ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

АЛЕКСЕЙ НАГЕЛЬ

САМУРАИДА

Каждая игрушка имеет право быть сломанной.
Антонио Поркья

Прошло пять лет, и в наше королевство
Приехал самурай, как туча грозный.
Его доспехи золотом сверкали,
А взгляд блуждал от скуки пресыщенья.
Несли его в парчовом балдахине
Четыре подневольных человека.
А свита словно ртуть вползала тихо
И застывала по краям фонтана.

-Подумать только - важная персона!
Меня здесь нет - уехал на охоту,-
Вскричал в сердцах наш господин-король
И на коня вскочил, чтоб ехать в горы.
Но все же, по традиции, назначил
Меня проводником для гостя.
-Ты покажи ему обычность нашу,
А если он еще о чем-то спросит...
-Я низко поклонюсь, как подобает
И сразу отведу, куда он скажет...

И вот уж третий час хожу я с гостем,
Он наслаждается покоем за покоем -
Так пышно все украшено в дворце,
Что птицы молкнут в том великолепьи.
Но гость меня спросил вдруг о покое,
Да, сам спросил, без помощи араба,
О том покое, что хотят все видеть,
Но, словно это тайна, тихо шепчут.

-Мой друг! -К нему я живо обернулся-
Ты не покажешь ли мне это чудо,
Что все зовут у вас Священной Залой?
О том давно слагали мне легенды
И нищий странник, и купец богатый.
От них я знаю, что в Священной Зале
Раскроются глаза у тех, кто видит,
А уши тех, кто слышит солнца шепот,
Наполнятся великим гулом жизни,
Который их отправит в дальний путь.

Да, он был прав. Таинственная Зала
На протяженьи трех тысячелетий
Хранилась возле замка, в дивном парке.
Недалеко, лишь надо сад пройти
И медленно вступить в ворота,
Для красоты окованные ветром.
Здесь стражи нет. Зачем? Входи, кто хочет.
Но странно все же - редко кто входил.

А те, кто так стремился в нашу Залу,
Меня просили, чтоб туда проникнуть.
Нет, с ними я не спорил - бесполезно.
Ведь, если человек решил увидеть -
Он все равно добьется своего,
Пусть даже это будет темной ночью,
Когда нещадно кровь чужая льется
Под пляску факелов и песни сабель.

Сейчас пойдем, пока светла природа,
И мир наполнен чудным ожиданьем.
Пока спокойствие и величавость парка
Ведут неспешно к цели многолетней.
Остались позади, как истуканы,
Носильщики, не знающие слова,
И переводчик, знавший слишком много.
К чему они теперь нам, если время
Увидеть Залу, где душа и тело
К священному навечно прикоснутся.

Распахнуты огромные ворота -
Нас ждали. Очевидно, все готово.
И тут же нам навстречу появились
Два очень живописных провожатых:
Один из них - веселый шут-разбойник
В большой цветастой шапке с бубенцами,
Другой - как смерть торжественный дворецкий,
Со взглядом устремленным в подсознанье.

Привычен путь, привычно построенье.
Дворецкий в черном фраке стал в начале,
За ним, как жизнь крикливо извиваясь,
Вскочил с трубой помятой пересмешник.
А дальше я. Спокойно заявляю,
Что должен гость последовать примеру,
И самурай, отбросив свою гордость,
Становится последним. Я скучаю.

Пора идти. И сделав лишь три шага,
Мы вышли в зал, невиданный доселе:
Он так велик, что кажется невольно -
Весь наш дворец войдет под эти своды.
Нет, здесь не видно пышных украшений -
Похоже, в камне скромность воплотилась.
А время-разрушитель постаралось
Осыпать стены паутиной трещин.
Но пол незыблем и отполирован
Невидимым слугой и мною.

Да, зал огромен. Где его пределы?
Там, где-то впереди. Темно и тихо.
Мы медленно бредем по вечным плитам,
Молчим - убогость слов мешает думать.
И лишь один вопрос меня терзает -
Когда проснется пониманье гостя?
И сможет ли он догадаться скоро,
Что далеко пока до нашей цели?

Еще немного, вот и озаренье!
Я обернулся - самурай смеется.
Конечно, разве может эта зала
Сравниться с той, что мы зовем Священной.
Хотя, признаться надо - много мудрых
Нас покидали, не узнав всей правды.
И свято верили, что прикоснулись к тайне,
И разносили весть об этом миру.

Стремительнее горного потока
Летело время - вечность иль мгновенье?
И вдруг забрезжил свет еще неясный,
Окреп, наполнив залу постепенно.
Мы приближались, и настолько быстро,
Что появился край моей Вселенной.
Загадочная дверца перед нами -
Простое дерево, кольцо, тугие петли.
Не понимаю - где в ней скрыта тайна?
Но гостю видится во всем загадка.

Путь завершен, и мы остановились.
Поводыри теперь нам не нужны -
Они отходят в сторону, садятся
За стол, накрытый, как на семерых.
Им пировать, а нам стоять у входа -
Таков обычай, я к нему привык.
Проходит час, а может быть столетье -
Я не устал, но гость нетерпелив.

Он теребит меня своим вопросом:
`Чего нам ждать, ведь мы уже так близко?`
`Не беспокойтесь, - говорю я тихо
И головой киваю в неизвестность, -
Нам надо разрешенье получить
От тех, кто обитает в этой Зале
И тех, кто нас к Священному приводит.
Терпение храните. Время - мусор`.

Песок минут мне сыплется в ладони,
Роняю щедро и ничуть не жаль.
Шут и дворецкий быстро поедают
Свои запасы, словно голодали,
По меньшей мере, лет пятнадцать-двадцать.
Но это ведь не правда, точно помню -
И в прошлый раз, и в позапрошлый, дальше -
Поводыри с подобным рвеньем, жадно
Вершили пир свой бесконечно-скорый,
А я стоял все так же - перед гостем.

Мы ждем ответа. Самурай задумчив,
Недвижно смотрит сквозь меня на дверцу.
Спина давно горит от тяжких взоров,
Но я пока не чую жажды смерти.
Когда же он решится? Неужели,
Он отличается от всех пришельцев?
О, нет! И слава Богу! Что ж, пора нам
Повеселиться и опередить событья!

Назад я обернулся и промолвил:
`Здесь долго ждать и, если вы не против,
То предложить могу вам развлеченье,
Которое развеет вашу скуку`.
И с этими словами вынул саблю,
Два взмаха, чтобы показать туземцу-
Сестрою смерти я, увы, владею.
Затем, еще почтительней добавил:

-Надеюсь, вам доставит наслажденье
Игра, которую все любят страстно,
Хоть победителей в ней не бывает,-
И стал я так серьезен, что улыбку
Из гостя выжал, но невозмутимо
Застыл, клинок потрепанный сжимая.
-Ну, что же, поединок - лучший отдых
Для черных мыслей, помутивших разум,-
Достал он тоже меч свой самурайский
И память боя освежил разминкой.

А завершив предвестие убийства,
Он, словно что-то вспомнил, усмехнулся:
-Но должен я предупредить заранье -
В стране восточной, там где солнце всходит,
Меня считали воином отменным
И редко оставался жив соперник,
Который в этом долго сомневался.
Тебе ж, юнец отважный, дам я фору.

Он тайное оружие откинул.
Оружие, что глазу незаметно,
Но может быть использовано подло
В пылу сражения своим владельцем.
Теперь я с самураем, как на равных.
И знаю - нож, упрятанный в одежде,
Острейшим жалом не проткнет мне спину,
Когда победу одержу над гостем.

Все было, как и прежде - очень быстро.
Два-три удара, выпад и увертка.
Тут меч его стремительно рванулся
В мое лицо. Я бешенным приемом
Привычно встретил сталь и, словно цепью,
Я обернул вокруг клинок послушный,-
Невидимой воронкой вынул разом
Оружье гостя из его ладоней.
Затем отбросил меч с такою силой,
Что в воздухе он пел безумно долго.

Никто не мог противиться потоку,
Который создавал я мимоходом,
Используя обшарпанную саблю
И небольшой запас воображенья.
Никто. И даже парень тот...Геракл.
Обиделся, наверное, и вышел
Не говоря ни слова от смущенья.
С тех пор он здесь уже не появлялся...

Меч улетел на девять сотен футов
И зазвенел на гладких плитах пола.
Шут и дворецкий мигом оторвались
От трапезы уныло-бесконечной
И крикнули, победу одобряя,
Потом в обжорство снова погрузились.
Гость успокоен - в щелках глаз пропала
Привычка продвижения сквозь трупы.

И снова тягость мыслей ожиданья.
Сейчас заря иль, может, ночь в разгаре?
Который день, неделя, год, столетье?
Не помню, знать не знаю, безразлично.
Стоим у входа, время забывая -
Прозренье самурая затерялось
И не идет к хозяину упорно.
Глотатели, которых ждем мы ( как бы ),
Уже обеспокоены, я вижу.
Действительно, все слишком затянулось.

Нам разрешенья не дают. Досадно.
Ну, сколько можно?! Гость какой-то странный!
Где мудрость потерял он - непонятно,
Но ведаю, где обронил он смелость.
Тяжелый случай и... Неужто, Боже!
Огонь небесный вдруг наполнил тело,-
Я знаю, что свершилось озаренье,
И долг мой отдан для спасенья духа.

Смотрю на самурая - повзрослел он,
И как-то сразу постарел, похоже.
Гость улыбнулся, взял свои железки
И, шаркая ногами, удалился.
Ни слова не сказал - я ж догадался,
Что и в него Священной Залы мысли
Проникли, и тогда он правду понял,
Святую правду - Зал никто не видел.

И ни один, стоявший перед дверью,
Не получил входного разрешенья,
Хотя - закон природы - всякий странник
Упорно лгал о достиженьи цели
И не боялся стрел опроверженья,
Ведь истина была лишь мне известна
И тем двоим. А разве кто признает,
Что недостоин оказался? Нет, конечно.
Вот и летит молвы бессмертный ветер,
Пыль святости по свету раздувая.

А я достал бумагу и чернила,
Перо потолще, чтоб сломать не сразу.
Потом направился к заветной дверце,
Рука кольцо привычно ухватила
И дверь Священной Залы отворилась
Легко, свободно, совершенно тихо.
Вошел туда, ни капли не смущаясь,
Спокойствие, как прежде сохраняя.

И оказался в комнате пустынной
С окном, распахнутым на сад и небо.
В углу - кровать, а рядом, ближе к свету -
Огромный стол, заваленный листами,
И кресло. Здесь живу я, отдыхаю,
Пишу стихи и ожидаю гостя.
Здесь все мое - и комната, и небо.
И разрешенья ждали моего же.
Но снова нет его. Перо макаю
И вывожу привычно на бумаге:
`Прошло пять лет, и в наше королевство...`

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 115722
Опублик.: 15.01.02
Число обращений: 0