В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
ВЕРХОМ ПО ТЕМНОЙ ТРОПЕ Назад
ВЕРХОМ ПО ТЕМНОЙ ТРОПЕ

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Луис Ламур.
Верхом по темной тропе


Lоuis L`Аmоur `Ridе thе Dаrk Тrаil`
Перевод с английского А. Савинова
Изд: `Центрполиграф`, М., 1993
ОСR, Sреllсhесk: Мах Lеvеnkоv, sасkеtt@сhаt.ru, 13 Jul 2001

Посвящается
дядюшке Дэну Фримену
из Сент-Клауда


1

Старый дом стоял на гребне холма в двухстах ярдах от ворот. Обзору не
мешали ни кусты, ни деревья, а в пределах полумили ни норы, ни другого
укрытия.
Дом был обветшалый, побитый непогодой и ветрами, давно не крашенный. По
ночам в окнах не светился огонь, и днем двор казался пустынным, но тех, кто
наблюдал за домом, провести непросто.
- Она точно там. Дотронься до ворот - узнаешь. Засела в комнатах,
стрелять умеет.
Позади дома вздымались горы - крутые, зазубренные склоны, изрезанные
уступами и осыпями, покрытые непролазными зарослями и буреломом. Почти сразу
за домом находился вход в каньон: над крышей виден разворот его верхних
уступов.
- Старый Тэлон строил дом на совесть. Когда закончил, у него оказался
самый красивый дом от Нового Орлеана до Фриско. На него тогда работали
тридцать крепких парней... целая армия.
- А сколько у нее сейчас? - спросил Мэттью.
- Двое или трое, не больше. Самая лучшая ее земля и все родники - позади
дома, но туда не попасть кроме как через ранчо. Однако эта старая ведьма не
дает пройти никому.
- Ей ведь надо спать? - спросил Брюер.
- Конечно, спит, но узнать бы когда. Дотронься до ворот, - вмиг разнесет
тебе тыкву.
- Говорят, старый Тэлон понимал, что когда-нибудь придется держать осаду,
потому запас столько пороха и жратвы, что хватит на всю жизнь.
Трое мужчин не сводили с дома глаз, раздражение смешивалось с
восхищением. Затем они принялись за кофе, тот кипел на маленьком костре.
- Фланнер прав. Единственный выход - тормошить ее днем и ночью. Рано или
поздно заснет, тогда прорвемся. За домом в каньонах самая лучшая в мире
земля, ее поят горные ручьи и защищают склоны гор. Чертова старуха не имеет
права держать такую землю за собой, не говоря уж о сотне тысяч акров на
равнинах, которые может объявить своими.
- Как получилось, что у них так много земли?
- Тэлон был первым белым, который поселился в этих краях. Когда приехали
с напарником, тут не было ничего, кроме индейцев и диких тварей. Напарник
охотился за мехом, но Тэлон увидел это место и сразу прикипел к нему, зная,
что сотня тысяч акров ничего не значат без воды с гор.
Тэлон с напарником построили хижину и здесь перезимовали, напарник забрал
весь мех, а Тэлону достались дом и земля. Весной напарник пошел дальше.
Тэлон остался, дрался с индейцами, охотился на бизонов, промышлял мехом и
поймал несколько одичавших лошадей...
Прошло несколько лет, и через эти места пошли караваны с переселенцами. У
Тэлона была еда. Он растил зерно и вялил оленину тоннами, менял у
переселенцев выдохшийся скот на еду.
Скот держал в каньоне, где не нужны помощники, чтобы за ним
присматривать, и на этой траве, да с такой водой быстро получил кучу
приплода. А между тем он смотался на Восток и взял себе женщину с холмов
Теннесси. Как я слышал, она какая-то родственница его старого напарника.
- Тэлона нет в живых?
- Говорят, убили из засады. Никто не знает, кто.
- А правда, что это она разбила коленки Фланнеру?
- Ага. Когда ее старик умер, Фланнер решил, что жена Тэлона Эм уедет в
Штаты, но она так и не уехала. Больше того, она думает, что это Фланнер убил
Тэлона.
Фланнер приехал, чтобы выгнать ее отсюда, а она дала подойти ему поближе.
Когда он был в сотне ярдов, Эм остановила его пулей по ногам, а потом
сказала, кто он есть... или что она о нем думает.
Она сказала, что не будет его убивать, а хочет, чтобы он жил сто лет и
каждый день жалел о том, что сделал. Потом всадила в него пулю 50-го калибра
и раздробила оба колена. С тех пор Джейк Фланнер не сделал ни шагу без
костылей.
Задул сильный ветер, и трое мужчин начали ставить навес. Ночь обещала
быть дождливой.
Время от времени они оборачивались, чтобы посмотреть на большой мрачный
дом, стоящий на далеком открытом всем ветрам холме, - унылый, одинокий и
суровый, как женщина, что ждала внутри.

Эмили Тэлон прислонила длинноствольную винтовку к дверному косяку и,
щурясь, поглядела на улицу через ставни. С потемневшего неба лил косой
дождь. Так им и надо, мрачно подумала она, у них будет жалкая ночка. Она
вернулась, чтобы разжечь огонь и подогреть чай.
Время от времени Эм подходила к окну и вглядывалась вдаль. Неплохо было
бы, чтобы кто-нибудь ее подменил. Но последний из помощников умер. Она сама
похоронила его и теперь осталась одна.
Эм была очень старой и уставшей. Если бы только вернулись домой мальчики!
Очень хотела, чтобы приехали оба. И говорила себе, что она несправедливая
старуха, так как больше надеется на возвращение Майло. Майло умеет
обращаться с револьвером и не знает жалости. Сейчас ей нужен жестокий
человек, чтобы помочь укротить эту шайку, и Майло может это сделать.
Младший сын пошел в нее. Тэлоны были сильными, работящими и поумнее
многих других. Они были с характером, рисковые все как один - те, которых
она знала или о которых слышала, - но Майло был еще и безжалостным.
Всякий, кто переходил Майло дорогу, шел на риск. Он никому не давал
спуску. Если кому-то хотелось поссориться с Майло, то ему следовало
хвататься за револьвер безо всяких там разговоров.
Эм Тэлон была высокой и худой. Девушкой она жалела лишь об одном: что
немножко не дотянула до шести футов. Все ее братья были ростом за шесть
футов, и ей хотелось, чтобы и она была такой же высокой, но ей не хватило
четверти дюйма.
Платье у нее было старое, серое, бесформенное. Туфли принадлежали
покойному мужу, но, хотя и были ей велики, на ногах сидели удобно. Эм Тэлон
было 67 лет, и 47 из них она прожила на ранчо `МТ`.

Давным-давно она одна жила в хижине в Кумберлендах, когда Па подъехал к
ее двери. Он был красивым, видным мужчиной, в одежде, купленной в магазине,
в высоких сапогах, на гнедом коне, который ступал, как танцор. За оградой,
недалеко от того места, где она срезала цветы, он натянул поводья.
- Меня зовут Тэлон, - сказал он, - и я ищу Эм Сакетт.
- На что она вам?
- Я приехал свататься. Ее двоюродный брат был моим напарником далеко в
сверкающих горах. Она задумчиво оглядела его.
- Я Эмили Сакетт, - сказала она, - а сидя на лошади вы много не
насватаете. Слезайте и заходите в дом.
Тем летом ей исполнилось двадцать, по меркам горцев она стала старой
девой. Уже через две недели они поженились и хорошо провели медовый месяц в
Новом Орлеане.
Потом она рядом с Тэлоном приехала в страну бизонов и индейцев. Когда они
подъехали к ранчо, Эмили не поверила своим глазам. Такого большого дома она
не видела нигде, даже в Новом Орлеане... а в сотне миль отсюда не было ни
одной хижины или землянки, а городок - за две сотни или больше. Ее называли
Эм, а имя Тэлона начиналось с `Т`, поэтому для клейма они выбрали буквы
`МТ`, и их ранчо стало известно всем как `Эмпти`.
Теперь Па не стало, но они прожили вместе много замечательных лет. Па
умер, а человек, который убил его, сидел там, в городе, с двумя перебитыми
коленями и сердцем, изъеденным ненавистью к женщине, сделавшей из него
калеку. Фланнер возненавидел Тэлона с того самого момента, как повстречался
с ним. Ненавидел его и завидовал, потому что у Тэлона было то, чего всю
жизнь добивался Фланнер. Джейк Фланнер решил, что самый легкий способ
получить желаемое - отнять его у Тэлона.
Вначале он пытался запугать хмурого старика, но у того не было страха,
Поэтому он убил его или нанял убийц, уверенный, что после смерти мужа Эм
уедет. Ни один человек не посмеет стоять у него на пути... но она стояла.
В большом старом доме было холодно, а в комнатах темно. Остатки
последнего закатного света пробивались сквозь тяжелые ставни. В спертом
воздухе висела пыль. Когда женщина стоит на часах, у нее нет времени на
домашние дела. Та, у которой был самый аккуратный домик на Кумберлендских
холмах, теперь могла жить только на кухне.
Тэлон, как и его предки всю жизнь строил. Его предшественники приехали из
Французской Канады, чтобы построить здесь речной пароход. Первый из его
рода, поселившийся к западу от Атлантического побережья, был корабельным
плотником, и с тех пор все они остались корабельными плотниками, строителями
мельниц и все работали с деревом.
Па построил несколько кораблей и речных пароходов, с дюжину мельниц и
мостов и, наконец, этот дом. Он все делал своими руками, и добротно. Он
валил лес, сушил его и разделывал каждый ствол. Он сам заложил фундамент и
выложил его массивными камнями. Он готовился к любой неожиданности.
Выглянув в окно, Эм увидела, что мужчины сжались под брезентовым навесом,
избиваемые ветром и дождем. При вспышках молний она видела кое-что еще:
каждая скала - по меньшей мере дюжина скал - на той стороне, что обращена к
дому, раскрашена белым с отчетливо выписанными черными цифрами. Эти цифры
обозначали расстояние в ярдах от двери до той самой скалы. Па был
предусмотрительным человеком и предпочитал стрелять наверняка.
Но теперь Па не стало, и она одна, а ее сыновья не знали, как отчаянно
нужны ей.
Она выдохлась. Ее кости болели, и когда садилась, то вставала с усилием.
Даже заварка чая давалась ей с трудом, а иногда, усаживаясь в кресло
отдохнуть, она думала, что хорошо бы просто остаться сидеть и никогда больше
не вставать.
Это было бы легко, слишком легко, а ей никогда ничего не давалось просто.
Она растила детей, не выпуская из рук винтовку. Эм на своих плечах
принесла на ранчо двух ковбоев - обоих раненных в живот и стонущих.
Первым человеком, которого она убила, был отбившийся от племени киова
бандит-индеец, последним - подручный Джейка Фланнера. Между этими было еще
несколько, но она не считала сколько.
Они выиграют. Она не вечна, и Джейк Фланнер мог нанять много людей. Он
мог держать их там, за окнами, пока она не выдохнется окончательно и вместе
с ней - ее желание победить.
Пока она умудрялась хоть немного вздремнуть, и ей этого хватало - ведь
старики спят меньше, чем молодые. Но однажды она вздремнет чуть дольше, чем
следует, и они поднимутся к дому и прикончат ее.
Они подожгут дом. Для них это самый простой выход. Потом скажут, что дом
загорелся случайно, а она погибла в огне. Объяснение будет правдоподобным, и
кто бы ни приехал разбираться - если вообще кто-то приедет - захочет
поскорее все закончить и уехать.
Ближайший представитель закона жил за много миль отсюда, а тропы здесь
нелегкие.
У Эмили Тэлон оставалась единственная надежда: ее мальчики вернутся
домой. Ради этого она и жила, ради этого боролась.
- Береги ранчо для детей, - всегда говорил Па. Знал ли он, как долго это
продлится?
Когда умер Па, из сыновей оставались в живых только двое. Самый старший
погиб в шестнадцать лет на него упала лошадь, а второго убили индейцы на
равнинах Западной Небраски. Третий скончался всего через четыре недели после
рождения, а четвертый умер в перестрелке с бандитами, пытавшимися угнать
скот, прямо здесь, на `Эмпти`.
Двое оставшихся были совсем разными - и в годах, и в поступках. Барнабас
с самого начала хотел уехать учиться в Канаду; он так и сделал. Когда его
обучение почти закончилось, он поехал доучиваться во Францию и жил там у
родственников. Сейчас служил во французской армии или где-то еще.
Майло был на восемь лет моложе. Если Барнабас спокойный, вдумчивый и
прилежный, то Майло - порывистый, энергичный и вспыльчивый. В пятнадцать лет
он выследил и убил бандита, застрелившего брата на `Эмпти`. Через год он
убил разбойника на границе Техаса и Оклахомы. В семнадцать лет вступил в
армию конфедератов, дослужился до сержанта, затем до лейтенанта. Война
закончилась, и они больше не слыхали о нем.
Не приходило вестей и от Барнабаса. Его последнее письмо пришло из
Франции несколько лет назад.
...Эм Тэлон подбросила веток в огонь, потом прошаркала в передний холл
поглядеть в окно. Беспрерывно сверкала молния, и она не увидела и не
услышала ничего, кроме дождя.
Эм боялась дождя, потому что в грозу и дождь она хуже видела и слышала. А
ее `наблюдатели` зарылись в норы под скалами.
Фланнер и его люди еще не знали о ее `наблюдателях`. Рядом с воротами во
дворе было насыпано несколько куч камней и хвороста, и в них жили сурки. Они
не раз предупреждали ее, когда рядом появлялось что-то незнакомое, и она
воспринимала их свист как сигнал тревоги.
Вернувшись к креслу, Эмили осторожно опустилась в него и со вздохом
откинулась на спинку. Было время, когда она скакала по этим самым равнинам,
свободная, словно ветер, скакала рядом с Тэлоном, чувствуя, как бьется ветер
в волосах, как солнце греет спину.
В первые, самые тяжелые годы она работала на лошади с лассо, как самый
настоящий ковбой. Она охотилась, чтобы накормить семью, помогала натягивать
на ограду первую проволоку, привезенную на ранчо, и ворочать лебедку, когда
Па копал колодец.
Теперь она стала старой и уставшей. После длинных и бессонных ночей она
дрожала, но страха не было. Эм надеялась только на одно - когда в конце
концов они придут за ней, она проснется вовремя и успеет выстрелить.
Раньше ее ничто не пугало, но тогда рядом был Па, а теперь его не стало.
Мало-помалу ее усталые мускулы расслабились. За окном грохотал гром, и за
щелями ставней коротко блистала молния. Скоро надо опять проверять двор.
Скоро.
Ее глаза закрылись... только на минутку, сказала она себе, только на одну
короткую, благословенную минутку...


2

Мне не надо было напоминать, что пора искать место, где можно укрыться от
дождя и поесть чего-нибудь горячего и вкусного. Может, и выпить.
Длинноногий, костлявый чалый подо мной убегался и шел уже с трудом. Мы с ним
хорошо проехались. Кажется, на этот раз я сбежал от неприятностей, но делать
прогнозы поостерегусь, пока не увижу, какие карты сдала мне судьба.
Сверкнула молния, и в стороне в ее свете блеснули мокрые от дождя крыши.
Холодная капля скользнула с шеи на спину. Я выругался.
Я не имел понятия, чей на мне дождевик, но был рад, что захватил его с
собой, а не оставил вместе с владельцем. Во всяком случае, несколько дней он
будет лечить головную боль от моего удара, и ему лучше побыть в постели.
Впереди был городок, это точно. Или то, что в этих краях сходило за
городки.
Невдалеке стояло шесть-восемь домов, которые могли быть магазинами или
салунами, а также хибары, где жили люди. В одном из домов свет горел сразу в
четырех окнах, и над двумя из них висела вывеска `Отель`, поэтому я повернул
к конюшне.
Там никого не было, и я нашел свободное стойло, разнуздал лошадь, протер
ее сухим сеном и, забрав с собой винтовку и седельные сумки, пошел к
воротам. И вдруг из-за угла, стелясь по земле, вынеслась упряжка. Я в это
время собирался перейти Дорогу и едва успел отскочить, чтобы меня не
переехали.
Поравнявшись с отелем, ездок натянул вожжи, спрыгнул с повозки и оказался
худенькой девушкой в промокшем насквозь платье, которое прилипало к довольно
приличной фигурке. Она привязала лошадей и вошла в салун.
Когда я открыл дверь и тихо вошел, она стояла посреди комнаты, вся
вымокшая, в дорожной грязи, и была в центре внимания.
В салуне толпились человек пять-шесть. Большой белокурый мужчина в
красной рубашке с гадкой ухмылкой стоял у бара.
- Это та приблудшая, что взялась работать на Спада Тейвиса, - говорил он.
- Похоже, она сбежала и бросила беднягу Спада, а он ведь столько от нее
ждал.
- Я хотела бы поговорить с хозяином этого заведения, - сказала девушка. -
Пожалуйста, скажите, где он. Мне нужна работа.
- Недостаточно толста на мой вкус. - Говорящий был невысоким крепким
брюнетом. - Я люблю пышненьких, чтобы было за что подержаться. А эта слишком
костлявая.
Я тихонько прикрыл дверь и остановился. Сцена мне не очень нравилась, но
я не искал приключений. Трое из присутствующих старались не обращать
внимания, но видно было, что происходящее им не по нутру. Мне тоже.
Никто не говорит, что Логан Сакетт герой. Я всю жизнь мотался по диким
тропам и уводил то здесь, то там пару лошадей, да и скот тоже. Мне случалось
скакать вместе с жесткими ребятами, и время от времени по моим следам шли
люди с веревкой, но я никогда не беспокоил женщин.
- Эй ты, - сказал ей блондин, - иди-ка сюда.
- И не подумаю. - Она была испугана, но держалась молодцом. - Я честная
девушка, Лен Спайви, и ты это знаешь. Он рассмеялся, потом медленно
выпрямился:
- Ты идешь или мне к тебе подойти?
- Оставьте ее в покое, - сказал я.
На секунду все замерли. Можно было подумать, будто я разбил окно или
что-то в этом роде - так все вдруг остановились и повернулись ко мне.
Смотреть-то, правда, было особенно не на что. Я - крупный парень, вешу
фунтов 215 и большая часть их расположена на груди и плечах. У меня обвислые
усы и трехдневная щетина. Стригся не помню когда, в моей замызганной шляпе
дырка от пули, которую схлопотал не так уж давно. Дождевик расстегнут,
кожаные штаны намокли, а сапоги такие стоптанные, что большие калифорнийские
шпоры подволакиваются по полу.
- Что вы сказали? - блондин смотрел на меня так, словно не мог себе
поверить. Кажется, еще никто не мешал ему делать то, что он пожелает.
- Я сказал, оставьте ее в покое. Не видите, леди промокла, устала, и ей
нужна комната.
- Не лезьте не в свое дело, мистер. Если ей нужна комната, может занять
мою - вместе со мной. Я повернулся к ней:
- Не обращайте внимания на эти разговоры, мэм. Садитесь вон туда, а я
побеспокоюсь, чтобы вам принесли поесть и попить.
Блондину я не очень-то понравился.
- Незнакомец, - сказал он, - лучше поостерегитесь. Это чужой для вас
город. На вашем месте я бы оседлал то, на чем приехал, и смотался бы отсюда.
Мы, Сакетты с гор Клинч, не отличаемся вежливостью. По моему разумению,
если человек достаточно большой, чтобы открыть рот, он достаточно большой
для того, чтобы отвечать за последствия, а от разговоров я уже устал.
Подойдя к свободному столику, я выдвинул стул.
- Садитесь сюда, мэм. - Я подошел к бару и сказал человеку за стойкой: -
Приготовьте девушке тарелку горячего супа и кофе.
- Мистер, - он положил обе руки на стойку. Выражение лица у него было
таким же неприятным, как у остальных, - я не буду готовить этой...
Терпение - вещь не вечная. Я перегнулся, схватил бармена за грудки и
рванул его на стойку так, что он наполовину перелетел через нее.
Вместе с рубашкой мне в руку попало и горло, и я подержал и потряс его
как следует раз или два. Когда лицо у него стало синеть, отшвырнул его
обратно. Он грохнулся о стенку так, будто его лягнул мустанг. От удара
несколько бутылок упали и разбились.
- Приготовьте суп, - сказал я как бы между прочим, - и разговаривайте
прилично, когда находитесь в одной компании с леди.
Этот Лен Спайви, он так и стоял, вроде как удивленный. Я про него не
забыл и про других тоже. Жизнь меня научила особенно не полагаться на людей.
- Ты, кажется, не понял, - сказал блондин. - Я - Лен Спайви!
По-моему, в каждом захудалом коровьем городишке есть свой герой-бандит.
- Ничего, сынок, - сказал я, - если ты об этом забудешь, я обещаю никому
не говорить.
Больше всего на свете ему хотелось снять с меня шкуру, но почему-то он
вдруг разуверился в успехе. Легко изголяться, когда кругом местные, когда
знаешь, что можно с ними сделать и чего от них ожидать. Но когда в город
въезжает незнакомый человек, тут вроде случай другой.
- Лен Спайви, - сказал брюнет, - самый быстрый стрелок в наших краях.
- Края у вас не очень-то велики, - заметил я. Бармен принес суп и очень
осторожно поставил его на стол, затем на шаг отступил.
- Ешьте, - сказал я девушке, которая выглядела лет на шестнадцать, если
не меньше. - Я выпью кофе.
Завязался разговор, и, кажется, никто не обращал на нас внимания, но это
только на первый взгляд. Я и раньше бывал в чужих городах и знал, что будет
дальше. Рано или поздно одному из них придет в голову проверить меня на
прочность. Я их оглядел, и мне стало все равно, кто это будет: все они
выглядели как стадо никчемных телков.
- Тут есть приличное женское общество? - спросил я ее. - То есть женщины,
которые не боятся этого сброда?
- Здесь есть только Эм Тэлон. Она не боится никого и ничего.
- Доедайте, и я отвезу вас к ней.
- Мистер, вы не представляете, о чем вы говорите. Эта старуха вас
пристрелит, прежде чем вы откроете ворота. Она уже припечатала несколько
человек, вот! - Девушка пару раз черпнула ложкой, потом посмотрела на меня.
- Она ведь ранила Джейка Фланнера, хозяина салуна и гостиницы! Раздробила
ему оба колена!
- Кто-то назвал мое имя?
В боковой двери за баром, опираясь на костыли, стоял мужчина. Он был
огромных размеров, крупный, но не слишком толстый, с налитыми мускулами и
большими кистями рук.
Он обогнул бар, опираясь на один костыль чуть больше, чем на другой.
Симпатичный мужчина лет сорока или около того, он носил револьвер в кобуре
под сюртуком.
- Меня зовут Джейк Фланнер. По-моему, нам надо поговорить.
Наверное, никто не подозревал, что у него наплечная кобура. Они только
появились, да к тому же револьвер был маленьким, и на таком широкогрудом
мужчине, как Джейк Фланнер, его трудно заметить.
Калеки обычно не носят оружие. Мало кто нападает на калеку, и на Дальнем
Западе нет более верного способа обеспечить себе веревочный галстук, чем
напасть на калеку. Поэтому, если он увешан железками, значит, на то есть
причины.
Что-то насчет этих костылей не давало мне покоя, а также то, что он
опирался на один больше, чем на другой. Чтобы схватиться за оружие, ему надо
бросить один костыль.
- Можно присесть?
- Валяйте... только не попадите под пули, если кто-нибудь решит начать.
Мне не хочется убивать случайно.
- Вы здесь новый, - сказал он, опускаясь на стул. - Проездом?
- Скорее всего.
- Это необычно, когда проезжающий вступается за местную девушку. Очень
галантно... на самом деле очень галантно.
- Не знаю, как насчет галантности, - сказал я, - но леди дозволено
выбирать себе компанию, и с ней должны обращаться как с леди, если только
она не даст понять, что ей это не нравится.
- Конечно. Я уверен, что мальчики не имели в виду ничего неуважительного.
- Он внимательно посмотрел на меня. - По-моему, вы давно путешествуете, -
сказал он, - а судя по виду вашей лошади, вы путешествуете быстро.
- Когда я покидаю какое-либо место, я покидаю его навсегда.
- Конечно, - он помолчал, набивая трубку. - Мне может пригодиться хороший
человек. Человек, - добавил он, - который умеет обращаться с оружием. Я
подозреваю, что у вас были трудности.
- Все было. И я много чего повидал, если вы это имеете в виду. Объезжал
лошадей, пас скот и всякое такое. Свежевал бизонов, охотился и жил с
индейцами, так что на пилигрима я не похож.
- Вы тот, кто мне нужен.
- Может, да, а может, нет. Выводите свои уговоры, погоняйте их по
корралю, а там посмотрим, что у них за клеймо.
Во Фланнере мне мало что приглянулось, но когда человек в бегах и есть
куча мест, куда он не может вернуться, ему не до того, чтобы привередничать
насчет работы.
- Я слышал, эта молодая леди упомянула Эмили Тэлон. Она владеет ранчо
`Эмпти` и кое-что мне должна. Она подлая старуха, и ковбои у нее подлые,
поэтому я хочу, чтобы вы получили с нее долг.
- А чем плох Спайви? Он похож на человека, который надкусил маринованный
перец больным зубом. Ему в самый раз иметь дело со старухами.
Спайви грохнул бутылкой о стойку:
- Слушай, ты! - Он так разозлился, что от ярости брызгал слюной.
- Спайви, - сказал я, - тебе придется подождать. Сейчас у меня желание
выпить кофе, и я очень доволен тем, что сижу под крышей, а не под дождем. До
тебя дойдет очередь, но не раньше, чем я буду в настроении.
- Даю пятьдесят долларов, - добавил Фланнер, - и вам не придется стрелять
первым - только в ответ. Я даже вручу вам шерифскую звезду, так что все
будет официально.
- Сейчас мне нужно поспать, и я не собираюсь лезть обратно в седло, пока
не наступит утро. Далеко отсюда?
- Около семи миль. Большой старый дом. Самый большой и самый старый
здесь, - глаза Фланнера ничего не выражали. - Если согласитесь, получите
дармовые пятьдесят долларов, - он помолчал. - Кстати, как мне вас называть?
- Логан... Логан сойдет.
- Ладно, Логан, увидимся утром. Мальчики, - он с трудом поднялся на ноги,
- не трогайте мистера Логана. Мне надо поговорить с ним утром.
Джейк отошел, опираясь на костыли. Однако, несмотря на хромоту, двигался
очень легко. Калека он или нет, но был очень опасен, это я могу сказать
точно.
- Не смейте помогать им, - прошептала девушка. - Они хотят убить старую
женщину.
- А я думал, вы ее боитесь. Боитесь к ней ехать?
- Она стреляет. У нее есть `Шарпс` 50-го калибра, и она не промахивается.
Они хотят отнять у нее ранчо. Он и эти переселенцы. Пришли на все
готовенькое и хотят занять землю старой леди только потому, что она старая,
одинокая и у нее лучшая земля в округе.
- А сами вы отсюда?
- Не совсем. Мой отец был переселенцем. Па был честным человеком, но
ничего не добился. Похоже, что все, к чему он прикасался, тут же приходило в
негодность. А деньгами он совсем плохо распоряжался и к тому же никогда не
работал больше положенного.
В семье осталось двое. Па выбрал кусок земли в прериях и хотел ее
обрабатывать, но то, что он вспахивал, уносилось ветром, дождей не было, и
отец стал прикладываться к бутылке. Однажды ночью он возвращался домой и
упал с лошади, а утром у него началось воспаление легких.
Я нашла работу - убирала дома у Спада Тейвиса. Только оказалось, что Спад
искал себе не горничную для детей, а всего лишь женщину. Он стал приставать
ко мне - поэтому я села в повозку и приехала в город.
- Сколько вам лет?
- Шестнадцать. Мистер Логан, - сказала она тихо, чтобы ее слышал только
я, - пусть так говорить нехорошо, но, если папе и суждено было умереть, я
довольна, что это случилось именно тогда. Па хотел что-то продать Фланнеру.
- Это касалось `Эмпти`?
- Па знал, как туда попасть. Когда мы только-только поселились в этих
краях, отец нанял ковбоя, который раньше работал у Эмили Тэлон. Он испугался
и уехал отсюда, потому что его донимали люди Фланнера. Но прежде чем уехать,
он как-то вечером рассказал папе о дороге, по которой можно проехать в
`Эмпти` с другой стороны.
Это индейская тропа. Он наткнулся на нее, когда искал отбившихся от стада
бычков. Год назад по ней ездили раз или два - он нашел следы и догадался,
что это, наверное, сынок Тэлонов, тот самый, у которого репутация убийцы...
Майло.
- Майло Тэлон? Он родственник той старухи?
- Сын. Есть еще один сын, только он уехал за границу. Кажется, у них
родственники в Канаде или Франции. Тот ковбой оказался разговорчивым, к тому
же они с па знали друг друга по Западной Вирджинии.
- Ваш отец знал о тайной тропе на `Эмпти`? Он говорил что-нибудь
Фланнеру?
- По-моему, нет. Он считал, что нам надо двигаться дальше, и ему нужны
были деньги на дорогу. Он думал, что получит за это сто долларов и мы сможем
уехать в Калифорнию или Орегон, но папе никогда не везло. Лошадь сбросила
его, он заболел и умер.
- А куда подался тот ковбой? Она пожала плечами.
- Уехал. Месяцев шесть-восемь назад.
- Как тебя зовут, девочка?
- Меня зовут Пеннивелл Фармен.
- Пеннивелл, с деньгами у меня не густо. Я никуда не могу тебя отправить,
но попробуем добраться до ранчо этой Эм Тэлон. Ей может пригодиться девушка,
которая время от времени будет ей помогать.
- Мы туда не попадем. Она подстрелит вас, мистер. Эти люди хотят отобрать
у нее ранчо, поэтому она никого не подпускает к дому.
Я оглядел комнату, но, кажется, никто не обращал на нас внимания. Тем не
менее я чувствовал, что нас хотят подслушать и что о нас не забыли.
Пеннивелл принялась за суп, а я подумал о той переделке, в которую она
попала.
Сам-то я бродяга и здесь ничего не потерял. Я надеялся перезимовать в
Браунс Хоул. Мне надо избавиться от этой девушки, оставить ее в каком-нибудь
безопасном месте.
Я не собирался принимать предложение Фланнера. Просто тянул время, чтобы
избежать возможных осложнений, дать передохнуть себе и лошади. Похоже, наш
единственный шанс - это старая леди.
- Пеннивелл, что ты делала, когда тот ковбой разговаривал с твоим папой?
- Спала.
- Послушай, Пенни, я тебе помогу, но ты тоже должна мне помочь. Я не
хочу, чтобы меня убили, а ты можешь оказаться полезной для старой леди.
Вспомни, что говорил ковбой о тайной тропе.
Она внимательно и задумчиво посмотрела на меня:
- По-моему, вы хороший человек, мистер Логан, иначе бы я ничего не
сказала. Кажется, я смогу найти ту тропу.
Вдруг дверь на улицу распахнулась и в проеме остановился огромный
мужчина. Лен Спайви повернулся в его сторону и улыбнулся.
- Ищешь свою девицу, Спад? Вот она... с чужаком.
Когда вошел этот здоровяк, я понял, что начались неприятности. Он был
явно на взводе, и вид у него был такой, словно хотел сокрушить все на свете.
Он был огромным, он был промокшим, и он был сумасшедшим.
- Эй ты! Как ты посмела угнать моих лошадей? У меня есть желание посадить
тебя за это в тюрьму. А ну, поднимайся и иди в повозку. Я сейчас выпью, и мы
поедем домой. Тебя нужно хорошенько выпороть!
- Я от вас ушла! - твердо сказала Пеннивелл. - Я нанялась ухаживать за
вашими детьми, Спад Тейвис, и готовить для них и для вас, и больше ничего -
вы это знаете. Вы не имеете права меня преследовать!
- Клянусь господом Богом, я тебе покажу!
- Вы слышали, - мягко сказал я. - Леди от вас ушла. Вы ей не родственник,
и у вас нет никаких прав, поэтому оставьте ее.
Он потянулся к девушке, а я вроде как хлопнул его по руке. Спад не ожидал
удара и, чтобы не потерять равновесие, сделал шаг назад. Затем остановился,
лицо покраснело от гнева, и он повернулся ко мне. У него был огромный,
толстый, волосатый кулак, и он развернулся, чтобы ударить, но, когда он
ступил вперед, я сделал подсечку. Он пошатнулся и с грохотом упал на пол.
Поднялся он быстро. Вскочил и бросился на меня.
Я даже не приподнялся, только подцепил носком сапога ножку свободного
стула. Он кинулся ко мне, а я ногой швырнул под него стул. Споткнувшись,
Тейвис распластался на полу.
- В чем дело? - спросил я. - Вы вроде как нетвердо ходите.
Он встал помедленней, зажав в кулаке ножку от сломанного стула.
- Лучше прижмись к стене, - сказал я Пеннивелл, - сейчас дело пойдет не
так гладко.
На сей раз здоровяк был осторожней. Он медленно пошел на меня, сжимая в
правой руке дубинку. Поднял ее на высоту плеча и приготовился бить. Но
теперь я был на ногах. Он не знал, как дерутся на палках, и хотел разом
проломить мне череп. Блокируя его удар левым предплечьем, правой я скользнул
в захват к левому запястью. Он был мой, однако жалости я не чувствовал. Я
усилил нажим, кулак его разжался, ножка от стула упала, а он закричал.
Спад стал опрокидываться, я освободил его руку, и он упал. Я чуть не
сломал ему руку. Но этого было мало, и он поднялся, опять замахнулся
поврежденной рукой. Мне вдруг все надоело. Я ударил его левой на четыре
дюйма выше пряжки, затем заехал в ухо правой. Он снова упал, ловя ртом
воздух.
- Не умеешь драться - не берись. Можно сказать, что тебе повезло. Я не
переломил твою дурацкую шею.
Взяв Пеннивелл под локоть, я направился к выходу.
- Я отведу девочку в приличный дом. Но обязательно вернусь.
Спад Тейвис медленно приподнимался.
- Тейвис, - сказал я, - Пеннивелл говорит, что у вас есть дети. Советую
вам ехать домой и присматривать за ними. Если же вы опять побеспокоите эту
молодую леди, ответите передо мной. В следующий раз я не собираюсь играть в
игрушки.
На улице дождь с ветром хлестали в лицо, полосуя струями воды деревянные
тротуары и фасады зданий. Мы добежали до конюшни, где я оставил Пеннивелл
под навесом, а сам с револьвером в руке вошел внутрь.
В конюшне никого не оказалось. Я оседлал лошадь, которая сразу грустно
поникла головой, посадил девушку, и мы тронулись в путь. На окраине городка
заметил, что кто-то стоит на тротуаре и смотрит нам вслед. Затем свернули с
поля на узкую тропинку, ведущую в горы.
Тропа, скользкая от дождя и стекающей воды, начиналась у разбитой молнией
сосны и змеилась круто вверх между скалами. Поднявшись футов на пятьсот, мы
подъехали к огромному камню, нависающему над тем, что называлось тропой. На
первые полторы мили у нас ушло почти два часа, но потом дорога выровнялась и
шла по лесу в паре тысяч футов над прериями.
Мокрые ветви цеплялись за одежду, а за ворот стекали холодные капли.
Несколько раз лошадь споткнулась на мокрой земле. Лошадь у меня сильнее
многих, но она несла двойной груз. Через некоторое время я спешился и повел
ее на поводу.
Логан Сакетт, сказал я себе, у тебя уникальная способность попадать во
всякие неприятные переделки.
Вот, пожалуйста, иду по собственной воле к тому, что может кончиться
пулей в моей дубовой башке, и все из-за какой-то никчемной бродяжьей дочки.
Дом, когда я его увидел, показался мне довольно большим. В таких домах,
говорят, водится нечистая сила. Он стоял на вершине холма, свысока озирая
округу.
За ним было длинное сооружение, скорее всего барак для ковбоев. Там же
находились пара амбаров, сараюшки и несколько корралей. В яме с водой
отражался огонек. Это, должно быть, приличное хозяйство, когда все в сборе и
работают как надо.
Мы спустились по пологому холму за домом, и, вспоминая эту дорогу, я
понял, почему никто не пробовал здесь пройти. Она шла по краю утесов и скал
высотой двести-триста футов, по которым почти невозможно проехать верхом.
Я завел лошадь в сарай и расседлал ее. Сарай стоял пустой, пахло пылью и
запустением. Мы осторожно прошли к бараку, я открыл дверь, вошел и зажег
спичку. Он тоже был пуст. Ни одеял, ничего. Несколько старых, потрепанных,
заскорузлых башмаков, ремни упряжи, куски веревок, пыльный пиджак на гвозде.
Мы прошли через двор и медленно поднялись по заднему крыльцу. Дверь сама
открылась.
Везде было темно и тихо. Стоял затхлый запах давно закрытого помещения.
Сверкнула молния, осветив кухонный чулан. Мы на цыпочках прошли мимо и
приоткрыли дверь в кухню.
В печке горел огонь, пахло теплом и кофе.
Пол поскрипывал. Когда я дотронулся до двери, то почувствовал, как по
спине бегут мурашки.
По всем правилам нам в лицо должно было уткнуться дуло ружья, но мы не
услышали ни звука. Может, старая леди умерла?
Я осторожно открыл дверь. За ней была просторная темная комната. Свет
молнии блеснул сквозь ставни и в маленьком окошечке над дверью. И при этой
вспышке я обнаружил, что смотрю в черное дуло большого револьвера, который
держала старая леди.
Вспышка, затем темнота. Все. Голос был твердым:
- Может, я и старая, но слух у меня как у кошки. Если вы шевельнетесь,
буду стрелять, и точно говорю, мистер, что попадаю в любую цель.
- Знаю, мэм. Со мной леди, мэм.
- Хорошо. Справа от двери лампа. Там должно остаться немного керосину.
Снимите колпак и зажгите спичку, но только очень-очень осторожно.
- Мы не враги, мэм. Мы совсем недавно повздорили с некоторыми ребятами из
города.
Я осторожно приподнял плафон, зажег спичку и коснулся ею фитиля. Затем
опустил плафон на место, и комната озарилась мягким светом.
- Лучше отойдите от лампы, - спокойно сказала старуха. - Эти бездельники
уже расстреляли мне две или три штуки.
- Да, мэм. Меня зовут Логан Сакетт. А эту девушку - Пеннивелл Фармен.
- Не родственница ли Дика Фармена?
- Он мой отец.
- Не знаю, как насчет отца, но ковбоем он был никчемным. Никогда не
отрабатывал деньги, которые ему платили.
- Похоже на него, - мягко сказала Пеннивелл.
Рука, державшая револьвер, ни разу не дрогнула. Это был один из тех
старых кольтов, который пробивает в человеке дырку величиной с кулак. Мой,
например.
- Что вы здесь делаете? - спросила старуха.
- Мэм, эта молодая леди взялась готовить для детей Тейвиса. Спад Тейвис
стал к ней приставать, поэтому она сбежала и приехала в город. Она зашла в
`Бон Тон` спросить у босса, нет ли у него работы, а некоторые из той банды -
Лен Спайви, к примеру, - они с ней плохо разговаривали. Ей нужна женщина,
чтобы научить тому, что ей нужно знать. Ей шестнадцать, и она хорошая
девушка.
- Вы меня за дуру принимаете? Конечно, она хорошая девушка. Я это вижу.
Но хочу знать, что вы за человек. Вы с ней вместе?
- Нет, мэм. Я плохой. Плохой и злой, как скунс, только я не думал быть с
ней вместе, лишь хотел помочь. И привез ее сюда. Я собираюсь ехать дальше,
как только отдохнет лошадь.
- Ехать дальше? - Ее голос окреп. - Куда?
- Я точно не знаю. Дальше. Просто дальше. Я работал во многих местах.
Майло Тэлон ваш сын, мэм? В комнате вдруг стало тихо.
- Что вы знаете про Майло Тэлона?
- Мы встречались в Чихуахуа, давно уже, но я понял так, что все его
родители умерли.
- Вы ошибаетесь, я его мать. Где сейчас Майло?
- Скитается, наверное. Мы одно время вместе бродяжничали и попали в
перестрелку возле Ларидо.
- Майло всегда хорошо стрелял. И быстро.
- Да, мэм, иначе меня бы не было в живых. Он прежде меня увидел, что к
нам подбираются, и начал стрелять. Да, Майло Тэлон может стрелять. Но он
сказал, что его брат стреляет еще лучше.
- Барнабас? Может быть, по мишени или из винтовки, но в стрельбе
навскидку и во всяких потасовках ему далеко до Майло.
В комнате воцарилось молчание.
- Мэм, там у вас стоит кофе. Нельзя ли нам по чашечке? Эм встала, вложив
револьвер в потертую кобуру на бедре.
- И о чем я только думаю? У меня так давно не было гостей, что я забыла,
как принимать. Конечно, мы попьем кофе. - Она направилась к двери, но
остановилась: - Молодой человек, я могу попросить вас выглянуть наружу? Если
вы увидите, что кто-то подбирается, стреляйте в него... или в нее.
Уверенно, по-хозяйски зажгла на кухне вторую лампу, затем принесла из
передней еще одну.
- Никто не идет, мэм. Похоже, они спрятались от дождя.
- Дураки! Могли бы застать меня врасплох. Я уснула. Услышала, как
скрипнула половица, когда вы уже вошли на кухню. Они все ленивые. Бандиты
совсем не те, что были раньше. Было время, когда нанимали бойцов, но те, что
у Фланнера, - это жалкое зрелище.
Она повернулась - высокая старуха в вылинявшем сером платье и поношенном
коричневом свитере, оглядела меня с головы до ног и фыркнула:
- Мне бы следовало догадаться. Клинч Маунтин, верно?
- Что такое? - вздрогнул я.
- Я говорю, что вы из Сакеттов с Клинч Маунтин, так ведь? Это на тебе
прямо написано, мальчик. Ты, наверное, один из бестолковых сыновей Тарбила
Сакетта?
- Внук, мэм.
- Я так и думала. Я знала всех твоих родственников, всех до единого.
Никчемушные они все, но задиристые и гонят самогон.
- Вы из Теннесси, мэм?
- Из Теннесси? Можешь быть уверен, что я из Теннесси! Я сама из Сакеттов

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 116001
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 0


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``