ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Майкл МУРКОК
ХРОНИКИ ЭЛЬРИКА ИЗ МЕЛЬНИБОНЭ II 1-2

ГОРОД МЕЧТЫ
ВОЗВРАЩЕНИЕ МЕРТВОГО БОГА

ХРОНИКИ ЭЛЬРИКА ИЗ МЕЛЬНИБОНЭ I
ГОРОД МЕЧТЫ

Майкл МУРКОК

ОNLINЕ БИБЛИОТЕКА httр://bеstlibrаry.rusinfо.соm
httр://bеstlibrаry.аgаvа.ru

ПРОЛОГ

Это рассказ об Эльрике, которого тогда еще не называли Убийцей женщин, до
того, как окончательно пало государство Мельнибонэ. Это рассказ о его ссоре
с двоюродным братом Иирканом и его любви к Каймориль еще в те времена, когда
эта ссора и эта любовь не привели Имррир, Город мечты, к огненному
разрушению, пока его не разграбили пираты из Молодых Королевств. Это рассказ
о двух Черных шпагах, `Повелительнице бурь` и `Шпаге печали`, о том, как они
были обнаружены и какую роль сыграли они в судьбе Эльрика из Мельнибонэ,
судьбе, которая потом станет судьбой самого мира. Это рассказ о том, как
Эльрик был королем, повелителем драконов, флота и всех людей этой
получеловеческой расы, которая правила миром в течение десяти тысяч лет.
Это рассказ о человеческой трагедии, о трагедии Мельнибонэ, драконьего
острова. Это рассказ об обуревающих душу чувствах и о человеческом
тщеславии. Это рассказ о волшебстве и о предательстве, об идеалах и смертных
муках, о несказанных удовольствиях, горькой любви и сладкой ненависти. Это
рассказ об Эльрике из Мельнибонэ. Многое из того, что вы здесь прочтете, сам
Эльрик вспоминает только в страшных кошмарах.
`Хроника Черной Шпаги`

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

...На островном королевстве Мельнибонэ соблюдались все старые ритуалы, но
за последние пятьсот лет могущество нации сильно поколебалось, и сейчас
старый образ жизни поддерживался только с помощью торговли с Молодыми
Королевствами, а также потому, что город Имррир стал местом встречи
торговцев. Значит, ритуалы были больше не нужны?
Можно ли отринуть ритуалы и избежать своей судьбы?
Тот, кто хочет править империей вместо Эльрика, говорит, что это не так.
Он говорит, что Эльрик принесет несчастья и вызовет падение Мельнибонэ тем,
что отказывается выполнять ритуалы своих предков. Вот так и начинается та
трагедия, которая, в конце концов и вызовет уничтожение всего мира...

Глава 1

Цвета высушенного дерева была его кожа, а длинные волосы, ниспадавшие с
плеч, молочно-белого цвета. У него была большая голова с красивой посадкой,
а с лица смотрели два чуть раскосых красных угрюмых глаза. Из свободно
падающих рукавов его желтого одеяния виднелись две изящные руки, тоже цвета
кости, лежащие на подлокотниках кресла, изваянного из кристаллов рубина.
Красные глаза смотрели озабоченно, и иногда одна из рук делала легкое
движение вверх, дотрагиваясь до шлема на белых кудрях. Шлем был сделан из
какого-то темного, с зеленоватым оттенком, сплава и изображал дракона,
готовящегося подняться в воздух, только что начавшего расправлять крылья. А
на руке, которая бездумно дотрагивалась до короны, блестело кольцо, в оправе
которого был один-единственный редкий Акторийский камень, внутри которого
иногда что-то как бы менялось, и тогда сам камень менял форму, как будто это
был не твердый минерал, а густой туман, и ему было так же тесно в его
драгоценной оправе, как и альбиносу на троне.
Он глядел вниз, туда, где под длинной мраморной лестницей, ведущей к
трону, развлекались его придворные, танцуя с такой грациозностью и легким
изяществом, что можно было подумать, будто весь его двор - двор призрачных
духов. В уме своем он начал думать о морали и тем самым отделился от
большинства придворных, потому что эти люди не были на самом деле людьми ни
физически, ни умственно. Это был народ Мельнибонэ, Острова Драконов, который
правил над миром десять тысяч лет и прекратил свое правление в последние
пятьсот. И они были жестоки и умны, и любая мораль значила для них не
больше, чем порыв ветра.
Молодому человеку, 42-му прямому потомку первого императора - Мага
Мельнибонэ, их поведение казалось не только высокомерным, но и глупым. Было
очевидно, Остров Драконов потерял почти все былое могущество, и не пройдет и
двух веков, как он будет захвачен после очередного конфликта с появляющимися
человеческими нациями, которые они называли немного свысока Молодыми
Королевствами. Пиратские флотилии уже делали несколько неудачных попыток
атаковать Имррир прекрасный, Город Мечты, столицу Драконьего острова
Мельнибонэ. Но даже самые близкие друзья императора отказывались обсуждать
возможность его падения. Они были недовольны упоминаниями об этом, считая
его замечания не только немыслимыми, но и дурным тоном. Поэтому император
скучал в одиночестве. Он скорбел, что его отец, Садрик Шестой, не зачал
больше детей, потому что тогда более достойный монарх смог бы занять место
на Рубиновом Троне. Садрик был мертв вот уже год, с радостью прошептав
приветствие тому, что пришло за его душой. Почти всю свою жизнь он не знал
другой женщины, кроме жены. Императрица умерла, дав жизнь единственному
малохольному отпрыску, но со страстью мельнибонийца (которой не ведали эти
новые человеческие пришельцы) Садрик продолжал любить жену и не мог найти
удовлетворения ни в чьем другом обществе, в особенности в обществе сына,
который убил ее и который был всем, что от нее осталось. Волшебными
снадобьями, пением рун, редкими травами был приведен сын к зрелости, и сила
его искусственно поддерживалась всеми способами, известными королям-магам
Мельнибонэ. И он остался жив только благодаря волшебству, потому что он был
естественно бессилен и без снадобий вряд ли смог бы поднять руку в течение
большей половины дня. Если молодой император и находил какие-то преимущества
в своей слабости, то все они заключались только в одном: он очень много
читал. Ему еще не исполнилось пятнадцати, когда он прочел все книги в
библиотеке отца, причем некоторые из них перечитывал по несколько раз.
Его силы в магии, началам которых обучил его Садрик, были сейчас
большими, чем у кого-либо из его предков за много поколений. Его знание
мира, лежащего за берегами Мельнибонэ, было глубоким и полным, хотя он почти
не исследовал его лично. Если бы он только пожелал, он мог бы восстановить
былое могущество Острова Драконов и править миром, как неуязвимый тиран. Но
чтение научило его думать также о целях, для которых применяется волшебная
сила, о том, следует ли ему вообще применять свои силы для какой бы то ни
было цели. Чтение привело его к тому вопросу о морали, который он до сих пор
еще не совсем понимал. Так, для некоторых подданных он был богом, а для
других - угрозой, потому, что он думал и действовал не так, как должен был
действовать истинный мельнибониец. Его двоюродный брат Ииркан, например,
много раз высказывал сомнение в его праве властвовать над народом
Мельнибонэ.
- Этот ничтожный школяр всех нас погубит, - сказал он однажды ночью
Дайвиму Твару, Повелителю Драконьих Пещер.
Тот, один из преданнейших друзей императора, тут же донес ему об этом, но
юноша отмахнулся от него, заметив, что это всего лишь незначительное
предательство, в то время, как любой из его предков изобрел бы сказавшему
это утонченную и изощренную публичную казнь. Отношение императора
усугублялось тем, что Ииркан, который и сейчас не делал секрета из того, что
сам хочет стать императором, был братом Каймориль, девушки, которую альбинос
считал ближайшей из друзей и которая в один прекрасный день должна была
стать его женой.
Внизу, на мозаичном полу, Ииркан мелькал в своих прекрасных шелковых
одеждах, мехах и драгоценностях, танцуя с сотней женщин, каждая из которых,
судя по слухам, была в разное время его любовницей. Его темные черты,
одновременно красивые и отталкивающие, были обрамлены длинными черными
волосами, завитыми и напомаженными, выражение лица было, как всегда,
ироническим, а поза - высокомерной. Его тяжелый плащ развевался по залу,
довольно сильно ударяя других танцующих. Мало кому это нравилось, но все
молчали, потому что всем было известно, что Ииркан далеко не новичок в
искусстве колдовства. К тому же, его поведение было именно таким, какое и
ожидалось от дворянина Мельнибонэ. Император это знал. Ему было жаль, что он
не может доставить удовольствие подчиненным, приняв участие в танцах, но он
не мог принять участие в том, чего не принимал. И в этом, пожалуй, он вел
себя еще высокомернее, чем Ииркан.
С галерей музыка зазвучала громче и стала более сложной, когда запел хор
рабов, специально подготовленных и оперированных, чтобы каждый мог петь одну
единственную безупречную ноту. Даже молодой император был тронут зловещей
гармонией их песни, которая мало чем напоминала звуки, которые способен
издавать человек. `Почему их боль и страдания дают такую изумительную
красоту? - подумал он. - Или любая красота основана на страдании? Неужели
это и есть секрет любого искусства, и человеческого, и мельнибонийского?`
Император Эльрик закрыл глаза, чтобы поразмыслить, но был прерван каким-то
шумом внизу. Двери распахнулись, и танцующие кавалеры застыли на местах,
отступая назад и низко кланяясь по мере появления солдат. Солдаты были одеты
в светло-голубую форму, их фигурные шлемы были самых причудливых форм,
рукоятки копий с обоюдоострым концом украшены драгоценными камнями. Они
окружали молодую женщину, чей светло-голубой наряд был таким же, как их
форма. На ее обнаженных руках сверкали многочисленные браслеты из
бриллиантов, сапфиров и просто золотые. Бусы из бриллиантов и сапфиров были
вплетены в ее черные волосы. Она резко отличалась от придворных дам тем, что
ни веки, ни щеки ее не были накрашены. Эльрик улыбнулся. Это - Каймориль.
Солдаты были ее личной охраной, которая, согласно традиции, должна была
сопутствовать ей при дворе. Она стала подниматься по ступенькам, ведущим к
Рубиновому Трону. Эльрик медленно встал и протянул руки.
- Каймориль, я думал, что ты не окажешь нам сегодня чести своим
присутствием.
Она улыбнулась ему в ответ.
- Мой император, я поняла, что у меня сегодня появилось разговорчивое
настроение.
Эльрик был ей очень признателен. Она знала, что ему было скучно, и она
также знала, что она была одна из немногих во всем Мельнибонэ, с кем он
всегда был рад поговорить. Если бы это позволяли приличия, он уступил бы ей
свое место на троне, но, согласно обычаю, она должна была сидеть на верхней
ступеньке лестницы у его ног. - Садись, прекрасная Каймориль, - он вновь
уселся на трон и наклонился вперед, когда она села поудобнее и посмотрела
ему в глаза со смешанным выражением иронии и нежности. Она мягко заговорила,
как только ее охрана отошла, смешавшись у подножья лестницы с охраной
Эльрика. Голос ее был слышен только ему.
- Не хотите поехать покататься со мной по дикой части острова завтра,
милорд?
- Есть дела, которые требуют моего внимания, - ему понравилось ее
предложение. Уже много недель не покидал он города и не скакал с ней верхом,
когда стража держалась в отдалении.
- Они такие срочные?
- Какие дела могут быть срочными в Мельнибонэ? - он пожал плечами. -
После десяти тысяч лет самые важные проблемы можно рассматривать в
перспективе, - улыбка его была чуть снисходительной, как у молодого ученого,
который решил подшутить над своим старым учителем. - Хорошо, завтра утром мы
отправимся, прежде, чем остальные встанут.
- Воздух в пригороде Имррира будет свежим и ясным. Будет теплое для этого
сезона солнышко. Небо будет голубым и безоблачным.
- Значит, ты тоже прибегла к волшебным заклинаниям! - рассмеялся Эльрик.
Каймориль опустила глаза и пальчиком стала водить по рисунку мраморной
подставки трона.
- Может быть, совсем немного. У меня есть друзья среди самых слабых из
духов стихий.
- Ииркан знает? - он дотронулся до ее волос.
- Нет.
Принц Ииркан запретил своей сестре заниматься какой бы то ни было магией.
Все его друзья относились к темным сверхъестественным силам, и он знал, что
с ними опасно иметь дело. Кроме того, его приводила в бешенство даже мысль,
что кто-то обладает такими же силами, как и он сам. Возможно, поэтому он и
ненавидел Эльрика больше, чем всех остальных.
- Будем надеяться, что весь Мельнибонэ нуждается завтра в хорошей погоде,
- сказал Эльрик.
Каймориль с любопытством посмотрела на него.
- Это чувство вины, - начала она. - Это проявление сознания. Все эти цели
не постигает мой бедный ум.
- Должен признаться, и мой тоже. Казалось, в этом нет никакой
практической необходимости. И все же многие из моих предков предсказывали
изменения в природе нашей Земли - как духовные, так и физические. Может, и я
вижу одно из таких изменений, когда думаю свои странные, не мельнибонийские
думы.
Музыка плыла, музыка затихала. Кавалеры продолжали вести танец, хотя
почти все глаза были на Эльрике и Каймориль, когда они разговаривали на
вершине лестницы. Многие гадали, о чем они говорят. Когда Эльрик объявит
Каймориль своей будущей императрицей? Восстановит ли Эльрик обычай,
отмененный Садриком, по которому, чтобы обеспечить счастливый союз
правителей Мельнибонэ, повелителям Хаоса в жертву приносилось двенадцать
женихов и двенадцать невест? Было совершенно очевидно, что именно отказ
Садрика от этого обычая привел к смерти его жену, которая родила больного
сына, тем самым ставя под угрозу само продолжение династии. Эльрик просто
должен восстановить этот обычай. Он должен бояться повторения той судьбы,
которая была уготована его отцу. Но некоторые говорили, что он вообще не
собирается следовать старым традициям и тем самым создает угрозу не только
собственной жизни, но и существованию самого Мельнибонэ и всему, что это
государство представляло собой. И те, кто так говорил, были в очень хороших
отношениях с принцем Иирканом, который танцевал, делая вид, что не замечает
их беседы, или, вернее, не замечая, что его сестра разговаривает с
двоюродным братом, который сидел на самом краю Рубинового Трона, забыв о
своем достоинстве, который не проявил жестокости, отличающей прежних
императоров, который оживленно беседовал, забыв, что придворные должны были
танцевать для его увеселения. А затем вдруг Ииркан замер, не закончив
пируэта, и поднял черные глаза на императора.
Рука Дайвима Твара потянулась к тому месту, где должно быть оружие, но в
бальном зале никто не имел права его носить.
Пристально и настороженно смотрел Дайвим Твар на принца Ииркана, который
начал подниматься по ступеням к Рубиновому Трону. Много глаз смотрели в том
же направлении, следя за двоюродным братом императора, и мало кто продолжал
танцевать, хотя музыка стала еще более волнующей благодаря стараниям рабов.
Эльрик поднял голову и увидел, что Ииркан стоит на ступеньку ниже той, где
сидела Каймориль. Ииркан слегка поклонился, и поклон этот был явно дерзким и
вызывающим.
- Я приношу свое почтение императору, - сказал он.

Глава 2

- Как тебе нравится бал, брат? - Эльрик прекрасно понимал, что
мелодраматическое появление Ииркана, по замыслу последнего, должно было
застать его врасплох, и, если возможно, унизить.
- Музыка вполне в твоем духе?
Ииркан опустил глаза и позволил себе улыбнуться загадочной улыбкой.
- Мне все здесь по вкусу, сир. Но, может быть, вам что-то не нравится? Вы
не присоединились к танцу.
Эльрик поднял белый палец к своему подбородку и уставился на Ииркана,
который продолжал прятать глаза.
- Я наслаждаюсь танцами, брат. Ведь вполне можно получать удовольствие,
видя, что все другие довольны.
Ииркан казался искренне удивленным. Его глаза широко открылись, и взгляд
встретился со взглядом Эльрика. Тот почувствовал легкий шок и уже сам отвел
глаза, махнув изящной рукой в сторону музыкальной галереи.
- А, может, это боль других доставляет мне удовольствие. Не беспокойся за
меня, брат. Я доволен. Ты можешь продолжать танцевать, зная, что твой
император наслаждается балом.
Но Ииркана было не так легко сбить с цели.
- Но хотя бы для того, чтобы подданные императора не ушли опечаленными и
встревоженными, что им не удалось доставить удовольствие своему монарху,
император должен показать, что ему нравится бал.
- Должен напомнить тебе, брат, что у императора вообще нет никаких
обязанностей по отношению к своим подданным, кроме одной: править ими. Это
они обязаны ему всем. Такова традиция Мельнибонэ.
Ииркан не ожидал, что Эльрик использует такие аргументы, но он
отпарировал:
- Я согласен, милорд. Обязанность императора - править подданными. Может,
именно поэтому многие из них не наслаждаются этим балом в полную силу.
- Я не совсем понимаю тебя, брат.
Каймориль была встревожена поведением брата.
- Ииркан, - голос ее прозвучал доверительно.
- Сестра, - он признал ее присутствие, - я вижу, ты разделяешь нежелание
нашего императора танцевать.
- Ииркан, - прошептала она, - ты заходишь слишком далеко. Император
терпелив, но...
- Терпелив? Или просто небрежен? Может, он небрежно относится к традициям
нашей великой расы? Может, он презирает гордость этой расы? Теперь уже по
лестнице взбирался Дайвим Твар. Видимо, он тоже почувствовал, что Ииркан
выбрал этот момент, чтобы проверить, насколько крепко держится власть
императора.
- Брат, - Каймориль была в смятении, - если ты останешься жив...
- А я не хочу жить, если исчез сам дух Мельнибонэ. А охранять дух нашей
нации - это обязанность императора. Что, если у нас будет император, который
не способен на это? Император, который будет слаб? Император, которому будет
безразлична судьба и величие Острова Драконов и его народа? - Гипотетический
вопрос, брат, - Эльрик вновь обрел уверенность, и голос его был ледяным. -
Потому, что такой император никогда не сидел на Рубиновом Троне и никогда не
будет сидеть на Нем. Подошел Дайвим Твар, дотронулся до плеча Ииркана.
- Принц, если вам дороги Ваше достоинство и ваша жизнь...
- В этом нет нужды, Дайвим Твар, - поднял руку Эльрик. - Принц Ииркан
просто развлекает нас своими интеллектуальными выкладками. Боясь, что мне
наскучили музыка и танцы, - что, естественно, не так, - он подумал, что
может предложить тему для разговора, который бы развлек нас. Я уверен, что
это тебе удалось, принц. Мы хорошо развлеклись, - в последнюю фразу он
нарочито добавил немного фальши.
Ииркан покраснел от злости и закусил губу.
- Но продолжай, дорогой брат Ииркан. Мне все еще интересно. Разверни свои
аргументы.
Ииркан оглянулся вокруг, как бы ища поддержку, но все его сторонники
находились внизу. Рядом стояли лишь друзья Эльрика - Дайвим Твар и
Каймориль. Тем не менее, Ииркан знал, что сподвижники слышат каждое его
слово, и что он потеряет лицо, если уступит сейчас. Эльрик ясно видел, что
Ииркан предпочел бы закончить на этом их словесную перепалку и выбрать для
нападения более подходящее место и время, но теперь он уже не мог отступить.
Сам Эльрик тоже не имел ни малейшего желания продолжать эту дурацкую игру
словами, которая, какую бы ни приобретала форму, в принципе была не более,
чем ссора двух маленьких девочек, кто первая из них будет играть рабами. Он
решил положить этому конец.
Ииркан тем временем начал:
- Тогда я хочу предположить, что император, который будет физически слаб,
может быть слаб и духовно в своей воле править, как это...
И тут Эльрик поднял руку, останавливая его.
- Ты достаточно развлек нас, дорогой брат. Более, чем достаточно. Ты
утомил нас этой беседой, когда должен был развлекаться и танцевать. Я тронут
твоим участием. Но сейчас я тоже вдруг почувствовал, что утомлен, - он
сделал знак своему старому слуге Тэнглбоунзу, стоящему на отдаленном конце
мраморной площадки среди солдат. - Тэнглбоунз! Мой плащ, - Эльрик встал. -
Еще раз благодарю тебя за твою заботу, брат, - потом он обратился ко всем
придворным, толпящимся внизу. - Я доволен вами. Сейчас я хочу отдохнуть.
Тэнглбоунз принес плащ из белого лисьего меха и накинул его на плечи
господина. Тэнглбоунз был очень стар и значительно выше Эльрика ростом, хотя
спина его была согбенна, а руки и ноги так узловаты и кривы, как у старого
крепкого дерева. Эльрик прошел всю мраморную площадку, на которой стоял
Рубиновый Трон, и вышел в коридор, ведущий в его апартаменты.
Ииркан был в бешенстве. Он круто повернулся и открыл рот, как бы
намереваясь обратиться к придворным. Те, кто не поддерживал его, улыбались
довольно открыто. Ииркан сжал кулаки и бросил вниз свирепый взгляд. Потом он
поглядел на Дайвим Твара, собираясь заговорить. Дайвим Твар окинул его
холодным взглядом, ожидая, что новенького может сказать ему принц.
Тогда Ииркан откинул голову назад, так, что его кудри, завитые и
напомаженные, оказались далеко за спиной, и засмеялся. Резкий звук его смеха
наполнил весь зал. Музыка умолкла. Смех продолжался. Ииркан сделал шаг
вперед и встал на мраморную площадку. Резким движением он закинул за плечо
полу тяжелого плаща, так что тот завернул его тело. Каймориль подошла к
нему.
- Ииркан, пожалуйста, не...
Он оттолкнул ее движением плаща и твердыми шагами направился к Рубиновому
Трону. Стало совершенно очевидно, что он решил сесть на него, тем самым
совершив одно из самых больших святотатств, расцениваемых как предательство,
наказуемое самой ужасной смертью по законам Мельнибонэ. Каймориль побежала
за ним, схватила его за руку.
Голос Ииркана был гулок:
- Все хотят видеть Ииркана на Рубиновом Троне!
Она с ужасом вздохнула и испуганно посмотрела на Дайвим Твара, чье лицо
стало суровым. Тот сделал знак страже, и внезапно между Иирканом и троном
возникло два ряда вооруженной охраны.
Ииркан повернулся и посмотрел на Повелителя Драконьих пещер. Он прошипел
ему:
- Тебе очень повезет, если ты погибнешь вместе со своим господином.
- Эта почетная стража проводит вас из зала, - спокойно ответил Дайвим
Твар. - Все мы здесь сегодня наслаждались вашей беседой, принц Ииркан.
Ииркан остановился, оглянулся вокруг, расслабился и пожал плечами.
- Времени вполне достаточно. Если Эльрик сам не отречется от престола,
придется его скинуть.
Изящное тело Каймориль напряглось.
- Если ты причинишь Эльрику хоть малейший вред, я убью тебя собственной
рукой, Ииркан.
Он поднял красивые брови и улыбнулся. В этот момент, казалось, он
ненавидел свою сестру еще больше, чем двоюродного брата.
- Твоя преданность этому созданию решила твою судьбу, Каймориль. Я
предпочту, чтобы ты скорее умерла, чем родила от него очередного недоноска.
Я не желаю, чтобы наша кровь смешалась с его кровью. Подумай и позаботься о
собственной жизни, сестра, прежде, чем угрожать моей!
И он бросился вниз по ступенькам, расталкивая тех, кто подошел поздравить
его. Он знал, что проиграл, и похвалы льстецов только раздражали его.
Огромные двери зала захлопнулись за ним с громким треском. Ииркан ушел.
Дайвим Твар поднял вверх обе руки.
- Продолжайте танцы, кавалеры. Наслаждайтесь всем, что найдете в этом
зале. Это наш император ценит больше всего.
Но было ясно, что в эту ночь танцы долго продолжаться не будут.
Придворные уже углубились в оживленную беседу, обсуждая происшедшее. Дайвим
Твар повернулся к Каймориль.
- Эльрик отказывается признать опасность, принцесса Каймориль.
Тщеславие Ииркана может погубить нас всех.
- Включая и самого Ииркана, - вздохнула она.
- Да, включая и Ииркана. Но как мы можем избежать этого, Каймориль, если
Эльрик отказывается отдать приказ об аресте твоего брата?
- Он верит в то, что таким, как Ииркан, надо позволять говорить все, что
им вздумается. Это часть его философского учения. Я с трудом понимаю, что он
хочет этим сказать, но такое отношение кажется основой его веры. Если он
уничтожит Ииркана, он тем самым уничтожит ту базу, на основе которой создана
вся его логика. По крайней мере, Повелитель Драконов, так он мне объяснял.
Дайвим Твар вздохнул и нахмурился. Не будучи в состоянии понять Эльрика,
он иногда с испугом ловил себя на том, что симпатизирует взглядам Ииркана.
По крайней мере, мотивы и действия Ииркана были просты, прямы и доступны
пониманию. Однако он слишком хорошо знал характер Эльрика, чтобы допустить
мысль о том, что его друг действует так по слабости или недомыслию. Парадокс
заключался в том, что Эльрик терпел предательские действия Ииркана только
потому, что чувствовал свою силу, потому, что он мог уничтожить Ииркана в
любую минуту, когда бы ему пришло это в голову. А характер Ииркана был
таков, что он должен был все время испытывать эту силу Эльрика, потому что
инстинктивно понимал, что если Эльрик ослабеет и прикажет его убить, тогда и
именно тогда Ииркан выиграет.
Это было запутанное положение, и Дайвим Твар искренне надеялся, что скоро
оно кончится, и не менее искренне не хотел бы быть в нем замешанным хоть
чем-нибудь. Но его преданность королевскому дому Мельнибонэ была сильнее, а
его личная преданность Эльрику еще сильнее. Он несколько раз серьезно
задумывался над тем, чтобы приказать тайно умертвить Ииркана, но он знал,
что такой план почти наверняка не принесет успеха. Ииркан был колдуном
большой силы и, несомненно, узнал бы о всякой тайной попытке заранее.
- Принцесса Каймориль, - сказал Дайвим Твар, - я могу только молиться о
том, чтобы брат твой проглотил столько своей злости, чтобы она отравила его.
- А я присоединяюсь к тебе в этой молитве, повелитель Драконьих Пещер.
Они вышли из зала вместе.

Глава 3

Свет раннего утра тронул высокие башни Имррира и засверкал всеми цветами
радуги. Каждая башня была своего оттенка, тысячи мягких тонов играли и
переливались. Розовые, желтые, пурпурные, бледно-зеленые, муаровые,
коричневые, оранжевые, светло-голубые, белые и пыльно-розовые - все они были
прекрасны в солнечном свете. Два всадника выехали из Города Мечты, оставив
башни за собой, скача прочь от стен города по зеленому торфу к высокому
сосновому лесу, где среди тенистых стволов было еще темно, как ночью. Цокали
белки, лисы ползли к себе в норы, пение птиц наполняло воздух, а лесные
цветы раскрывали лепестки и наполняли все пространство тонким ароматом.
Изредка слышалось жужжание насекомых.
Контраст между городом и ленивой природой был настолько велик, что
практически являлся зеркальным отражением того, что было на уме по крайней
мере одного из всадников, который сейчас спешил и вел лошадь на поводу,
ступая по поляне голубых цветов, утопая в них по колено. Другой всадник,
девушка, тоже остановила лошадь, но не спешилась. Она просто наклонилась в
высоком мельнибонийском седле и улыбнулась мужчине, своему любовнику.
- Эльрик! Неужели ты хочешь остановиться так близко от Имррира?
Он через плечо улыбнулся ей в ответ.
- Ненадолго. Мы поторопились уехать. Мне надо привести в порядок мысли,
прежде чем мы поедем дальше.
- Как ты спал?
- Хорошо, Каймориль. Наверное, мне снились сны, но я не помню. Когда я
проснулся, у меня была какая-то тяжесть в голове, но ведь вчерашняя встреча
с Иирканом была не из приятных.
- Думаешь, он намерен использовать против тебя колдовство?
- Я бы знал, если бы это было так. И он знает мои силы. Сомневаюсь, что
он захочет помериться со мной силами.
- У него есть основания предполагать, что ты не захочешь воспользоваться
ими. Он ведь много раз испытывал твое терпение и оставался безнаказанным.
Может, теперь он захочет проверить, сможешь ли ты сделать что-нибудь, если
он применит колдовство?
- Да, опасность, конечно, есть, - нахмурился он. - Но, думаю, еще не
сейчас.
- Он не успокоится, пока не уничтожит тебя.
- Или пока он сам не будет уничтожен, Каймориль, - он остановился, сорвал
цветок и улыбнулся. - Твой брат слишком категоричен, не правда ли? Каймориль
поняла его намек. Она соскочила с коня и подошла к нему. Ее легкое платье
полностью гармонировало с цветами, вдоль которых она сейчас двигалась. Он
протянул ей цветок, и она приняла его, дотронувшись до лепестков губами.
- Сила ненависти сильна, любовь моя. Ииркан мой брат, и все же я даю тебе
совет: используй против него свою силу.
- Я не могу убить его. У меня нет на это прав. - Ты можешь услать его в
ссылку.
- Разве ссылка для мельнибонийца не то же самое, что смерть?
- Ты сам много раз говорил, что хочешь попутешествовать по землям Молодых
Королевств. - Может быть, - с горечью рассмеялся Эльрик, - потому что я не
настоящий мельнибониец. Ииркан прямо так и сказал, и многие согласны с ним.
- Он ненавидит тебя, потому что ты предаешься все время созерцанию.
Но ведь твой отец был таким же, а никто никогда не говорил, что он не
может быть императором Мельнибонэ.
- Мой отец никогда не пытался практически осуществить результаты своих
созерцаний. Он правил так, как должен править император. Должен признать,
что Ииркан тоже будет править так. У него есть возможность снова возвеличить
Мельнибонэ. Он начнет войну за новые рынки сбыта, чтобы распространить нашу
власть на всю землю. И этого хочет большинство нашего народа. Разве у меня
есть право отрицать такое желание?
- У тебя есть право делать все, что ты пожелаешь, потому что ты -
император. И все, кто тебе предан, думают точно так же.
- Возможно, их преданность не по адресу. Может, Ииркан прав, и я предам
эту их преданность, обреку на уничтожение Остров Драконов? - его печальные
глаза встретились с ее взглядом. - Может, мне следовало умереть, когда я
появился на свет из чрева матери. Тогда Ииркан стал бы императором. Может,
судьба обманула нас?
- Судьбу невозможно обмануть. Что произошло, тому и следовало произойти,
потому что так хотела судьба - если она существует на самом деле и если
действия и поступки людей подчинены ей, а не просто являются ответом на
другие действия и поступки.
Эльрик чуть иронически улыбнулся и вздохнул.
- Твоя логика приводит тебя почти к кощунству, Каймориль, если мы
останемся верными традициям Мельнибонэ. Может, было бы лучше, чтобы ты
вообще забыла обо мне.
- Ты начинаешь быть похожим на моего брата, - засмеялась она. - Ты что,
тоже испытываешь силу моей любви к тебе, мой повелитель?
Он вновь подошел к лошади, собираясь вскочить в седло.
- Нет, Каймориль, но я советую тебе испытать эту любовь самой, потому что
чувствую, что в этой любви скрывается какая-то трагедия.
Тоже вскочив в седло, она улыбнулась.
- Ты во всем видишь несчастья. Неужели ты не можешь принимать хорошее,
когда оно тебе дается? И так это случается довольно редко.
- Да, с этим я согласен.
Они одновременно повернули головы, услышав позади себя стук копыт.
Довольно далеко они увидели двух всадников, в растерянности озирающихся
вокруг. Это были солдаты охраны, которых любовники оставили за собой, желая
побыть наедине.
- Пойдем! - вскричал Эльрик. - Через лес и за тот холм - они никогда не
найдут нас там.
Они пришпорили лошадей и сквозь лес галопом вылетели на холм, пронеслись
вниз по другому склону, через равнину, где росли кусты нойделя с его
красивыми ядовитыми ягодами, сверкающими пурпурно-голубым цветом - цвет
ночи, который даже дневной свет не в силах затмить. В Мельнибонэ росло много
таких странных ягод и трав, и благодаря некоторым из них Эльрик оставался в
живых. Другие использовались для лечебных снадобий, которыми многие века
пользовались предки Эльрика. Сейчас мало кто из мельнибонийцев покидал
Имррир для сбора трав. Только рабы ходили почти по всему острову в поисках
корней и стеблей кустарника, который давал людям великолепные и ужасные сны,
потому что именно в снах дворяне Мельнибонэ находили большинство
удовольствий. Они всегда были угрюмой, молчаливой, обращенной внутрь себя
расой, и именно по этой причине Имррир называли Городом Мечты. Здесь даже
рабы жевали ягоды, которые приносили забвение, а следовательно, их легче
было контролировать, потому что они зависели от своих сновидений. Только
один Эльрик отказывался от такого рода наркотиков, может быть, потому, что
он и так принимал множество других трав, чтобы остаться в живых.
Одетые в желтую форму всадники давно уже скрылись из виду, и, проскакав
всю равнину с кустами нойделя, они замедлили бег коней и, наконец, подъехали
к скалам. Внизу ярко сверкающее море разбивало свои волны о белый песок
пляжа. Морские птицы парили в ясном небе, и крики их доносились издалека,
как бы подчеркивая это чувство покоя, которое сейчас овладело Эльриком и
Каймориль. В молчании они направили коней по крутым тропинкам, ведущим к
берегу, а там привязали их и пошли по белому песку, а волосы их - его белые
и ее цвета воронова крыла - развевались на восточном ветру.
Они нашли большую сухую пещеру, которая ловила звуки моря и отражала их
негромким эхом. Они сняли с себя свои шелковые одежды и стали нежно ласкать
друг друга в тени пещеры. Они продолжали лежать друг у друга в объятиях,
когда наступил теплый день, и ветер утих. Затем они искупались, наполняя
чистое небо своим смехом.
Когда они обсохли на солнце и снова оделись, на горизонте потемнело, и
Эльрик сказал:
- Мы промокнем опять, еще до того, как успеем вернуться в Имррир. Как бы
быстро мы ни ехали, шторм все равно догонит.
- Может, лучше остаться в пещере? - Она прижалась к нему своим мягким
телом.
- Нет. Я должен вскоре вернуться, так как в Имррире остались снадобья,
которые я должен принять, если хочу, чтобы мое тело опять стало сильным.
Через час-другой я начну слабеть. Ты ведь видела меня слабым раньше,
Каймориль?
- Да, я видела тебя слабым, Эльрик, - в глазах ее было сочувствие. -
Пойдем, нам надо найти лошадей, - она погладила его по лицу.
К тому времени, как ни подошли к лошадям, небо стало серым, а черная туча
висела и клубилась совсем недалеко на востоке. Они услышали первые раскаты
грома и увидели первую вспышку молнии. Море заволновалось, как бы
взбудораженное волнением неба. Лошади храпели и рыли копытами песок, тоже
желая как можно скорее вернуться домой. Когда они взбирались на коней,
начали падать первые капли дождя. Затем они мчались в Имррир, а вокруг них
сверкали молнии, гром грохотал, как разъяренный гигант, как какой-нибудь
старый повелитель Хаоса, пытающийся пробраться на измерение Земли.
Каймориль взглянула на бледное лицо Эльрика, на мгновение осветившееся
вспышкой молнии, и почувствовала, как ее с ног до головы пробрала холодная
дрожь, и дрожь эта не имела никакого отношения ни к дождю, ни к ветру,
потому что в эту секунду ей показалось, что нежный ученый, которого она
любила, превратился благодаря духам стихий в бешено скачущего демона,
чудовище, которое не имело отношения ни к чему человеческому.
И внезапно к Каймориль пришло знание. Это было именно знание, а не
чувство того, что их утренняя прогулка была последней спокойной минутой,
которую они никогда не испытают в дальнейшем. Этот шторм был знаком самих
богов - предупреждение о том, что придут более серьезные шторма.
Она опять посмотрела на любимого. Он смеялся, повернув лицо к небу так,
что на него падал дождь, а вода, плескаясь, стекала в его рот. Это был
спокойный искренний смех счастливого ребенка. Каймориль тоже пыталась
засмеяться, чтобы доставить ему удовольствие, но ей пришлось отвернуться.
Она все еще плакала, когда показался Имррир, черным гротесковым силуэтом на
фоне яркого, светлого, еще не пришедшего в себя западного горизонта.

Глава 4

Солдаты увидели их, когда они приближались к небольшим восточным воротам
города.
- Наконец-то они нашли нас, но чуть-чуть поздновато, а, Каймориль? -
Улыбнулся Эльрик.
Она, все еще поглощенная чувством обреченности, кивнула головой и
попыталась улыбнуться в ответ. Он принял ее выражение лица просто за
разочарование по поводу расставания, не больше, и крикнул:
- Эй, люди! Скоро мы подсохнем?
Но капитан быстро подъехал ближе, прокричав:
- Милорд император, ваше присутствие необходимо в Моншанжикской башне,
куда отвели двух шпионов. - Шпионов?
- Да, милорд, - лицо солдата было бледным. Вода потоками стекала с его
шлема на тонкую форму. Он с трудом справился с лошадью, которая так и
норовила сойти с дороги в лужи в тех местах, где дорога осталась
непочиненной. - Их поймали в лабиринте сегодня утром. Судя по одежде - южные
варвары. Мы ничего не сделали с ними, специально ожидая вас.
- Тогда вперед, капитан. Давайте посмотрим на двух дураков, которые
осмелились войти в морской лабиринт Мельнибонэ.
Башня Моншанжика была названа так в честь волшебника-архитектора, который
создал морской лабиринт несколько тысяч лет тому назад. Достичь огромной
гавани Имррира можно было только через него, и его секрет тщательно
охранялся, потому что это было единственно надежным средством против
неожиданного вторжения. Лоцманам приходилось проходить специальную
подготовку, чтобы проводить корабли. Сквозь него вело пять различных
маршрутов, и каждый лоцман знал лишь один из пяти. В наружной стороне скалы
было пять входов. Здесь корабли Молодых Королевств ожидали появления
лоцмана. Прежде чем ворота в один из входов поднимались, всем на корабле
завязывали глаза и посылали в трюм, кроме рулевого и начальника гребцов, на
головы которых надевали глухие стальные шлемы, так что они ничего не видели
и исполняли только команды лоцмана, причем весьма сложные. А если корабль
Молодого Королевства не выполнит одного из этих приказов и разобьется о
стены, что ж, мельнибонийцы не будут убиваться по этому поводу, и если
кто-то останется в живых, то станет рабом. Все, кто хотел торговать с
Городом Мечты, сознавал весь риск такой торговли. Но многие купцы приплывали
каждый месяц, чтобы пройти опасности лабиринта и обменять свои жалкие товары
на роскошь и богатство мельнибонийцев. Башня Моншанжика стояла прямо перед
гаванью, неподалеку от широкого причала, уходившего далеко в лагуну. Она
была цвета морской воды, неприглядной по Имррирским стандартам, хотя это
было красивое высокое здание с широкими окнами, из которых можно было видеть
всю гавань. В ней совершались все торговые сделки, а в ее подвалах
содержались пленники, которые нарушили хоть одно из мириад правил,
существующих в гавани. Оставив Каймориль и приказав охране сопровождать ее
во дворец, Эльрик вошел в башню. Проезжая мимо ворот, он расшвырял лошадью
довольно много купцов, ожидающих разрешения начать торговлю, потому что весь
двор и первый этаж были забиты матросами, купцами и мельнибонийскими
служащими, занятыми всевозможными торговыми операциями, хотя сами сделки
происходили в другом месте. Эхо тысяч голосов, бормочущих о товарах, о
ценах, спорящих и торгующихся, медленно затихло, когда Эльрик с охраной
надменно проехал сквозь широкую темную арку дальнего входа зала. От арки шел
вниз уклон, извивающийся глубоко под землей.
Вниз процокали копыта лошадей, мимо рабов, слуг и служанок, которые
торопливо уступали дорогу, низко кланяясь при виде императора. Огромные
факелы освещали туннель, дымящие и шипящие, отбрасывающие искаженные тени на
стены из обсидиана. Воздух был промозглый и сырой, так как вода плескалась у
наружных стен под набережными Имррира. Но Эльрик все ехал вниз, а уклон
уходил все глубже в гладкой скале. А затем навстречу поднялась волна жара,
впереди показался колеблющийся свет, усиливающийся по мере того, как они

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 116467
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 0