|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Лев Лукьянов.
ВПЕРЕД К ОБЕЗЬЯНЕ! Повесть-памфлет
Мир приключении 1977
ОСR - Красно
Последняя редакция 01.09.2000 1
Лето 2... года обещало быть чересчур жарким. Солнце беспощадно палило
землю. Сухие горячие ветры неслись над континентом. Термометр лез вверх как
сумасшедший. Горели дома, пылали фермы, полыхали страсти. Великая
национальная традиция подогревала страну.
Давно уже были забыты времена, когда о приходе нового дня человечество
узнавало от петухов. На чердаках и на свалках ржавели останки будильников.
Граждане теперь подымались с первыми выстрелами. Сначала за окнами
пощелкивало редко и одиночно. Потом начинали трещать автоматные очереди. В
ответ какой-нибудь умник палил ракетным снарядом. Ухал глухой взрыв,
вздрагивали стены зданий, лопались стекла - очередной день приходил
бесповоротно.
Регулярно посещал он и каменную коробку отеля `Коломбина`. Когда-то это
многоэтажное здание, похожее на гигантскую пачку сигарет с фильтром,
занимала солидная международная организация, изучавшая проблемы
национального суверенитета. В небоскребе было очень много труб и еще больше
кранов.
Целое подразделение водопроводчиков бдительно следило, чтобы их хозяйство
исправно служило разным народам. Мастера, возглавлявшего дело, звали Уотом.
Он был честен и не допускал никакой дискриминации - большие и малые нации,
на каком бы этаже ни размещались, получали воду бесперебойно. Своих
подчиненных мастер Уот воспитал в духе доброжелательства и взаимопонимания,
и даже представители Черной Африки не могли сказать, что в этом доме
испытывали какое-либо ущемление в равных правах на холодную и горячую воду.
Мастера Уота ценили, и когда международная организация, убедившись, что
ее небоскреб расположен не в самом спокойном месте земного шара, решила
переменить местожительство, ему была предложена работа по новому адресу. Но
Уот на старости лет не захотел покидать родину.
Теперь в здании разместился отель `Коломбина`. Новые хозяева не могли не
заметить превосходного состояния водопровода, и мастер остался на своем
посту. Старик высоко ценил свою безопасную службу. `В наше время человек с
головой не станет напрасно соваться на улицу, - повторял старый Уот при
каждом удобном случае. - Вот моя старуха ушла два года назад за банкой
фасоли и до сих пор не вернулась. Говорил я ей, упрямой, - сиди дома,
пользуйся. Так разве женщина может понимать свое счастье?`
С ним никто не спорил: служащие отеля единодушно считали большой удачей,
что в `Коломбине`, не покидая ее надежных стен, можно было прожить всю
жизнь. На втором этаже отеля имелся вполне приличный магазин, в котором
торговали всем самым необходимым. В подвале круглосуточно светился огнями
кафетерий. А крошечные комнатки-каютки в отсеке для служащих давали
возможность на несколько часов отгородиться дверью от суеты и шума этого
огромного постоялого двора.
Шума в отеле хватало - здесь часто проводились всякие празднества и
торжества. В `Коломбине` встречались самые видные люди страны и самые
именитые иностранные гости. Проверяя всякие санитарно-технические
приспособления, мастер Уот лицом к лицу сталкивался с послами, звездами
экрана, полководцами, факирами, государственными деятелями и прочими
знаменитостями. В водопроводе и прочих санитарных сооружениях, как известно,
нуждаются все. Даже сотрудники секретной службы, несмотря на абсолютно
конфиденциальный характер их деятельности, время от времени были вынуждены
прибегать к услугам мастера Уота. Он беспрепятственно заходил в комнаты,
которые простым смертным посещать не полагалось, и был на короткой ноге с
самим Главным детективом отеля. Агент при встречах улыбался и каждый раз
задавал один и тот же вопрос:
- Тебя еще не ухлопали, старина?
- Живой, еще живой! - ухмылялся в ответ мастер и искренне кланялся.
Однажды Главный детектив оказал ему существенную протекцию. В тот раз
отель обновлял свой женский батальон. Ни один из праздников не обходился без
этой прелестной команды. Девицы вручали цветы, дирижировали оркестрами,
стояли в почетных караулах или просто развлекали важных постояльцев. Хорошая
внешность, безупречное здоровье, отличные манеры, благоразумное поведение
девушек из `Коломбины` пользовались широкой известностью. А в холле первого
этажа на мраморной доске золотом были даже начертаны имена сотрудниц,
которым удалось выйти замуж за кого-либо из знаменитых гостей `Коломбины`.
Легко представить, какой осаде подвергался отель, когда проходил очередной
приемный конкурс...
Трещали двери, гибла мебель, сыпалась штукатурка. Полиция с трудом
наводила порядок, разгоняя визжавших, толкавшихся девиц по секторам. Через
несколько часов абитуриенток кое-как удавалось рассортировать по масти - в
одном секторе собирали шатенок, в другом рыжеволосых, потом брюнеток,
блондинок. Но это была лишь черновая работа. Недели две девушек изучали
медики, психологи, художники, хореографы и прочие знатоки. Отбор в отель
`Коломбина` был, разумеется, гораздо более жестким, чем, скажем, при
комплектовании экипажей космических кораблей. Но все тесты и испытания,
которые предлагались девицам на пути в гостиничный рай, бледнели перед
последним днем конкурса.
Совет директоров `Коломбины`, признавая колоссальные достижения науки и
техники, все же решающее слово оставлял за интуицией мадам Софи. Уже лет
десять она успешно руководила заведением, наводя трепет на всю свою женскую
команду. Толстая, бесформенная, всегда в одном и том же обвисшем допотопном
костюме, с заметными усами над расплывшимся ртом, с темными глазами
навыкате, Жаба, как втихомолку называли ее девицы, говорила внушительным
трубным голосом и, горячась, энергично рубила воздух рукой. А при случае
могла отпустить и приличную затрещину, от которой ее воспитанницы отлетали
на метр в сторону.
Когда конкурс добирался до своего последнего дня и процеженное стадо
претенденток превращалось в сотню взволнованных красоток, мадам Софи
устраивала свой собственный экзамен. Он проходил в кабинете, надежно укрытом
в недрах отеля. Мадам не переносила чужих глаз и посторонних советов.
Единственно, к кому она иной раз прислушивалась, был Главный детектив. Он
заранее тщательно проверял благонадежность избранниц.
Такого экзамена дождалась и восемнадцатилетняя Джета - дочь мастера Уота.
Старик две недели волновался так, что стало покалывать сердце. Ему очень
хотелось, чтобы дочь тоже служила в отеле. Много спокойней, когда девочка
будет рядом...
Стройная темноволосая Джета сравнительно недавно вернулась к отцу - до
семнадцати лет она жила у тетки в тихой провинциальной глуши. Вернулась она
совсем взрослой и совершенно независимой. Собственно, все дети были такими:
школы и колледжи посещать было опасно, ребят учило в основном стереовидение.
Ну, а чему можно было научиться у экрана, все это хорошо знали.
Свое образование Джета существенно пополнила в недрах отеля. Помогая
горничным, она повидала множество видных клиентов. И для развлечения
служивой публики охотно копировала манеры и ужимки важных дам, увешанных
бесценными лунными камнями. Все говорили, что это ей здорово удавалось.
Когда Джете исполнилось восемнадцать, она решила послужить у мадам Софи.
Все-таки всегда на людях, всегда в хороших нарядах, и жалованье довольно
сносное. А за выдающиеся успехи и примерное поведение мадам Софи к тому же
платила премиальные.
Предстоящего конкурса Джета не боялась. `Что суждено, то сбудется, -
довольно здраво рассуждала она. - Провалюсь - значит, так тому и быть...`
В узком, слабо освещенном коридоре густо пахло духами. Принаряженные
девицы, шурша шлейфами, подметая пол пышными юбками, то сбивались группками,
то рассыпались поодиночке, прижимаясь к стенам, испуганно вглядываясь в
закрытую дверь, за которой выносились приговоры.
По коридору ползли ужасные новости: Жаба была в плохом настроении. Она
задавала невероятно сложные вопросы, и девицы одна за другой выбирались из
кабинета в слезах. Редко, очень редко из-за двери появлялась счастливица,
которую сразу можно было узнать по глуповатой бессмысленной улыбке,
нерешительно возникавшей на ее личике, все еще хранившем следы испуга и
настороженности. Такая обычно начинала выпаливать сразу:
- Ой, девочки! Мне так повезло, так повезло! Мадам спрашивает, что бы я
сделала, окажись на месте Евы. А я говорю...
Джету не интересовал ответ удачливой соперницы. Она понимала, что
экзаменатор не повторит вопроса, который уже вовсю обсуждается в коридоре.
Не стремилась она расспрашивать и провалившихся девчонок. Она молча стояла,
ждала и даже, как ей казалось, совсем не волновалась.
Когда девушка наконец услышала басовитый голос, приглашавший зайти, она
чуть помедлила на пороге, будто усомнилась: а нужно ли ей такое будущее?
- А ну веселей, детка! - провозгласила мадам Софи, сидевшая за деловым
письменным столом.
Позади нее примостился неприметный человечек с быстрыми ускользающими
глазами.
Жаба тяжело поднялась, подошла, повертела Джету, потрогала своей мощной
жирной лапой, осмотрела зубы.
- Мордашка у тебя приличная, - размышляя, заметила она. - Да скажи мне,
что станешь делать, если. какой-нибудь хам из гостей решит тебя обидеть?
Девушка была готова к этому вопросу. Рассказывали, как много лет назад
одна из претенденток, выдержавшая все испытания, срезалась на таком пустяке:
сказав, что сумеет постоять за себя, она была немедленно забракована.
- Смотря, кто решит, - уклончиво ответила Джета.
- Мудро, детка, - изрекла Жаба. - Всегда надо оглядеться, прежде чем бить
в колокола.
- Понимаю, - покорно произнесла девушка. Она твердо помнила неглупый
совет отца, знавшего мадам Софи тысячу лет: только поддакивать.
Начальствующая дама, раздумывая, пососала колпачок авторучки.
- И все равно, детка, не нравятся мне твои глаза, фальшивые глаза, такие
глаза, я вам скажу, действуют мне на нервы. Или, быть может, я ошибаюсь?
Глаза у Джеты были чудесные. Большие, оленьи, кроткие. Удивительно
кроткие...
И тут вмешался агент. Он негромко произнес две-три фразы, которые решили
дело:
- Мадам, отец этой девочки служит у нас давно. Надежен. Никакой
политики...
Жаба решительно подбила итог:
- Берем!
Джета начала службу. Жила она, как и все, на казарменном положении -
отель без разрешения не покидала, спала в дортуаре. Часто мероприятия
возникали настолько неожиданно, что батальон едва успевал привести себя в
порядок. Но Жаба знала, за что ей платили деньги. И девчонки вылетали в
парадные помещения свеженькими, будто только что с грядки.
Постепенно Джета начала передвигаться все ближе и ближе к первой шеренге.
Подруги завистливо перешептывались, но перечить мадам никто не смел.
Выяснилось, что дочь мастера Уота за словом в карман не лезла, понимала толк
в шутке, умела вовремя и незаметно исчезнуть, если ей казалось, что она
лишняя.
- У простого водопроводчика - и такая дочь! - вслух изумлялась Жаба. -
Нет, должна вам сказать, на этом свете не соскучишься...
На приемах и парадах в отеле `Коломбина` Джета стала мелькать в самом
центре, там, где цвели улыбки, произносились речи, раздавались автографы и
чеки...
И в то же время мадам Софи подчас испытывала приглушенное необъяснимое
недоверие к этой темноволосой смазливой девчонке с повадками пугливой лани и
с какой-то странной, бунтарской искрой, изредка мелькавшей в глазах.
Джета и в самом деле блуждала в собственных раздумьях и никак не могла
проложить сквозь эти умственные джунгли четкого прямого пути. Ясно было
только одно: служба в отеле - дело временное, первый этап. Год, два, может
быть, даже три. Ну, а дальше что? Выйти замуж? Но как раздобыть приличного
мужа, если нет денег?
При желании Джета могла бы, конечно, без особого труда приобрести
обычного недорогого мужа. Выглядела она не меньше чем на тысячу монет, и в
предложениях недостатка не было. А дальше - дело техники. Чтобы заключить
брачным союз, требовалось две-три минуты: автоматы находились повсюду - в
подъездах, в вестибюлях, на станциях подземки, даже на обочинах шоссе.
Будущим супругам следовало опустить в щель десять монет, затем вставить в
другое отверстие свои нашейные жетоны - такими металлическими номерными
значками были снабжены все совершеннолетние граждане. Автомат удовлетворенно
щелкал, мгновенно устанавливал подлинность жетонов, а через полминуты,
связавшись с главной картотекой страны и выяснив родословную и прочие данные
новобрачных, выплевывал отпечатанную карточку, свидетельствовавшую, что
граждане данных номеров вступили в законный брак. Если же компьютер по
каким-либо причинам считал супружество нежелательным, он честно возвращал
восемь монет, оставив в своем чреве два кругляка - за услуги. Когда кто-либо
из вступающих в новый брак забывал расторгнуть прежний, умная машина
напоминала, что надо добавить пятерку. А еще за одну монету - по желанию
клиентов - железный ящик извергал немного торжественной музыки, вполне
приличествующей случаю...
Автоматы безостановочно щелкали, семьи возникали и лопались, словно
мыльные пузыри. Как и во все времена, к дому были более привязаны женщины.
Кочевали в основном мужчины. Хорошо, если муж задерживался у семейного очага
хотя бы на полгода. Однако такой супруг не устраивал Джету даже на год...
Вот при деньгах!.. При деньгах можно было иметь какой-нибудь собственный
бизнес. А если у мужчины будет постоянная работа и уверенность в завтрашнем
дне, зачем ему бежать к другой жене?
Цивилизация давно уже выработала немало достаточно простых и доступных
способов быстро разбогатеть. Проще всего было кого-нибудь ограбить. Но этот
путь, если речь шла о больших деньгах, требовал надежной подготовки,
сообщников и вообще считался неженским занятием. Неплохих результатов можно
было достигнуть мошенничеством. Так, во всяком случае, уверяли все
учебно-познавательные программы стереовидения. Но опять-таки надо было
обладать некоторым начальным капиталом...
После долгих раздумий Джета решила попытать счастья на скачках. Риск,
правда, тоже был немалым. Женские скачки сравнительно недавно вошли в моду и
вызвали в стране цепную реакцию денежных пари. Букмекеры плодились как
кролики. По визору транслировались все состязания, и проигравшим участницам
потом нигде не давали прохода. А уж если такой неудачнице доводилось
повстречать азартного гражданина, поставившего на ее номер крупную сумму и
прогоревшего, то в сердцах он мог ее и ухлопать.
Джета, разумеется, все это знала, но, в конце концов, в каждом забеге
одна из девиц оказывалась первой и вознаграждалась солидной пачкой денег.
Получив розовую карточку, извещавшую о дне и часе состязаний, Джета начала
серьезно готовиться. Она часами липла к экрану визора, изучая трассу скачек,
пытаясь понять, в чем секрет успеха. Чем больше она смотрела, тем глубже
убеждалась: чтобы прийти к финишу первой, не стоило спешить.
Стадион находился в двух кварталах от `Коломбины` - четверть часа пешком.
Но Джета, понятно, воспользовалась подземкой: перед скачками можно было
угодить на улице в какую-нибудь историю. В подземке тоже рискованно, но там
хотя бы в каждом вагоне по полицейскому. Так и не поднимаясь наверх,
подземными переходами она прошла в помещение, в котором собирались участники
скачек. По дороге ей раза три пришлось предъявить постам свою розовую
карточку-приглашение. Рослый страж порядка, пропуская девушку на поле,
улыбнулся, показав редкие зубы, и предложил:
- Когда потащишь домой сто тысяч, возьми меня в провожатые.
- Ну да, - отшутилась девушка. - С тобой пойдешь, половины не будет.
- Половины? - засмеялся полицейский. - Я, милашка, все заберу до
последнего никеля. Зато живой останешься...
Спортивный зал был набит битком. Из-за стеклянной стены, отделявшей
площадку от зрителей, доносился глухой угрожающий рев: болельщики постепенно
входили в раж. И толстое стекло казалось Джете ненадежной, непрочной
преградой. Рассказывали, что раньше, лет десять - пятнадцать назад, любители
спорта выражали свое негодование всего лишь топотом, криком. В крайних
случаях разрешалось швырять на поле шляпы, зонты и пустые бутылки. Но с тех
пор, как наиболее несдержанные болельщики взяли за правило ловить на мушку
неугодивших им кумиров, спортивным боссам пришлось раскошелиться - стекло
все еще стоило несколько дешевле спортсменов.
Собравшись, стараясь не обращать внимания на суетливых соперниц, камеры и
развязных организаторов соревнований, Джета вдумчиво выбирала себе скакуна.
Она медленно обошла рысаков, внимательно оценивая рост, мускулатуру, длину
ног. Наконец вернулась к одному, сравнительно невысокому, но крепко сбитому,
а главное - с явно строптивой, даже мрачной физиономией.
- Ты злой? - негромко спросила девушка.
- Не твое дело! - буркнул скакун.
- Выиграю - с меня тысяча, - коротко пообещала Джета. Негр недоверчиво
прищурился и процедил:
- Смотри, птичка, не обмарайся.
- Я честно! - Спортсменка протянула ему хрусткую, сложенную тугим
квадратиком бумажку: - Держи аванс.
- Не задуши ногами, - мягче предупредил парень. Банкноту он ловко спрятал
куда-то в складки трусов. - Не жми сильно, а то не добежим до финиша.
- Ты уж потерпи, дружище.
Черный малый изумленно вытаращил глаза: эта белая девчонка совсем с ума
спятила! Назвала его `дружище`! Кто бы слышал, за такие слова ей бы не
поздоровилось!
По знаку судьи - пожилого плешивого толстяка в модном серебристом
комбинезоне с пышным кружевным жабо, в котором тонул его тройной подбородок,
- служители подкатили к выстроившимся в шеренгу скакунам алюминиевые
лесенки. Наездницы - все в коротких белых юбочках и разноцветных,
разрисованных под диковинный марсианский мох полосках ткани, изображавших
блузки, - ловко взобрались на лесенки и, заложив руки за спину, замерли.
Джета стояла на шаткой ступеньке, не отрывая взгляда от широких плеч
своего черного рысака. Самое главное - не мешкать на старте. Сначала надо
присесть, вытянуть левую ногу... Она вдруг почувствовала, как сзади чьи-то
руки быстро, одним движением сомкнули ее кисти резиновым кольцом наручников.
Пути обратно не было.
Толстяк поднял свой пистолет, подмигнул стереокамере, и тут хлопнул
негромкий выстрел. Зрители за стеклом взвыли. Визжа, девицы запрыгали на шеи
парней. Скакуны шатались, стараясь сохранить равновесие. Одной толстухе
сразу не повезло. Ее рысак не выдержал, упал на колени. Наездница перелетела
через его голову и нелепо растянулась на траве, но сразу же вскочила и,
дергая скованными руками, снова заторопилась к лесенке.
Джета прыгать не стала. Она присела и попыталась как можно более плавно,
легко скользнуть на плечи своего негра.
- Толково! - одобрил он. - Наклоняйся вперед, красотка!
Скакун взял старт. Джета невольно сжала колени. Связанные руки сами собой
рвались из наручников, но кольцо держало крепко. Парень бежал ровно. Дышал
он тяжело и хрипло. Трава скоро кончилась, началась дорожка, усыпанная
крупным шлаком. Под ногами бегунов она хрустела тревожно и коварно.
Торопившийся впереди рыжий скакун вдруг споткнулся, и его всадница,
откинувшись влево, как-то медленно, нехотя повалилась вниз. Она гнулась,
пытаясь отвернуть перекошенное страхом лицо от неминуемого поцелуя острых
камней. Обгоняя неудачливую соперницу, Джета услышала ее громкий отчаянный
вопль.
Парень бежал размашисто и ровно. Он старался как мог. Девушка тоже уже
приноровилась и даже стала осторожно подпрыгивать в такт с рысцой скакуна,
но основное препятствие ждало впереди.
Они быстро приближались ко рву с дегтем. Уже целая куча девиц валялась в
черной пахучей жиже. Зрители восторженно гоготали. Джета совсем некстати
подумала: `А ведь, наверное, это и в самом деле смешно, когда ухоженная
девчонка со всего маху шлепается в такую вонючую лужу`.
Скорее всего, эта случайная мысль и помогла девушке. Она не успела
испугаться, качнуться, и парень, не сбиваясь с ноги, перемахнул через ров.
- Держись, душка! - вдруг хрипнул он. - Скоро финиш! Джета уже не
подпрыгивала. Она только пригибалась и пригибалась к курчавой голове.
Оставались последние метры...
Победительница сразу не поняла, почему так беснуются зрители. Толстое
стекло вот-вот было готово разлететься от их криков. Джета стояла перед
ухмыляющимся судьей и молча ждала. Телевизионный репортер, шустрый парень с
камерой в руках, уже раз десять обежал вокруг.
- Понимаете, - наконец объяснил судья, - на вашей спине несчастливый
тринадцатый номер. На него мало кто ставит. Но зато кто поставил на вас -
выиграл огромную сумму! Это сенсация!
- А я? - не утерпела Джета.
- А вы, как положено - десять тысяч.
- Да развяжите мне руки! - потребовала победительница.
Судья сделал вид, что не слышит. Он взял у подскочившего помощника чек,
помахал им перед камерой и протянул спортсменке.
- Держите! Поздравляю вас!
Девушка задергала за спиной связанными руками. Зрители за стеклом
хохотнули.
- Бог мой, вы же не можете взять! - ужаснулся толстяк и, как бы придумав
выход, хлопнул себя по лбу: - Ничего, я вам сейчас помогу!
Он решительно ухватился за вырез блузки Джеты, оттянул его и, прежде чем
сунуть туда чек, заглянул.
- Ого-го! - отшатнувшись, восторженно заявил судья. - Вот это да!
Зал остался доволен шуткой. Только после этого Джете развязали руки.
- Что скажете, госпожа Ого-го? - сразу же пристал репортер.
- А то, что в отеле `Коломбина` служат порядочные девушки! - громко
заявила Джета и, размахнувшись, неожиданно влепила судье увесистую пощечину.
- Это тебе на память от госпожи Ого-го!
На этот раз зрители буквально обезумели - выходка девушки из `Коломбины`
привела их в восторг...
Мадам Софи, видевшая по визору всю эту сцену, недовольно вздохнула.
- С этой мышкой сплошные огорчения, - проговорила она и медленно размяла
потухшую сигарету.
Было отчего задуматься. Девчонка уже не раз задавала загадки, на которые
не сразу ответишь. Вот и теперь: с одной стороны, за участие в женских
скачках ее стоило бы с треском выгнать. Но с другой, поступок `госпожи
Ого-го` - реклама, лучше которой трудно придумать. У этих дурацких скачек
совершенно дикая популярность. И владельцы отеля, несомненно, знают об этом.
В конце концов, заявление Джеты мадам Софи решила отнести к положительным
плодам собственной педагогической системы...
2
Проснувшись, Ген Корт-Второй долго прислушивался к тому, что творилось в
его собственной голове. Стучало в висках. Тяжесть в затылке постепенно
росла, грозя вот-вот лопнуть и разлиться привычной болью. Язык, казалось,
был ободран напильником - до того хотелось пить. Надо было срочно проглотить
успокоительную таблетку. Но рука свинцово распласталась под одеялом, и
мужчина решил, что не хватит никаких сил, чтобы сдвинуть ее с места.
`Глупо устроен мир, - подумал Корт-Младший. - Когда приходит успех,
здоровье уже течет изо всех щелей...` И, словно подкрепляя эту справедливую
мысль, боль в затылке наконец вырвалась на свободу. Мужчина заставил себя
приподнять руку и привычно протянул ее к изголовью постели. Где-то рядом
валялись таблетки. Рука вдруг коснулась чего-то теплого, мягкого, кажется
шелкового.
Ген медленно, осторожно повернул голову и с удивлением обнаружил рядом
довольно милую блондинку. Она уже не спала, но ее синие глаза еще до краев
были налиты сном.
- Привет, Риф, - чуть улыбнулась блондинка.
- Я не Риф, а Ген, - на секунду забыв о головной боли, поправил хозяин
дома. - Ты кто?
- Я твоя новая жена. Разве не помнишь, мы познакомились вчера на сорок
третьем этаже у Таила?
- Не у Таила, а у Тоба, - снова подсказал Ген. - Я, кажется, вчера много
пил? Все вылетело из головы.
- Бывает... - Новая жена господина Корта натянула одеяло так, что из-под
него торчал лишь ее нос. - Вздремнем еще часок?
- Лежи, если хочешь. Мне пора. - Мужчина все-таки дотянулся до таблеток.
- Так рано? А говорили, что ты большой босс.
- Говорили... - хмуро повторил мужчина. - По-твоему, боссу можно валяться
в постели до полудня?
- Не сердись, милый, - мягко проговорила женщина. - Я что-то опять
сказала не так. Голова и у меня, конечно, не как у министра. Но зато я
спокойная и покладистая....
Возможно, она и в самом деле была такой. Но все равно постоянная чехарда
с женами Гену Корту-Второму порядком надоела. Теперь уже трудно было
сказать, какой идиот узаконил этот дурацкий обычай. Помнится, телевидение и
газеты долго трещали о демократизации полов, о крахе семейного эгоизма. В
конце концов люди его круга начали обмениваться женами на неделю, на месяц.
И уже через год-другой стало просто неприличным держать одну и ту же жену
больше сезона. Разумеется, далеко не все могли угнаться за модой. Но глава
фирмы `SОS`, чье имя стояло среди имен самых выдающихся людей страны, должен
был идти в ногу с веком.
Негромко прогудел фон. Корт нехотя повернулся к стене. На круглом экране,
вмонтированном наподобие старинного зеркала в тяжелую золоченую раму,
возникло расстроенное лицо Виса. У приятеля вообще была довольно унылая
физиономия, а уж сейчас он вовсе выглядел так, будто собирался пустить
слезу.
- Что с тобой, Вис?
- Представляешь, вчера мы были у Тоба, - грустно сообщил Вис. - И моя
дура с кем-то укатила. Недели не прошло, как мы поженились, а она укатила. А
у меня в одиннадцать - совет директоров...
- Ну и плюнь! - безразлично утешил друг. - Подумаешь, потеря. Найдешь
другую.
- Не в этом дело, - промямлил со стены Вис. - Жену-то я найду, а вот как
найти запонки? Я уже час не могу отыскать свои любимые запонки.
- Ты что, совсем спятил? Возьми другие.
- Но у меня примета: если буду на совете в других запонках, непременно
жди неприятностей. Ген, нет ли у тебя каких-нибудь запонок с черными
камнями? Обязательно с черными.
- Скажи этому ослу, пусть посмотрит на туалетном столике в своей ванной,
- лениво посоветовала новая жена господина Корта.
- Слушай, так она же у тебя! - взволновался смотревший из рамы Вис. -
Элия у тебя?
- Какая еще Элия? - не понял Ген.
- Элия - это я! - заявила блондинка и выбралась из-под одеяла. Она прошла
по спальне и остановилась у золоченой рамы. - Слушай, Вис, я не люблю
раскладывать пасьянсы при свечах. За эти пять дней мне опротивели гадалки,
предсказатели, астрологи, которыми набит твой дом! Кроме того, я не
перевариваю черных кошек!
- Но черные кошки позволяют увидеть будущее! Об этом все знают, -
нерешительно возразил бывший муж.
- Мое ближайшее будущее - здесь! - Элия твердо закончила разговор и
погасила экран.
За тяжелыми шторами снова оживленно зачирикала перестрелка.
- Пора, - окончательно решил босс.
От отеля `Коломбина`, где помещались городские апартаменты господина
Корта, до его служебной резиденции было не больше получаса езды. Но
приходилось трястись в танке, совершенно оглохнув от монотонного грохота
гусениц, без устали шлепавших по асфальту. Однако не было смысла подставлять
себя под шальную пулю какого-нибудь юнца, развлекавшегося стрельбой по
прохожим. Глава фирмы `SОS` лучше других знал, во что обходилась
беспечность...
Палили с крыш, из окон, из-за деревьев - отовсюду, откуда можно было
высунуть автомат или винтовку с лазерным прицелом. Еще лет пять назад
любимым занятием детворы была стрельба по мчавшимся автомобилям. Внезапная
короткая очередь, и машина с ходу врезалась в стену, проламывала витрину,
взрывалась, в секунды превращаясь в густо дымивший вонючий факел. Теперь на
автомобилях никто не ездил. Ржавые железные коробки грудились вдоль
тротуаров, слепо уставившись зияющими глазницами фар. Юные снайперы
заставили автомобильную промышленность переключиться на производство
броневиков, танкеток и средних танков. В принципе это было существенным
прогрессом, поскольку самая дешевая танкетка стоила много дороже самого
роскошного лимузина.
Вообще стрельба была выдающимся достижением нации - превосходный спорт,
неугасимый азарт, развлечение, не имевшее себе равных. А главное - нация
заметно молодела: выживали сильные, ловкие, смелые. Точный глаз и твердая
рука неустанно двигали цивилизацию вперед.
Давно уже скрылись в щелях, бесследно исчезли всякие бумажные писаки,
любители малевать красками, рифмоплеты и другие странные людишки, которым не
дано было ощутить тот возвышенный сладостный миг, когда живая, осторожно
пробиравшаяся среди автомобильных трупов мишень вдруг попадала на
перекрестие прицела, а палец любовно и нежно жал курок.
Сколько здорового смеха рвалось наружу, если обреченная, подгоняемая
выстрелами жертва начинала нелепо метаться по безлюдной улице, стараясь
укрыться за уступами, в нишах, в проемах ворот, пока наконец после
какого-нибудь необыкновенно потешного прыжка не пригвождалась к камню метким
свинцовым плевком.
А как вскипала кровь, когда на мушку попадали настоящие люди! Эти не
прыгали как зайцы. Эти упрямо отстреливались. И нередко снайпер, начавший
поединок, сам опускался на подоконник, бессильно выронив карабин.
Великая национальная традиция правила большими городами с шести утра до
полуночи. По ночам в основном стреляли профессионалы - гангстеры, военные,
политики, а также те, кто страдал бессонницей. Тишина наступала лишь трижды
в день - по утрам на полтора часа, когда рабочие разбредались по заводам и
стройкам, с окончанием работ - тоже на полтора часа, и с двенадцати до
четырнадцати. Это было время похода домохозяек по магазинам. Радио несло над
улицами колокольный звон, с последним ударом сигнала стрельба смолкала. И
горе нарушителю традиции. Против него немедленно ополчался весь квартал.
Начиналась горячая охота за еретиком.
С домохозяйками вообще рисковали связываться лишь самые бессмысленные
головы. Как правило, женщины с сумками и легким стрелковым оружием бродили
группами. Пока одна перебегала улицу, соседки ежесекундно были готовы
прикрыть ее метким сварливым огнем.
Не стоило задевать и дорожных рабочих. Эти обычно трудились под охраной
тяжелых пулеметов. Вообще заводы, фабрики, солидные учреждения надежно
охранялись, и стрелки-одиночки не представляли для них никакой серьезной
опасности.
Другое дело - `термиты`. Сотнями, тысячами они неожиданно, молча
вкатывали на роллерах в города. Они проникали в самое сердце кварталов,
просачивались на чердаки и в подвалы. Для них не существовало стен, дверей,
ворот, оград. В своих черных кожаных куртках, стальных шлемах, с паучьей
свастикой на рукавах термитмены расползались повсюду. Два-три дня город
оставался в их руках. Смолкали радиостанции, гасли окна, высыхали
водопроводные краны. И в омертвевшем от страха городе `термиты` творили
расправу - бесцельную, бездумную, неизбежную. Черные куртки покидали город
так же неожиданно, как и появлялись, чтобы через два-три месяца объявиться
совсем в другом конце страны. Зрители цепенели от ужаса, рассматривая на
экранах своих визоров последствия мрачных нашествий.
Чаще всего термитмены появлялись там, где назревали всякие беспорядки.
Ходили тихие темные слухи о Национальном синдикате, который якобы руководил
походами кожаных курток. Но всякий, кто слишком много болтал, исчезал
внезапно и бесследно...
Когда бронированные створки ворот, пропустив тяжелую машину, сомкнулись,
президент компании `SОS` облегченно отшвырнул крышку люка. Выбравшись
наружу, Ген Корт-Младший торопливо пробежал к подъезду. Такая
предосторожность тоже была не лишней: всего лишь неделю назад пролетавший
над городом истребитель неожиданно полоснул ракетной очередью по окнам
небоскреба. По всей вероятности, это была затея конкурентов.
Фундамент, который полвека назад заложил Ген Корт-Первый, опирался на
незыблемую идею: `Хочешь жить спокойно - защищайся`. Идея была понятна всем,
а цены вполне доступны. И компания `SОS` ходко пошла в гору. Начав с
изготовления обычных дверных замков, цепочек, засовов, крюков и прочих
нехитрых приспособлений, в то время достаточно надежно охранявших покой и
благополучие нации, Ген Корт-Старший, поспевая за временем, успешно освоил
сложное электронное оборудование, оборонявшее дом от нескромных взглядов,
длинных ушей и непрошеных визитеров. Основатель фирмы со спокойной душой
ушел в могилу, когда был налажен массовый выпуск недорогой домашней
шифровальной машины.
Молодому Корту пришлось труднее. Во вторую половину века
изобретательность налетчиков, конкурентов и сослуживцев росла, чуть ли не
обгоняя геометрическую прогрессию.
Новому хозяину фирмы пришлось выбросить из отцовского девиза старомодное
слово `спокойно`. Призыв зазвучал необыкновенно точно и энергично: `Хочешь
жить - защищайся!` Фирма `SОS` перешла к возведению бетонных блиндажей,
минированию дворовых участков, сооружению подземных убежищ. Цены,
естественно, пошли вверх, но от клиентов не было отбоя.
Прочная деловая репутация в содружестве с принципами демократического
равенства превратила компанию `SОS` в солидный концерн, обеспечивавший
личную безопасность состоятельных граждан, независимо от возраста,
национальности, вероисповедания, рода занятий и прочих особых примет.
Каждый, кто мог внести вступительный взнос в сто тысяч монет, мог
рассчитывать на покровительство господина Корта-Второго...
Быстро под прикрытием телохранителей миновав холл, президент фирмы нырнул
в кабину лифта. Дверцы плавно закрылись. Босс с удовольствием снял
пуленепробиваемый жилет и обтер платком взмокший лоб. Можно было считать,
что рабочий день начался благополучно...
Кабинет располагался в лифте, который передвигался не только вверх-вниз,
но и влево-вправо. Нажав соответствующую кнопку, президент через несколько
секунд мог очутиться в любом отделе фирмы. Никто из сотрудников, разумеется,
не знал, когда шеф появится перед его собственным носом. Поэтому все
трудились, не теряя лишней минуты...
Искусственное солнце слабо пригревало сквозь жалюзи фальшивого окна. В
кабинете легко дышалось свежим консервированным воздухом. Чуть пахло хвоей.
Приятно было опуститься в удобное кресло, сознавая, что находишься в полной
безопасности. Это были любимые минуты босса. Он решил было переговорить с
помощником, находившимся на девятнадцатом этаже, как вдруг почувствовал
чей-то пристальный взгляд. К сердцу быстро скользнул страх. Ген мгновенно
понял, что, кроме него, в кабинете находится кто-то еще...
- Как вы сюда проникли? - стараясь казаться спокойным, произнес глава
фирмы и только тогда медленно поднял глаза,
В кресле напротив сидел рослый мужчина с загорелым резким лицом.
Солнечные лучи, разлинованные полосками жалюзи, расчерчивали костюм
незнакомца тигровыми полосами.
- Господин Корт, мне известно, что в любой момент пол лифта может
провалиться и я полечу в шахту, - весь подобравшись, проговорил таинственный
посетитель. Он и впрямь напоминал сильного хищника, настороженно следившего
за каждым движением хозяина кабинета. - Прошу вас этого не делать, прежде
чем вы меня не выслушаете.
О секретном устройстве лифта знал лишь очень узкий круг доверенных лиц.
Босс нахмурился.
- Вы останетесь на месте, пока я не узнаю, как вы сюда проникли.
- Среди ваших людей нет предателей, - будто читая мысли на расстоянии,
сказал неожиданный гость. Он свободнее откинулся в кресле. - Я проник сюда
благодаря могуществу организации, у которой к вам чрезвычайно важное
поручение.
Президент фирмы молча ждал. Он уже понял, что этот неожиданный визит
связан с какими-то необыкновенными обстоятельствами.
Сдвинув пышный бархатный узел-галстук, незнакомец расстегнул сорочку и
вытащил цепочку с опознавательным жетоном. Он перевернул металлическую
пластинку и показал хозяину ее обратную сторону. Корт невольно вздрогнул -
подделка либо исправления на жетоне карались газовой камерой без суда и
следствия, а на знаке гостя, там, где должен был быть выбит герб страны,
чернели зловещие лапки свастики.
- Мне поручено вести с вами переговоры, - объяснил владелец необычного
жетона. - Национальный синдикат намерен обратиться к вашей фирме с солидным
заказом.
- Польщен, - ответил президент. - Не думал, что ваш могущественный
синдикат нуждается в услугах моей фирмы. От кого же вас нужно защищать?
- От самих себя. То, что я вам сейчас сообщу, должно остаться абсолютной
тайной.
Ген Корт-Второй поднялся и подошел к табло, вмонтированному в одну из
стен кабинета.
- На всякий случай покатаемся, - предложил он гостю.
На светящейся схеме здания, укрепленной у створок дверей, поспешно
замигали красные точки, повторяя движения лифта, бессистемно забегавшего по
этажам.
- Остроумно, - заметил посол Национального синдиката. - Вас нелегко
подслушать.
- Исключено, - отозвался хозяин. - Кабинет, кроме того, окружен магнитным
полем. - Он вернулся к столу. - Итак? - Корт вопросительно посмотрел на
посла.
- Национальный синдикат сообщает вам о предстоящей встрече своих четырех
вождей и просит обеспечить их полную безопасность.
- С ума сойти! - не выдержав, повысил голос хозяин кабинета. - Да ведь их
нельзя подпускать друг к другу ближе, чем на километр! Насколько я знаю,
президенты вашего синдиката никогда не встречались лично! Вы понимаете, что
произойдет, если хоть с одним из них что-либо случится?
- Если `термиты` начнут междоусобицу, они втянут в свалку всю страну, -
понимающе кивнул гость. - Но что делать? Ни у вас, ни у меня нет выхода.
Если я откажусь вести с вами переговоры - буду уничтожен я. Если фирма `SОS`
откажется взяться за дело - вы обанкротитесь.
- Это еще почему? - недовольно возразил Корт. - Пока еще у нас свобода
предпринимательства. Я могу принять заказ или...
- Поздно. Свобода свободой, но вы уже знаете слишком много о планах
нашего заведения. Если Национальный синдикат прижмет вашу фирму - это конец.
Разговор оборвался. Корт крепко потер затылок - нет-нет да он напоминал о
вчерашней вечеринке. Тишина нарушалась лишь едва слышным пощелкиванием
лифта. Ген протянул руку к стенному шкафу, и дверца, будто поняв желание
хозяина, торопливо открылась, демонстрируя стройную шеренгу бутылок.
- -Благодарю вас, - сказал гость. - Только молоко или фруктовый сок...
Корт молча достал банку клубничного сока.
- Синтетический?
- Натуральный.
- Редкая штука в наше время. - Господин в тигровом костюме с
удовольствием взял бокал.
Корт заходил по кабинету. Размышлял он долго. Посол Национального
синдиката с откровенным любопытством изучал президента фирмы.
Высокий, подтянутый, без малейшего намека на полноту, Ген Корт в свои
пятьдесят производил весьма внушительное впечатление. На строгом, даже
сумрачном лице выделялись холодные светлые глаза. Узкая щель рта была словно
прорублена. Тот же суровый почерк мастера, создававшего этот портрет, ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 116793
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1
|
