, холодные и
очень чистые. И, как волна, контакт на секунду отхлынул, а затем появился
вновь.
- Кто ты?
- Один из тех, кто следует за тобой, - ответил Крэйк.
- Ты не просто следуешь, ты помогаешь мне! - всплеск радости был
настолько могуч, что Крэйк даже пошатнулся на бегу. Затем связь между ними
прервалась.
Крэйк неистово бросился искать утерянный контакт, но теперь между ним
и девушкой была глухая стена. Что же ему делать? - эта мысль билась в
голове Крэйка. Решение было принято за него. Он вдруг почувствовал страх -
страх животных и птиц. Огонь! Крэйк представил, как он перекидывается с
одного дерева на другое, как пожар перемещается по лесу. Крэйк побежал на
запад, прочь от угрозы. Его обогнал олень - не иллюзия, а настоящее
животное. Маленькие зверьки мелькали в траве. Из зарослей вынеслась
лисица, кончик ее хвоста был опален. Все больше и больше животных догоняли
Крэйка. Ими двигал инстинкт и они бежали к воде. Волки, лисицы, медведи,
олени и все остальные кинулись в спасительную воду. Дыма стало больше, и
все больше животных прыгало в воду, но среди них не было той белой самки
оленя.
Он снова попробовал послать мысль, но ничего не добился. Языки
пламени слизнули молодые деревья, росшие возле воды. Тлеющий уголек упал
на шею Крэйка и тот вскрикнул. Он прыгнул в реку и поплыл вниз по течению.

3

Дым рассеялся, и тогда Крэйк решил выбраться из воды. Он находился
вдали от линии распространения огня, но еще далеко не в безопасности.
Течение в этой части реки было довольно сильным и Крэйку пришлось немного
потрудиться, прежде чем он победил его. Далее река уходила под каменную
арку. По бокам от арки стояли две приземистые башни. Обе были
полуразрушены и даже поросли травой.
Крэйк забрался на крутой берег, хватаясь за кусты и виноградные лозы,
свешивающиеся сверху. Еще одно доказательство того, что замок покинут -
слуги не дали бы кустам так сильно разрастись. Он оказался на террасе у
основания башни, на которой в беспорядке валялись пучки травы, издающие
сладковатый запах гниения. С другой стороны терраса обрывалась в овраг,
заваленный небольшими корзинами и чашами, часть из них давно сгнила,
другие были еще новыми - но все они были заполнены разлагающейся пищей.
`Странно, - подумал Крэйк, - неужели те, кто принесли все это, не знали,
что жилище покинуто?`
Пожав плечами, он вернулся к зданию. Камни были грубо обработаны, но
огромные блоки, из которых был сложен фундамент, были так плотно пригнаны
друг к другу, что Крэйк не смог бы просунуть между ними и лезвие складного
ножа. Не было даже намеков на какой-либо орнамент, и вообще, кладка
производила впечатление работы каких-то грубых, мрачных сил.
Дверь была сделана из дерева и вся источена червями. Крэйк протянул
руку и толкнул ее. Он тотчас же убедился, что, хотя хозяева покинули это
жилище, они оставили надежную охрану - удар, который он ощутил, был почти
физическим. По нему била волна непреодолимого ужаса и тьмы. Крэйк,
шатаясь, отступил с порога на мощный дворик и все исчезло.
Но Крэйк не отчаивался. Он был эспером - и, значит, мог создать
защиту против эмоций. Вооружившись терпением, он добыл огонь, в очередной

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 116930
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 0