ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Владимир КЛИМЕНКО КОТЕЛ КОЛДУНА `В районе озера Тургай в Горном Алтае упал крупный метеорит...` `Вполне возможно, что военные провели испытание нового оружия в труднодоступной части Горного Алтая...` `Русские не выполняют договор о полном прекращении ядерных испытаний...` `Мощный всплеск аномальных явлений в окрестностях озера Тургай позволяет предположить, что здесь имело место посещение Земли НЛО...` `...обнаружено тело эколога из Новосибирска П.Балашова. Молодой ученый погиб при невыясненных обстоятельствах...` `Высказано мнение, что П.Балашов подвергся `болезни Жарова`...` `Следует рассказать о необычной болезни, которая время от времени случалась с рабочими Семипалатинского полигона. Между собой ее называли там `рассыпание, или болезнь Жарова`. Этот доктор натолкнулся на загадочный эффект... `рассыпавшийся` человек словно бы выпадал из жизни на несколько суток - не дышал, не двигался, а потом вдруг вскакивал как ни в чем не бывало` `Создана правительственная комиссия по исследованию загадочной аномалии...` Из газетных сообщений
Часовой с красными погонами внутренних войск на выгоревшей гимнастерке даже не потребовал пропуск. - Не подходить! - крикнул он еще издали и деловито поправил ремень тяжелого `калашникова`. Павел растерянно остановился. Упакованная в брезентовый чехол байдарка больно оттягивала плечо. Его нерешительность придала уверенности часовому. - Иди отсюда! - совсем по-мальчишески добавил он и мотнул головой в сторону автобусной остановки. - Стрелять буду! - Да у тебя и патронов, наверное, нет, - пробормотал Павел, но дальше все же не пошел. Солнце на западе уже цеплялось за верхушку дальней горы. Длинная тень Павла, неестественно вытянутая и худая, упиралась прямо в пыльные сапоги часового, но не дотягивалась до колючей проволоки, на которой висела хорошо заметная табличка: `Проход воспрещен. Опасная зона`. - Чего остановился? - снова крикнул солдат и повертел тощей шеей, даже не задевавшей за края воротничка. - Иди, иди, турист! Часовому было смертельно скучно и жарко. Павел посмотрел на его простодушное деревенское лицо с капельками пота над верхней губой и ослабил шнуровку байдарочного чехла. Прямо под шнуровкой должен лежать литровый термос с водой. Воду он предусмотрительно набрал еще в поселке, пока дожидался попутки. - Пить хочешь? - примирительно спросил он и набулькал в крышку термоса с полстакана не успевшей за два часа нагреться колодезной воды. - Иди отсюда, - уже не приказал, а попросил часовой. В его глазах отчетливо читалось: `Пропадите вы все пропадом`. Дорога, ведущая к воротам турбазы, была пуста, но за колючей проволокой и отступающим за ней метров на пять забором слышались отрывистые слова команд и тарахтенье мотора. - Сейчас вызову наряд, арестуют! Солдат снова поправил автомат, как бы показывая этим жестом, что он при исполнении и праздных разговоров не потерпит. Павел со вкусом, не торопясь, выпил воду, а оставшиеся капли стряхнул под ноги. Вода тут же скаталась в мелкие пыльные шарики. И дорога, и турбаза были знакомы до мелочей. Четыре года назад Павел прожил здесь целый месяц. Забор и тогда стоял на том же месте, но лишь чисто символически указывал на границы базы: ворота всегда распахнуты настежь, и на огражденную территорию не забредал только ленивый. Местные жители из соседней деревни ходили в туристический магазинчик, как в свой, а вечером молодежь со всей округи тянулась на танцы. Дощатый помост танцплощадки на невысоком обрывистом берегу озера Тургай, казалось, нависал над самой водой, и ночью в спокойной темной глубине отражались разноцветные огоньки праздничных гирлянд, глухо ухала бас-гитара, и далеко-далеко разносился тоскующий вопль солиста: `Бессаме, бессаме мучо...`. За поворотом дороги пронзительно взвыла милицейская сирена, мгновенно вернув к реальности. Павел торопливо спрятал термос и затянул шнуровку. Выпрямляясь, он стукнулся о дюралевые лопасти весел, торчащие из чехла, как чутко настороженные уши, и, потирая ушибленное место, увидел, как прямо на него, сверкая проблесковым маячком, несется милицейская `Волга`, а следом за ней едут еще две машины. Не дожидаясь лишних неприятностей, Павел поволок байдарку к обочине. `Волги` - милицейская белая с синей полосой и две черные - затормозили метрах в семи от часового, на том самом месте, где только что стоял Павел. Следовало ожидать, что часовой отдаст честь и откроет проход в `колючке`, но этого не произошло. Машины постояли, словно совещаясь, и наконец дверка второй черной `Волги` отворилась и из нее вышел генерал-майор вместе с двумя полковниками. Павел заметил, как подтянулся часовой и нервно поправил пилотку, но остался стоять на посту. `Неужели не пропустит? - отчаянно-весело подумал Павел и покосился на самую дальнюю машину, из нее на дорогу как раз стали выходить мужчины в штатском самого начальственного вида. `Из краевого совета, что ли? Вон какое солидное сопровождение. Хотя еще неизвестно, кто кого сопровождает.` Лицо начальника, вышедшего последним, показалось Павлу неожиданно знакомым. `Господи, да это же Николай Ильич Бойко из `Центрохранприроды`! - вдруг вспомнил он, глядя на то, как высокий осанистый мужчина в темно-синем костюме с ярким заграничным галстуком раскуривает `Мальборо`. - Вот так встреча!`. Уже не обращая больше внимания на военных, не спеша направившихся к часовому, Павел шагнул с обочины обратно на дорогу и, преодолевая смущение, крикнул: - Николай Ильич! Мужчина обернулся и недоумевающе посмотрел на Павла. - Николай Ильич! Это я, Балашов. Из Новосибирского управления Госкомприроды. Помните, доклад делал по строительству электродного завода на объединенном совещании. Потом тезисы вам присылал в Москву. Помните? Ожидая ответа, Павел придал своему подвижному лицу выражение наивного удивления и восторга по поводу случайной встречи. В общем-то, он валял дурака, поскольку ничего подобного не испытывал, но желание соблюсти субординацию и тем самым достичь определенной выгоды заставило его глядеть на начальника бесхитростно и с вниманием. - А, Балашов, - не то действительно вспомнил, не то умело притворился Николай Ильич, глядя на Павла безо всякого интереса. - А ты что здесь делаешь, в командировку приехал? - Да нет, в отпуск. Хотел по Тургаю пройти на байдарке. До нас слухи дошли о здешних аномалиях, но точно никто ничего не знает. Вот я и решил отдохнуть и заодно посмотреть, что и как. С пропуском не поможете? Я ведь не знал, что здесь такие строгости. Обычно верно взятый тон и кажущаяся откровенность приносили свои плоды. В своем отделе Павел считался мастером по установлению дипломатических контактов. Помогала ему в этом и подходящая внешность: высокий блондин спортивного телосложения с открытым взглядом серо-голубых глаз, явно не рубаха-парень, но и не занудливый интеллектуал. По определению непристроенных девиц - завидный и никем пока не прибранный жених, по мнению начальства - дельный специалист. Но сейчас никакой из этих плюсов не произвел на Николая Ильича ни малейшего впечатления. Бойко, казалось, только теперь заметил полевой геологический костюм Павла и разобранную байдарку. Раздраженно щурясь, дым от сигареты попал в глаза, он неспешно отошел от своих спутников и, немного приблизившись к Павлу, вполголоса сказал: - Вот что, Балашов. Тебя сюда не вызывали. Вообще не понимаю, как ты добрался до озера, всех туристов тормозят еще в Бийске. Мой тебе совет, немедленно уезжай, если не хочешь неприятностей. На обратном пути заеду в Новосибирск, там, возможно, поговорим. И все! Чтоб духу твоего на Тургае не было! Павел немного опешил от такого нарочито хамоватого тона. Близко Бойко он никогда не знал, но и двух встреч на крупных совещаниях было достаточно, чтобы уяснить, Николай Ильич - человек деликатный, интеллигентный, безо всех этих барских замашек, что так часто встречаются у большей части столичной номенклатуры. От растерянности Павел промолчал и лишь заметил, как из распахнувшихся за колючей проволокой ворот к машинам вышел офицер. Захлопали закрывающиеся дверцы `Волг`, и маленький кортеж устремился в образовавшийся проезд, где сразу за дощатым забором глухо урчал армейский БТР, а чуть дальше виднелся боевой вертолет цвета хаки с неподвижно поникшими лопастями. Колдун сидел неподвижно, положив на кедровую плаху стола сомкнутые кисти рук с узловатыми суставами пальцев, и только изредка взглядывал на окно. Вместе с движением сонных век рывком отлетала от узкой рамы цветастая ситцевая занавеска, на миг приоткрывая пустую поляну и начинающийся сразу за ней густой хвойный лес. Казалось, Колдун кого-то ждет, но, когда послышалось хриплое рычание пса, а следом за этим уверенный стук копыт по земле, обернулся не к окну, а к двери, и занавеска, не шелохнувшись, осталась висеть на месте. Через минуту копыта застучали около самого крыльца, как будто всадник пытался верхом въехать в дом, и рычание сидящего на цепи пса перешло в рев. Лицо Колдуна недовольно сморщилось. Он тяжело встал из-за стола, ухватив одной рукой прислоненный к лавке посох. Лишь только посох грохнул о некрашеные половицы, рычание пса смолкло и тут же распахнулась дверь избы, пропуская в комнату гостя. Для того, чтобы не удариться о косяк, Китоврасу пришлось низко наклонить свою большую голову, но его плечи все равно задели притолоку, а колени подогнулись. В избе сразу стало мало места, остро запахло лошадиным потом. - Ждешь? - не то одобрительно, не то осуждающе громко спросил Китоврас вместо приветствия и протопал прямо к столу, выбивая копытами мелкую дробь. Мощный круп полуконя-получеловека покрывала короткая золотистая шерсть. Широкая грудь животного странно переходила в совершенно безволосый атлетический торс, который венчала крупная голова с огненно-рыжей шевелюрой. Голубые глаза Китовраса смотрели спокойно и дружелюбно, подолгу останавливаясь на предметах, которые, очевидно, были ему хорошо знакомы, так как он, не колеблясь, отставил на столе крынку с молоком и взялся за большой жбан с квасом. - Ну и чего ждать? - снова спросил Китоврас, наливая в берестяную кружку квас. - Все равно раньше завтрашнего дня не придет. Он сделал долгий глоток и тут же негодующе фыркнул. - Квас прокис! - возмущенно загремел Китоврас и с отвращением брякнул кружку на стол. - Где домовой? Это что же он себе позволяет! - Загулял домовой, будто не знаешь, - заговорил наконец Колдун. Его низкий сильный голос совсем не подходил облику белобородого старца с изрезанными морщинами лицом. - Третий день домовые гуляют да песни поют. Вот слышишь, опять... Колдун вновь взглянул на окно и занавеска с коротким хлопком взвилась вверх. - Домой не дозовешься. Можно подумать, у него работы здесь нет. Понаехали отовсюду, у них там вроде съезда. Богорты, брауни, кобольды. А тон задают Клуракан да Линчетто. Все спорят, что лучше - эль или вино. Остальных пробовать заставляют. И наш туда же. Совсем от рук отбился. Порыв ветра из чащи донес нестройный хор голосов. Домовые орали вразброд, но с чувством. - Не вовремя они праздник затеяли, - Китоврас повернулся к Колдуну и тут же задел печь. На шерсти осталось белое пятно, и Китоврас привычно стряхнул известку, похлопав себя рукой по крупу. - Тесно, - словно оправдываясь, произнес он. - Не вовремя, совсем не вовремя. Коридоры открыты, кого сейчас на озере только нет, а домовые встречу отмечают. Не нравится мне все это. Сейчас хотел пройти к Алабелле, спросить, когда начнется Путешествие. Но дошел только до ближнего мыса, там сейчас дакини. - Дакини не тебя, Ученика стерегут. - Колдун подошел к двери и распахнул ее настежь. Послышалось тихое поскуливание пса. - Надо бы тебе с собой Гарма взять, да вы с ним не ладите. Услышав, что говорят про него, пес, натянув невидимую цепь, подошел как можно ближе к крыльцу и подсунул чудовищную, почти медвежью голову Колдуну под ладонь. - Да я бы прошел к Алабелле, будь у меня оружие. У дакинь и чары, и магия, а у меня только вот... - Китоврас с деланным сожалением посмотрел на свои мощные руки. - Мне бы хоть лучемет, что ли. - А еще лучше гравитационную пушку: один удар, и прощай последний инкубатор. - Это точно. Но встречать Ученика все же придется. Такой суеты в Инкубаторе я что-то не припомню. Все один к одному. Хранитель старый, - Китоврас посмотрел на Колдуна. - Дракон - молодой. Все коридоры - настежь. Кого сюда не поналезло. - Вуйвр молодой, да. - Колдун согласно кивнул. - Это будет его первое Путешествие. Но мы-то здесь тогда зачем. Ничего, справимся. Китоврас хотел что-то ответить, но в этот момент с дальнего края поляны послышался пьяненький тенорок. Домовой не вышел, а как-то странно боком вывалился из чащи и, притопывая лапотком о траву, засеменил к избе, широко расставив руки.
Таракан дрова рубил, Комар по воду ходил, В грязи ноги увязил. Он не вытащил, Глаза вытаращил. Колдун грозно стукнул посохом по крыльцу, но на домового это не произвело никакого впечатления. - Вот я и говорю, - как будто продолжая начатый разговор, обратился он к Китоврасу и нетвердо оперся о вздыбленную холку пса, для чего ему не пришлось даже нагибаться. - Что лучше: эль или вино? Что то, что другое - кислятина. Потому и получается, что лучше нашей медовухи ничего нет. - Спать! - страшно взревел Колдун и попытался ухватить домового за ворот рубашки. - Я тебе покажу медовуху! Домовой ловко увернулся от руки Колдуна и прошелся по поляне вприсядку. Трай-рай, рюм-рюм, трай-рай, рюм-рюм, Раз-таки, раз-таки, раз! Китоврас с сожалением посмотрел на домового и уже хотел вмешаться, чтобы прекратить это безобразие, но тут над лесом раздался стрекот вертолета, и все разом замолчали, вглядываясь в круг безоблачного неба над поляной. Прожектор на вышке включился позднее, уже когда Павел миновал турбазу, держась противоположного берега. Случись это на двадцать минут раньше, и тогда, возможно, путешествие закончилось бы тут же, у самого истока Кии - единственной реки, вытекающей из озера. На мосту, соединяющем берега Кии, тоже расположились воинские посты, и пока Павел собирал байдарку, стараясь не звякать дюралевыми трубками, а потом боролся с бурным течением, норовящим утащить его из озера, он больше всего боялся, как бы часовые чего не заметили и не подняли тревогу. Но обошлось. Байдарка бесшумно рассекала темную воду: Павел как можно аккуратнее действовал веслом - не хватало обнаружить себя именно сейчас, после того, как самое трудное, по его мнению, осталось позади. Он вспомнил, как, словно диверсант с грузом взрывчатки, полз с упакованной байдаркой за спиной по ложбинке с ручьем, и удовлетворенно хмыкнул. Ну что, взяли? Эх вы, доблестные внутренние войска! И, слава богу, что не ВВД или спецназ, тогда было бы намного сложнее. И хорошо, что он неплохо в свое время запомнил все пути и подходы к этой турбазе, а то бы пришлось сейчас трястись обратно в попутке, в лучшем случае, а в худшем - сидеть в комендатуре и доказывать, что ты не лазутчик, а вполне мирный эколог в отпуске, не имеющий никаких порочащих страну связей с `Гринписом`. Павел оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как прожекторный луч скользнул по берегу и уперся в опоры моста, где совсем недавно он собирал байдарку. В ярком электрическим свете полыхнули зеленью ивовые кусты. Потом луч поднялся чуть повыше и прошелся по пустому мосту, поочередно выхватив из темноты фигурки часовых на левом и правом берегу. `А ведь, пожалуй, достанет, - подумал Павел, прикинув расстояние от прожектора до байдарки. - Вот только повернет сюда и достанет`. Неожиданно на память пришел небольшой и узкий островок из базальта наискосок от туристической базы и он мысленно поздравил себя. Укрыться можно лишь в протоке между островком и берегом, туда прожекторному лучу не заглянуть. Но до островка надо еще добраться. Уже не боясь быть услышанным, Павел удвоил усилия. Лопасти весла заработали, как пропеллер. Гребок левой, поворот; гребок правой, поворот. Он оглянулся снова. Световая дорожка бежала по берегу, захватывая край воды, и стремительно, намного быстрее, чем он движется сам, приближалась к байдарке. Несмотря на ночную прохладу и липкую озерную сырость, спина быстро покрылась горячим потом. - Гонок мне еще не хватало, - прохрипел вслух Павел. - Прямо детектив с погоней. Интересный складывается отпуск, содержательный. Прямо впереди по ходу байдарки смутно вырисовывались очертания скалистого островка, но сколько до него грести - метров пятьсот или километр - определить трудно: скрадывающая расстояние темнота мешала правильно рассчитать силы. Убегая от прожекторного луча, Павел решил, что жалеть себя нечего и выложился, как на соревновании. В этот момент он не задумывался над тем, что след от байдарки, широко расходящийся по спокойной воде, может выдать его с головой, поэтому не увидел, что, достигнув бегущей по озеру косой волны, луч прожектора как бы даже подпрыгнул от удивления, а потом снова опустился и уже уверенно, словно указка по карте, побежал за лодкой, угрожая настигнуть через три-четыре секунды. И в тот же миг над водой разнесся громкий вздох. Вода забурлила где-то на самой середине озера, и вслед за этим раздался короткий резкий шлепок, прозвучавший в ночи, как орудийный выстрел. От неожиданности Павел бросил грести. В ярком свете переметнувшегося на звук прожектора сусальным золотом блеснула чешуя исполинского тела, вновь уходящего в глубину. Больше Павел ничего разглядеть не успел, так как байдарка по инерции, уже не подгоняемая его усилиями, влетела в протоку, и базальтовый гребень острова закрыл гладь озера словно ширма.
Приткнув острый нос байдарки между камнями и бросив на остров весло, Павел соскочил прямо в воду. Цепляясь за валуны, он за минуту одолел короткий, но крутой подъем. На противоположном берегу поднялась суматоха. И до того ярко освещенная территория базы озарилась новыми огнями, прожекторный луч метался по озеру, словно рука слепого. Еще Павел увидел, что ожила стрекоза вертолета. Лопасти винта сначала медленно, а потом все стремительнее набирали обороты, и в такт этому движению далеко над водой разнесся рев скоростных турбин. На самом же озере ничего интересного не происходило, и если бы сам Павел совсем недавно не стал свидетелем странного явления, то поверить в случившееся его бы не заставил никто. Не бывает таких животных. Как-никак у Балашова биологическое образование, так что оставьте эти сказки. А, может быть, Тургай - это новый Лох-Несс? Тогда многое объясняется. И то, что солдат нагнали со всего округа, и секретность. Тогда и приезд сюда Бойко можно еще как-то понять. Наконец вертолет оторвался от неестественно-яркой в электрическом освещении травы и с нарастающим грохотом понесся над озером. Он пролетел так близко от островка, закладывая вираж, что Павел отчетливо различил двух пилотов в белых шлемах и сгорбленную фигурку стрелка у распахнутой дверцы, вцепившегося двумя руками в тяжелый пулемет. Сделав два сужающихся круга над озером, вертолет повис метрах в двадцати от воды. Казалось, что он держится в воздухе опираясь на голубоватый конус света от нижней фары. Вода под вертолетом кипела, но это была всего лишь рябь от винта, и вскоре ночная тревога, шум и свет, рев моторов на берегу и в воздухе стали ощущаться нелепыми и ненужными. Словно устав висеть на одном месте, вертолет неожиданно накренился и резким нырком ушел в сторону базы. Павел сполз со скалы и вернулся к байдарке. Покинуть протоку он пока не рискнул: любое движение на озере может вызвать новую тревогу, так что следовало соблюдать осторожность. Еще примерно час он сидел, чутко прислушиваясь к слабому плеску волн и затихающей суматохе на берегу, а затем медленно вывел байдарку на открытую воду.
Теперь он старался держаться как можно ближе к краю озера в тени высоких деревьев, готовый в любую минуту причалить и скрыться в лесу. Павел хорошо помнил, что озеро имеет форму бумеранга. Сейчас он плыл по короткой его стороне, но километров через шесть-семь должен начаться изгиб, и там его уже не настигнет никакой прожектор. Грести теперь было жутковато. Перед глазами так и стояло мощное тело, закованное в золотистую чешуйчатую броню. Несколько раз Павел даже оглядывался, желая убедиться, что чудовище не следует за ним, оставаясь невидимым и только ожидая удобного момента, чтобы раскрыть зубастую пасть. Появилась трусливая мысль потихоньку вернуться тем же путем, что привел его сюда, но, обругав себя за малодушие, Павел в конце концов ожесточенно погнал байдарку вперед, сосредоточившись лишь на гребле. Огни некогда туристической, а теперь военной базы становились все мельче, некоторые исчезли совсем, а иногда Павел, оглядываясь, и вовсе терял их из виду. Вскоре он заметил, что лес отступил от воды и начался широкий песчаный плес. Плавно изгибаясь, берег уходил вправо. За излучиной озеро расширялось, противоположный берег терялся во мраке, и Павел ощутил такое бесконечное пространство, что вновь появилось желание повернуть обратно. Но теперь возвращаться было уже поздно. Фосфоресцирующие стрелки наручных часов показывали половину четвертого утра, вот-вот станет светать. В любом случае следовало переждать и отдохнуть, привести в порядок мысли. Павел почувствовал, что проголодался. Прикинув, что теперь, пожалуй, можно даже развести костер и вскипятить чай, он направил байдарку к отмели. Сухой плавник на берегу за много лет спрессовался в сплошную хрустящую массу. Павел с удовольствием услышал, как ломаются под ногами тонкие сухие ветки: проблем с дровами не будет, ведь идти собирать хворост в лесу в полной темноте - занятие не из приятных. Когда затеплился маленький костерок, бросая вокруг оранжевые блики, и в котелке зашумела готовая закипеть вода, Павел позволил себе немного расслабиться. Склонившись к огню, он прикрыл глаза и даже немного вздремнул, убаюканный сухим теплом, поэтому резкий треск сломанной ветки за спиной заставил его буквально подпрыгнуть на месте и схватиться за охотничий нож. - Эй! - послышался из темноты ломающийся мальчишеский басок. - Можно к огоньку? Не отвечая, Павел повернулся на голос и прищурился, пытаясь разглядеть говорящего. Вновь захрустели ветки, и наконец в неярком свете стала различимой худая мальчишеская фигура. Руки парнишка держал в карманах, за его спиной болтался тощий рюкзачок. - Ты откуда? - сурово спросил Павел, убедившись, что гость, пожалуй, не доставит ему неприятностей. Мальчишка, похоже, только что закончил школу, и с высоты своего двадцатишестилетнего возраста Павел мог себе позволить говорить снисходительно и сердито. - Из Листвянки, - коротко пояснил гость и неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. - Местный, что ли? - Ага. Местный. - Слава богу! Я уж думал - патруль, или лесничий, или еще не знаю кто. Что тут делается, непонятно. Чаю хочешь? - Хочу, - обрадовался парнишка. - У меня картошка сырая есть. Давай запечем. Павел милостиво кивнул и вновь прилег у костра. Он почувствовал, как ослабло напряжение последних часов, стало легко, спокойно и... не страшно. - А ты откуда? - осмелился на вопрос парнишка, орудуя у костра. - Издалека? - Из Новосибирска. - Ого! Как же ты сюда добрался? - По воде. Вон моя байдарка на берегу. - И не задержали? Для туристов ведь даже Бийск закрыт, а на турбазе теперь военные. - Виделись, - усмехнулся Павел. Теперь он разглядывал нежданного ночного гостя уже с удовольствием. Что ни говори, а с попутчиком веселее. Только вот с попутчиком ли? Короткий светлый ежик волос незнакомца придавал его лицу какой-то сиротский, вернее детдомовский вид. Острый, как клюв, носик, тонкие губы, голубые насмешливые глаза. Павел заметил, что синяя капроновая куртка прожжена у парня на локте, а на ногах - совсем не подходящие к красному спортивному костюму, разбитые кирзовые сапоги. - Если местный, так, может, объяснишь, что здесь происходит? Зачем военные, пропуска? Кто тут у вас в озере поселился? - А что, видел? - по-птичьи вжав голову в плечи, прошептал парень. - Видел, да? - Видел! Чертовщина какая-то! Теперь на байдарке-то и плыть страшно. - Это еще что! - парнишка придвинулся поближе к Павлу. - А то еще бывает моторы глохнут, вчера у Зимней заимки вертолет упал, оружие не стреляет. - Как не стреляет? - Обыкновенно. Нажимаешь на спуск - и ничего. Как будто заклинивает. У бэтээра пушка не работает, на вертолете - пулемет. Военные-то, слышал, на `Пионере Алтая` гарпунную пушку приспосабливают, только она тоже стрелять не будет, - убежденно закончил парнишка. - Подожди, а ты откуда знаешь? - насторожился Павел. - Тебе об этом что, докладывали? - Так местный же, - уклончиво отвел взгляд парнишка. - Слухи всякие... Но Павла было уже не остановить. Неясное подозрение превратилось в уверенность. - Слушай, давай начистоту. Из части сбежал? Парнишка бросился от костра так стремительно, что мелкие угольки красной пылью взметнулись в воздух. - А ты что, прокурор? - крикнул он уже издали. - Попробуй, поймай! - В догонялки я с тобой еще не играл, - зло пробормотал в темноту Павел. - Дезертир несчастный! Иди обратно, не буду я тебя ловить, других забот хватает. Иди, иди сюда, поговорим. Парнишка осторожно приблизился к костру и сел на корточки напротив Павла, на всякий случай подтянув к себе поближе брошенный вначале рюкзачок. - Значит так, - начал Павел и налил в кружку кирпичного цвета чай. - Арестовывать я тебя не буду, сам обратно вернешься. - Не вернусь! - Ну что мы с тобой будем спорить, сам понимаешь, что придется. Ты мне лучше толком расскажи обо всем. Мне ведь еще плыть и плыть. Давай, рассказывай. Павел придал лицу самое миролюбивое выражение и даже заставил себя улыбнуться. Что он в самом деле набросился на парнишку? Неприятно, конечно, что тот сбежал из части, но мало ли какие бывают причины. К тому же, вокруг ни души и расспросить об озере не у кого. А солдаты здесь, похоже, давно и кое-что успели уже узнать. Он вновь улыбнулся своему собеседнику, но постепенно улыбка стала сползать с его лица. Глаза парнишки, не мигая, смотрели в сторону озера, вся его щуплая фигура подобралась, как у бегуна на старте, а руки судорожно вцепились в лямки рюкзака. Через секунду Павел и сам услышал тяжелые шлепающие шаги прямо от воды, от того самого места, где он вытащил на песок байдарку. - А я к огоньку, к огоньку, - послышался сзади сиплый голос, и, перекатившись на другой бок, Павел встретился взглядом с новым незнакомцем. На этот раз им оказался мужчина неопределенного возраста с каким-то серым стертым лицом. Длинные пепельные волосы из-под шляпы спадали на впалые щеки, казались мокрыми и липли к коже; время от времени мужчина отбрасывал их небрежным жестом в сторону. Просторный, свободного покроя черный плащ-балахон доходил до земли, скрывая ноги. Мужчина подошел совсем близко и, не спрашивая разрешения, присел у костра. Он хмуро осмотрел Павла, перевел взгляд на парнишку и, видимо, остался доволен, так как одобрительно хмыкнул. Небо на востоке начало светлеть; призрачный сумрак без теней сменил чернильную темноту ночи и казался плотным, как вода. Мужчина опять посмотрел на Павла. - Это твоя лодка? - коротко спросил он. - Моя, - Павлу стало не по себе. Откуда мог взяться незнакомец, если не было слышно ни плеска весел со стороны озера, ни шума мотора. - А вы кто, рыбак? - Рыбак? - задумчиво повторил мужчина сиплым голосом и надолго замолчал. Над костром повисла тягостная пауза. - Можно сказать и так. - А мы - туристы, - храбро продолжил Павел, хотя и сам толком не понимал зачем ему, собственно, следует объясняться с незнакомым человеком. - Туристы? - тем же безразличным тоном повторил мужчина. - Почему? Этот простой, но глупый вопрос поставил Павла в тупик. - Как, почему? Красивое озеро, отдыхаем мы тут. - Отдыхаете? Хорошо, - согласился странный рыбак и протянул руки к огню. - Тепло. - Картошки хотите? - осмелел парнишка и потыкал прутиком кучку золы. - Наверное, испеклась. Мужчина не ответил. Низко надвинутая на лоб шляпа не давала разглядеть глаза. Он вновь откинул мокрую прядь со щеки. Павел выбрал подходящую ветку и выкатил из костра пару черных испекшихся картофелин. Рыбак наклонился, взял одну из них и тут же выронил. - Горячая, - удивился он. - Конечно, горячая. Угощайтесь, - Павел не знал, как угодить гостю. Отчего-то ему казалось, что, если тот отведает картошки, напряжение ослабнет и, может быть, кое-что прояснится. Подавая пример, он взял картошку себе, разломил и, сдувая белый парок, поискал взглядом соль. Мужчина, сумрачно наблюдавший за ним, тоже разломил свою картофелину. - Вкусно, - сказал он наконец и вытер руки о плащ. - Вы берите еще, - Павел пошвырял веткой в угольках. - Жалко рыбы нет, уху бы сварили. Здесь ведь рыбалка замечательная, правда? - Рыба есть, - почему-то звонким, а не прежним бесцветным голосом отозвался мужчина. - Вот! Он сунул руку в карман необъятного черного балахона и, пошарив там, извлек на свет громадного черного окуня. В окуне было килограмма полтора. Горбатый, почти треугольный, он топорщил колючие красные плавники и судорожно разевал рот. Рыбак разжал пальцы, и окунь упал на землю, неистово колотя хвостом, как будто его только что вытащили из воды, а не из кармана. - Ого! - уважительно воскликнул Павел. - Как же вы его в карман-то? - Эх! - развеселился мужчина и вытащил второго окуня. - Это фокус, - счастливо захохотал парнишка. Глаза его горели в ожидании нового чуда. - А судака можете? - Могу, - рыбак достал из кармана судака. Павел был готов биться об заклад на что угодно - такой судак ни в каком кармане не поместится. Рыбак вытащил его, как полено. Судак брякнулся о землю и тут же выгнулся дугой. В следующий момент он взвился в воздух и опять тяжело упал - в глаза Павлу полетели песок и пепел. Парнишка бросился на рыбину, как на футбольный мяч. Он прижал ее животом к земле и, отрывисто хохоча, закричал: - А тайменя можете? - Нет! - очнулся от наваждения Павел. - Не надо тайменя! Он с опаской поглядел на мужчину и умоляюще попросил. - Не надо. Он нам тут все разнесет. Хватит и этого. Сейчас сварим уху, а потом поплывем дальше. Эти слова он произнес вопросительным тоном, как бы спрашивая разрешения. Голос мужчины стал тусклым и сиплым. - Плывите, - равнодушно отозвался он и повернулся к костру спиной. Только сейчас Павел заметил, что левая пола его балахона намокла, с нее капала вода. Там он рыбу держит, что ли? - Плывите, - повторил мужчина. - Можно, - и пошел к озеру. Небо над водой стало совсем светлым. Павел глядел в широкую спину уходящего рыбака. Вот он подошел к байдарке, зачем-то наклонился и потрогал борт, обернулся. Павел снова не различил глаз незнакомца, но был уверен, что тот смотрит на него. - Спасибо за рыбу! Как хоть вас зовут? Мужчина пожал плечами, помолчал и после того, как Павел решил, что он уже не ответит, хрипло выговорил: - Виткан. - Как? - переспросил Павел. Но незнакомец уже удалялся от байдарки в сторону зарослей тальника. Через минуту он скрылся из вида. Парнишка встал, держа на вытянутой руке судака. - Хорош, правда? Если бы не ты, он бы нам еще и тайменя дал. Как он сказал его зовут, Виктор? - Балда, он сказал - Виткан. Павел направился к байдарке, и в тот же миг от середины озера к берегу понеслась серебристая торпеда. Он едва успел отпрянуть от воды, когда прямо к его ногам на песок выскочил полутораметровый таймень.
Китоврас вынул из колчана длинную стрелу и осторожно положил на лавку, где аккуратным рядком расположились еще пять стрел. Нахмурив светлые брови и сосредоточенно шевеля губами, Китоврас, словно первоклассник счетные палочки, перекладывал стрелы, внимательно осматривая одну за другой. Вместо зазубренного острия каждая из стрел заканчивалась небольшим металлическим цилиндром, и Китоврас поочередно свинчивал наконечник за наконечником, а затем, убедившись, что все в порядке, закручивал обратно. - Ты все же не больно-то шуми, - наставлял его Колдун. - Встретишь Ученика, и тут же назад. Сейчас не время воевать. - Совсем воевать не собираюсь, - Китоврас, не прерывая своего занятия, полуобернулся к Колдуну. - Пусть сами не задираются. Между печкой и столом с пустой посудой суетился домовой. Наткнувшись несколько раз на Китовраса, который почти полностью загораживал ему путь, домовой наконец возмутился. - Может, мне все же позволят подать завтрак, - язвительно пробормотал он в сторону, словно актер на сцене, обращаясь не к партнерам, а к зрителям. - Те, которые завтракать не хотят, могут, конечно, и подождать. Погулять, например. Китоврас, не торопясь, сложил стрелы обратно в колчан и с сожалением посмотрел на домового. Несмотря на болезненный вид и перевязанную мокрым полотенцем голову, домовой воинственно топорщил редкую бородку и нетерпеливо стучал носком лапотка по полу. - Тебе не завтракать - похмеляться надо, - Китоврас привычно попятился к порогу, пропуская домового к столу. - Товарищи-то твои где? Все гуляют? Словно в подтверждении этих слов с поляны послышался тонкий плаксивый голосок, увещевающий глухо рычащего пса. - Вот, это за тобой! - Китоврас звонко хлопнул себя руками по обнаженному торсу. - Собутыльник твой пришел. Ну как, сегодня опять продолжите? Домовой засеменил из избы, на ходу окликая пса, но дверь распахнулась сама, и все увидели маленького лохматого человечка в зеленом камзоле, одной рукой прижимавшего к груди большую оловянную кружку, а другой удерживающего за ошейник ощерившегося пса. Человечек бесстрашно уклонялся от брызжущей слюной зубастой пасти и бережно охранял грозящую разлиться из кружки жидкость. - Гарм! - гаркнул сидящий в углу комнаты Колдун, и пес тут же виновато подался в сторону, не переставая рычать. - И как он тебя не разорвал, - неодобрительно заметил Колдун, взглянув на нового гостя. - Вот уж точно, пьяному... - Я не пьян, - гордо сообщил человечек, следя, чтобы кружка не наклонилась и из нее не пролилось ни капли. - Я - полу... полномочный представитель. Никишка, я за тобой, - он нетвердо покачнулся, но тут же выпрямился и со всхлипом отхлебнул из кружки. - У нас эль кончается, - печально поведал человечек Колдуну и Китоврасу, - а съезд желает продолжить работу. - Все, Клуракан! Хватит! - Колдун решительно подошел к гостю и, взяв за плечи, развернул к выходу. - Запомни сам и другим передай: съезд закрывается. И чтоб сегодня же вас здесь не было, а то будут неприятности. Никишка, проводи! Все это время искоса следивший за Колдуном и Клураканом домовой подбежал к `полномочному представителю` и, обняв его за талию, повлек за порог. - Ничего, - послышался с поляны его успокаивающий голос, - на будущий год у вас в Ирландии соберемся. Подумаешь, разворчался, - очевидно, имея в виду Колдуна, уже тише добавил он. - Дай отхлебнуть-то. - Никишка! - Колдун опять повысил голос. - Вот я тебя! - Все, все уже, - в комнате появился домовой, на ходу отирая рукавом губы. - Сегодня же и отбудут. Эх, жаль не доспорили. - Вот так-то лучше. На стол быстрее накрывай, Китоврасу идти пора. - Я - что, я - ничего, - домовой с удвоенной энергией заметался по избе, бренча посудой. - Давно уже все готово, сами тянете. Завтрак прошел в молчании. Колдун и домовой уместились на одной лавке напротив оставшегося стоять Китовраса. Тот налегал в основном на зелень, ломая руками свежеиспеченный хлеб. - В драку старайся не ввязываться, - напутствовал кентавра Колдун. - С дакинями шутки плохи. В глаза им не смотри - парализуют. Но если уж придется драться, - Колдун вздохнул, - не отступай. Ученика ты должен привести. Я его долго искал, нельзя упустить случая. И еще есть кое-какие сложности. Ученик идет не один. - Как не один? - Китоврас даже перестал жевать и недоуменно уставился на Колдуна. - Сам не пойму. Но с ним еще кто-то. Ночью они встретились с Витканом. - Этого нам только не хватало! - Китоврас в сердцах ударил кулаком по столешнице. - И так шуму много. Раньше спокойнее было, люди не лезли в наши дела. И техники у них не было. Пора закрывать Инкубатор или вступать в контакт. - И то, и другое делать рано. Ничего, как-нибудь справимся и с этим. Главное, Ученика приведи. - Да ладно, не беспокойся, - Китоврас громко переступил копытами и потянулся к висящему на стене колчану. - Ждите к обеду. Черемши нарвать не забудь, - обратился он к домовому, вышедшему на крыльцо, чтобы придержать рвущегося с цепи пса.
Взошло солнце, и сразу же с востока подул устойчивый ветер. Ветер гнал вдоль озера невысокую, но крутую волну, нос байдарки то и дело зарывался в воду, и Павел пожалел, что поторопился покинуть стоянку. Тим сидел впереди, мешая обзору, - толку от него не больше чем от рюкзака. `Таймень-2` - лодка надежная и рассчитана на двух гребцов, путешествовать в ней одно удовольствие, но только в том случае, если есть второе весло. Про себя Павел решил держаться поближе к берегу. Пусть при этом придется плыть, повторяя извилистый абрис залива, зато спокойнее. Из головы не выходил загадочный ночной визит. Чем больше Павел думал о фокусах с рыбой и вспоминал странное
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Россия
Док. 115152 Опублик.: 19.12.01 Число обращений: 0
|