ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Януш А.ЗАЙДЕЛЬ
                Рассказы

АВАРИЯ
АДАПТАЦИЯ
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
БУНТ
ЖИВАЯ ВОДА
ИГРА В ЗЕЛЕНОЕ
КУДА ЕДЕТ ЭТОТ ТРАМВАЙ
МЕТОД ДОКТОРА КВИНА
ОДНИ

Януш А.ЗАЙДЕЛЬ

АВАРИЯ

Несмотря на климатизацию, на лбу Гая блестели капельки пота. Сильвия
тупо уставилась на пульт витализатора.
- И что теперь будет?
Чисто риторический вопрос Сильвии разозлил Гая окончательно.
- Не понимаешь? Не знаешь, что произошло? Это тебе дефект двигателя,
тут совсем другая проблема. Если Витти умер, а мы не можем вернуть его к
активной жизни, это могло случиться и с другими. Все из первых трех
поколений мертвы, понимаешь? Тела в порядке, но к жизни они не вернутся...
- Откуда ты знаешь?
- Знаю... - Гай заколебался. - Я пробовал... Пытался оживить еще
двоих... Результаты те же, то есть никаких. Мозг не принимает управляющие
функции, сознание не возвращается...
- Может это дефект витализатора?
- Возможно... Но с тем же успехом что-нибудь могло случиться со
вторичными цепями управления анабиозом. В этом никто здесь не разбирается,
даже из первого поколения. Кроме того, инструкция запрещает любые
манипуляции управлением анабиозом.
- Значит... - Сильвия замолчала, словно боялась высказать мысль,
возникшую у нее еще в тот момент, когда она узнала о проблемах с
витализацией Витти.
- Вот именно. Нет смысла скрывать очевидное. - Гай говорил громким
неестественно высоким голосом. - Нет уверенности, что кто-либо выйдет из
анабиоза.
Долгое время они молчали, глядя на пол. Каждый из них обдумывал
последствия случившегося, обнаруженного при попытке витализации
специалиста по фотонному приводу.
- Мы расскажем им, Гай?
- Нет... Скорее всего нет! Все четвертое поколение за три-четыре
последующих года должно оказаться в ваннах... Если узнают, никто не станет
рисковать... Возникнет паника...
- Гай, мы тоже из четвертого поколения!
- Поэтому следует хорошо подумать, прежде чем принимать решение...
Надо рассмотреть все возможные последствия.

Ситуация, в которой оказался экипаж `Кита`, была просто кошмарной. На
девяносто восьмом году путешествия, за двадцать с чем-то лет до
планируемого достижения цели путешествия, оператор биостатических
устройств Гай IV Мэссон, окончательно убедился, что помещенные в
биостатические камеры члены экипажа не возвращаются к жизни при соблюдении
обычных витализационных процедур. Сам факт невозможности их оживления мог
бы стать трагедией для остального экипажа, поскольку люди в камерах были
предками обитателей корабля. Но сама по себе эта трагедия не могла стать
преградой для продолжения путешествия, если бы не тот факт, что все
живущие, а так же их дети, внуки и последующие потомки, должны были по
графику занять отведенные для них места в камерах.
Путешествие к Тау Кита было задумано как полет поколений по системе
Беллинга-Роде. Это означало, что стартующий в Солнечной Системе экипаж из
тридцати двух человек, первое поколение путешественников, начальные
двадцать пять лет путешествия будет обслуживать оборудование корабля,
одновременно дав начало второму поколению, родив детей и обучив их
специальностям необходимым на корабле. Все было запланировано достаточно
строго. Шестнадцать мужчин и шестнадцать женщин, отобранных по физическим
данным и интеллекту, прошедших генетическое и психологическое
обследования, отправились в путешествие, цели которого достигнут их
правнуки, а вернут корабль в Солнечную Систему внуки с внушительным
количеством приставок `пра`. Каждая семейная пара поколения должна была
воспитать сына и дочь. Естественно, использовались все доступные критерии
по подбору супружеских пар в будущих поколениях и точные методы
планирования пола новорожденных. Таким образом, через двадцать пять лет
пятидесятилетние родители передавали обязанности своим двадцатипятилетним
детям, а сами отправлялись на заслуженный отдых в камеры, в которых и
должны были вернуться на Землю через двести с чем-то лет после начала
экспедиции. Такая процедура должна была повторяться циклически до самого
возвращения корабля.
Этот метод, быть может не очень гуманный, как утверждали его
противники, был самым рациональным и человечным решением. При существующей
скорости космических кораблей, хоть и не малой, но далекой от световой,
система смены поколений была единственной позволяющей преодолеть несколько
световых лет до звезд. В результате все участники путешествия должны были
вернуться на Землю в возрасте меньше пятидесяти лет, не тратя всю жизнь на
путешествие в космосе, лишь отдав самый эффективный ее период на обучение
и работу на борту корабля. Кроме того, погруженные в анабиоз члены
предыдущих поколений не занимали так много ценного корабельного
пространства, не потребляли воздуха, пищи и воды.
Поскольку одновременно действовали только два поколения, пропускная
способность устройств регенерации атмосферы, воды и пищи рассчитывалась на
64 человека. До четвертого поколения все шло нормально. И именно теперь, в
результате существенной аварии двигателя, возникла необходимость
проконсультироваться со специалистом первого поколения. Регламент
предвидел такую возможность. Люди из первого поколения, которые обучались
еще на Земле и лучше знали устройство корабля, в случае необходимости
могли витализироваться для устранения аварий. Такая необходимость впервые
возникла на девяносто восьмом году путешествия, что с одной стороны
свидетельствовало о высокой надежности корабля, а с другой - о высокой
квалификации членов экипажа обучившихся во время полета. Однако, попытка
витализации Витти обнаружила другую аварию, замкнувшую круг проблем:
отказали устройства витализации. А возможно и сама система поддержания
замершей в камерах жизни...


Гай обнимал жену и гладил ее волосы.
- Слезы не помогут, Сильвия, - тихо говорил он. - Это должно было
случиться, и мы знали об этом. Мы начали жить на этом корабле, возможно,
на нем и закончим. Там, на Земле, точно так же, Земля - это корабль с
экипажем из очередных поколений. Одни появляются, другие уходят. Целью
является само путешествие... Подумай, что и мы так же...
- Но... мы же еще не старые! Зачем нам риск заснуть без пробуждения?
Почему мы не можем дожить своих лет, хоть и здесь, но до конца? Я не хочу,
Гай! Не хочу идти в камеру, из которой нет возврата!
- Но Сильвия, дорогая... Мы не можем иначе! - Он говорил тихо и
спокойно, но чувствовал, что даже себя не в состоянии убедить в
необходимости принимаемого решения.
- А наши дети? Рея и Дан? Им тоже не скажешь? Позволишь им погибнуть,
как нам и всем остальным?
Гай молчал. Он еще думал над последствиями своего поступка. Если
объявить, что камеры не работают, никто не ляжет в анабиоз. И что дальше?
Пятое поколение, поколение наших детей, не захочет иметь детей, обрекать
их на бесцельное существование в космосе. В таком случае корабль прокормит
всех нас, но... шестого поколения уже не будет. Экипаж вымрет до
достижения цели... Даже если сейчас начать торможение и разворот, на Землю
вернется максимум горстка старичков... Самопожертвование и усилия всех
экипажей пойдут насмарку... Может случиться и по другому: перед лицом
бессмысленности существования, лишившись надежды на возвращение, которое
до сих пор придавало смысл всем поступкам экипажа, пятое поколение
перестанет придерживаться правил полета. Станет беспланово размножаться,
пренебрегая отбором и количественными ограничениями. Нарушится баланс
питания. Голод и перенаселение. Никто не захочет учить и учиться, да и
зачем? Нет, рисковать нельзя... Надо вести себя так, будто ничего не
случилось. Надо убедить руководство, что мы справимся с двигателем без
помощи эксперта первого поколения. Найдем зацепку в инструкции или
подтасуем все так, чтобы не было причин для витализации Витти... Так и
сделаем...
- Слушай, Сильвия! - Гай прижал жену к груди. - Ничего не случилось.
Мы ни о чем не знаем. Нельзя нарушать правила игры. Мы сделаем только
хуже...
- Не хочу! Я не могу... Как согласиться, чтобы все люди в возрасте
пятидесяти лет, в том числе и наши дети, совершили массовое самоубийство,
думая, что остаток жизни проживут на Земле! Это не по-людски, Гай!
- Так же не по-людски будет рассказать правду!
- Хотя бы Рея и Дан... Пусть они знают, пусть решат сами...
- Нельзя, Сильвия. Никаких компромиссов. Пойми, нельзя уничтожать
цель к которой мы стремимся! Если оставить все как есть, существует шанс,
что до конца путешествия никто ничего не узнает! Последнее поколение
вернет судно на Землю.
- ...и привезет сотни трупов своих предков! В этом смысл и цель?
- В противном случае... - начал Гай, но Сильвия вырвалась из его
объятий, и прежде чем он остановил ее, выбежала из каюты.
Гай смотрел в дверной проем, но не бросился останавливать ее, хотя
знал, что она сделает.
Через несколько минут в каюту вбежал взволнованный Дан.
- Это правда, папа?
- Закрой дверь.
Дан не отреагировал. Он говорил громко, почти кричал:
- Это правда! Понятно. А ты хочешь сохранить все в тайне? Со дня
рождения нам вдалбливали, что возвращение на Землю гарантировано, а
теперь... Наши жизни распланировали не считаясь с нами. Кто позволил им
обрекать нас на такую жизнь здесь? Кто разрешил им ограничивать нас во
времени и пространстве? Это... дерьмо, просто свинство...
- Сынок... - Гай попробовал остановить Дана.
- Кто разрешил им... вам... - голос Дана сломался. Опершись о стену
он поднял глаза к потолку.
- На Земле никого не спрашивают, хочет ли он родиться, - тихо сказал
Гай.
- Но там... там хоть настоящая жизнь, не такая растительная как
здесь... Нас манили той жизнью. Обещали... И что? Дурацкая поломка системы
анабиоза приговорила нас оставаться здесь... Я расскажу им, пусть знают.
Пусть не заблуждаются. Пускай начнут настоящую жизнь здесь, по мере
здешних возможностей... Наука! Знания! Правила! Зачем все это? Для кого?
Для тех с Земли? Кто они для меня? Для тебя? Нас бросили в это дерьмо! А
мы должны для них что-то делать? Нет! Нет смысла здесь что-нибудь делать и
возвращаться к ним на Землю. Это наш мир, пусть он останется нашим...
- Оставь все как есть, ты не знаешь последствий...
Гай остановился на полуслове, потому что Дан его уже не слушал.


Фрей протискивался между стойками с которых свисали оборванные
кабели. В аппаратном модуле было темно. Фрей знал, что здесь опасности
нет, хотя и далековато от синтезаторов пищи. Он присел под панелью
управления, на которой светилась единственная лампочка, и напряг слабый
слух. Показалось что рядом звякнул металл. Он замер.
Внезапная вспышка света залила его лицо.
- Эй ты, старикашка! Вылазь! Кор, иди сюда, один есть, кажется еще с
восьмого поколения. Давай, старик, двигайся! Твое время давно пришло! Пора
в преобразователь. Кор, поспеши, а то сбежит...
Два подростка поволокли орущего старика в сторону модуля
преобразователей.
- Ты смотри, и сохранился же! Больше тебе не придется нас обжирать,
дедуля. Должен быть порядок, иначе к чему придет этот мир...


Аву поскреб черными ногтями по волосатой груди и пнул какого-то
сопляка путавшегося под ногами. Он повел взглядом. В темноте чувствовалось
присутствие чужого, он покрепче сжал ручку вырванную из пульта управления.
- Хуу! - буркнул он. - Ва-гуу?
Тишина.
- Ва-гуу? - повторил Аву громче.
Он прыгнул вперед, к месту, откуда донесся едва слышимый шорох.
- Агххр! - выкрикнул он нанося слепой удар.
- Йохуу! - ответил ему крик слева. Он почувствовал удар по спине.
Охнул и замолчал.


Центр Управления Галактическим Пространством.
Карта опознания космического объекта номер 0789432а. Тип:
непилотируемый зонд; происхождение: система F-5189941 (окраина
семнадцатого сектора Галактики); цель: неизвестна; задание: вероятно
экспериментальный полет, закончившийся потерей управления.
Примечания: конструкция объекта характерна для средне развитых
цивилизаций внутрисистемного обитания. В момент перехвата разумных существ
на борту не обнаружено. Обнаруженные в зонде примитивные живые организмы
вероятно являются опытными объектами, эволюционно находятся гораздо ниже
создателей зонда. Исследования показали их полную неспособность к
использованию техники. Внутренне оборудование зонда в значительной степени
разрушено, вероятно вследствие излишней свободы предоставленной объектам
исследования и чрезмерного их размножения. Часть опытных объектов
находилась в состоянии анабиоза, что позволяет сделать вывод - целью
эксперимента было исследование сохранности организмов такого типа в
активном и пассивном состояниях во время космического путешествия.
Выводы: В связи с отсутствием однозначной интерпретации использована
статья ХХII, параграф 66, пункт 4а Галактической Конвенции, согласно
которому объект оставлен в том состоянии, в каком прибыл, без какой-либо
внутренней модификации, ему присвоен номер и метка Центра управления,
после чего объект направлен в сторону места отправления, тем самым он
трактуется как `объект потерявший управление при выходе за пределы
дистанционного управления`.

Януш А.ЗАЙДЕЛЬ

АДАПТАЦИЯ




Я пытался хоть что-то увидеть затуманенным взглядом, но слабое
освещение выделяло только контуры предметов. Справа от моей постели
виднелись какие-то ажурные конструкции. Я потянулся, вытащив руки из под
жесткого темного одеяла. Суставы щелкнули, мышцы были холодными, мозг
медленно обретал сознание. Попробовав сесть, я ударился головой о твердую,
но слегка податливую преграду и, протянув руку, дотронулся до провисшей
надо мной сеткой.
Высунув голову за край я осознал лежу на средней полке трехэтажных
нар из металлических труб. У противоположной стены стояли такие же
лежанки, отделенные нешироким проходом, под потолком которого едва тлел
светильник.
К запястью левой руки был привязан тонкий шнурок. На конце которого
болтался пластиковый мешочек. Там лежало несколько тюбиков концентрата,
какие-то таблетки в прозрачной упаковке и кусочек мыла.
Опустив ноги, я осторожно спустился вниз. Пол был холодным, гладким и
неприятным для босых ног. Качаясь я преодолел пространство, отделяющее
меня от прямоугольника двери, она была заперта снаружи. На внутренней
поверхности не было и следа от ручки или другого открывающего
приспособления. Резиновые уплотнители по контуру коробки плотно, как в
вакуумной камере, прилегали к двери.
Я оглянулся на проход между нарами. В верхней части стены поблескивал
стеклом темный и узкий оконный проем, закрытый снаружи ставнями. Один угол
комнаты занимала загородка с занавешенным одеялом входом.
За перегородкой находилась санитарная кабина. Грязный умывальник, из
крана, табличка над которым предупреждала, что для питья вода не годится,
вяло сочилась желтоватая струйка. На стене от потолка до пола, словно
лента транспортера, висело переброшенное через два ролика длинное
полотенце поделенное поперечными линиями на поля пронумерованные от нуля
до двенадцати...
Я присмотрелся к своей одежде. Это было нечто вроде пижамы из толстой
клетчатой фланели неопределенно грязного цвета.
Умылся. Вода неприятно воняла, воздух в комнате тоже имел какой-то
нехороший, чужой запах. Возвращаясь на нары, я заметил, что свет
постепенно становится ярче. Сосчитал товарищей, всего нас было двенадцать.
Некоторые уже шевелились, открывали глаза и, как недавно я, пытались
узнать окружение.
- Кажется, мы у цели, ребята! - сказал я, пытаясь придать голосу
беззаботность, но горло сжало, и прозвучало это не слишком весело.
Кто-то, как и я, попробовал отворить дверь. Другие спускались с
лежанок и считали тюбики концентратов.
- Похоже на паек, - сообщил Тони почесывая затылок.
- На этих концентратах можно протянуть пару дней, есть надежда, что
долго мы здесь не задержимся. Скорее всего это предварительная адаптации,
- заметил какой-то оптимист с верхней полки.
- Прохладно, - пожаловался кто-то другой, - и багажа что-то не видно.
- Всему свое время, - утешал оптимист. - Еще и жить по-настоящему не
начали, а уже одни жалобы! Радоваться надо, что все мы здесь, живые и
здоровые.
- Это нам гарантировали! - не унимался ворчун, - говорили, что ни
какого риска.
- Тем более надо радоваться: все идет по плану...
Однако, в нашей клетке было действительно холодно, а ее небольшие
размеры не позволяли разогреться в движении больше чем двоим одновременно.
Кроме того пол неприятно холодил босые стопы, никакой обуви нам не дали.
Поэтому большую часть времени мы проводили на нарах, щелкая зубами под
тонкими одеялами. А времени было предостаточно, потому что следующие трое
суток, отмечаемые очередными затемнениями и просветлениями лампы, никто
нами не интересовался. Запас питательных концентратов исчерпывался, наше
терпение тоже. Все время возникали ссоры и споры, кое-кто уже готовился
попробовать выбраться из заточения силой.
- Они хотят нас расслабить, - говорил Тони, забористо ругаясь с
лежанки надо мной. - Наверное, бывают неприятности со слишком нервными
новичками, разные же люди попадаются, поэтому, на всякий случай, они
предварительно сажают всех в карцер.
- Вздор! - тут же встрял наш профессиональный оптимист. - На
начальном этапе всегда беспорядок и неразбериха. Помните, как было на
подготовительных курсах? Несколько дней все ходили стадом баранов, пока
все не пошло как надо.
На четвертый день еда кончилась, зато ситуация хоть как-то
прояснилась. Вскоре после утреннего просветления к нам обратился
проникновенный голос. Доносился он из окошка в потолке, которое до сих пор
мы принимали за вентиляцию. По голосу мы узнали начальника нашего
транспорта, который поприветствовал нас, сообщил, что все идет по плану и
теперь, по достижению цели путешествия, мы проходим недолгий карантин в
изолированном помещении. Он извинился за временное отсутствие информации,
связанное с проблемами навалившимися на руководство и местную
администрацию в эти первые трудные дни.
Начальнику мы доверяли, настроение в группе поправилось, все с
удовлетворением восприняли обещание, что с этого дня мы сможем свободно
покидать свою камеру. Кроме того, пообещали, что нас будут исчерпывающе
информировать обо всем, что нас касается. Надо признаться, что это
обещание впоследствии выполнялось достаточно полно, во всяком случае по
сравнению со многими другими.
Несмотря на твердые заверения, следующие сутки мы просидели взаперти
и, что еще хуже, голодными. Руководство словно забыло, что выделенные нам
запасы давно исчерпаны.
Дверь открылась только на следующий день. Толкаясь и толпясь мы
вывалились в коридор, столкнувшись с такой же группой, выбежавшей из
дверей напротив. Вправо и влево от нас, вдоль длинного коридора,
расположенного по центру здания, происходило то же самое: кучки людей в
застиранных клетчатых костюмах выскакивали из своих клеток, заполняли
коридор, некоторое время осматривались, чтобы тут же двинуться лавиной в
сторону большой двустворчатой двери, видневшейся в конце коридора. Тех,
кто первым туда добрался ждало разочарование: дверь была плотно закрыта,
как до сих пор двери отдельных помещений.
Пара сотен босых мужчин с небритыми лицами на несколько секунд
замерла, толпа заколыхалась и уже намного медленнее направилась в
противоположную сторону, где виднелась дверь поменьше.
За ней находился большой зал с лавками и столами, на которых стояли
ряды пластиковых мисок. В глубине, в большом котле дымился густой суп. Пах
он достаточно аппетитно, чтобы толпа довольно заурчала и через мгновение
выстроилась с мисками в руках в длинную очередь к котлу, временно отложив
демонстрацию недовольства странным поведением руководства.
Когда все уже ели, отозвался динамик в потолке столовой. Начальник
сообщил нам, что карантин закончился и теперь можно свободно покидать
комнаты, контактировать друг с другом и перемещаться по коридору. Однако,
как он сказал, для окончательной адаптации наших организмов к изменившимся
внешним условиям, нам предстоит провести некоторое время внутри здания.
Быть может, говорил он, мы до сих пор не замечали, но уже несколько дней
медленно меняются состав атмосферы и давление, понижается температура,
сокращаются сутки. Быстрое изменение среды обитания могло бы привести к
нежелательным реакциям слабого организма. Поэтому, в наших интересах
перетерпеть несколько дней в адаптационном бараке. Специально
приготовленная пища, удовлетворяющая потребностям наших организмов,
содержащая увеличивающиеся примеси местных продуктов питания, будет
доставляться по специальному трубопроводу прямо в столовую.
Полученная свобода передвижения мало соответствовала нашим ожиданиям,
но, по сравнению с предшествующим состоянием, это было уже кое-что...
Правда, Тони снова бранился и жаловался, сравнивая действительность с
содержимым проспектов, которыми нас соблазняли. Но большинство считало,
что могло бы быть и хуже, все требует времени, прежде чем придет в норму.
Мы понимали сложности сопутствующие пионерским предприятиям, а повода
сомневаться в доброй воле руководства пока еще не было, так же как и для
обвинения его в нерасторопности или пренебрежении нашими интересами.
Но Тони считал, что с пионерством тут перебор, до нас сюда прибыло
достаточно таких транспортов и весь адаптационный процесс должен
проистекать по давно устоявшемуся, научно обоснованному и давно
испытанному плану. Может он был и прав, кто знает? Может точно так
начинали все наши предшественники? Может преодоление трудных начальных фаз
должно было прибавить нам духу для дальнейшей деятельности?
Окна до сих пор были закрыты, что после заверения в отличии настоящих
суток от наших `искусственных`, нас уже не удивляло. К еде мы привыкли, к
пониженной температуре приспособились, больше двигаясь по просторному
коридору.
Неугомонный ворчун Тони со свойственным ему сарказмом однажды
заметил, что порции еды все время уменьшаются. Отсюда он сделал вывод, что
местное руководство в рамках адаптации намеревается научить нас меньше
жрать. Я сказал ему, что он идиот, вместе с сокращением суток уменьшаются
и промежутки между принятием пищи, поэтому и порции должны пропорционально
уменьшаться. Тони моих аргументов не принял, считая, что порции
уменьшаются намного быстрее суток, но это голословное утверждение, нельзя
было проверить в связи с полным отсутствием часов.
Часы и другие личные вещи остались в багаже, который мы до сих пор не
получили. Начальник твердо обещал, что мы получим все перед открытием
барака, но к обещанному сроку ворота не открылись, только пообещали
отворить окна. Задержка выхода объяснялась объективными техническими
трудностями, которые преодолевает руководство. О характере этих трудностей
не сказано было ни слова, а мы не могли даже спросить, потому что в
бараке, как мы до сих пор считали, не было никаких средств связи с
руководством кроме динамиков, работавших в одну сторону...
Позднее мы убедились, что все не так уж и плохо. Руководство
прекрасно разбиралось в наших заботах, потребностях, вопросах и сомнениях
обсуждаемых нами. Часто возникающие вопросы освещались в новостях и
сообщениях приходящих через динамики. Это позволяло допустить, что барак
оснащен сетью спрятанных, но исключительно чувствительных микрофонов,
через которые заботливое руководство неустанно вслушивается в наши
разговоры. Правда обнаружить микрофонов нам не удалось, но опосредованным
подтверждением их существования стали отдельные случаи исчезновения
некоторых из нас, психически сломленных непрекращающимся карантином,
слишком громко и нервно выражающих свое нетерпение.
Потом динамики объясняли, что тот или другой переведен в специальное
адаптационное отделение из-за выявленных нарушений в нервной системе.
Тони, как обычно, считал, что кроме микрофонов в каждом помещении
барака находятся и скрытые видеокамеры, но не мог привести никаких
конкретных доказательств.
Наконец, на третьей неделе нашего пребывания в бараке, окна открыли.
Во время всеобщей заинтересованности видом нового для нас мира, который не
очень то был и виден через узкие и сильно загрязненные стекла, не вызвав
большого интереса, прошла информация о смене руководства нашей группой.
Новый незнакомый голос сообщил, что группа начальников прибывших с нашим
транспортом смещена с постов из-за нерасторопности и неспособности к
работе. По их вине, как сообщил динамик, произошла необоснованная задержка
в реализации плана нашей адаптации и перехода к очередному этапу процесса
заселения. Новое руководство, как нас заверили, состоит из людей опытных,
давно уже здесь живущих и прекрасно знакомых с местными условиями. Оно в
состоянии наверстать опоздание и создать условия для реализации намеченных
целей.
Правда, сообщение не уточняло целей и сроков их реализации, предлагая
просто доверится новому начальству и потерпеть еще немного. Но мы то
прекрасно знали эти цели и намерения по проспектам и школьным учебникам.
Мы знали, что ценой долгой и упорной работы должны достичь тех прекрасных
условий жизни, которых так не хватало там, откуда мы прибыли.

Януш А.ЗАЙДЕЛЬ

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ




Машина притормозила и съехала на обочину, но полностью не
остановилась, пришлось на ходу выпрыгивать в задний люк. Кадди машинально
считал силуэты ныряющие в прямоугольник выхода. Он выпрыгнул последним,
споткнувшись о помятый край кузова. Стопы в мягкой обуви болезненно
отозвались на соприкосновение с камнем. На полигоне они тренировались в
полном боевом снаряжении, в крепких ботинках на твердой подошве...
Машина хлопнула крышкой люка и рванула вперед, выхлопные газы бурым
облаком окружили Кадди, через тонкую одежду на плечи повеяло теплом. От
удушающего смрада засвербило в носу, защипало под веками.
Слезящимися глазами он поискал остальных. Они бежали равномерной
цепочкой, и виделись подвижными пятнами, плывущими на фоне других пятен -
застывших, многоцветных, странными формами, выделявшихся на фоне
облупленной штукатурки старых домов. Он протер глаза, и зрение вернулось.
Товарищи друг за другом исчезали в полуоткрытой пасти ворот. Последний был
шагах в двадцати. Он оглянулся. Машина с шумом скрылась за угловым
зданием, улочка вновь стала пустынной и тихой. Он попробовал побежать к
воротам, но каждый шаг острой болью отдавался в ушибленной ноге.
Несколько секунд он оставался в безлюдном закоулке, впервые один на
один с враждебным миром, чувствуя себя голым без привычной защиты и
оружия... Короткое мгновение, за которое он достиг тени ворот, дало ему
предощущение предстоящего испытания. Спотыкаясь он пересек темный квадрат
двора. Крыльцо подъезда напротив, несколько щербатых ступенек, приоткрытая
дверь...
Своеобразный запах помещения был хорошо знаком по центру подготовки,
к нему примешивался другой, чужой, вызывающий воспоминания о чем-то давно
забытом. Он глубоко вздохнул к нему вернулись уверенность и ощущение
безопасности. Товарищи окружили стол, на котором лежал цветастый план
города, освещенный низко опущенным софитом.
- Все? - проверил тренер. - Тогда приступим. Мы находимся здесь!
Круг голов, посаженных на крепкие сбитые туловища, склонился над
столом, глаза уперлись в точку в которую ткнулась указка. От черного
треугольника, врисованного в блок зданий, расходилось шесть разноцветных
линий, петляющих по улицам и сходящихся в точке отмеченной красным
кружком.
- Последняя возможность вспомнить трассу. Стартуете через минутные
промежутки. Не бежать! Спокойно, держим себя в руках. Время замеряется.
Изменение трассы только в крайнем случае. Вам повезло, в это время пройти
легче всего. Карманы пусты?
Они недовольно зароптали и закивали.
- Напоминаю, - продолжал тренер, - это не сраный полигон, а тестовое
задание в оперативных условиях. Границ районов и положения наблюдательных
пунктов не даю, вам это ни к чему. Вы должны достичь цели не вступая в
стычки ни с людьми ни с Ними. Хотя Они могут быть везде и сам черт их не
поймет, пока Они не впитаются. Цель упражнения: ознакомление с текущей
ситуацией, освоение территории, преодоление страха... Именно страха! Я
знаю, что вы боитесь первого контакта, это нормально. Надо, чтобы ваш
страх превратился в здоровую ненависть. Для этого надо потереться возле
Них, пройти между Ними не моргая и не напрягая мышц. Кто доберется до
цели, тот не станет трясти задом на деле. А это удается не каждому!
Первый, пошел!
Первый из группы выпрямился, бросил взгляд на остающихся и молча
скрылся за дверью.
Тренер погасил лампу и открыл окно, выходящее на большую площадь
погруженную в сгущавшуюся тьму. В кустах вокруг скверика по центру в
темноте различалось какое-то движение. От краев к центру площади
поодиночке и группами стекались тени человеческих силуэтов, направляющихся
по лучам к центру, к пульсирующей темной кляксе. Некоторые кружили вокруг,
будто колеблясь, сопротивляясь силе вынуждающей приблизиться. Но в конце
концов всех будто всасывало в это пятно посередине, переливающееся и
живое...
- Центр конденсации! - произнес тренер, глядя на площадь. - Но это
пока не опасно.
Они смотрели, неподвижно застыв у подоконника. Кадди снова, уже
второй раз за день, ощутил холодную дрожь беспокойства. Там за стеклом, на
расстоянии в несколько десятков метров, клубилось Незнаемое: таинственное
явление родившееся неизвестно где, вражья сила пришедшая на эту несчастную
планету, чтобы самым отвратительным образом забирать в собственность тела
ее законопослушных жителей.
- Второй! - скомандовал тренер.
Пружинящим шагом, гордо выпрямившись он прошествовал перед ними, но
уже через мгновение за окном можно было видеть его неуверенные боязливые
движения. На гнущихся ногах он пробирался по краю площади, под стенами,
подальше от темного ядра лишающего воли и заставляющего дрожать от страха.
- Плохо, очень плохо... - вполголоса произнес тренер и снисходительно
усмехнулся. - Нельзя стрелять по сторонам глазами и так бояться... Надо
спокойнее, не слишком развязно и не совсем зажато... Это приходит со
временем, по мере освоения с окружением. Это совсем просто, но новичкам
всегда кажется, что они - центр внимания...
Кадди чувствовал неутихающую боль в ноге. Лишь бы тренер не
заметил... - испугался он. Ему хотелось оставить испытание позади, он
просто жаждал этого. Внутренне он чувствовал, как его первоначальный страх
превращается в жажду действия, борьбы, в ту ненависть, о которой так часто
вспоминали тренеры. Это зародилось в нем давно, с тех пор как он себя
помнил. Он знал, что из-за Них все годы, сохранившиеся в памяти, ему
пришлось провести в безлюдных местах, на полигонах, совершенствуя
искусство борьбы с Ними...
Тренер закрыл окно. Лампа, зажженная вновь и поднятая под потолок,
осветила стены и мебель оставшуюся прежних жильцов. На одной из стен Кадди
увидел покосившуюся фотографию в застекленной рамке. Он подошел ближе. С
фотографии смотрела молодая женщина с двумя детьми на коленях...
- Возможно так выглядела моя мать, - пронеслось в мыслях. Он не знал
матери. Подсознательно чувствовал что Они несут ответственность и за это,
как и за смерть брата, погибшего при знакомстве с городом несколько лет
назад.
- Третий! - скомандовал тренер.
Еще двое...
Кадди знал, что другого способа нет, он и его товарищи должны спасти
этот мир, заставить отступить Пришельцев, захвативших город. Откуда они
появились - неизвестно. Невидимые, бестелесные, проникающие повсюду...
Пожиратели человеческих душ, овладевающие телами людей. Чужаки не
отличающиеся от обычных людей, которых они лишают воли, рассудка, чувства
ответственности... Внешне невинные и безопасные, пока растворены среди
нормальных людей... Лишь иногда выдающие себя чужим непонятным словом, в
разговоре друг с другом... Но на такое случайное узнавание рассчитывать
трудно, Кадди хорошо знал об этом. Однако, его приучили обращать внимание
на то, что он услышит в городе...
- Четвертый! - тренер начал складывать карту.
Кадди попробовал незаметно нагрузить стопу. Она до сих пор болела, но
уже намного меньше. Он успокоился. Еще две минуты, и ему предстоит
погрузиться в чуждый мир города, где он ни разу не был, города, известного
лишь по учебным макетам и планам, города, захваченного пришельцами,
который он попытается вернуть начиная с этого момента...
Кто такие Пришельцы? Даже самые опытные Защитники не могут точно
объяснить. Являются ли они единым мозгом, умеющим разделяться на любое
количество единиц? Или наоборот - это муравейник автономных особей,
способных объединяться в единый мозг? Решить было трудно, учитывая, что
Они с необычайной легкостью овладевали телами множества людей при коротком
непосредственном контакте... Каждый, кто находился в области действия
человеческих особей захваченных Ими, находился под угрозой и в любую
минуту мог стать одним из Них...
Еще опаснее Они становились в фазе конденсации. Тогда они были единой
плазменной массой. Захваченные человеческие тела использовались для
создания единого огромного амебообразного монстра, управляемого одним
мозгом, групповым интеллектом... Это было удивительно - преобразование,
слияние в одно целое, как капли образующие неудержимый поток. Живая
плазма, переливающаяся по улицам города, непонятной мощью притягивающая к
себе каждого, кто оказался рядом, захватывающая и принимающая в себя... В
этой фазе, в состоянии агрессии, Пришельцы были одним чудовищным
организмом не имеющим постоянной формы, теряющим всяческие черты
человеческого материала, из которого он возник.
С этим противником, захватывающим не только улицы и целые районы
города, но и поглощающем все большее количество человеческих сущностей,
предстояло бороться Кадди и его товарищам.
- Пятый! - произнес тренер.
Да, Они - страшный противник. Скафандр, шлем, маска успешно защищали
от необычайного магнетического влияния чудовища, которое было не в
состоянии поглотить и объединить со своим телом никого из Защитников. Но и
они сопротивлялись с трудом. Их оружие способно было поразить его,
заставить отступить. Даже разнести на кусочки. Но для чудовища это было
несмертельно. Оно само, в критические моменты столкновения с людьми и их
оружием, могло рассыпаться, выделить из себя все элементы, создавшие его.
Плазменный молох распадался, словно испаряясь, делясь на мелкие капли, из
которых вновь возникали человеческие тела. Унося свое раздробленное `я`,
монстр скрывался на лестничных клетках, в подъездах, квартирах, становился
неуловимой частью города, пропитывал его инфраструктуру, до момента
следующей конденсации, неожиданно возникающей в одной или сразу нескольких
точках города.
Это был нелегкий противник. Зная его только по описаниям, учебным
мультфильмам и съемкам с большой высоты, Кадди чувствовал к нему уважение,
но жаждал стать наконец к нему лицом, плечом к плечу с другими
Защитниками...
- Шестой!
Но прежде чем это случится, Кадди, как и любой выпускник Школы
Защитников, должен пройти последнее испытание: без скафандра, маски,
защиты и шлема. Безоружным погрузиться в мир пропитанный Пришельцами,
приблизиться к Ним, победить отвращение и страх... Вроде бы ничего
страшного, простая формальность, ритуал, однако...
- Каджел! Твоя очередь! - тренер нетерпеливо повысил голос. - Не спи,
погибнешь!
- Так точно! - ответил Кадди и не обращая внимания на боль в стопе
нырнул во мрак прихожей.
Слегка прихрамывая, он прошел два перекрестка и очутился на краю
широкой городской артерии, скупо освещенной несколькими редкими фонарями.
Большая часть фонарей не светилась. Хруст стекла под ногами позволял
догадаться о причине. Он свернул направо. Двое мужчин, опершихся о стену
углового дома, проследили за ним внимательным взглядом. Он не пошел
быстрее, просто приблизился к краю и на следующем перекрестке перешел на
другую сторону улицы. Дальше он шел по тротуару. Сзади донеслись
возбужденные голоса, топот ног. Кто-то бежал, другие громко кричали. В
большей части окон был виден голубоватый свет телевизоров. Еще два
перекрестка, потом налево. Впереди, в конце улицы, показалась круглая
площадь с неработающим фонтаном, он запомнил этот ориентир, когда изучал
трассу.
- Смотри!
Он оглянулся. Из двери высовывалась голова мальчишки. Кадди
нерешительно остановился.
- Там! - мальчик показал рукой в сторону площади с фонтаном. -
Видишь?
Кадди присмотрелся. Там вдали, вокруг фонтана, пульсировало темное
пятно. До его ушей доносились странные непонятные звуки.
- Вижу, - кивнул он мальчику и пошел быстрее.
Он предпочитал ни к кому не приближаться. Он помнил слова
инструктора: `Ни в ком нельзя быть уверенным. Даже в стариках, женщинах и
детях - каждый может быть одним из Них. Об этом надо помнить, когда стоишь
лицом к лицу с конденсированной плазмой Пришельцев. Рядом с ней каждый,
кто не является Защитником, должен считаться ее составной частью, временно
оторванной от целого. Во всяком случае, потенциально.`
Есть только один способ не допустить дальнейшей конденсации, роста
чудовища - изолировать его от людей, расчленить, разделить... Расстояние,
изоляция в отдельном помещении и, наконец, приведение в состояние потери
сознания - все это изолирует единицу от влияния плазменного чудовища, не
дает ему поглощать новые жертвы и разрастаться дальше. Те, кого хоть раз
коснулись щупальца Пришельцев остаются в Их власти. Спасаются только те,
кто избегает мест конденсации, запирается дома...
Он свернул на боковую улицу не доходя до площади с фонтаном, потом
миновал несколько групп направляющихся в противоположную сторону.
- Как там, спокойно? - спросил его прохожий.
Кадди не знал, что ответить.
- Там, вроде... - пробормотал он показывая назад.
- Еще рано, - ответил тот. - Начнется через пол часа...
Кадди нерешительно кивнул и пошел дальше. Нога до сих пор болела.
Навстречу попадалось все больше людей. У следующего перекрестка уже
приходилось лавировать среди прохожих, а за перекрестком его чуть не
проглотила толпа, выкрикивающая непонятные слова. Он понял, кем они могут
быть и прислонился к стене дома, схватившись для уверенности за выступ
стены. Когда они прошли, он зашагал быстрее. Рубашка прилипла к спине. К

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 115091
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 0