|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Fаrid Jаssim
Рассказы НАД МОГИЛОЙ БОГА
ВЛЮБЛЕННЫЙ БОГ
СЕРЕБРЯНЫЙ ЛУННЫЙ СВЕТ
ВОЛК И ЦВЕТОК
Fаrid Jаssim
НАД МОГИЛОЙ БОГА
Прощай! Настал тот миг, когда мы должны расстаться. Я долго думал
раньше, придет ли этот миг когда-нибудь, но свято верил в то, что это
невозможно. Мы связаны на веки, мы одно целое. Я думал так и был прав. Но
все меняется - и люди, и мир, и боги. Я стал взрослым.
Прости! Я в долгу перед тобой. Ты был нужен, когда я был ребенком и
когда я взрослел. Ты был со мной, охранял, помогал, спасал, давал надежду
и избавлял от страха. Я благодарен тебе за это, и я буду помнить о твоей
помощи всегда.
Наверное, я поступаю очень подло, используя тебя, когда нуждаюсь в
тебе, и убивая, когда ты мне больше не нужен. Я в долгу перед тобой. Но
когда человек сотворяет бога, то рано или поздно приходит понимание того,
что все это время он молился самому себе. Хотя некоторые, прожив свою
жизнь, так и не понимают этого и засыпают вечным сном с трепещущей
надеждой встретить того, кого любили и кому молились всю свою жизнь, и
пугаются, когда вместо светлого, лучезарного облика встречаются с
пустотой. Я не из тех. Я знаю, что меня ждет после смерти - свобода от
необходимости обманывать самого себя.
Теперь моя милая сказка подошла к концу.
Бог мертв ибо я убил его. Но моя вина не в том, что я убил бога, но в
том, что я создал его.
Ошибка, которую допустил испуганный детский разум. Что ж, ошибаться
человечно, тем более для ребенка.
Гораздо печальнее допускать одни и те же ошибки дважды. Но я обещаю,
что не сделаю этого, даже если захочу. Это было бы слишком жестоко по
отношению к тебе.
Сейчас, стоя над твоей могилой, я смотрю на надгробный камень - чистый
и гладкий, словно лист бумаги. Я должен идти, но прежде, чем я уйду,
покинув тебя навсегда, я напишу на этом камне три слова:
Спасибо. Прости. Прощай. ___________________ ФАРИД ДЖАСИМ 07.03.96 Fаrid Jаssim ВЛЮБЛЕННЫЙ БОГ
Закат был великолепен.
Розовые облака, красное солнце, наполовину окунувшееся в море, небо -
полная гамма цветов. Одинокий кораблик, плывущий под треугольным парусом
по спокойному морю. Мир, покой, красота.
- Идеальный пейзаж для художника, - проговорил я, глядя в окно. -
Впрочем, не только для художника, для всех. Но красоту, к сожалению, не
все и не всегда замечают.
`Жаль, что завтра этого всего уже не будет` - добавил я про себя.
Я вздохнул и отошгл от окна. Комната была наполнена волшебным розовым
светом заходящего солнца. Бросив прощальный взгляд на море, я задгрнул
занавес и сел в кресло.
- Грустишь? - спросила Кейт.
Она сидела на диване напротив.
Тгмно-каштановые волосы до плеч, бледное лицо, серые глаза.
Худенькая, почти хрупкая, но с хорошей фигурой. Я бы не сказал, что она
очень красива, но мне она всг же нравилась.
Я молча кивнул и посмотрел на нег.
`Почему ты мне так нравишься?` - спросил я сам себя. Этот вопрос я
задавал себе не раз, но пока не нашгл ответа. Иногда мне казалось, что я и
не хотел его находить. Когда не знаешь чего-то, но догадываешься, то это
похоже на смакование хорошего вина.
Наслаждаешься вкусом пока держишь во рту. Раз проглотил - вкус начинает
исчезать и вскоре остагтся одно лишь воспоминание об ощущении.
- Я тоже, - она вздохнула, - Я не хочу, чтобы ты уезжал.
Я успел заметить блеск в ег глазах, прежде чем она отвернулась.
- И я не хочу. Ливерпуль - прекрасный город. Такой же красивый как ты.
Я попытался улыбнуться, но ни мой комплимент, ни моя улыбка не
произвели на Кейт никакого впечатления.
`Завтра уже не будет никакой красоты, - подумал с сожалением я, - Как,
впрочем, и уродства.` - Ты знаешь, - сказал я после некоторого молчания, -
Возможно, мы ещг когда-нибудь увидемся.
Я почти соврал.
- Когда?
Я пожал плечами. Что я мог сказать на это? После всего, что произойдгт
завтра, даже при удачном исходе, и если она останется жить... Не знаю. Не
стоило говорить этого.
- А почему ты не возьмгшь меня с собой?
- Кейт уже не пыталась скрыть слезу, которая побежала вниз по ег щеке и
остановилась возле уголка ег губ, словно раздумывая, куда ей катиться
дальше. Тут мне показалось, что я вижу ответ на свой вопрос, который я так
часто задавал себе. Я закрыл на несколько секунд глаза, а когда открыл,
слезы уже не было. Были лишь мокрые глаза и приподнятые тонкие брови - она
ждала ответа.
Я протянул руку и погладил ег по волосам.
- Если я возьму тебя с собой, это может изменить наше... вернее твог
отношение ко мне.
- Почему ты думаешь, что я... - она запнулась на полуслове, - ...ты
думаешь, что я перестану любить тебя?
Я почувствовал едва заметную нотку гнева в ег голосе.
- Я не говорил, что ты перестанешь любить меня. Я сказал, что твог
отношение ко мне может измениться.
Оно может ухудшится, то есть... то есть ты действительно можешь
разлюбить меня... и даже возненавидеть. Или оно может улучшиться, даже...
слишком улучшиться.
Девушка нахмурилась, пытаясь понять смысл моих слов.
- Я хочу сказать... - я запнулся, не зная, как объяснить ей всг. `Какой
же ты идиот! - выругал я сам себя, - Ты не имел права делать этого!
Полюбил ег - так это твои проблемы.
Но ты не должен был позволять ей влюбиться в тебя. Дурак!` - Что
плохого в том, что я буду любить тебя ещг сильнее? - в голосе Кейт звучало
отчаяние.
- Если ты будешь любить очень сильно, ты можешь потерять себя. Любовь -
это безвозмездная отдача. Чем сильнее ты любишь, тем больше ты отдагшь
себя другому человеку, тем больше ты тем самым теряешь свою личность. Я не
хочу, чтоб ты исчезла. Я люблю тебя такой, какая ты есть сейчас. Я не
хочу, чтобы ты поклонялась мне или боготворила меня. Я хочу быть с тобой
на равных. Я хочу быть человеком.
- Разве мы не на равных?
- Пока да. В некотором смысле, да.
Мы не заметили, как сумерки перешли в вечер, и в комнате стало темно. Я
встал и включил лампу, которая стояла на письменном столе. Девушка
задумчиво посмотрела на меня. В тусклом свете настольной лампы ег лицо
приобрело детскую нежность и какую-то загадочность. Серые глаза изучали
мог лицо, словно она видела меня впервые. Я залюбовался ег лодыжкой,
которая виднелась из-под отворота брюк. Тонкая, изящная и хрупкая, как она
сама. Кожа на ней нежная, словно шглк.
- Ты странный, - произнесла она тихо, будто говорила сама с собой.
С трудом оторвав взгляд от ег стопы, я покачал головой.
- Нет. Обычный. Обычный в свогм роде.
Я сел на диван рядом с ней и обнял ег за плечи. Кейт смотрела на меня
ещг некоторое время, а потом спросила:
- Кто ты?
`Вот и всг, доигрался, - подумал я, погжившись под пытливым взглядом
серых глаз. Прямой вопрос. Нужен прямой и честный ответ. Ведь я не лгу
тем, кого люблю. Около месяца назад, когда мы только познакомились, я
сказал, что я коммерсант из Швеции, приехал в Англию по делам. Это была
ложь, но тогда я ещг не любил ег. Теперь всг по-другому.
Я вздохнул и посмотрел ей в глаза.
- Я - бог, - сказал я.
Когда сообщаешь людям ошарашивающую новость, очень интересно следить за
их глазами, за тем, как они меняются, как показывают эмоции, намерения.
Глаза - это окно, за которым великолепно видна человеческая душа. Просто
надо уметь заглянуть в это окно. Но сейчас я неожиданно обнаружил, что
окно в душу девушки закрыто. Казалось, мог откровение не произвело на нег
никакого впечатления. Помолчав несколько секунд, она сказала:
- Если ты бог, то сделай так, чтоб мы с тобой не расставались.
- Ты думаешь, что боги всемогущи?
- Конечно, - кивнула она, - Разве нет?
Я покачал головой.
- Всемогущих не бывает. Ни богов, ни людей. Всемогущество - это один из
абсолютов, к которым ты можешь приближаться с какой угодно скоростью, но
так никогда и не достигнуть. Неисполнимая мечта человечества - стать
всемогущим или иметь всемогущего покровителя и защитника.
Я вздохнул и обнял ег покрепче. Она положила голову мне на плечо и
закрыла глаза. Мы просидели молча несколько минут. Потом я спросил:
- Ты мне не поверила?
- Поверила, - ответила Кейт.
- Ты восприняла мог сообщение так спокойно, будто ты знала...
- Да, я знала. Ты похож на бога. У меня такое чувство, будто всг это
время я ждала, когда ты мне скажешь нечто подобное.
- Ты не жалеешь, что влюбилась в меня?
- Нет. Я жалею лишь о том, что я не богиня.
Кейт посмотрела на меня, и в ег глазах я увидел просьбу. В эту секунду
я почувствовал страх, страстно желая, чтобы она не сделала того, чего я
так боялся - чтобы она не почувствовала желания молиться мне или умолять
меня. Я боялся умереть как человек. Если я превращусь для нег из человека
в бога, то всг кончено. И нашим отношениям конец.
- Не бойся, я не сделаю этого. - сказала Кейт, будто прочитав мои
мысли. Она улыбнулась, и я почувствовал огромное облегчение.
- Похоже, ты и есть богиня, - я улыбнулся ей в ответ и поцеловал ег. У
нег были мягкие, влажные губы.
Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями, пока я целовал ег губы, ег
щгки, уши, шею. Она была прекрасна. Прекрасна, как всегда. Прекрасна, как
богиня...
* * *
Час спустя я стоял у окна и смотрел на звгзды. Небо было безоблачно, и
вид многих тысяч искорок, сверкающих в тгмном небе и складывающихся в
созведия, завораживал и притягивал взгляд.
- Всг-таки у людей богатое воображение, - сказал я, не отрывая глаза от
сияющих небесных огоньков, - я разбросал звгзды совершенно хаотично, а они
увидели в них какие-то фигуры. Очень интересная способность - открывать в
хаосе порядок.
` Собственно говоря, я сам с этого и начал.` - заметил я про себя.
Кейт подошла ко мне с зади, и я почувствовал нежное прикосновение
мягких ладоней. Она обняла меня и прижалась щекой к моей спине.
- Звгзды - это самое лучшее твог творение, - промурлыкала она, - Когда
я была ребгнком, мне приснилось, как я хожу по звгздам и прыгаю с одной на
другую. Это был мой любимый сон. Он приснился мне только один раз, но я
запомнила его на всю жизнь. И сейчас мне кажется, будто я видела его
только вчера.
- Хочешь увидеть свой сон ещг раз? - спросил я, повернувшись к ней.
Она молчала, не отводя зачарованного взгляда от неба, а потом
заговорила так тихо, что я не был уверен, услышал ли я ег голос, или
прочгл ег мысли:
- Нет. Пусть мой сон превратиться в явь.
Звгзды заманчиво сверкали в ночном небе.
Я медленно взял ег ладонь в свою руку и посмотрел ей в глаза. Она
негромко вскрикнула, почувствовав прикосновение звгзд, ощутив холод
пространства и бесконечность времени. Всг это влилось в нег яростным
потоком, смешиваясь с радостью и безграничным восторгом, и давая в итоге
невероятную смесь, к которой я даже боялся прикоснуться.
Комната, в которой мы находились минуту назад, исчезла. И Земля
исчезла. Вокруг нас были лишь звгзды. Они сверкали со всех сторон, образуя
громадную сферу волшебных огоньков.
Каждая из них сияла по своему. Одни яростно и агрессивно, другие
спокойно и дружелюбно, третьи нежно и даже любовно, а некоторые и вовсе
безразлично. Но всех их связывало одно то, что все они пытались тем или
иным способом привлечь к себе внимание своего создателя и той, кого он
полюбил. Те, что были ближе всего, тянули к нам лучи, словно пытаясь
коснуться нас, чтобы поприветствовать и показать свою любовь. Их
прикосновения были нежными, мягкими и тгплыми, как ласка котгнка,
трущегося пушистой головой о стопу.
Я посмотрел на Кейт, но с удивлением обнаружил, что держу за руку
маленькую девочку лет тргх. Она вертела головой во все стороны и почти
беззвучно смеялась. Смех этой малышки и был той смесью, которая возникла,
когда мечта слилась с чувствами, и когда звгзды наполнили вселенским
светом ег душу. Девочка протянула руку к ближайшей звгзде, и та послушно
скользнула в ег раскрытую ладошку. Она осторожно поднесла ладонь к глазам,
затаив дыхание от восторга и изумления.
Я смотрел на малышку Кейт, держа ег ручку в своей, и думал о том, какой
прекрасный и милый ребгнок живгт в девушке, которую я полюбил. Я думал
также о том, что похожий ребгнок живгт в каждом человеке и даже во мне.
Надо лишь увидеть его и разрешить ему показаться на свет, быть честным с
ним и любить его.
А когда человек познает по-настоящему своего ребгнка и станет жить в
согласии с ним, тогда он будет готов наслаждаться вечным покоем. Тем, у
кого есть дети, повезло, потому что у них отличная возможность учиться у
своего ребгнка быть Ребгнком. Те, у кого детей нет, тоже могут научиться,
если захотят. Но как бы там ни было, у всех них будет достаточно времени
сделать это, потому что я решил не спешить с Концом Света и отложить его
ещг на пару тысяч лет. Может к тому времени люди научаться быть Детьми?
______________________________
ФАРИД ДЖАСИМ
Ливерпуль, Англия
июнь 1996 Fаrid Jаssim СЕРЕБРЯНЫЙ ЛУННЫЙ СВЕТ
`Тот, кто не заполняет свой
мир призраками, остается
один.` Антонио Поркья
Мы познакомились случайно.
Мне было грустно, и я бесцельно бродил по ночному парку. Там я ее и
встретил в первый раз. Она улыбнулась и исчезла, не произнеся ни звука. Я
стал ее искать, но вокруг никого не было. Я тогда не знал, что она -
серебрянный лунный свет.
Потом было несколько ночей, когда я приходил на то же место и ждал. Ее
все не было и не было. Она пришла лишь на четвертую ночь и, мелькнув среди
деревьев, приблизилась ко мне. Улыбнувшись, она погладила меня по щеке и
исчезла опять. На этот раз на долго.
Я не знал, радоваться мне или переживать. Я почувствовал, что влюблен,
но не знал точно, в кого.
Необычное ощущение!
Время неслось, я то забывал о ней, то вспоминал. Потом жалел, что
вспоминал, потому что становилось тоскливо.
Прошел год, прежде чем я встретил ее опять. Она сидела на перилах моего
балкона и гладила звезды. Я медленно на ципочках подошел к окну, боясь
издать малейший шорох.
Девушка повернула свое лицо ко мне. Она была очень красива. Я только
сейчас смог ее хорошенько разглядеть. Если бы меня попросили ее описать, я
бы, не задумываясь, сказал: `Она похожа на лунный свет.` - Хочешь
погладить звезды? - тихо спросила она.
Я пожал плечами:
- Никогда не думал об этом.
- Это очень мило. Искорки звезд так приятно покалывают кончики
пальцев...
Она продолжала трогать и гладить звезды, и лицо ее вновь приобрело
загадочную отчужденность.
- Я хочу видеть тебя почаще, - сказал я, подходя к ней вплотную. Я
боялся к ней прикоснуться, потому что мне казалось, что она исчезнет,
стоит мне ее тронуть.
Девушка едва заметно улыбнулась и взяла в руки одну звездочку.
- Тогда измени мир, - сказала она.
- Как?
Она ничего не ответила, лишь перебрасывала звезду из руки в руку,
что-то шепча. Звезда катилась по ее ладоням, освещая слабым светом мягкую
кожу ее рук.
- Кто ты? - спросил я.
- Ты знаешь, кто.
- Ты похожа на призрак.
- Неправда.
- Ты похожа на серебрянный лунный свет.
- Вот видишь, ты действительно знаешь.
Она посмотрела мне в глаза, и я почувствовал, что если она опять
исчезнет, я не смогу жить. Когда я сказал ей об этом, она ответила:
- Я никогда не исчезаю. Я всегда здесь.
Разве что ты меня не видишь.
Я захотел сказать что-то еще, но не смог, и молча глядел на нее. А она
на меня. Но тут огромная туча скрыла луну, и девушка пропала. Я закрыл
глаза, пытаясь воссоздать в памяти ее образ - улыбающейся, легкой как
свет, прекрасной как ночь, облаченной в паутину, сотканную из лунного
серебра. Я простоял так до самого рассвета.
Потом я очень жалел, что не сказал ей всего, что хотел сказать. Когда
еще она придет? Через день, через неделю или месяц? А может это был
последний раз, когда мы виделись?
Я закурил сигарету и подошел к окну.
Внизу шумел город, толкались люди, сигналили машины. `Неужели она
приходит ко всем ним, как ко мне?` - подумал я, глядя, как голубой дымок
сигареты рисует в воздухе знакомые черты. - `Трудно поверить в свою
избранность, особенно, когда знаешь, что не совершенен. Она - свет. Она
светит для всех, а не для меня одного. Я один из многих, один из
миллиардов мне подобных. Она - одна единственная. Есть люди более великие
и знаменитые, чем я. Если она кого и одарит своим вниманием и... любовью,
так это их, а не меня - обычного и повседневного.` Мне стало противно от
этих мыслей, но я понимал, что прав. Я бросил сигарету в пепельницу и
вышел из комнаты.
Настроение было скверное, дул холодный ветер, раскручивая карусель из
мусора и опавших листьев. Свинцовые тучи заволокли небо и, казалось,
давили всей своей массой. Изнутри давило то, что я не смог сказать ей в
нашу последнюю встречу. Засунув руки в карманы и наступая в лужи, я шел
домой, надеясь согреться.
Было холодно, почти также, как и на душе.
Прошел месяц. Она с тех пор так и не появилась. Я ждал ее ночами, стоя
на балконе и проклиная тучи, скрывавшие от меня небо и мою возлюбленную.
Дрожа под холодным ветром, я думал, как мне изменить мир, чтоб видеться с
ней почаще. Но мир оставался прежним, а изменялся я сам. Когда я пытался
объяснить себе ее долгое отсутствие, в голову лезли мысли о том, что тучи
не дают ей сойти на землю, что Луна сейчас светит на другой стороне
планеты, что ветер может также стать причиной... Но я понимал, что все это
чушь. Оправдания, которые я для нее придумывал, казались мне смешными и
наивными и не могли скрыть правды, которая заключалась в том, что она
поняла меня. Она поняла, что я обычен и не стоит тратить время на общение
со мной, не говоря уже...
Я обычен. И поэтому одинок.
Прошла еще неделя. Тоска постепенно вытеснялась рутиной и повседневными
заботами. Но сны не давали мне забыть ее. И я не хотел забывать.
Как-то поздним вечером я возвращался от друзей. Свернул в узкий, темный
переулок, который должен был сократить мой путь домой. Я шагал, глядя, как
в осколках разбитого стекла, разбросанного по асфальту, играет лунный
свет. Я вспомнил ночное море и искрящуюся серебрянную дорожку -- взгляд
Луны.
- Красиво, правда? - сказал тихий голос у меня за спиной. Я остановился
и обернулся. Моя возлюбленная стояла и приветливо улыбалась. Она указала
тонким пальчиком на разбитое стекло: - Похоже на море.
- Я как раз подумал о нем, - ответил я, шагнув к ней.
Девушка посмотрела на меня. Ее серые, блестящие глаза показались мне
двумя маленькими зеркалами, в которых отражалась Луна.
- Я скучала по тебе.
- Я тоже. Почему ты так долго не приходила?
Она опустила голову и промолчала. Потом виновато сказала:
- Я не могла. Земля такая большая, а меня так мало. Уходит много
времени, чтобы осветить ее всю.
Я кивнул и мне захотелось плакать.
- Значит ты в самом деле светишь для всех, а не для меня одного. А я
возомнил было, будто ты создана для меня. Я такой как все, я обычный. Один
из миллиардов мне подобных. Ты -- единственная. Слишком много чести
являться ко мне каждый день.
Потому тебя и не было столько времени. Ведь это правда?
Она подняла лицо, и лунный свет заискрился в капельках, бежавших из ее
глаз.
- Да, - произнесла она, - Ты один из миллиардов тебе подобных, но ты
единственный из них, кто может меня видеть такой, какая я есть на самом
деле...
Она снова опустила голову и медленно растаяла в воздухе.
Хлынул дождь. Я стоял посреди улицы, промокший до нитки, и смотрел на
то место, где она только что стояла.
Капли дождя, смешиваясь со слезами, бежали по моим щекам.
Я думал, что она уже никогда не вернется. Я обидел и отстранил ее своим
тупым непониманием. Мне казалось, что она любит (или любила) меня. У
человека, который относится к тебе равнодушно, не бывает таких глаз и
таких слез, даже если этот человек -- серебрянный, лунный свет.
Чувство вины, тоска и любовь -- это были чувства, которые я испытывал в
течении нескольких дней, пока ее не было. Ночи я проводил, сидя у окна с
сигаретой в руке, на рассвете ложился, не раздеваясь, в постель, спал
несколько часов, вставал, курил, думал и представлял ее. Я отключил
телефон и не открывал дверь никому, не заботясь о том, кто это мог быть.
Лишь иногда мне приходилось вылезать из своей скорлупы, чтобы купить
сигарет и перекусить чего-нибудь в ближайшем кафе. Но очень скоро я спешил
домой, чтобы спрятаться там от мира, который неистово вопил, тыча в меня
пальцем: `НЕНОРМАЛЬНЫЙ !` Когда я приходил домой и плотно запирал за собой
дверь, я отвечал миру: `Да, я ненормальный, но зато я вижу то, чего вам
никогда не увидеть, сколько бы не старались.` Мне становилось немного
лучше, и я с ощущением гордости закуривал сигарету, садился к окну и
принимался ждать заката.
Она пришла, как всегда, неожиданно. Появилась из света, который бросала
на Землю Луна, и мягко вступила в комнату.
Мы были одни. Никого и ничего больше.
Только мы и два стула. Мы сели друг напротив друга и мне стало как-то
неуютно. Между нами был вакуум. И вокруг нас тоже. Стены, пол, потолок,
стулья и мы.
Я посмотрел ей в глаза. Ее глаза смотрели в мои. Я подумал, что это то,
чего я так изнурительно ждал.
Она сидела в метре от меня -- красивая и нежная. Я напротив --
ненормальный и одинокий.
В какое-то мгновение я стал чувствовать, что вакуум между нами
наполняется чем-то. Чем-то, что развеяло ощущение неуюта и тревоги, как
ветер развевает туман, и согрело меня и ее. Молчаливый взгляд девушки
действовал лучше, чем десятки изысканных слов любви.
Я не знаю точно, сколько времени прошло, прежде чем она сказала:
- Ты сильно похудел.
Я ответил:
- Когда любишь и ждешь, не думаешь о еде.
Она сложила руки на коленях и облакотилась о спинку стула.
- Ты придумал, как изменить мир?
- Нет. Но я знаю, как изменить себя, чтобы видеть тебя каждую ночь,
даже когда тучи скрывают небо.
- Я знала, что ты к этому придешь.
- Я тебя люблю.
- Без этого ты не смог бы измениться.
- Ты меня любишь?
- Ты знаешь ответ.
Я в самом деле знал ответ и в который уже раз прочел его в ее серых
глазах.
- Я хочу быть с тобой всегда, - сказал я.
- Мы вместе. И мы будем вместе.
- Всегда?
- Нет. Пока любим друг друга. Пока по-настоящему любим. Когда мы начнем
притворяться, мы исчезнем друг для друга.
Мы сидели и разговаривали всю ночь.
Иногда возникали паузы, когда мы просто смотрели друг на друга, и это
могло продолжаться часами. Потом снова начинали говорить, задавали друг
другу вопросы, шутили и смеялись. Когда начало светать, мы все еще
говорили, не замечая восходящего солнца. Наконец мы попрощались, она
встала и растворилась в солнечных лучах. Я посидел еще несколько минут,
пытаясь продлить насколько возможно свои переживания. Мне было так хорошо,
как никогда раньше. Я не чувствовал себя больше одиноким и обычным. И
совсем не хотелось спать.
Так проходили недели и месяцы, летели годы. Мы были вместе все это
время и виделись каждую ночь. Даже когда Луны не было в ночном небе, даже
когда густые облака ползли, заглатывая в себя и звезды, и Луну, и небо, мы
были вместе.
Прекрасней всего она была ночью.
Мне казалось, что внутри меня проснулось что-то, что спало все эти
годы. Я научился видеть ее везде и всегда.
Я стал Ненормальным. Я говорил и смеялся, целовал и любил, танцевал и
летал с серебрянным лунным светом -- с той, что светила лишь для меня
одного и любила лишь меня одного. Она научила меня гладить звезды,
прислоняться к небу и освещать Землю. Она научила меня летать.
Сейчас, когда многие десятки лет прошли со дня нашей первой встречи, я
состарился и не могу сам подняться с постели. Не знаю, сколько дней или
недель мне осталось еще жить, но все эти дни мы пробудем вместе, как
пробыли все эти годы. Я знаю это.
Уже темнеет. Скоро я увижу ее. И когда она придет, я скажу ей: `Я тебя
люблю. Я не хочу умирать.
Я хочу всегда быть с тобой, мой серебрянный лунный свет.` 08.02.96
_____________________________
ФАРИД ДЖАСИМ
Fаrid Jаssim
ВОЛК И ЦВЕТОК
Солнце клонилось к горизонту, его слабые лучи с трудом пробивались
сквозь облака. Был тихий осенний день. Лес, одетый в золото и янтарь,
стоял неподвижный и смиренный, ожидая прихода холодов. По лесу тянулась
узенькая, едва заметная тропинка, покрытая опавшими листьями. А по этой
тропинке бежал волк.
Он бежал к своему логову, уворачиваясь от низких веток и перескакивая
через рытвины и ухабы, чтобы отдохнуть перед предстоящей охотой,. Тропа
петляла по лесу и вскоре вывела его на небольшую полянку. Тут волк замер,
подозрительно принюхиваясь и озираясь по сторонам. Но все было спокойно -
обычные запахи и звуки леса. Опасности по близости не было. Зверь позволил
себе расслабиться и прилег на траву, чтобы отдышаться прежде чем
продолжить путь. И вдруг откуда-то из-за спины он услышал тоненький тихий
голосок:
- Здравствуй.
Волк слегка приподнялся и обернулся на голос. На самом краю поляны он
увидел невысокий цветок. Он был красивый, с пестрыми широкими лепестками.
Волк поднялся, медленно подошел к цветку и внимательно оглядел его. Затем
наклонил голову, чтобы понюхать. Цветок вздрогнул, шевельнув лепестками.
Волк удивленно отступил на пару шагов и спросил:
- Ты кто такой?
- Точно не знаю, - ответил цветок, - Но я хочу с тобой дружить.
- Почему?
- Незнаю. Мне кажется, ты был бы хорошим другом.
Волк присел, подвернув под себя хвост, и посмотрел на цветок. Тот
пошевелил лепестками и взглянул на волка.
Зверь почувствовал какой-то интерес к цветку. Он мог бы раздавить его
одной лапой, вырвать с корнем или просто смять. И он даже удивился самому
себе, потому что ему не хотелось этого делать. Ему очень хотелось
поговорить. Поэтому он сказал:
- Почему ты заговорил со мной?
- А почему бы и нет?
- Со мной никто никогда не разговаривет.
От меня или прячутся, или меня бьют.
- Тебя никто не любит?
- Нет.
- А ты кого-нибудь любишь?
Волк помолчал немного, а затем покачал головой.
- Почему?
- Потому что я боюсь любить, - сказал волк.
- Но это же так приятно! - воскликнул цветок, шевельнув лепестками.
- Возможно. Но это очень опасно.
- Объясни, почему?
- Где любовь, там и боль.
Волк тяжело вздохнул. Цветок терпеливо молчал, ожидая, что последует
дальше. Наконец, зверь сказал:
- Очень легко обидеть того, кого любишь.
Потому что между вами нет клыков и когтей. Так же, как и ты не защищен
от той, кого любишь.
- Но если ты любишь, зачем делать ей больно? - сказал цветок.
Волк дернул хвостом и лег на брюхо.
- Если ты потеряешь ту, кого любишь, тебе будет так больно, что ты
станешь выть на Луну ночи на пролет.
- Но если твой собрат откусит тебе часть твоего хвоста, ты тоже будешь
выть ночи на пролет. Ты можешь потерять хвост или лапу, но это не значит,
что не стоит иметь хвост или лапу.
- Если ты любишь, ты зависим.
- Если ты не любишь, ты тоже зависим, - возразил на это цветок, - но от
других вещей.
- А что ты будешь делать, если полюбишь сразу двоих? Или троих? Тогда
ты окажешься перед мучительным выбором, который так никогда и не сделаешь
окончательно. Будешь мучить себя, будешь мучить других, а ответа так и не
найдешь. И Луна будет долго слышать твой вой.
- Ты должен сделать правильный выбор до того, как влюбишься, чтобы не
жалеть потом. А также стараться не заниматься самообманом.
Волк вскочил на лапы и нервно забегал по поляне, время от времени
издавая приглушенное рычание. Цветок молча следил за собеседником,
поворачивая миниатюрную головку то вправо, то влево. Наконец зверь
остановился посреди поляны, почесал задней лапой за ухом и сказал:
- Любовь - это безвозмездная отдача. Ты отдаешь себя другой личности,
не прося ничего взамен, и тем самым теряешь себя, исчезаешь, словно роса с
листьев. И однажды ты поймешь, что всю свою жизнь жил ради другого и для
другого. А сам исчез и превратился в придаток другого существа. И тогда
Луна будет очень долго слышать твой вой!
- Возможно, - ответил на это цветок, - Ты можешь отдавать себя другой
личности, но если та другая личность искренна в своих чувствах, то она
будет отдавать себя тебе. Ты нужен ей также, как и она нужна тебе. Вы
будете придатком друг друга в равной мере. Иными словами, ты ничего не
теряешь, потому что получаешь ее, в то время, как она получает тебя.
Волк пристально посмотрел на цветок и сказал:
- Ты не убедило меня ни в чем, маленькое растение. Но у меня есть еще
один очень важный аргумент: когда ты влюблен, ты теряешь разум. Здравый
смысл отступает перед чувствами. А когда тобой правят чувства, а не разум,
ты обречен. И тогда Луна может даже и не услышать твоего воя.
Цветок тяжело вздохнул и кивнул лепестками.
- Да. - тихо сказал он, - В этом я согласен с тобой. Чувства чаще всего
побеждают здравый смысл. Но опять-таки здесь вопрос выбора - что для тебя
важнее: холодное осознание мира или жар и радость любви?
Волк поднялся с земли и потянулся вперед, разминая мышцы перед скорой
охотой. Он не услышал, как цветок пробормотал себе под нос:
- Хотя, почему нельзя примирить разум и чувства?
Волк повернулся и медленно побрел к тропинке. Перед тем, как скрыться в
листве, он обернулся и сказал:
- Прощай, цветок. Может, мы еще увидимся.
Цветок ничего не ответил, лишь покачал головкой, глядя вслед волку, и
подумал, что глупый волк никогда не поймет радости, которую может принести
любовь, того наслаждения, удовлетворения и чувства завершенности, которые
всегда сопутствуют истинной любви. Но наверно это не удел волков. Им нужен
холодный разум, чтобы точно рассчитать прыжок, чтобы вцепиться зубами
точно в горло, и чтобы не позволить своему соплеменнику увести добычу. А
чувства ...из всех чувств им хватает одной лишь злости.
А волк продолжал бесконечный бег по тропам темного леса, принюхиваясь и
ожидая услышать сладковатый запах добычи. В его волчьем разуме неслось:
`Что за глупый цветок! Как он не понимает, что любовь и боль не разлучны,
как лучшие подруги, и они всегда вместе! Если хочешь уберечься от боли,
беги от ее подруги, как от охотника с ружьем. Беги быстрее ветра, беги
быстрее света, беги так, чтобы они тебя никогда не нашли.`
Словно подтверждая свои мысли, волк бежал все быстрее и быстрее. Листья
хлестали его по морде, голые ветви рвали шерсть. Но волк не замечал боли,
он бежал навстречу сладкому запаху добычи.
Лес погрузился во мрак. Настало время охоты.
ФАРИД ДЖАСИМ
25 Октября, 1996 ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 116337
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 0
|
