ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Филип ФАРМЕР

ВНУТРИ И СНАРУЖИ

ОНИ ПАРИЛИ В СУМРАЧНОЙ ПУСТОТЕ.
Обнявшись, положив подбородки друг другу на плечи, они вращались,
переворачивались снова и снова; голова-ноги, голова-ноги.
Вокруг них (здесь не было ни верха, ни низа), была пустота. И только
невидимый поток воздуха толкал их к солнцу, находящемуся в центре сферы.
Солнце было затуманенно облаком пыли.
Джек Калл крепко прижимал к себе Филлис Нильстром, уставившись в
пространство за ней. Чуть раньше (очень трудно говорить о времени в мире,
где солнце остается все время на одном месте), он заметил какое-то пятно.
Джек перевернулся несколько раз и увидел, что пятно увеличилось; какой-то
предмет двигался прямо в их сторону, постепенно приближаясь. Но нет: он
проплывал мимо. После катаклизма осталось много различных обломков зданий,
деревьев или осколков разорванных скал. Их очертания напоминали живые
существа, правда таких Джек ни разу не видел за всю свою жизнь в этом
мире.
Предмет изменил курс и, описав дугу, направился к ним, очевидно
заметив парящих людей.
Он приблизился и Калл понял, что это, должно быть, представитель
нового рода, третьей очереди жителей этого мира.
Вид монстра его не удивил. За последнее время он пережил слишком
много, чтобы пугаться или удивляться. Он тут же забыл о чудовище и
вернулся к мыслям о Земле, которую он помнил, но так давно не видел,
какое-то время даже наделся увидеть, а теперь уже знал, что не увидит
никогда.
И он думал о совсем недавнем времени, когда человек отсчитывал дни по
отходам ко сну и подъемам, и когда все было по-другому. Тогда, не зная
правды, но желая ее узнать, он надеялся и, несмотря на явные противоречия,
верил в то, что находится в Аду. Этот мир не был сверхъестественным. Этот
мир был твердым, как камень, грязным, как глина; он вонял, как помойка,
как немытое тело, но этот мир подчинялся законам физики... хотя некоторые
явления казались необъяснимыми.
Теперь он знал, что это не метафизический мир, что все имеет свои
объяснения и подчиняется определенным принципам. Одни и те же причины
вызывают одни и те же следствия - как здесь, так и на Земле.
Но в тот день, о котором он думал сейчас, он не был так уверен в
этом.

Пустыня Смерти была старым Адом с перегоревшим огнем. Так говорили
долгожители. Джек Калл изучал Пустыню Смерти из окна своей квартиры,
расположенной высоко на башне, так часто, что вполне понимал, что они
хотят этим сказать. По утрам он пил кофе, (эрзац, сделанный из толченных
листьев каменного дерева), и глядел через городские крыши, через городские
стены, вдаль за пустыню.
Насколько хватало глаз (горизонта не было) простирались пески. То
тут, то там на песчаной равнине поднимались горы. Они, как и пустыня, были
голыми: ни деревца, ни кустика, ни травинки - только песок, солнечное
сверкание, да ядовитые испарения из рытвин в песке.
Изредка вдали можно было видеть ковыляющего куда-то `дракона` или
`гидру`, напоминающих старый автобус, едущий на свалку. А однажды, он
видел `кентавра`.
Даже с такого расстояния `кентавр` на своих копытах казался
безнадежно заброшенным - серый, грустный, падший духом - какими бывают
безработные, давно потерявшие надежду найти себе какое-нибудь занятие.
Время от времени Калл слышал, что кто-то приходил в город. Они приходили
не с луком и стрелами, предназначенными для сражения, а с каменной чашей
для подаяния.
Перевранная поговорка: если бы ножи были нищими...
Этим утром, он, как обычно, осматривал пустыню вокруг гор, обдумывая:
правда ли то, что говорят о горах. В городе вечно ходило до чертиков
разных слухов; но ничему или только малой толике можно было верить. Но все
же приятно лелеять слухи в груди, согревая их, вдыхая в них надежду. А
слухи говорили, что если человек сможет пересечь пустыню, то он сможет
выбраться из самого Ада. Иначе, если это не возможно, то зачем поставлен
этот барьер между городом и горами?
Главным в этих слухах, а Джек мог видеть это своими глазами, - было
то, что за горами ничего не было.
Нет, он исправит это! Он не может видеть, что там за песком. Пустыня
искривлялась вверх и вверх, пока ее край не начинал расплываться.
Неба не было. Вместо неба - все та же земля.
Это был мир, где не было голубого неба, где его не было совсем, где
солнце всегда висело прямо над головой, где тень была только под крышей
или около наклонной стены.
Когда-то человек мог выпасть через край мира. Так говорили
долгожители. Но они же сказали Джеку, что мир изменился. И не к лучшему.
Ад - это компромисс между земными идеями и адовыми фактами. И здесь
компромисс, казалось, всегда срабатывал в худшую сторону.
- Подавитесь вы своим компромиссом, - ворчал Калл.
Б_е_с_п_о_л_е_з_н_о_. `Давиться` приходилось ему самому.
Он вновь принялся за завтрак. Калл с отвращением оглядел свое жилье:
четыре каменные стены (как тюрьма), каменная кровать, каменная скамья,
каменный стол, все сделано из гранита, известняка, застывшей лавы.
Каменный стол, в выемки которого демоны упирали свои младенческие локти
вечность назад. Каменная скамья со впадиной посередине, где грешные или
святые зады ерзали взад-вперед миллиарды лет.
Его завтрак. Кварцевая чаша, наполненная супом из сырых коричневых
волокон листьев каменного дерева, похожих на волосатую лапшу. Это были
единственные овощи в этом мире, и, как он предполагал, они были здесь лишь
потому, что человеческому организму необходима пища. Человек - это не
какая-то эктоплазма, а плоть и кровь. Человек дышит и кровоточит, у него
есть рот, зубы и кишки, которые надо заполнять пищей. Каменные деревья
поглощали углекислый газ и вырабатывали кислород. Это была физическая
система, хотя и замкнутая, такая же физическая, как Земля, с которой они
пришли.
Доев суп и выпив еще чашку кофе, Калл начал бриться каменной бритвой.
Надо следить за своей внешностью: чувство собственного достоинства не
отменялось, особенно здесь. Сейчас в моде были усы.
Но пока он брился, началось очередное землетрясение. Пол осел.
Каменные блоки, образующие стену слева, разошлись. Джек оперся об стол и
продолжал выбривать себе бакенбарды. Нет, эти негодяи не заставят его
потерять самообладание. Пусть хоть вся вселенная развалится на куски. Он
не покажет им, что он надломлен.
Как будто им до этого есть дело.
Результат: он порезал себе шею. Но, к счастью (а может наоборот), он
не задел вену.
Выругавшись, Джек подошел к окну и выглянул наружу.
Н_А_Ч_А_Л_О_С_Ь_!
Весь Ад рушился!
Вдалеке появилась тонкая линия. Она приближалась к городу,
увеличиваясь и разрастаясь, и превратилась в две стены, образующие острый
угол, совсем как нос корабля. И как корабль, она мчалась через пустыню,
вздымая перед собой волну песка и облака пыли с каждого борта: корабль
пустыни, плывущий по ветру божьей ярости. Каменные башни поднимались над
ним, как высокие мачты. Из их окон вырывалось пламя. Каменный корабль,
объятый пламенем, несся прямо на город, в котором жил Калл.
- Началось! - вскрикнул Калл.
Корабль врежется в него, тонны и тонны гигантских гранитных глыб,
несущихся со скоростью шестьдесят миль в час прямо на город, такой же
каменный, с тоннами и тоннами гранитных плит. Калл закричал; он, который
видел столько, что думал, что ничто не заставит его закричать. Он
закричал, хотя он видел это раньше, и знал, что столкновения не будет.
Столкновения не произошло. Великий город, казалось, согнулся под
давлением, но выстоял, и песчаный корабль остановился. Гранитные стены
замерли в четверти мили от города.
Наступила тишина: крики и вопли под окнами Калла прекратились. И
тогда чужой огромный город начал откатываться. Скорее всего, как Джек знал
по прежнему опыту, просто казалось, что город несся на них. Это был мираж,
простое отражение метрополии, находящейся за много тысяч миль от них.
Иногда, во время землетрясений, случались странные атмосферные явления.
Однажды через пески несся его собственный город. Тогда он с ужасом увидел
сам себя, стоящего в окне башни.
Город с горящими башнями исчез. Они никогда не допустят общения или
торговли между Христианами и Буддистами. Каждый должен страдать в
собственном Аду. Власти следят за этим.
Если власти такие умные, подумал Калл, почему они не сделали эти
места достаточно просторными с самого начала? Или же они хотели держать
людей в постоянном страхе и ужасе: а вдруг на этот раз оба Ада столкнутся?
Он дотронулся рукой до шеи и почувствовал влагу. Да, совсем забыл про
порез.
Калл слизал кровь с пальца и задумался о ее солоноватом вкусе, о ее
красном цвете и, в конце концов, о том, что его кровь это кровь его плоти.
Жизнь здесь была суровой, без развлечений и удовольствий, и люди иногда
делали странные вещи, чтобы потешить свою плоть. Он знает человека,
который может лечь на спину, практически согнуться пополам и может... ну,
лучше не продолжать. Не надо думать об этом. И не потому, что это
вульгарно, или противоречит человеческим нравам. Нет, просто он ненавидел
этого человека. Ненавидел за то, что тот имел удовольствия, которые были
недоступны ему, Каллу.
Он опять посмотрел на свою руку, испачканную кровью. Кровь продолжала
капать. И хотя Калл не боялся умереть от потери крови, кровотечение надо
остановить. Биржа, где он служил, настаивала на презентабельном внешнем
виде своих служащих. Кроме того, на улице полно людей, которых вид крови
может привести в слишком сильное возбуждение, и это плохо кончится для
Каллу.
Он позвонил врачу, который жил в маленькой комнатке в полуподвальной
квартире. (Телефон в Аду? А почему бы и нет? Это было сделано теми, кто
жил до человека, демонами. По всему городу тянулась обширная сеть
проводов, которые торчали в изобилии на каждом здании или же висели на
ветках каменных деревьев).
Врач, бедный демон, был занят другим пациентом. Раньше демоны были
хозяевами в этом мире, теперь же они - лишь часть населения - рабы. О,
рабство - законное и справедливое: лишь человеческие существа имеют
гражданские права. А нечисть - не люди.
Калл был более важной персоной, и врач, бросив предыдущего пациента,
прибыл через пять минут. Доктор Б.О., как его все звали, выглядел усталым
и изможденным. Когда-то он был очень привлекателен: гигант с великолепной
внешностью. Но теперь, душа его, как и тело, были изрядно помяты.
Врач открыл свой маленький черный саквояж, нашлепнул что-то на рану
для остановки кровотечения, а затем смазал мазью.
- Из-за чего было землетрясение на этот раз? - спросил Калл.
Врач устало вздохнул и ответил; в его голосе сквозило раздражение:
- Очередная женщина в Китае.
Полмиллиона душ, упакованных в плоть, переселились в Ад за одну ночь.
И Ад раздался, чтобы вместить их. Значит, безграничная вселенная - не
безгранична? Значит, внешний мир толкает город Буддистов, заставляет
здания шататься, а иногда и падать. И тот другой город был миражом? О,
нет! Никогда!
Доктор знал, что все это значит для него и других демонов: больше
работы, отказ от сна. Доктор был настолько уставшим, что даже осмелился
пожаловаться Каллу. Конечно, он знал насколько Калл либерален. Он даже
ошибочно считал Джека членом подпольного Общества Упразднения и надеялся,
что тот его не выдаст.
- Не скули! - отрезал Калл. - Мы все в одной лодке.
- Да, - вздохнул демон. - Да.
Врач защелкнул свой чемоданчик и пошел к телефону, зная, что через
минуту ему будут звонить.
- Да, мы все в одной лодке, - еще раз вздохнул доктор. - Но вы в ней
пассажиры первого класса, а я, можно сказать, подношу уголь для черной
команды истопников в кочегарке.
- Были времена, когда все было по другому, - заметил Калл.
Зазвонил телефон, Калл снял трубку и протянул ее доктору. Он решил
побыстрее отправить Б.О. К чему все эти споры? Когда-то, когда город был
маленьким местечком, созданным по примеру Птолемеевской системы, демоны
или, как они себя звали - арганусы, превосходили числом людей. Они здесь
заправляли, как заправляет везде сильное большинство. Затем, когда это
место, назовем его Адом, было реорганизовано согласно Коперниковской
системе, и человечество на Земле стало расти в геометрической прогрессии,
хотя и грешить с той же страстью, что и раньше, не перестало, демоны
внезапно оказались в меньшинстве.
Все вверх ногами, все изменилось. Так и должно быть, потому что Ад -
отражение Земли, хотя и несколько искривленное.
Но не все изменения - к лучшему. А послушать нечисть, так совсем к
худшему. Это теперь, когда демоны стали лишь частью населения. Да и
вообще, разве может вся эта нечисть хорошо относиться к человеческим
существам. Но даже такие лгуны, как они, в данном случае не врали. У них
тоже есть своя гордость и честь. К тому же, если бы Ад был создан для
нечисти, разве жили бы там люди?
Б.О. положил трубку телефона и выбежал из комнаты. Он был чрезвычайно
возбужден.
Доктор положил трубку рядом с телефоном - оплошность, за которую он
заплатит позже. Калл был довольно любопытен и не сдержался. Он поднял
трубку и прислушался, рассчитывая услышать что-нибудь интересное. В трубке
раздавалось потрескивание. Затем Джек услышал голос. В речи чувствовался
славянский акцент:
- ...где-то намного глубже. Это должно быть там. Это единственное
место, куда мы еще не заглядывали. Посмотри в канализационной трубе.
Раздался щелчок. Калл положил трубку на рычаг, взял свой портфель и
вышел.
`Посмотри в канализационной трубе, - думал он. - И что, черт побери,
таится за этими словами? И что смотреть?`
Но выйдя на улицу, он сразу забыл об этом.
Его внимание привлекла толпа. Подойдя поближе Калл увидел, что люди
собрались вокруг трупа, наполовину скрытого под упавшим гранитным блоком.
Сама смерть не удивляла и не привлекала жителей этого города. Только
любопытство и надежда заставляли стоять всех их здесь, когда каждого ждали
неотложные дела в других местах.
Калл тоже остановился. Он уже опаздывал на службу, но не собирался
пропускать такое событие, даже под угрозой увольнения. Конечно, он боялся
увольнения: остаться здесь без работы - это ужасно. Но уж очень хотелось
посмотреть, что принесет за собой смерть.
Он услышал слабые завывания сирены. Они были далеко, и он понял, что
еще успеет зайти в магазин и купить пакет `самокрутки`.
Хозяина в магазине не было видно. Раб, огромный черный демон, который
настаивал чтобы его звали Дядя Том, устанавливал на полки сброшенные
землетрясением товары. Выпрямившись он взглянул на Калла и улыбнулся, его
белоснежные, как зубная паста, клыки блеснули на фоне чернильно-черного
лица. Он был намного чернее, чем любой негр, потому-что даже самые темные
негры не бывают по-настоящему черными. Жесткие волосы демона были коротко
пострижены, а губы настолько толстые, что вообще он напоминал карикатуру
на конголезца.
- Здрасте, масса Калл, - поздоровался демон, - зачем пожаловали,
э-э-э, масса, Ваше Величество?
- Дядя Том, - сказал Калл, - а как тебе понравится пинок под зад?
И тут же рассердился на себя за это; ведь Дядя Том провоцировал его.
- О, смилуйтесь, масса Калл, совсем не хотел вас обидеть, никогда,
совсем не хотел. Я бедный старый чернокожий. Пожалуйста, не бейте меня,
масса Калл. Хотите, я буду лизать ваши башмаки или поцелую вам зад? Вы же
знаете, что мы, цветные, ни на что не способны. Я просто бедный старый
чернокожий.
- Прекрати, ради бога, - прервал его Калл.
Калл расстроился. Эта нечисть научилась дразнить и подкалывать людей.
А если ему сказать, что он не человек и не должен разговаривать как негр,
он тут же напомнит, что сами люди часто говорят, что негр - не человек.
Кроме того, он расскажет, что был ангелом-негром и до Падения всегда
разговаривал именно так. А еще тут же сообщит, что был мальчиком в
услужении у самого Святого Михаила. Потом он будет смеяться, сверкая
белоснежными клыками на фоне действительно черного лица, и заявит, что
Падение для него вовсе не было понижением. В Раю его положение совсем не
многим отличалось от нынешнего. Правда, Святой Михаил был настоящим
джентльменом, а здесь ему приходится прислуживать разной белой дряни.
За такое высказывание он получит хороший пинок, от которого больно
ему ни капли не будет, зато человек взвоет от боли. Если же человек
действительно выйдет из себя и пообещает линчевать обидчика, последует
очередная неприятная сцена. Дядя Том тут же упадет на колени, вскинет
молитвенно руки и перейдет к сцене плача и мольбы о пощаде. Все это время
демон будет наслаждаться собой до глубины души, а человек, зная это,
ничего не сможет сделать, он будет только продолжать ругаться и угрожать.
Если же человеку на самом деле удается организовать суд Линча, то в дело
тут же вмешиваются Власти, и инициатора строго наказывают. Здесь, как и
везде, существуют законы.
С другой стороны, Дядя Том тоже побоится остаться без работы. Закон
распространяется и на него.
- Где хозяин? - спросил Калл, подозревая что Дядя Том очень доволен
его покрасневшим лицом.
- О, масса, он вышел. Бедный масса там на улице под гранитной плитой.
Беднягу скоро примет сырая холодная могила.
Последнее утверждение было ложью, и демон это знал, так же прекрасно,
как и Калл. Никаких могил ни для кого в этом замкнутом мире не полагается.
По крайней мере, надолго.
Возможно, демон врал и о личности лежащего под плитой тела.
- Слушай, ты, черномазый дьявол, ты пытаешься соблазнить меня
схватить горсть табака и пуститься с ней по улице? Не так ли? - сказал
Калл. - А как только я это сделаю, ты вылетишь на улицу, вопя во всю
глотку: `Держите вора!`. Ты этого хочешь?
Дядя Том вытаращил глаза в притворном удивлении.
- О, нет, масса Калл! Не говорите так никогда про бедного дьявола! У
меня и в мыслях такого не было! Ведь это будет стоить Вашему Высочеству
очень дорого! Бедный старый дьявол уже получил хороший урок за соблазн
человека. Никогда у меня теперь и в мыслях подобного не бывает! Ах, масса,
я знаю свое место в обществе.
Но Калл тут же поддался соблазну. Он стоял, потея, и оглядывал лавку.
Может это все-таки можно сделать? Или попробовать договориться с Дядей
Томом?
Нет! Он прошел хорошую школу! Власти смогут найти его в любую минуту,
как только захотят.
- Мне нужен табак, - сказал Джек, - и это единственная лавка у меня
по дороге не службу. Может ты сможешь продать мне табак?
Дядя Том смущенно улыбнулся.
- Вы же знаете, нам, бедным дьяволам, строжайше запрещено продавать
что-либо людям. Мы просто ползающие в грязи. Нет, масса, я ничем не могу
вам помочь.
- Ты хочешь сказать, что я должен сегодня пойти на службу без курева?
- спросил Калл, потрясенный своей беспомощностью. Он разозлился.
- Это уж вам решать. Извините, тут я ничего не могу поделать, - и
демон, улыбнувшись, опять принялся наводить порядок.
Вой сирены приближался.
- Хозяин ведь жил с женщиной, - заметил Калл. - Может она сможет
продать мне табак?
- О, господи! - воскликнул Дядя Том и засмеялся тоненьким голосом. -
Хозяин был очень религиозным человеком. И так как здесь брак не одобряется
так же, как на Небесах, он не мог жить в грехе, с женщиной.
- Ты меня утомил, - оборвал его Калл и вышел на улицу.
Сирена слышалась уже совсем близко, и через несколько секунд из-за
угла вылетела машина скорой помощи. Толпа расступилась, давая дорогу.
Машина остановилась в нескольких футах от тела; сирена замолкла. Водитель
и сидящий рядом с ним мужчина вылезли из кабины, из кузова появилось еще
двое. Один из них нес сложенные носилки, другой - два шеста.
Калл был разочарован, как и все остальные.
На этот раз Х не приехал.
Но с разочарованием Калл в то же время почувствовал и облегчение. Два
раза он видел Х, и оба раза испытывал настоящий страх. Да, вид у того
такой, что у Джека волосы дыбом встали, и по спине забегали мурашки.
Он отправился дальше, так как не собирался тратить время впустую,
наблюдая, как четверо поднимают плиту и укладывают тело в машину. Такое он
видел слишком часто. А через несколько часов покойник - уже не покойник -
будет снова торговать в своей лавке. Смерть или несуществование, называй
это как хочешь, была здесь непозволительной роскошью...
Откуда прибыла скорая помощь? Кто ее сделал? Где ее сделали? Каковы
их методы? Кто все это знает? Скорая помощь слегка напоминала ему машины
на Земле: Калл смутно их помнил. Она имела черную пластиковую или
металлическую раму, ветровое стекло, четыре колеса с резиновыми шинами,
руль, капот. Но что за двигатель находился под капотом, никто не знал.
Впереди не было решетки, ничего напоминающего радиатор, к тому же мотор
был абсолютно беззвучным.
Кто знал, что происходит в этом мире? Калл не знал. Он был здесь
уже... сколько же? Два года, а может двадцать лет?
Солнце все время стояло посередине неба, которое и небом-то не было.
Земля поднималась, искривлялась и, в конце концов, превращалась в небесный
свод. Если достать мощный телескоп и посмотреть вверх, то, говорят, можно
увидеть людей, ходящих вниз головами, и здания, свисающие, как сталактиты
в пещере. А если попробовать добраться туда, то у тебя над головой будет
место, откуда ты пришел.
Если... если... если... Телескопа нет. Конечно, теоретически можно
самому сделать телескоп. И никаких походов к горизонту. Это просто
невозможно, по крайней мере, через эту смертоносную пустыню, которая хоть
и выгорела уже, но все равно несет в себе смерть.
Достаточно посмотреть из окна башни и увидеть, как искривляется вверх
сам город. Этого достаточно, чтобы напугать тебя, как это говорится?... до
смерти.
Голый, с портфелем, он шел по улицам города. Другие, голые как и он,
толпились на широких проспектах между возвышающимися зданиями. Все люди -
в возрасте от двадцати лет и старше. Детей, подростков и младенцев здесь
не было. Где же они? В другом городе? Или, может, где-нибудь в другом
месте?
Все взрослые прибывали сюда в том теле, в котором они находились на
Земле, или же в подобном, и в том же возрасте, в котором умирали там. Калл
помнил, правда так же смутно, как и все о его предыдущей жизни на Земле,
что погиб он в автомобильной катастрофе. Ему было около тридцати лет. У
Джека была жена и трое детей: восемь, шесть и три года. Его жена была
приятной блондинкой, правда, немного сварливой. Он не помнил точно ее
лица, но ему казалось, что у нее был симпатичный носик, полные губы,
круглый подбородок и, кажется, ямочка на одной щеке. Его профессия? На
этот вопрос Калл обычно отвечал, что он - инженер-электроник и эксперт по
рынку; но электронику помнил плохо. Когда случился этот гибельный
инцидент, Джек продвигался вверх по служебной лестнице в организации, где
работал. Машина (она ехала на красный свет), разбила все его надежды. И не
только надежды подняться по служебной лестнице, надежды на богатство и
власть; она разбила надежду попасть в Рай, на Небеса. Если бы в момент
столкновения он не был так зол на свою жену, которую заподозрил в
неверности, хотя не имел никаких доказательств по этому поводу. И если бы
он в ту минуту не повернул голову, чтобы посмотреть как покачивает бедрами
проходящая мимо брюнетка с длинными ногами - если бы... если бы... Это
было не справедливо: он был порядочным человеком, он вел жизнь настоящего
христианина, он регулярно посещал церковь, был председателем нескольких
филантропических и социальных благотворительных обществ, он никогда никого
не убивал, если не считать военного времени, когда он защищал свою страну,
он никогда...
Что толку думать об этом?
Он думал, что постарел. Как ни странно, но его физическое состояние
осталось в основном таким же, как на Земле. Люди питались, испражнялись,
спаривались (правда без детей), страдали от ран, чувствовали
удовлетворение, кровоточили и даже умирали. Что-то изменено в них, поэтому
они не стареют и не размножаются.
Что-то, но не все. Но этого достаточно. Тот, кто был беззубым на
Земле, оставался беззубыми и здесь. Калл вот, так и ходит с золотым мостом
во рту. Если у человека не было пальца, руки, ноги, глаза, то и здесь они
не появлялись. Но был и такой закон справедливости: например, человек с
ампутированными руками и ногами получал одну руку и одну ногу. А у
полностью слепого на Земле здесь появлялся один глаз. Но почему-то, все -
обязательно левое.
А безумные, идиоты, старики, страдающие пляской святого Витта,
паралитики, золотушники, сифилитики, эпилептики и т.д. - все-все были
здесь излечены. И болезней здесь нет. Те, кто потеряли глаз, руку или
ногу, конечно, возмущались этим и жаловались, что это несправедливо. Но
если болезнь и физические недостатки можно излечить, то почему все же
существовала дискриминация больных и калек? Ответа нет. И кто говорит, что
такое устройство справедливо?
Все эти мысли, конечно, были очень грустными и скучными, но Джек не
мог выбросить их из головы.
Размышляя таким образом, он завернул за угол и, как каждое утро,
оказался перед зданием Биржи. Биржа находилась в одном из тех громадных и
фантастических зданий, которыми изобиловал город. Здание возвышалось на
тысячи две футов. Для Земли оно было не таким уж и высоким, но в длину
простиралось на милю, и было сделано из колоссальнейших каменных блоков.
Блоки, высеченные из гранита, базальта и мрамора кто-то (явно не люди)
уложил один на другой; и каждый верхний был несколько сдвинут, так что вся
конструкция напоминала висящие сады Вавилона. На каждом блоке были
высечены тысячи лиц и фигур. Никаких горгулий, как можно было ожидать, -
просто лица, выражающие все эмоции, известные человечеству.
Фигуры и лица высекали демоны. Но ни люди, ни демоны не высекали этих
блоков и не водружали их один на другой. А кто? Никто не знал. Демоны
утверждали, что они нашли город уже построенным; они просто сюда
переехали. Это было тогда, когда окрестности города горели, казалось,
вечным огнем, и человеческие существа, вселившиеся сюда горели в этом
огне, не умирая.
С каждой стороны здания стояло по статуе. Они были еще выше, чем само
здание. Статуи изображали процесс превращения гада в человека или
наоборот. Одни огромные разинутые пасти втягивали мощные потоки горячего
воздуха, а из других с шипением и свистом холодный воздух вырывался
наружу. Такие статуи были расставлены по всему городу и создавали фоновый
шум его жизни.
Над огромной аркой портала здания Биржи были выбиты слова `НЕ
ОСТАВЛЯЙ НАДЕЖДУ`. (Надпись была вычерчена рукой человека на
древнееврейском языке). Калл прошел через портал и вошел в вестибюль.
Вестибюль был сто футов в ширину и триста футов в высоту; из него шел
коридор длиной более чем триста ярдов. Это и был вход в Биржу.
Комната, высеченная в цельном куске камня напоминала внутренности
баскетбольного мяча. Сиденья и проходы между ними начинались у основания и
поднимались вверх по изгибу мяча. Сиденья продолжались по всему потолку
так, что некоторые демоны, которые работали в этом помещении, вынуждены
были сидеть вверх ногами. Может, эти сидения были сделаны из-за
извращенного чувства юмора. Выяснить это никому еще не удавалось. Если
спросить об этом у любого дьявола, то он ответит, что он всего лишь
маленький дьявол и не помнит таких вещей. Короче говоря, люди - мужчины и
женщины - занимали всего лишь половину здания.
Зал был полон людей. Они сидели за столами, и каждый в одной руке
держал телефонную трубку, а в другой - графитный карандаш. Служащие писали
на пергаменте из человеческой кожи. Кожа, конечно же, была белой или
желтой, так как на темной карандаш почти не оставлял следов. Кожу
использовали, потому что не было бумаги. Здесь росли только каменные
деревья, а бумага из их листьев была очень плохой.
Кожу на Биржу поставляли различные агенты. Биржа не задавала никаких
вопросов, а со своими поставщиками расплачивалась странными товарами.
Иногда Власти ловили поставщиков. Тогда возникал дефицит пергамента, и это
длилось, пока кожевники не набирали и не обучали новых рабочих. Власти
могли покончить с этим раз и навсегда, если бы только захотели. Но они не
применяли магию, а натравливали на поставщиков людей и демонов. Кожевников
до смерти забивали камнями на улицах, либо ловили и пытали, а потом
разрывали на части.
Люди у телефонов делали заметки и подзывали курьеров. Курьеры бегом
поднимались по проходу, брали записки и спускались к основанию помещения.
Посередине основания возвышалась платформа, окруженная широким проходом.
Вокруг платформы за каменными столами сидели служащие и отвечали на
телефонные звонки. Если они находили сообщение важным, то передавали его
другому курьеру, и тот относил его президенту. Президент сидел на огромном
диоритовом кресле в центре платформы.
Этот своеобразный трон был простым и массивным, в то же время его
можно было повернуть простым толчком ноги, хотя межу троном, который весил
тонны две, и платформой, на которой он стоял, не было заметно никакого
просвета. Или между ними было слишком малое трение, или же внизу был
спрятан механизм. Все попытки поднять трон кончались неудачей, а трон
продолжал поворачиваться так же легко; и если оттолкнуться посильней, то
мог вращаться довольно долго.
Президент был крупным мужчиной. Он уверял, что физически ему
семьдесят лет, но по хронологии ему было все тысяча семьсот. Это, конечно,
относилось к адскому времени, которое трудно было вообще назвать временем.
Голова и лицо президента заросли длинными седыми волосами. Его седая
борода спадала на костлявые колени, в эту бороду он заворачивался как в
плащ. Он называл себя Анжело - довольно странное имя для жителя Ада.
Ходила молва, что президент знал самого Данте, который тоже был жителем
этого города.
Ад был смесью различных, порой даже противоречивых слухов. И кому как
не Каллу этого было не знать. Когда Калл вошел в зал, его встретил шум
голосов и звонки сотен телефонов. Так как согласно песочным часам у входа
он опоздал, то поспешил занять свое место. Но, взглянув на лица людей,
сидящих в зале, Калл в ужасе замер. Все мужчины, за исключением
президента, были чисто выбриты. Ни у кого не было усов.
Джек почувствовал себя униженным и предательски обманутым. Почему ни
один из его так называемых друзей, не сказал ему, что усы уже не в моде?
Тоже, нашлись друзья! Да они хотят погубить его! Теперь он не просто
опоздал, а стал общим посмешищем. При этом он не мог ничего сделать.
Повернуться и побежать домой сбривать вышедшие из моды усы, но тогда он
опоздает еще больше, и это совсем не понравится президенту. Более того,
над таким поступком будут смеяться еще больше. Опустив голову, с горящими
щеками, Калл поднялся по проходу и проскользнул на свое место за столом.
Его телефон зазвонил так, как будто человек на другом конце провода
хотел сообщить сногсшибательное известие. Возможно, что так оно и есть.
Калл снял трубку.
- Алло! Кто говорит? Что хорошего?
Голос на другом конце говорил на ломаном еврейском со скандинавской
певучестью.
- Агент Свен Ялмар говорит. В секторе я ХХБ-8Н/Б.
Калл припомнил огромную карту, висящую в соседней комнате. Он знал,
где находится Свен. Примерно знал, потому что карта города несколько
изменилась после последнего расширения. Джек ожидал, что телефонная линия
будет неисправна после землетрясения, но все было в порядке.
- Будь спокоен, кое-что действительно хорошее у меня, - заверил Свен.
- Сколько падших ангелов может поместиться на острие иглы?
- Ты тупой остряк, - обрезал его Калл. - Не знаешь что ли, что мы
здесь заняты делом? Ты что, звонишь только ради своих тупых шуток? Не
трать рабочее время!
- Что? Время? Где? Здесь? Ну и клоун ты! Нет, агент Калл, звоню я не
для того, что бы выслушивать твои оскорбления, у меня действительно
кое-что горяченькое. По крайней мере, я так думаю.
- Ты так думаешь! Лучше подтверди это фактами, а то я живо доложу,
что ты попусту тратишь мое время.
- Господи, - воскликнул Свен, - какие тебе нужны факты? Ты что,
хочешь увидеть свидетельство, подписанное и данное под присягой? Все, что
у меня есть - парень, конечно, может и чокнутый. Дьявол его знает, тут
много таких.
- Парень? - переспросил Калл. - Что за парень?
- Он называет себя просто Федором. И утверждает, что он славянин -
божий идиот. Сам лысый и с длинной бородой. Похоже, что он прошел через
Ад, еще не покинув Земли. Да он может сам с тобой поговорить. Он, правда,
тараторит, но убедительно. Убедительно, как сам Сатана. Подожди, минутку,
не вешай трубку. Я сейчас позову его.
Свен куда-то удалился, прежде чем Калл прокричал ему, чтобы тот не
занимал линию. Председатель одарил Калла таким взглядом, что у Джека
похолодели ноги. Он понял, что сейчас Свену надо будет преподнести нечто
действительно из ряда вон выходящее, иначе они оба могут кончить - и
возможно буквально - в кипящем котле. У Биржи были ужасные и эффективные
способы по поддержанию дисциплины и наказанию провинившихся. От них не
спрячешься. Он-то уж это знал: сам когда-то выслеживал беглецов, решивших
порвать с Биржей. Раз уж тебя взяли и ты узнал секреты, ты здесь -
навсегда. Обратного пути нет.
Калл барабанил пальцами по каменной поверхности стола и кусал губы;
кусал, пока не почувствовал вкус крови. Этот вкус напомнил ему о
наказании, которое он видел. Оно было присуждено человеку, который
рассердил председателя. Калл сидел и потел, несмотря на прохладный поток
воздуха из древних, но эффективных кондиционеров. Прошел, казалось, целый
час (а может, так оно и было), прежде чем он снова услышал голос Свена.
- Извини, что так долго. Передаю трубку Федору.
- Федор, славянин - божий идиот, у телефона, - сообщил высокий голос.
- Я принес вам хорошие новости.
`Еще один свихнувшийся`, - подумал Калл.
- Короче, - строго сказал Калл, - ты и так занимаешь линию слишком
долго. Давай самую суть твоего сообщения. Если я решу, что оно стоящее,
расскажешь детально. - Потом, подумав, добавил: - Ты раньше не звонил
сюда? Что-то голос мне твой знаком.
- Никогда, - заверил Федор. - Впервые разговариваю с человеком по
имени Калл.
- Ну, хорошо, валяй, что там у тебя?
- Слушай, - начал Федор взволнованно. - Ты знаешь теорию Переводов?
Это, когда считают, рождение - перевод на один язык, жизнь - это еще один
перевод на другой язык, а смерть - это еще один перевод. Но смерть может
быть переводом на два языка: смерть в Аду и смерть в Раю. А может быть,
три, если учитывать забвение или преддверие Ада? А может и все четыре,
если рассматривать и Чистилище, хотя прямых доказательств нет, что оно
существует. Возможен вариант, что этот мир и есть Чистилище, а не Ад.
Тогда у нас есть надежда. Правда, если это Чистилище, почему нам этого не
сказали, что бы мы знали, почему страдаем и что нам надо сделать, чтобы
вырваться отсюда. Но, вообще-то, эти же вопросы остаются, если мы - в Аду.
Почему бы нам не сказать, отчего мы здесь и что будет дальше, если вообще
что-то будет.
Конечно, ты можешь сказать то же самое и про жизнь на Земле. Мы не
знаем, откуда мы там появились, почему именно там, и что же с нами будет
дальше. Но там были хоть намеки на то, что многие рассматривали как тайну.
Церковь нам объясняла, что есть что, а она брала свои знания из Святых
книг, продиктованных Самим Богом, в некотором роде. Да, церковь не
вдавалась в подробности, а иногда, и в общих-то чертах не все затрагивала.
Но она давала нам достаточно, чтобы бросить якорь веры, и тогда наша вера,
попав под ветер сомнений могла, как паук, на паутине...
- Ближе к делу! - прервал его Калл. - Почему ты здесь, например?
- Я не знаю, почему, если это Ад. Я верил и продолжаю верить. Я был
несчастным грешником. Да, это так. Но я верю! И я любил Его! И я люблю
человека! И я люблю Его в человеке. И я люблю в Нем человека!
- Оставь свои проблемы при себе, - опять перебил его Калл, - что ты
можешь сообщить ценного?
- Нас интересует один... нет, даже два вопроса, - продолжал Федор. -
Во-первых, где находятся люди, не попавшие сюда, если это Ад. И второе: мы
хотим узнать личность Х, Черной Мессии, да и самого Христа.
Третье он не упомянул.
Федор не рискнул сразу же продолжить свою речь, но Калл слышал его
тяжелое дыхание.
- Говори! - крикнул испуганно Калл, потому что глаза президента опять
остановились на нем. - Что случилось?
- Возможно, - продолжал Федор, - я могу помочь, но для этого я должен
немного отклониться от темы. Моя мысль будет непонятна без вступления, без
фундамента, так сказать. Запасись терпением. А почему бы и нет? У нас
впереди целая вечность.
- У тебя, но не у меня, - возразил Калл, чувствуя как пот течет у
него из-под мышек по ребрам.
- Ты знаешь точно, что Иисус посетил Ад на три дня, пока его тело
находилось в гробу. Целых три дня. Три дня Он проповедовал истинного Бога
среди язычников и библейских евреев, которые были обречены страдать в Аду,
пока Он не придет. И Он спас их! Он освободил их! Его присутствие и
внешность позволили им покинуть Ад и попасть на Небеса. Таким образом
Абрам, Моисей, Сократ и многие другие, которые без Него не могли понять
настоящий свет, все они поверили Ему и смогли пройти сквозь ворота Ада...
- Я все это слышал, - опять прервал Федора Калл, - но я ни разу не
встречал никого, кто сказал бы, что видел как эти люди дохристианской
эпохи действительно покинули Ад. Подумай об этом, никто не видел
дохристианских людей в городе. Эта теория не выдерживает никакой научной
критики. Все врут и продолжают врать. Бог свидетель, я достаточно много
разговаривал с людьми, прошел для этого немало миль, встречался с людьми,
которые были здесь когда Христос - или кто-то, утверждающий что это Он -
был и проповедовал здесь.
- Но Он ушел отсюда? - пронзительно завизжал Федор. - УШЕЛ?
- К чему ты, черт побери, клонишь?
- Предположим, что здесь был человек, раскаивающийся в своих грехах.
Но слишком поздно. И он слышал от падших Ангелов, что Христос будет здесь
и пробудет три дня. И так, хорошо все продумав, он решил получить
расположение дьяволов и отличиться среди них. Вспомните, это было в те
времена, когда дьяволы превосходили числом человека, и этот человек был
удостоен чести, или бесчестия, для получения демонства. Таким образом,
Христос пришел сюда, был схвачен и заперт в тюрьму, что, как можно
предположить, было вполне по силам дьяволам. О причинах этого мы можем
только догадываться. Конечно, они не могли схватить Его без Его согласия,
но Он, видимо, молчаливо согласился по причине, о которой мы также можем
только догадываться. И этот человек, обращенный в дьявола был избран для
изображения Христа, вернувшегося на Землю. Но он, оказавшись на Земле,
перешел на другую сторону. Теперь он предал Ад и отказался выполнять их

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 116365
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 0