ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

ГЕНРИ ЛАЙОН ОЛДИ

ВЛОЖИТЬ ДУШУ





Рассвет пах обреченностью.
Еще не открывая глаз, Мбете Лакемба, потомственный жрец Лакемба, ко-
торого в последние годы упрямо именовали Стариной Лайком, чувствовал
тухлый привкус судьбы. Дни предназначения всегда начинаются рассветом, в
этом они неотличимы от любых других дней, бессмысленной вереницей бегу-
щих мимо людей, а люди смешно растопыривают руки для ловли ветра и машут
вслепую - всегда упуская самое важное. Сквозняк змеей скользнул в дом,
неся в зубах кровоточащий обрывок плоти северо-восточного бриза, и соле-
ный запах моря коснулся ноздрей Мбете Лакембы. Другого запаха, не считая
тухлятинки судьбы, жрец не знал - единственную в своей жизни дальнюю до-
рогу, связавшую остров с островом, окруженный рифами Вату-вара с этим
испорченным цивилизацией обломком у побережья Южной Каролины, упрямый
Лакемба проделал морем. Да, господа мои, морем и никак иначе, хотя за-
падные Мбати-Воины с большими звездами на погонах предлагали беречь вре-
мя и лететь самолетом. Наверное, вместо звезд им следовало бы разместить
на погонах циферблат часов, потому что они всю жизнь боялись потратить
время впустую. Неудачники - так они звали тех, чье время просыпалось
сквозь пальцы. Удачей же считались латунные звезды, достойная пенсия и
жареная индейка; западные Мбати рождались стариками, навытяжку лежа в
пеленках, похожих на мундиры, и называли это удачей.
Мбете Лакемба оторвал затылок от деревянного изголовья и, кряхтя,
стал подниматься. Большинство береговых фиджийцев к концу жизни было
склонно к полноте, и жрец не являлся исключением. Когда-то рослый, пле-
чистый, сейчас Лакемба сутулился под тяжестью лет и удвоившегося веса, а
колышущийся бурдюк живота вынуждал двигаться вперевалочку, подобно глу-
пой домашней птице. Впрочем, лицо его оставалось прежним, вытесанным из
пористого камня скал Вату-вара - высокие скулы, длинный прямой нос,
крупные черты... было странно видеть такое лицо у жирного старика, и
местные рыбаки тайком скрещивали пальцы и отводили взгляд, когда им до-
водилось наткнуться на острогу немигающих черных глаз Старины Лайка. Ры-
баки смотрели телевизор и любили своих жен под вопли компакт-проигрыва-
теля, у рыбаков была медицинская страховка и дом, воняющий пластмассой,
но в море волны раскачивали лодку, а ночное небо равнодушно взирало
сверху на утлые скорлупки, оглашавшие простор дурацким тарахтением, и
медицинская страховка казалась чем-то несущественным, вроде муравья на
рукаве, а слова Старины Лайка о муссоне пополуночи - гласом пророка пе-
ред коленопреклоненными последователями.
Потом рыбаки возвращались домой, и Уитни Хьюстон помогала им любить
своих жен, громко жалуясь на одиночество из темницы компакт-проигрывате-
ля.
Стараясь не разбудить матушку, бесформенной кучкой тряпья прикорнув-
шую в углу у земляной печи, Мбете Лакемба вышел во двор. Посторонний
наблюдатель отметил бы бесшумность его ковыляющего шага, удивительную
для возраста и телосложения жреца, но до сих пор еще в доме Старины Лай-
ка не водилось посторонних, особенно перед рассветом. Зябко передернув-
шись, старик снял с веревки высохшую за ночь одежду и принялся натяги-
вать брезентовые штаны с не перестававшими удивлять его карманами на
заднице. Эти карманы удивляли жреца много лет подряд, потому что задница
нужна здравомыслящему человеку, чтобы на ней сидеть, а не хранить всякую
ерунду, сидеть на которой неудобно и даже болезненно, будь ты правильный
человек с Вату-вара, ловец удачи в звездных погонах или рыбак, верящий
одновременно в приметы и медицинскую страховку.
Пожалуй, гораздо больше стоил удивления тот факт, что штаны Лакембы
совершенно не промокли от утренней росы - но это пустяки, если знаешь
слова Куру-ндуандуа, зато карманы на заднице...
Почесав волосатое брюхо, радостно перевалившееся через узкий кожаный
ремешок, Мбете Лакемба прислонился к изгороди и шумно втянул ноздрями
воздух. Нет. Рассвет по-прежнему пах обреченностью. Даже сильнее, чем
при пробуждении. Так уже было однажды, когда на родном Вату-вара жрецу
пришлось схватиться с двухвостым Змеем Туа-ле-ита, духом Тропы Мертвых,
беззаконно утащившим душу не принадлежащего ему правильного человека.
Белый священник еще хотел тогда увезти Лакембу в госпиталь, он твердил о
милосердии, а потом принялся проклинать дураков с кожей цвета шоколада
`Соrоnа`, потому что не понимал, как может здоровый детина больше недели
лежать неподвижно с холодными руками и ногами, лишь изредка хватая сам
себя за горло; а в Туа-ле-иту белый священник не верил, что удивительно
для жреца, даже если ты носишь странный воротничок и называешь От-
ца-Нденгеи то Христом, то Иеговой.
К счастью, матушка Мбете Лакембы не позволила увезти сына в госпиталь
св. Магдалины, иначе двухвостый Туа-ле-ита не только заглотал бы укра-
денную душу вместе с жрецом, задохнувшимся под кислородной маской, но и
славно повеселился бы среди западных Мбати. Хотя вопли белого священни-
ка, распугавшие духов-покровителей, все же не прошли даром: именно через
месяц после того, как жрец очнулся на знакомо пахнущем рассвете, забытый
островок Вату-вара позарез понадобился звездным погонам для их громких
игр. Рассвет был правильным - после забав западных Мбати-Воинов остается
выжженный камень, гнилые телята со вздувшимися животами и крысы размером
с добрую свинью, радующие своим писком духа Тропы Мертвых.
Но мнения жреца никто не спрашивал, потому что западный Мбати с самой
большой звездой и без того втайне порицал расточительность прави-
тельства: с его точки зрения было верхом глупости оплачивать переселение
`шоколадок` за казенный счет, особенно после того, как им была выплачена
двухсотпроцентная компенсация. Так что жители Вату-вара разъехались по
Океании, неискренне благодаря доброе чужое правительство, а пароход со
смешным названием `Раrаdisе` повез упрямого Мбете Лакембу с его матушкой
прочь от скал Вату-вара.
Туда, где горбатые волны Атлантики омывают побережье Южной Каролины,
не забывая плеснуть горсть соленых слез и на крохотную насыпь каменистой
земли Стрим-Айленда.
Поступок жреца удивил не только главного западного Мбати, но и одно-
сельчан, принадлежавших к одной с Лакембой семье-явусе; но если ты
больше недели провалялся в обнимку с двухвостым вором Туа-ле-ита, то
удивительно ли, что твое поведение становится странным?
Мбете Лакемба знал, что делает, поднимаясь на борт `Раrаdisе`.

...капрал береговой охраны, здоровенный негр с наголо бритой головой,
махал со своего катера Старине Лайку - даже мающемуся похмельем капралу
было видно, что сегодня старика обременяет не только полусотня фунтов
жира, способная заменить спасательный жилет, но и изрядная порция дурно-
го настроения.

* * *

Бар пустовал: считал мух за стойкой однорукий бородач-хозяин, спал,
уронив голову на столешницу, Плешак Абрахам - да еще сидел в углу, за
самым чистым столиком, незнакомый коротышка в брезентовой рыбацкой робе.
Явно с чужого плеча.
Таким породистым коротышкам больше приличествует строгий костюм-трой-
ка и галстук, стоящий втрое по отношению ко всем робам, какие найдутся
во всем поселке.
Всякий раз, заходя в это мрачное помещение, гордо именуемое баром,
Мбете Лакемба поражался тщеславию стрим-айлендцев. Назвать баром прист-
ройку к лавке Вильяма Кукера, чьей правой рукой в свое время позавтрака-
ла особо прыткая мако*, было равносильно... ну, к примеру, равносильно
попытке назвать барменом самого Кукера.
_____________________________________________________________________
__ * Мако - Issurus охyrinсhus Rаsinеsquе, сельдевая акула, ближайший
родич большой белой акулы. Одни из наиболее опасных для человека рыб,
нередко выпрыгивающие из воды и выхватывающие свои жертвы прямо из ло-
док. Длина - до 4 м., вес - до 500 кг.
_______________________________________________________________________

- Как всегда, Лайк? - осведомился однорукий, выждав, пока Лакемба
привыкнет к сумраку после солнца, вовсю полыхавшего снаружи.
Полдень диктовал острову свои условия.
Старик кивнул, и Кукер лягнул располагавшуюся рядом дверь. За дверью
послышался грохот посуды, сменивший доносившееся перед тем гитарное
треньканье - мексиканец-подручный сломя голову кинулся жарить бекон и
заливать шкворчащие ломтики пятью яйцами; вкусы Старины Лайка не меня-
лись достаточное количество лет, чтобы к ним могли привыкнуть, как к ре-
гулярной смене дня и ночи.
Коротышка в робе прекратил изучать содержимое чашки, которую грустно
держал перед собой, близко к глазам, как все близорукие, временно лишен-
ные очков, и воззрился на Мбете Лакембу.
Если поначалу он явно предполагал, что темная маслянистая жидкость в
чашке рано или поздно превратится в кофе - то сейчас одному Богу было
известно, в кого он намеревался превратить разжиревшего старика.
- Доброе утро! - коротышка грустно пожевал обметанными простудой гу-
бами.- Меня зовут Флаксман, Александер Флаксман. Доктор ихтиологии. При-
саживайтесь, пожалуйста, ко мне, а то я скоро подохну от скуки и не дож-
дусь катера.
- Лакемба,- бросил старик, садясь напротив.
Обреченность рассвета мало-помалу просачивалась вовнутрь, и ноздри
жреца трепетали, ловя вонь судьбы.
Блеклые глазки доктора Флаксмана зажглись подозрительными огоньками.
- Лакемба? - переспросил он и даже отхлебнул из чашки, чего раньше
отнюдь не собирался делать.- Мбати Лакемба? Явуса но Соро-а-вуравура?
- Мбете Лакемба,- равнодушно поправил старик.- Мбете, матангали-мбе-
те. Явуса На-ро-ясо. Туна-мбанга ндау лаваки. Оро-и?
Однорукий Кукер за стойкой нахмурился и поковырялся пальцем в ухе.
- В моем заведении говорят нормальным языком,- буркнул он.- А кто хо-
чет плеваться всякой дрянью, пусть выметается на улицу.
Было видно, что коротышка изрядно успел осточертеть Вильяму Кукеру, и
без того не отличавшемуся покладистым характером; просто раньше не нахо-
дилось повода взъесться на доктора ихтиологии.
Кофе ему не нравится, умнику...
- Он спросил: не являюсь ли я Лакембой из касты воинов? - старик даже
не повернулся к обозленному Кукеру.- И не принадлежу ли к общине `Взима-
ющих дань со всего света`? А я ответил, что с момента зачатья вхожу в к
касту жрецов, матангали-мбете.
- Именно так,- хихикнул коротышка.- И еще вы добавили, что у `испраж-
няющегося камнями` отвратительное произношение. Думали, я не знаю диа-
лекта Вату-вара?!
Жрец промолчал.
Разочаровывать гордого своими познаниями коротышку было недостойно
правильного человека - кроме того, тогда пришлось бы объяснять, что у
`испражняющегося камнями` не только плохое произношение.
За `ндау лаваки` на родине Мбете Лакембы вызывали на поединок в рука-
вицах, густо утыканных акульими зубами.
Оро-и?
- Пять лет,- разлагольствовал меж тем довольный собой Флаксман,пять
лет моей жизни я отдал вашим скалам, вашим бухтам и отмелям, и, в первую
очередь, вашим тайнам, уважаемый Мбете Лакемба! Если бы мне кто-нибудь
сказал тогда, что годы спустя меня смоет за борт и я окажусь на забытом
Богом и правительством Штатов островке, где встречу потомственного жреца
из общины На-ро-ясо, `Повелевающих акулами` - клянусь, я рассмеялся бы и
плюнул говорившему в глаза!..
`А он разбил бы тебе породистую морду,` - подумал Лакемба, принимаясь
за яичницу, которую только что поставил на стол сияющий мексиканец.
Коротышка вдруг осекся, словно первый проглоченный Лакембой кусок за-
бил доктору ихтиологии горло.
- Лакемба? - хрипло переспросил он.- Погодите, погодите... Туру-ноа
Лакемба случайно не ваша родственница?
- Это моя матушка,- из уважения к матери старик на миг перестал же-
вать и сложил ладони перед лбом.
- Матушка?! Так ведь именно ее я просил... нет, умолял позволить мне
увидеть обряд инициации вашей явусы! Тот самый, о котором вспоминал в
своих мемуарах падре Лапланте!.. на колени даже встал - нет и все! Наот-
рез! Боже, ну почему вы, фиджийцы, такие упрямые? И чем я, доктор Флакс-
ман, хуже францисканца Лапланте?!
`Тем, что белый Лапланте тоже Мбете, как и я, разве что называет Ве-
ликого Нденгеи по-иному,` - жрец продолжил завтрак, тщетно пытаясь отре-
шиться от болтовни доктора Флаксмана и вызванных ею воспоминаний.
- Дался вам этот обряд,- хмыкнул из-за стойки Кукер, царапая ногтем
деревянную панель.- Маетесь дурью...
На дереве оставались еле заметные белесые шрамики.
- Вы не понимаете! Падре Лапланте писал, что члены явусы `На-ро-ясо`
в день совершеннолетия ныряют в бухту и пускают себе кровь, привлекая
акул! А потом - знаете, каким образом они останавливают атакующего хищ-
ника?!
- Из гарпунного ружья,- однорукий Кукер не отличался богатой фантази-
ей.
- Дудки! Они останавливают акулу... поцелуем! И та не только прекра-
щает всякие попытки сожрать безумца, но и начинает защишать его, если в
бухте окажется другая акула!
- Эй, Пако! - заорал Кукер во всю глотку.- Эй, сукин сын, ботинок не-
чищенный, ты меня слышишь?
- Слышу, хозяин! - донесся из-за двери голос мексиканца.
- Мы тебя сегодня акуле кинем! Понял, бездельник?
- Зачем?
Видимо, после восьми лет работы на Вильяма Кукера, Пако равнодушно
отнесся к подобной перспективе.
- Навроде живца! Она на тебя, дурака, кинется, а док ее в задницу це-
ловать будет! Прямо под хвост! Понял?!
Пако не ответил - наверное, понял.
Флаксман обиделся и на некоторое время заткнулся, что вполне устраи-
вало Лакембу; однако теперь завелся Кукер.
- Не знаю, какие штуки вытворяет родня Старины Лайка - пусть хоть
трахаются с акулами! - но когда зараза-мако оттяпала мне руку по локоть
(Билл демонстративно помахал культей в воздухе, словно это должно было
пристыдить коротышку), мне было не до поцелуев! И вот что я вам скажу,
мистер: вы, может, и большая шишка у себя в институте, или откуда вы там
вынырнули; наверное, вы и в акулах разбираетесь, как ихний президент -
не стану спорить. Но не надо меня учить, как с ними себя вести! Лучший
поцелуй для хвостатой мрази - заряд картечи, или хороший гарпун, или
крючок из четвертьдюймовой нержавейки; а всего лучше подружка - динамит-
ная шашка!
Словно в унисон последнему выкрику завизжали петли, дверь бара рас-
пахнулась настежь, и в проем полыхнуло солнце. Черный силуэт на пороге
грузно заворочался, окрашиваясь кровью, подгулявший бриз с моря обнял
гостя за широкие плечи и швырнул в лица собравшимся пригоршню соли и йо-
дистой вони.
И еще - обреченности.
Только нюх на этот раз подвел людей; всех, кроме старого Лакембы. Да-
же сбившийся на полуслове Кукер удивленно моргал и никак не мог взять в
толк: что это на него нашло?!
Раскричался ни с того ни с сего...
Люди молчали, хлопали ресницами, а судьба бродила по берегу и посмеи-
валась. Мбете Лакемба отчетливо слышал ее смех и вкрадчивые шаги, похо-
жие на плеск волн.
Но это длилось недолго.
- Точно, Билли! - громыхнуло с порога не хуже динамита, и дверь с
треском захлопнулась, отрезав людей от кровавого солнца, своевольного
бриза и запаха, который только притворялся запахом моря.- Запалил фити-
лек - и кверху брюхом!
Через мгновение к стойке протопал Ламберт Мак-Эванс, известный всему
Стрим-Айленду как Малявка Лэмб*. Он грохнул кулачищем по деревянному
покрытию, во всеуслышанье пустил ветры и огляделся с надеждой: а вдруг
кому-то это не понравится?
Увы, повода отвести рыбацкую душу не представилось.
_____________________________________________________________________
__ * Лэмб (lаmb) - ягненок (англ.).
_______________________________________________________________________
- Совсем житья не стало от треклятых тварей! Четвертый день выходим в
море - и что? Болт анкерный с левой резьбой! Мало того, что ни одной ры-
бешки, так еще и половину сетей - в клочья! Я ж говорил: надо было сразу
пристрелить ту грязнопузую бестию, не будь я Ламберт Мак-Эванс! Глядишь,
и Хью до сих пор небо коптил бы, и весь Стрим-Айленд не ерзал по гальке
голым... эх, да что там! Джину, Билл! Чистого.
Любую тираду Малявка Лэмб заканчивал одинаково - требуя джину.
Чистого.
- Извините, так это вы и есть мистер Мак-Эванс? - вдруг подал голос
ихтиолог.
- Нет, Майкл Джексон! - заржал Кукер, снимая с полки граненую бутыль
`Джим Бима`.- Сейчас споет.
Сам рыбак вообще проигнорировал обращенный к нему вопрос.
- Так я, собственно, именно с вами и собирался встретиться! - сообщил
доктор Флаксман, лучась радостью.- Про какую это `грязнопузую бестию` вы
только что говорили? Уж не про ту ли акулу, насчет которой с вашего ост-
рова поступила телеграмма в Американский институт биологических наук,
ново-орлеанское отделение?
- Ну? - хмурый Ламберт соизволил повернуться к ихтиологу.- А ежели и
так? Только мы, парень, телеграмму в Чарлстон посылали, а не в ваш сра-
ный Нью-Орлеан!
- Этим бездельникам из Ассоциации? - презрительно скривился Флакс-
ман.- У них едва хватило ума переправить ваше сообщение в наш институт.
И вот я здесь!
Осчастливив собравшихся последним заявлением, доктор поднялся, гордо
одернул рыбацкую робу - что смотрелось по меньшей мере комично - и начал
представляться. Представлялся Флаксман долго и со вкусом; даже толстоко-
жий Лэмб, которому, казалось, было наплевать на все, в том числе и на
недавнюю гибель собственного брата Хьюго, перестал сосать джин и возз-
рился на ихтиолога с недоумением. А Лакемба доедал принесенную Пако яич-
ницу и, как сказали бы сослуживцы доктора Флаксмана, `получал от зрелища
эстетическое удовольствие`.
Сегодня он мог себе это позволить.
- ...а также член КИА - Комиссии по исследованию акул! - гордо закон-
чил Александер Флаксман.
- И приплыл сюда верхом на ездовой мако! - фыркнул Малявка Лэмб.
- Почти,- с неожиданной сухостью отрезал ихтиолог.- В любом случае я
хотел бы получить ответы на свои вопросы. Где акула, о которой шла речь
в телеграмме? Почему никто не хочет со мной об этом говорить? Сплошные
недомолвки, намеки... Сначала присылаете телеграмму, а потом все как во-
ды в рот набрали!
Член КИА и прочее явно начинал кипятиться.
- Я вам отвечу, док.
Дверь снова хлопнула - на этот раз за спиной капрала Джейкобса, того
самого здоровенного негра, что махал рукой стоявшему на берегу Лакембе.
Капрал полчаса как сменился с вахты и всю дорогу от гавани к заведению
Кукера мечтал о легкой закуске и глотке пива.
Увлекшись бесплатным представлением, собравшиеся не заметили, что
Джейкобс уже минут пять торчит на пороге.
- Потому что кое-кто действительно набрал в рот воды, причем навсег-
да. Три трупа за последнюю неделю - это вам как? Любой болтать закается!
- Но вы-то, как представитель власти, можете мне рассказать, что
здесь произошло? Я плыл в такую даль, из самого Нового Орлеана, чуть не
утонул...
- Я-то могу,- довольный, что его приняли за представителя власти,
негр уселся за соседний столик, и Пако мигом воздвиг перед ним гору ис-
текавших кетчупом сэндвичей и запотевшую кружку с пивом.- Я-то, дорогой
мой док, могу, только пускай уж Ламберт начнет. Если, конечно, захочет.
А я продолжу. Что скажешь, Малявка?
- Думаешь, не захочу? - хищно ощерился Ламберт, сверкнув стальными
зубами из зарослей жесткой седеющей щетины.- Верно думаешь, капрал! Не
захочу. Эй, Билл, еще джину! Не захочу - но расскажу! Потому что этот
ОЧЕНЬ ученый мистер плавает в том же самом дерьме, что и мы все! Только
он этого еще не знает. Самое время растолковать!
В бар вошли еще люди: двое таких же мрачных, как Ламберт, рыбаков,
молодой парень с изуродованной левой половиной лица (по щеке словно тер-
кой прошлись) и тихая девушка в невзрачном сером платье с оборками...
Уж ей-то никак не было место в заведении Кукера - но на вошедших ник-
то не обратил особого внимания.
Малявка Лэмб собрался рассказывать!
Это было что-то новое, и все, включая новопришедших, собрались послу-
шать - даже Пако быстренько примостился в углу и перестал терзать свою
гитару.
Заказов не поступало, и мексиканец мог выкроить минуту отдыха.
Одну из многих - Стрим-Айленд не баловал работой Кукера и его подруч-
ного; впрочем, остров не баловал и остальных.
- Вся эта срань началась около месяца назад, когда мы с моим покойным
братцем Хью ловили треску. Ловили, понятное дело, малой сетью...
* * *

- Давай, Лэмб, вытаскивай! - заорал стоявший на мостике Хьюго,
наблюдая, как наливается блеском рыбьей чешуи сеть, подтягиваемая
лебедкой с левого борта. Лов сегодня был отменный, тем паче, что
сооружение, скромно именуемое братьями `малой сетью`, на самом
деле чуть ли не вдвое превышало по размеру стандартную разрешенную
снасть. Вдобавок Мак-Эвансы забросили еще пару-тройку крючков -
открывшийся в Мертл-Бич китайский ресторанчик неплохо платил за
акульи плавники, и братья вполне могли рассчитывать на
дополнительную прибыль.
В этот момент `Красавчик Фредди` содрогнулся.
Противно завизжали лебедочные тали, поперхнулся равномерно тарахтев-
ший мотор, по корпусу прошла мелкая дрожь. Словно кто-то, всплывший из
темной глубины, вцепился в сеть с добычей братьев Мак-Эванс, не желая
отдавать людям принадлежавшее морю. Но `Красавчик Фредди`, унаследовав-
ший изрядную долю упрямства своих хозяев, переждал первый миг потрясения
и выгнул горбом металлическую спину, разворачиваясь носом к волне.
Стрим-айлендцы считали, что свою лодку Мак-Эвансы назвали в честь певца
из `Quееn`, и только сами Хьюго с Лэмбом знали, что оба они имели в виду
совсем другого Фредди - страшнолицего дружка ночных кошмаров, с бритвен-
ными лезвиями вместо пальцев. Обаятельный убийца импонировал братьям ку-
да больше `голубоватого` певца.
И почти одновременно последовал рывок с правого борта, в результате
чего крайний поводок с крючком из четвертьдюймовой стальной проволоки на
конце туго натянулся.
Лебедка поспешно застучала вновь, тали самую малость ослабли - но во-
да продолжала бурлить и, когда сеть мешком провисла над пеной, братья
Мак-Эвансы в сердцах высказали все, что думали по поводу зиявшей в сети
рваной дыры и пропавшего улова.
Поэтому рыбаки не сразу обратили внимание на творящееся по правому
борту.
А творилось там странное: леса натянулась и звенела от напряжения,
вода кипела бурунами - а потом поводок разом ослаб, и живая торпеда
взметнулась над водой, с шумом обрушившись обратно и обдав подбежавших к
борту рыбаков целым фонтаном соленых брызг.
- Большая белая! - пробормотал Хьюго.- Футов двенадцать, не меньше!
Молодая, вот и бесится...
- Небось, эта скотина нам сеть и порвала,- сплюнул сквозь зубы Лам-
берт.- Пристрелю гадину!
Он совсем уж было собрался нырнуть в рубку за ружьем, но более спо-
койный и рассудительный Хьюго придержал брата.
- Ты ее хоть рассмотрел толком, урод?!
- Да что я, акул не видел?! - возмутился Ламберт.
- Не ерепенься, братец! У нее все брюхо... в узорах каких-то, что ли?
Вроде татуировки! Может, такой акулы вообще никто не видал!
- И не придется! - Малявка Лэмб хотел стрелять и знал, что будет
стрелять.
- Дубина ты! А вдруг ею яйцеголовые заинтересуются! Продадим за кучу
хрустящих!
Подобные аргументы всегда оказывали на Ламберта правильное действие -
а тут еще и белая бестия, как специально, снова выпрыгнула из воды, и
рыбак в самом деле увидел вязь ярко-синих узоров на светлом акульем брю-
хе.
- Убедил, Хью,- остывая, буркнул он.- Берем зверюгу на буксир и...
Слушай, а где мы ее держать будем? Сдохнет, падаль, кто ее тогда купит?!
- А в `Акульей Пасти`! - хохотнул Хьюго, которому понравился
собственный каламбур.- Перегородим `челюсти` проволочной сеткой - и
пусть себе плавает!
`Акульей Пастью` назывался глубокий залив на восточной оконечности
Стрим-Айленда, с узкой горловиной, где скалы-`челюсти` отстояли друг от
друга на каких-нибудь тридцать футов.
На том и порешили.

Вечером, когда лиловые сумерки мягким покрывалом окутали остров, ста-
рый Мбете Лакемба объявился на ветхом пирсе, с которого Лэмб Мак-Эванс,
чертыхаясь, швырял остатки сегодняшнего улова в `Акулью Пасть`. Впрочем,
рыба исчезала в АКУЛЬЕЙ ПАСТИ как в прямом, так и в переносном смысле
слова.
- О, Старина Лайк! - обрадовался Малявка.- Слушай, ты ж у нас вроде
как акулий родич?! В общем, разбираться должен. А ну глянь-ка... сейчас,
сейчас, подманю ее поближе...
Однако, как ни старался Малявка, пленная акула к пирсу подплывать от-
казывалась. И лишь когда Мбете Лакемба еле слышно пробормотал что-то и,
присев, хлопнул ладонью по воде, акула, словно вышколенный пес, мгновен-
но возникла возле пирса и неспеша закружила рядом, время от времени пре-
доставляя татуированное брюхо для всеобщего обозрения.
- Ну что, видел? - поинтересовался Ламберт, приписав акулье послуша-
ние своему обаянию.- Что это?
- Это Н`даку-ванга,- лицо фиджийца, как обычно, не выражало ничего,
но голос на последнем слове дрогнул, прозвучав на удивление торжественно
и почтительно.- Курчавые охотники с юго-восточного архипелага еще назы-
вают его Камо-боа-лии, или Моса.
- А он... этот твой хренов Н`даку - он редко встречается?
- Н`даку-ванга один,- Лакемба повернулся и грузно побрел прочь.
- Ну, если ты не врешь, старина,- бросил ему в спину Малявка Лэмб,-
то эта зараза должна стоить уйму денег! Коли дело выгорит - с меня вы-
пивка!
Лакемба кивнул. Зря, что ли, пароход со смешным названием `Раrаdisе`
вез жреца через соленые пространства? И уж тем более ни к чему было
объяснять Ламберту Мак-Эвансу, что Н`даку-ванга еще называют Н`даку-зи-
на, то есть `Светоносный`.
На падре Лапланте это имя в свое время произвело немалое впечатление.

* * *

- ...ну а потом к нам заявился этот придурок Пол!
Ламберт заворочался, как упустивший форель медведь, нашарил на стойке
свой бокал с остатками джина и опрокинул его содержимое в глотку. Не до-
жидаясь заказа, Кукер сразу же выставил рассказчику банку тоника, зная,
что оба Мак-Эванса (и Лэмб, и покойный Хьюго), предпочитают употреблять
джин с тоником по отдельности.
Впрочем, Хьюго - предпочитал.
- Так вот, на чем это я... ах, да! Заявляется, значит, с утреца этот
придурок Пол и просится кормить зверюгу!
- Ты б попридержал язык, Малявка,- неуверенно заметил Кукер, дернув
культей.- Сам знаешь: о мертвых или хорошо, или... Опять же, вон и папа-
ша его здесь!
Кукер умолк и лишь покосился на спящего Плешака Абрахама.
- А мне плевать! Пусть хоть сам Отец Небесный! Говорю - придурок!
Придурком жил, придурком и подох! Ну кто, кроме полного кретина, добро-
вольно вызовется кормить акулу?!
- Помнится мне, Ламберт, раньше ты говорил, будто вы с братом его на-
няли,- как бы невзначай ввернул капрал Джейкобс, расправляясь с очеред-
ным сэндвичем.
- Верно, наняли,- сбавил тон Малявка Лэмб.- Только парень сам напро-
сился! Эти вонючие эмигранты рыбьи потроха руками ворошить согласны, за
цент в час! Козлы пришибленные! И попомните мое слово: все дерьмо из-за
этого мальчишки приключилось! Из-за него и из-за акулы...
- Которую поймали вы с Хьюго,- закончил кто-то за спиной Ламберта.
Рыбак повернулся всем телом, расплескав злобно зашипевший тоник, но
так и не понял, кто это сказал, а говоривший не спешил признаваться.
- Ты меня достал, урод,- проговорил Мак-Эванс, обращаясь в прост-
ранство.- Все, не буду больше ни хрена рассказывать! А если вам, док,
интересно, так это именно мы с покойником-Хью отбарабанили телеграмму в
Чарлстон. Потом сидели сиднем и ждали от вас ответа, а белая стерва сжи-
рала половину нашего улова. Наконец ваш говенный институт соизволил
отозваться, и когда стало ясно, что никаких денежек нам не светит, Хью
сказал: все, Лэмб, надо пристрелить эту тварь... И баста! Дальше пусть
капрал или кто хочет рассказывает. С меня хватит! Билл, еще джину!
- Пол кормил акулу вовсе не из-за ваших денег,- голос девушки в сером
платье звучал ровно, но в больших черных глазах предательски блестели
слезы.- Сколько вы платили ему, мистер Мак-Эванс? Доллар в день? Два?
Пять?!
- Этот придурок и серебряного четвертака не заработал! - проворчал
Ламберт, не глядя на девушку.
- Не смейте называть его придурком! - выкрикнула девушка и отверну-
лась, всхлипнув.- Вам никому не было до него дела! Деньги, деньги,
только деньги! А кто не мчится сломя голову за каждой монетой - тот при-
дурок и неудачник! Так, мистер Мак-Эванс? Так, Барри Хелс? - обернулась
она к парню с изуродованной щекой.
- А я-то тут при чем, Эми? - огрызнулся Барри.
Ламберт многозначительно кашлянул.
- При том! Раз не такой, как все - можно и поиздеваться над ним с
дружками! Да, Барри? Раз придурок - можно и платить ему гроши за черную
работу? Да, мистер Мак-Эванс? А то, что этот `вонючий эмигрант` - тоже
человек, что у него тоже есть душа, что ему тоже нужен кто-то, способный
понять его - на это всему Стрим-Айленду в лучшем случае наплевать! Отец
- горький пьяница; вон, сын погиб, а он нажрался и дрыхнет в углу! Мать
умерла, друзья... как же, друзья! Найдешь тут друга, когда вокруг сплош-
ные Барри Хелсы и мистеры Мак-Эвансы, которые называют тебя придурком и
смеются в лицо! Никто из вас его не понимал!.. И я, наверное, тоже,по-
молчав, добавила Эми.
Малявка Лэмб пожал широченными плечами и стал шумно хлебать джин.
- У Пола не было ни одного близкого существа,- очень тихо проговорила
девушка.- Никого, кому бы он мог... мог излить душу! Я пыталась про-
биться к нему через панцирь, которым он себя окружил, защищаясь от та-
ких, как вы, но я... я не успела! И он не нашел ничего лучшего, чем вло-
жить свою душу в эту проклятую акулу!

* * *

Золотистые блестки играли на поверхности бухты, сытое море, щурясь от
солнца, лениво облизывало гладкую гальку берега; чуть поскрипывали, мер-
но покачиваясь, тали бездействующей лебедки.
Ветхий пирс еле слышно застонал под легкими шагами девушки. У самого
края ранняя гостья остановилась и стала озираться по сторонам. Взгляд ее
то и дело возвращался к горке сброшенной одежды, разлапистой медузой ук-
рашавшей гальку в шаге от черты прибоя. Линялые джинсы, футболка с над-
писью `Меgаdеth` и скалящимся черепом, а также старые кроссовки Пола со
скомканными носками внутри честно валялись на берегу; но самого Пола
нигде не было видно.
- Пол! - позвала Эми.
Никто, кроме чаек, не отозвался, разве что налетевший с моря легкий
бриз загадочно присвистнул и умчался дальше, по своим ветреным делам.
- Пол! - в охрипшем голосе девушки прозвучала тревога.
Какая-то тень мелькнула под искрящейся поверхностью бухты, и воду
вспорол большой треугольный плавник. Сердце Эми замерло, девушка вгляде-
лась в силуэт, скользящий в тридцати футах от пирса - и чуть не вскрик-
нула от ужаса, зажав рот ладонью. За плавник цеплялась гибкая юношеская
рука! На мгновение Эми почудилось, что кроме этой руки там больше ничего
нет, это все, что осталось от Пола - но в следующее мгновение рядом с
плавником возникла светловолосая голова, знакомым рывком откинув со лба
мокрые пряди - и девушка увидела лицо своего приятеля.
В глазах Пола не было ни страха, ни боли, ни даже обычной, повседнев-
ной настороженности подростка, обиженного на весь мир. Неземное, невоз-
можное блаженство плескалось в этом взгляде, смешиваясь со струйками,
обильно стекавшими с волос. Пол тихо засмеялся, не видя Эми, прополоскал
рот и снова исчез под водой.
Их не было долго - минуту? две? больше? - но вот акулий плавник снова
разрезал поверхность бухты, уже значительно дальше от пирса; и снова ря-
дом с ним была голова Пола! Эми стояла, затаив дыхание, словно это она
сама раз за разом уходила под воду вместе с юношей и его жуткой подругой
- а потом вода всколыхнулась совсем близко, и девушка увидела, как Пол
неохотно отпускает огромную рыбу. Акула развернулась, лениво выгнув мощ-
ное тело, и ее круглый немигающий глаз уставился на Эми. Что-то было в
этом пронизывающем насквозь взгляде, что-то древнее, завораживающее...
рыбы не могут, не должны смотреть ТАК!
`Не имеют права смотреть так,` - мелькнула в мозгу совсем уж странная
мысль.
С удивительной грацией, и, как показалось Эми - даже с нежностью! -
акула потерлась о Пола, проплывая мимо, почти сразу исчезнув в темной
глубине, словно ее и не было.
Сумасшедший сын Плешака Абрахама уцепился за пирс, ловко выбрался из
воды, встряхнул головой, приходя в себя - во все стороны полетели свер-
кающие брызги - и, похоже, только тут увидел Эми.
Лицо юноши неуловимо изменилось. На мгновение в нем промелькнула
тень, настолько похожая на мрак взгляда хищной твари, что девушка маши-
нально попятилась.
`Ты с ума сошел, Пол!` - хотела крикнуть она; и не смогла.
`Как тебе удалось?!` - хотела спросить она; эти слова тоже застряли у
Эми в горле. Девушка понимала: Пол не ответит. Он ждал от нее чего-то
другого... совсем другого.
И девушка произнесла именно то, что он ждал:
- Я никому не скажу, Пол.
Пол молча кивнул и пошел одеваться.

* * *

- ...ну, с некоторой натяжкой я могу допустить, что парень плавал НЕ-
ПОДАЛЕКУ от белой акулы, и та не тронула его,- задумчиво пробормотал
доктор Флаксман, дергая себя за подбородок.- Но что он плавал с ней чуть
ли не в обнимку?! Зная репутацию `белой смерти`... хорошо, допустим и
это - чисто теоретически! Но ты, милочка, утверждаешь, будто акула по-
терлась о твоего приятеля боком, и при этом не содрала с него кожу, а то
и мясо до кости... Я склонен принимать на веру слова молоденьких деву-
шек, особенно когда они мне симпатичны, но всему есть предел! На родине
уважаемого Мбете Лакембы мне довелось видеть много чудес, но здесь, из-
вините, не Океания, а Южная Каролина; и твой Пол, детка, вряд ли принад-
лежал к явусе На-ро-ясо!
Эми смущенно заморгала, пытаясь вникнуть в смысл последнего заявления
коротышки; Малявка Лэмб довольно хмыкнул, а остальные на всякий случай
промолчали.
Но доктор Флаксман не собирался останавливаться на достигнутом.
- Вы, мисс, видели когда-нибудь вблизи акулью кожу? Пробовали ее нао-
щупь? А я видел и пробовал! Так называемые плакоидные чешуйки, которыми
покрыта кожа акулы, способны освежевать человека еще до того, как акула
пустит в ход зубы! Собственно, плакоиды и есть зубы, со всеми основными
признаками, только не развитые окончательно! Это вам не шерстка котенка;
и даже не всякий наждак! Кстати, молодой человек, подойдите-ка сюда! -
окликнул ихтиолог Барри.
Парень дернулся, как от внезапного толчка, но послушно встал и подо-
шел к доктору.
- Повернитесь-ка... да, лицом к свету. Именно так и выглядят пос-
ледствия прямого контакта человека с акульей кожей! Класический образец!
- Флаксман вертел Барри перед собой, словно экспонат, демонстрируя сетку
шрамов на левой половине лица парня всем собравшимся в баре.
- Небось, пробовал с акулой поцеловаться,- проворчал себе под нос Ку-
кер, ловко прикуривая одной рукой самодельную сигарету.
Шутка бармена показалась смешной одному Ламберту Мак-Эвансу, в силу
своеобразного чувства юмора у рыбака.
- Вы ошиблись, мистер,- выдавил вдруг Барри.- Это не акула. Это меня
Пол ударил.
- А ну-ка, рассказывай! - немедленно отреагировал капрал, расправив-
шийся к тому времени с сэндвичами и потягивавший пиво (расторопный Пако
успел снабдить Джейкобса новой кружкой).- Я смотрю, история быстро об-
растает новыми обстоятельствами! И знаете, что мне сдается? Что вы все
почему-то не спешили сообщать подробности нашему общему знакомому - сер-
жанту Барковичу... Давай, парень, я жду. Что там у вас произошло?
- Да тут и рассказывать-то нечего,- Барри смущенно уставился в пол.-
Шли мы как-то с Чарли Хэмметом мимо Серых скал, смотрим: Пол идет. Со
стороны `Акульей Пасти`. Это уже было после того, как сбежала акула Ма-
ляв... простите, мистера Мак-Эванса! Она-то сбежала, а Пол все возле
бухты околачивался, вроде как ждал чего-то...
- Короче! - капрал Джейкобс отер лиловые губы ладонью и выразительно
сжал эту самую ладонь, палец за пальцем, в весьма внушительный кулак.
- Хорошо, мистер Джейкобс! Чарли Хэммет мне и говорит: `Помнишь, Бар-
ри, ты его предупреждал, чтоб за Эми не таскался?` Я киваю. `Так вот, я
их вчера видел. На берегу. Закатом любовались...` Ну, меня тут злость
взяла! Прихватил я Пола за грудки - он как раз до нас дошел - сказал па-
ру ласковых и спиной о валун приложил. Для понятливости.
- Сволочь ты, Барри,- задушенно бросила девушка.- Тупая здоровая ско-
тина. Хуже акулы.
- Может, и так, Эми,- изуродованная щека Барри задергалась, заплясала
страшным хороводом рубцов.- А может, и не так. И скажу я тебе вот что:
Пол твой замечательный одну руку высвободил и тыльной стороной ладони
меня по морде, по морде... наотмашь. Хорошо еще, что я сознание сразу
потерял. Доктор в Чарлстоне потом говорил: от болевого шока.
Барри машинально коснулся шрамов кончиками пальцев, по-прежнему глядя
в пол.
- Очнулся я от стонов Чарли. Он на меня навалился и бормочет, как по-
лоумный: `Барри, ты живой? Ты живой, Барри?` Живой, отвечаю, а язык не
поворачивается. И к левой щеке словно головню приложили. Не помню, как
домой добрались. Родителям соврали, что в Серых скалах в расщелину сор-
вались. Они поверили - зря, что ли, у меня вся рожа перепахана, а у Чар-
ли правое запястье сломано? Чарли мне уже потом рассказал: это его Пол
за руку взял. Просто взял, пальцы сжал... вот как вы, мистер Джейкобс!
Только у вас лапища, не приведи Бог, а Пол всегда хиляком был...
Тишина.
Люди молчали, переглядывались; Малявка Лэмб даже открыл рот, но не
осмелился выдать что-нибудь скабрезное (что было на Мак-Эванса совершен-
но не похоже) - время шло, а люди молчали...
- Может быть, мы все же вернемся к акуле? - наконец просительно ска-
зал доктор Флаксман, нарушив затянувшуюся дымную паузу, во время которой
успели закурить чуть ли не все, исключая самого доктора, старого Лакембу
и Эми. Дым сгущался, тек клубами, искажая лица, превращая их в лупогла-
зые рыбьи морды, проступающие сквозь сизые потоки за стеклом гигантского
аквариума.
- Барри говорил, что акула в итоге `сбежала`,- рыба с кличкой Флакс-
ман чмокнула губами.- Как это случилось? В конце концов, здесь не феде-
ральная тюрьма, а Саrсhаrоdоn Linnаеus - не террорист, готовящий подкоп!
Увы, мудреное название белой акулы, вызывавшее однозначное возбужде-
ние на ученых коллегиях, в баре Кукера успеха не имело.
- Когда ваши дружки, `мозговые косточки` из Чарлстона, даже не почу-
хались в ответ на нашу с Хью депешу...- изрядно набравшийся Ламберт с
трудом ворочал языком, и, произнеся эту мудреную фразу, он с минуту от-
дыхал.- Так вот, мы неделю подождали - и отбили им... о чем это я?.. да,
верно, вторую телеграмму отбили, вот! А надо было поехать лично и отбить
почки! - потому что они соизволили отозваться! Дескать, хрена вам, рыба-
ри мокрозадые, а не денег, подавитесь своей раздерьмовой акулой - или
пусть лучше она вами подавится!
- Идиоты!..- пробормотал доктор Флаксман, комкая край скатерти.Без-
дельники! Если бы я узнал хоть на неделю раньше...
Однако рыбак то ли не расслышал слов ихтиолога, то ли попросту не об-
ратил на них внимания.
- Все вы, яйцеголовые, одинаковы! - рычал Малявка.- Ломаного цента от
вас не дождешься! А потом в газетах про нас, простых людей, кричите: не-
вежи, мол, тупицы! Из-за них пропала эта, как ее... уми... муми... уни-
кальная научная находка! Не скупились бы на хрустящие - ничего б и не
пропадало! Все бы вам тащили, море вверх дном перевернули бы!..
- Вот это точно,- вполголоса буркнул ихтиолог.
- А так - что нам оставалось? Поперлись мы с Хью к Биллу в бар...

* * *

- ...Я бы этим умникам...- Хьюго в очередной раз оборвал фразу,
не находя слов от возмущения, и залил горечь внушительным глотком
чистого, как и его ярость, `Гордон-джина`.- Пошли, Лэмб,

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 116327
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1