В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ Назад
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Дмитрий ГРОМОВ
            Сборник рассказов и повестей
             СОДЕРЖАНИЕ:

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
ВОИН
ВОЛНА
КООРДИНАТЫ СМЕРТИ
ОБОРОТЕНЬ
ОГРАНИЧЕНИЕ
ОН НЕ ВЕРНЕТСЯ
ПОЕДИНОК
РАЗОРВАННЫЙ КРУГ
РЕКВИЕМ МЕЧТЕ
СКОЛЬЗКИЙ ПОВОРОТ
СТУПЕНЬ
ТОЧКА ОПОРЫ
УНИЧТОЖЕННЫЙ РАЙ
ХОЛОД
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ ЖИТЬ
ЭДЕМ-2300
ЭКЗАМЕН


Дмитрий ГРОМОВ

ВОЛНА


Писать по заданию Глеб не умел. Рассказы приходили к нему сами, они
рождались в его голове совершенно неожиданно - во время поездки в метро,
на работе, во сне. Во сне. Поспать, что ли? Да нет, когда нужно, чтобы
что-то приснилось - никогда не снится. Хотя... Да, это выход! Медитация.
Глеб снял тапочки и опустился на коврик в позицию `сэйдзен`. Закрыл
глаза, волной расслабил мышцы - от лица вниз, вплоть до ступней, успокоил
дыхание и, перестав его ощущать, стал медленно погружаться.
...Волна была какая-то необычная, но очень четкая. Глеб не был к
этому готов, и едва не вылетел обратно `на поверхность`. Кто-то, тоже в
глубокой медитации, `работал на прием`. Это был очень сильный телепат - он
принимал мысли сразу нескольких человек - Глебу никогда такое не
удавалось, да и сейчас он мог это делать только через неведомого
посредника.
`Черт, что же писать? Ну и тема! Заезжена до упора. День пришельца на
Земле! Попробуй, придумай здесь что-нибудь новенькое!`
Ясно. Это Серега с третьего этажа мается.
`Зеленые скользкие щупальца оплели спящего Андрея, он проснулся,
хотел крикнуть, но не успел - рот ему заткнуло...`
Это Мишка. Его стиль. Ужасы.
`Сун-Кирон выхватил бластер, но Кен-Сен опередил его, точным ударом
ноги выбив у пришельца оружие.`
Это Дима. Он из всего боевики делает.
Кстати, ни у кого ни одной интересной мысли. Впрочем я еще не все
`слышал`.
Да, но кто это все принимает? И зачем? Глеб вынырнул из глубин
подсознания и открыл глаза. Мысль работала быстро и четко.
Телепатический прием осуществляется только через верхнюю, носолобную
чакру, или `третий глаз`. А такая его четкость возможна лишь в том случае,
когда передающий находится совсем рядом, и чакра обращена к нему. Значит,
он здесь, за стенкой, в соседнем номере.
Глеб рванулся к двери, уже догадываясь, кто это может быть, но еще не
веря в это. С грохотом сорвав дверь с запора, он ворвался в соседний
номер. Сидевший в кресле имел уже почти нормальный вид, но Глеб успел
заметить, как быстро обрела плоть лежавшая на подлокотнике рука, бывшая за
секунду до этого полупрозрачной.

Дмитрий ГРОМОВ

ОГРАНИЧЕНИЕ


Воздух над космодромом задрожал, изображение на экране исказилось,
расплылось и тут же приняло первоначальный вид. Сверкающий шар М-космолета
исчез.
- Седьмой, - констатировал Джордж, отходя от экрана.
Они помолчали.
- Если через неделю ни один из М-кораблей не вернется, я попробую
сам.
- Зачем? Да тебе и не позволят - Семковский и так еле выбил
разрешение на седьмой пуск.
- Мне разрешат. Я полечу с ограничителями.
- Ты по-прежнему считаешь, что это шутки подсознания?
- Да. В корабле космонавт надежно защищен от всего. От всего,
кроме... самого себя.


...В самом начале двадцать пятого века был изобретен М-корабль,
движимый посредством человеческой мысли. Такой звездолет мог мгновенно
доставить астронавтов в любую точку Вселенной. Казалось, проблема
космических путешествий решена раз и навсегда.
На первом М-корабле стартовал его изобретатель Тадеуш Качинский с
экипажем из семи человек. Они должны были вернуться через три месяца. И не
вернулись. За это время стартовало еще три М-корабля. И тоже не вернулись.
Всемирный Совет хотел прекратить попытки, но под нажимом астронавтов
дал разрешение еще на два старта. Эти корабли отправились на поиски первых
четырех. Они тоже не вернулись.
И в это время появился Джордж Спелл со своей теорией...


- ...Вам никогда не хотелось прыгнуть с обрыва? - неожиданно спросил
Джордж, поворачиваясь к Степану.
- С какого обрыва? - растерялся Солонцов.
- Ну, вот вы стоите на краю обрыва, смотрите вниз, вам страшно, и в
то же время что-то толкает вас туда. Вы знаете, что там - смерть, и все же
вам хочется прыгнуть, хоть на миг почувствовать себя птицей...
- ...Да, вы знаете, это чувство мне знакомо. Со мной бывало такое.
- Это бывает почти со всеми - прорывается подсознание. Обычно
сознание легко подавляет такие прорывы; но генераторы М-кораблей, видимо,
имели чуть сбитую настройку. И подсознание прорвалось наружу. Теперь
никому не известно, куда их могло забросить - и в сердце нейтронной
звезды, и в ядро голубого гиганта, и в антимир - куда угодно. Этого мы
никогда не узнаем. Пожалуй, виновата даже не настройка, а отсутствие
ограничителей. Это же вседозволенность, понимаете? А необузданная фантазия
может забросить корабль куда угодно. В том числе и туда, откуда нет
возврата.
- Вы что, хотите сказать, что у всех капитанов была эта
подсознательная тяга к смерти?
- Не обязательно, хотя и вполне возможно. Но есть еще множество
других патологий.
- Но ведь все они прошли психический осмотр. Все абсолютно здоровы.
- На уровне сознания. А в подсознании почти каждый человек немного
безумец. Кроме того, я собрал данные обо всех капитанах. Все они, и
изобретатель М-генератора профессор Качинский в особенности - очень
увлекающиеся, импульсивные люди, с буйной фантазией. Так что это лишний
раз подтверждает мою теорию. Надо было посылать людей спокойных и
рассудительных, да и то... В общем, я придумал ограничитель, который
защитит генератор от воздействия подсознания.
- Защита от фантазии?
- Нет, от безумия.


...Они сидели в двух соседних креслах. Перед ними полукругом
изгибался пульт управления. До старта оставалось несколько минут. На этот
раз они полетят вдвоем - Спелл и Солонцов. На восьмом М-корабле были
установлены ограничители Спелла. Джордж был уверен в успехе. Он уже взялся
за шлем управления. Для начала совсем недалеко - к Альфе Центавра и
обратно.
И в этот момент включилось устройство связи с Космоцентром.
- Внимание! В стратосфере появился корабль `Мысль` профессора
Качинского. С борта передают, что все живы и чувствуют себя нормально.
Отбой трехминутной готовности. Повторяю...
- Ну вот, они возвращаются, - Степан улыбнулся и начал отстегиваться.
- Ничего не понимаю, - пробормотал Спелл. - Как им удалось вернуться?
- Сейчас узнаем. Идемте, встретим их.
- Нет, вы идите, а я тут подожду.
Степан пожал плечами и направился к выходу из корабля.


- Вы все еще здесь, Джордж? Тогда слушайте. Вы отчасти оказались
правы. Их забросило черт знает куда, в другую галактику; потом - еще
дальше; швыряло по всей Вселенной. Они такого насмотрелись - да, впрочем,
об этом потом. А сегодня вдруг разом оказались здесь. И я знаю, почему:
ваше любимое подсознание - только не то, что вы имели в виду - тяга к дому
вернула их обратно. Она оказалась сильнее всех ваших комплексов.
Э-э, да вы никак взлететь пытаетесь? И не надейтесь! А если и в
правду хотите взлететь, выключите сначала эти ваши ограничители.
Хотя, думаю, и это не поможет.
Вам ведь никогда не хотелось прыгнуть с обрыва.

Дмитрий ГРОМОВ

РЕКВИЕМ МЕЧТЕ


...Ян остановился, и грязь чавкнула у него под ногами.
- Ну вот, пришли, - с облегчением выдохнул он, поворачиваясь к нам.
Да, теперь и я увидел, что сквозь сырую мглистую полосу тумана слегка
просвечивает радужное пятнышко. Это светилась Сальферна. Мы были почти у
цели.
- Тут совсем немного осталось, - поспешно сказал Ян. - Теперь просто
идти на свет - и все. Не заблудимся. Минут через двадцать дойдем.
- Не все.
Я обернулся и увидел в руке у Алексея небольшой блестящий пистолет. В
следующий момент пистолет негромко хлопнул, и Ян со стоном схватился за
живот.
- Сволочь... - простонал он и медленно начал падать лицом в грязь.
Макс отреагировал мгновенно. С каким-то звериным рычанием он прыгнул
на Алекса, и сквозь это рычание и вопль Алекса я едва расслышал тупой
хлопок второго выстрела. Макс дернулся, но его пальцы, мертвой хваткой
сдавившие горло Алекса, не разжались. Пистолет отлетел в сторону, оба
покатились по грязи, оставляя за собой бурые пятна. Лицо Алекса посинело,
он пытался глотнуть хоть немного воздуха, но безуспешно. Глаза его быстро
стекленели, и, наконец, застыли, уставившись в одну точку. Макс тоже не
шевелился. Ян без признаков жизни лежал в луже жидкой грязи лицом вниз.
Все это произошло в считанные секунды, и я продолжал стоять на месте
в каком-то оцепенении, не в силах поверить, что это всерьез. Три смерти за
какую-то минуту! Нет, этого не может быть! Ведь мы были уже почти у цели!
Каждый шел со своим заветным желанием, со своей мечтой... По крайней мере,
я шел. Что же ты наделал, Алекс?! С чем теперь идти к Сальферне? И,
главное, как я вернусь? Алекс стрелял не только в нас, он убил и нашу
мечту...
И вдруг я понял, что выход есть! Если Сальферна действительно
всемогуща, она выполнит мое желание. Пусть она воскресит их!
Уже не осознавая этого, я упал на колени и кричал, обращаясь к
просвечивающему сквозь туман радужному шарику...
...Что это?! Не может быть! Я все еще не верил, что мой крик был
услышан. Но сомнений не было. Ян, больше десяти минут пролежавший в
кроваво-грязной луже с пулей в животе, шевелился! Вот он приподнялся,
оперся на руки и медленно встал. Он был весь в грязи - лицо, одежда, руки,
а в нижней части живота чернело отверстие от пули, из которого еще
сочилась кровь, смешиваясь с грязью. Вода в луже, из которой Ян встал,
была красновато-бурой, и не только от грязи.
Ян смотрел прямо перед собой невидящим, стеклянным взглядом. И тут я
содрогнулся. Это не был взгляд Яна! Вообще, это не был взгляд живого
человека. Это был взгляд мертвеца!
- Ян! Очнись! - крикнул я, еще на что-то надеясь, но он не обратил на
мой крик никакого внимания. Он медленно сделал шаг на негнущихся, словно
деревянных ногах. Потом еще один. Я оглянулся и понял, куда он идет. Он
шел к Алексу! Алекс лежал неподвижно, с искаженным и посиневшим лицом,
уставившись в небо остекленевшим взглядом... Но Макс! Макс медленно
поднимался! Точь-в-точь, как до этого Ян. Он что, только ранен или...
Макс встал. Он стоял спиной ко мне, прямо перед Яном, и с него
стекала грязная вода. Она текла с волос, по плечам, каплями скатывалась по
рукавам куртки и капала со скрюченных, сведенных судорогой пальцев. А я
все не мог оторвать взгляд от этих пальцев. Нет, Макс был не ранен.
Ян оттолкнул Макса и начал медленно, с трудом сгибаться к Алексу. И
тут Алекс тоже зашевелился! В тот момент, когда Ян (вернее то, что еще
десять минут назад было Яном) согнулось над ним, скрюченные в предсмертной
судороге пальцы Алекса вцепились ему в горло! Не обращая на это внимания,
Ян тоже схватил Алекса за горло и медленно поднял. Оба мертвеца застыли,
шатаясь, в неустойчивом равновесии, вцепившись друг в друга. Но тут на
голову Алекса опустилась уже окостеневшая мертвая рука Макса. Послышался
хруст шейных позвонков - Макс пытался оторвать Алексу голову. Два мертвеца
рвали на части третьего!
Но я же не этого хотел! Это не то! Я же хотел, чтобы они все снова
были ЖИВЫ! Мне не нужны мертвецы, рвущие на части друг друга! Что ты
наделала, Сальферна?!
Три мертвеца продолжали, шатаясь, топтаться на месте. Больше я не мог
смотреть на это. Если Сальферна не в силах их полностью оживить, то пусть
уж будут мертвы. Я встал и, сделав два шага, подобрал пистолет Алекса.
Простите меня, но вы уже не люди. Вы мертвецы. Так умрите же окончательно!
Я прицелился и трижды нажал на спуск.
Я попал во всех троих. Алексу пуля попала в грудь, Яну и Максу - в
спину. Крови почти не было, только полетели в разные стороны какие-то
клочья.
На секунду все трое застыли, как статуи. Я ждал, что сейчас они
упадут, но они все не падали. Потом руки мертвецов начали расцепляться.
Макс медленно развернулся и все той же деревянной походкой пошел ко мне. Я
попятился, с трудом сдерживая подкативший к горлу комок страха, и,
тщательно прицелившись, выстрелил Максу в грудь. Макс пошатнулся, но
продолжал надвигаться, не останавливаясь. Его стеклянный, остановившийся,
незрячий взгляд мертвеца был теперь прикован ко мне.
И тут ужас прорвался наружу. К моему горлу тянулись окровавленные,
уже начинающие синеть, сведенные предсмертной судорогой пальцы; вот-вот
они вопьются в меня, смертным холодом прорастая сквозь тело, безжалостные
и неотвратимые, как сама Смерть. Да это и была сама Смерть!
Я дико вскрикнул, отшвырнул бесполезный пистолет и, скользя и падая,
бросился бежать. Позади мерно хлюпали шаги, но я бежал все-таки быстрее.
На секунду остановившись перевести дух, я оглянулся. Метрах в ста позади,
на негнущихся, как ножки циркуля ногах, шел Макс, за ним - Ян и Алекс.
Постепенно они растягивались полукругом, пытаясь обойти меня, не дать
уйти. Издалека они напоминали пьяных, но я-то знал, что это нечто куда
более ужасное.
Так, как мы сюда шли? Ага, вон впереди, чуть левее пригорка со
сломанной высохшей елью - большой замшелый валун. Через него мы
перелазили.
Я захлюпал к валуну, то и дело оглядываясь. Должен успеть. Главное -
добраться до тропинки. И не вляпаться в болото - оно где-то здесь, чуть
правее. Туда они и хотят меня загнать. Нет, не выйдет! Все-таки я двигаюсь
быстрее... Да, но как это могло случиться?! Эти нелепые убийства, ходячие
мертвецы - ведь я же не этого хотел! Или это было НЕ МОЕ желание?! - я
даже на мгновение остановился, пораженный этой мыслью.
Но нет, останавливаться нельзя - мой ужас погнал меня дальше...
...Я соскользнул с валуна и неудачно подвернул ногу. Черт! Только
этого не хватало! Прихрамывая, я заковылял дальше. Позади наползал туман.
В Нем фигуры мертвецов казались непомерно длинными и сухими. Или они и
правда меняются? И двигаются они теперь значительно быстрее! А у меня все
сильнее болела подвернутая нога.
Вот и тропинка. Хлюпанье шагов позади все ближе. Меня захлестывает
волна животного ужаса. Я бегу, уже не обращая внимания на острую боль в
ноге - сейчас бы я, наверное, бежал даже со сломанной ногой!
Кажется, этому не будет конца: туман, скользкие кочки, бешеные удары
сердца в груди, собственное хриплое, со свистом, дыхание и медленно
приближающиеся мерные хлюпающие шаги за спиной.
И вдруг туман разом кончается. Под ногами - твердая почва. Впереди,
освещенные лучами предзакатного солнца, на фоне голубого неба
вырисовываются неправдоподобно четкие белые коробки многоэтажек. Откуда-то
издалека донесся гудок электрички...


...Только теперь, через год, когда я могу, наконец, без содрогания
вспоминать об этом, я понял, что тогда произошло. Сальферна действительно
исполнила не мое желание. Для исполнения необходимо слишком большое
волевое усилие. Поэтому Сальферна исполняет только ПРЕДСМЕРТНЫЕ желания.
И исполняет их ПОСМЕРТНО.

Дмитрий ГРОМОВ

ЭДЕМ-2300


...Отрубился я только часа через два, когда розовые слоны перестали,
наконец, носиться по каюте и попрятались где-то по углам. Пока они не
успокоятся, я никогда не засыпаю - бегают туда-сюда, пищат - уснешь тут,
как же! Когда я проснулся, было двадцать два с чем-то. Только вот какой
день - хоть убей, не мог вспомнить, а календарь у нас уже давно сломался.
Голова с перепою гудела, как старый трансформатор, во рту явно ночевал еж,
и я, с трудом передвигая конечностями, поперся на камбуз. Когда я,
наконец, оторвался от крана, наш бортовой запас воды заметно уменьшился.
Ну и черт с ним - все равно завтра прибываем в систему Ориона, там и
заправимся. Сейчас бы пива холодного - но я еще три дня назад прикончил
последнюю банку.
Я снова вернулся в свою каюту и без сил упал на койку. Что за черт! И
время остановилось - по-прежнему двадцать два с чем-то... Только через
полчаса до меня дошло, что я все время смотрел на термометр. А часы были у
меня на руке - но они стояли. Ладно, на пульте-то часы точно в порядке - и
я побрел в рубку. По дороге заглянул к Джеку, но тот лежал у себя на койке
в полной прострации - отходил после очередной дозы порошка или `травки` -
черт его знает, чем он на этот раз `закинулся`. В рубке часы действительно
работали. Было 22.17.
Значит, мы уже должны быть на подходе к Ориону - так почему же его до
сих пор не видно? Тут я взглянул на курсограф, и, хоть и был `на
тормозах`, сразу все понял. Как видно, Джек, когда рассчитывал курс, был
изрядно `под кайфом`, и теперь наш звездолет пер в мировое пространство
хрен его знает куда.


Как и положено в таких случаях, я для начала помянул Джека
незатейливым восьмиэтажным посланием, а потом начал изучать приборы. За ту
неделю, что я был в запое, а Джек `под кайфом`, нас успело занести
довольно далеко, и ни одной цивилизованной планеты поблизости не
наблюдалось; горючее, вода и кислород были на исходе, но в данный момент у
меня со страшной силой горели трубы, а на борту не оставалось ни капли
пойла. Сейчас бы сошел даже самый дрянной самогон, или `грызло`, но не
было и его. Впрочем, было бы сырье - аппарат у меня есть. Трясущимися
руками я включил локатор и начал шарить им по сторонам в слабой надежде
отыскать пригодную для посадки планету. И вдруг - о чудо! - на экране
возникла зеленая точка. Локатор нащупал планету!


...Руки у меня все еще дрожали, поэтому наш корабль болтало во все
стороны, несмотря на относительно спокойную атмосферу. Старая жестянка
чуть не развалилась, пока с треском не впечаталась в поверхность планеты.
Меня вышвырнуло из кресла (как обычно, забыл пристегнуться), и я влип лбом
в панель компьютера. Выдав трехэтажный привет планете и пятиэтажный -
компьютеру, я с трудом поднялся на ноги. Компьютер злобно замигал на меня
всеми своими лампочками и выдал на дисплей что-то двенадцатиканальное в
двоичном коде в мой адрес. Судя по анализам, планета попалась вполне
сносная, так что скафандр я решил не надевать, только осушил перед выходом
флакон `Галактического Чумобоя` (ну и гадость! могли бы и на спирту
сделать) и прицепил к поясу бластер. Как обычно, метров на сто вокруг
нашего корабля все было выжжено, дальше виднелась какая-то обгорелая
трава, постепенно переходившая в зеленую, а приблизительно в километре
начинался тропический лес. Так, посмотрим, нет ли тут сырья для моего
аппарата. Вода здесь явно была, но сейчас меня больше интересовало сырье.
И я направился к лесу.


...Первая стрела просвистела у меня над самым ухом, когда я нагнулся,
чтобы рассмотреть заинтересовавший меня корешок. Несмотря на похмелье,
мышцы среагировали мгновенно, и в руке у меня тут же оказался бластер. Но
тут вторая стрела с силой ударила меня в ногу, глубоко вонзившись в бедро.
Еще несколько стрел были уже в воздухе, когда заработал мой бластер.
Стрелы мгновенно превратились в пепел, так и не долетев до меня. Заодно
обуглились и с треском рухнули несколько деревьев и какой-то полуголый
тип, прятавшийся за одним из них. Целая банда таких же полуголых идиотов с
дикими воплями бросилась наутек. Я несколько раз выстрелил им вслед, но,
кажется, не попал - они мгновенно исчезли в джунглях.
Чертыхаясь и скрипя зубами от боли, я попытался вытащить засевшую в
моей ноге стрелу. С третьей попытки мне это, наконец, удалось. Хлынула
кровь, я заревел от боли и тут же поспешил залепить рану бактерицидной
замазкой из походной аптечки.
Черт, а стрела-то чем-то смазана! Разумеется, ядом. Ну вот, что ж
теперь делать? Надо срочно возвращаться на корабль, попытаться сделать
анализ яда и отыскать противоядие. Если, конечно, успею.
Уже на ходу я осторожно понюхал стрелу. И тут же остановился. Стрела
пахла спиртом!
Я развернулся и с удвоенной скоростью, прихрамывая, побежал вслед за
скрывшимися туземцами.
`Грызло`!


До деревни я добрался часа через полтора. Состояла она из двух
десятков глинобитных хижин с круглыми соломенными крышами. Посредине
каждой крыши торчал длинный шест с каким-нибудь экзотическим черепом,
рогатым или зубастым. Черепа на всех хижинах были разные. На частоколе,
окружавшем деревню, тоже красовались черепа, на этот раз одинаковые, и
весьма напоминавшие человеческие. Веселое место.
Все вокруг носило на себе следы поспешного бегства: двери многих
хижин были распахнуты настежь, в пыли валялся забытый глиняный горшок,
какие-то палочки, бусы.
Мое чутье безошибочно привело меня к крайней хижине. Внутри было
полутемно; в углу лежала связка стрел, а посредине, на небольшом
возвышении, стоял примерно полулитровый глиняный горшок с мутной
жидкостью. И от него пахло спиртом!
Бросив бластер, я схватил горшок обеими руками и, припав к нему,
сделал несколько судорожных глотков. Почувствовав, как приятное тепло
разливается по телу, в голове проясняется, и боль в ноге постепенно
исчезает, я с облегчением вздохнул и уже не спеша допил жидкость. Более
гнусного самогона мне пробовать не приходилось - не даром эти дикари
использовали его в качестве яда. Но сейчас мне было все равно.
Постепенно я ожил и начал проявлять интерес к окружающим предметам.
Например, что это за куча в углу? Ага, какие-то корнеплоды, немного
напоминают нашу свеклу. Вот из чего они гонят свою отраву! Ничего, мой
аппарат выгонит из них чистый спирт, а не эту мутную жижу.
Я нашел большую корзину и набрал в нее этих `буряков`. И тут меня
привлек странный блеск в противоположном углу хижины. Насколько я помнил,
там лежали стрелы. Да, стрелы. Но их наконечники... Это было золото!


Когда я выбрался из хижины, держа в руках корзину с `буряками` и
золотыми наконечниками, то сразу увидел несколько раскрашенных рож,
выглядывавших из-за частокола между насаженными на него черепами и весьма
напоминавших последние. Я погрозил им кулаком, и рожи мгновенно исчезли.
Еще бы! Нагнал я на них страху! Вместо того, чтобы упасть замертво после
их `отравленной` стрелы, я погнался за ними, `метая громы и молнии`,
добрался до их деревни и выпил запас яда, наверное, на целый месяц! Теперь
больше не сунутся. Я перехватил корзину поудобнее и зашагал к кораблю.


...Джек сидел посреди заросшего высокой травой луга и самозабвенно
набивал очередную самокрутку.
- А, это ты, Фрэд! (Вообще-то меня зовут Федор, но Джек называет меня
на свой лад.) Посмотри, что я нашел!
- Что?
- Да ведь это же конопля! Вроде нашей индийской. Это же море кайфа!
На всю жизнь хватит. И никакой полиции, - на лице Джека блуждала улыбка.
Видимо, он уже успел выкурить пару `косяков`, и теперь пребывал в
благостном расположении духа, сидя посреди огромного конопляного поля.
Впрочем, после местного самогона мое настроение было примерно таким же.
- А я нашел сырье для своего аппарата и золото, - похвастался я.
- Слушай, Фрэд, давай поживем здесь недельку-другую. Я запасусь
`планом`, а ты своим `грызлом`, а потом полетим дальше. Здесь, наверное, и
уран есть - будет на чем лететь.
После недолгих колебаний я согласился. Не планета, а рай!


...Розовые слоны весело носились вокруг меня, сотрясая землю, и
мешали спать. Наконец, они все же успокоились, и я `отключился`.
Когда я проснулся в очередной раз, то почему-то не увидел ни зеленого
солнца, ни розовых слонов, ни Обдолбанного Джека, ни нашей старой
жестянки. Вокруг были светившиеся сами по себе салатного цвета стены без
окон, а я лежал на выдвижной жесткой койке, и сверху на меня лилась
холодная вода.
Черт! Да это же галактический вытрезвитель! Ну конечно, я опять
надрался в `Межзвездном Алкоголике` у Бочки Билла, и меня прямиком
направили сюда. Теперь еще и штраф сдерут, и немалый - я к ним уже в
третий раз попадаю.
Я выдал свое любимое сложносочиненное предложение и, дрожа, выбрался
из под холодного душа.
Но все это... Нет, это был не просто сон. Это был `прорыв`, что-то
вроде ясновидения. И я найду эту планету! Выберусь отсюда, отыщу
Обдолбанного Джека, заправим нашу старую жестянку... Да, надо только не
забыть, чтобы Джек как следует `закинулся` перед тем, как составлять
программу курса к Ориону...

Дмитрий ГРОМОВ

СКОЛЬЗКИЙ ПОВОРОТ


Два черных `Форда` я заметил только при выезде из города. Без
сомнения, это были люди Файкина. Не скажу, чтобы я очень испугался, но все
же мне стало как-то не по себе. В памяти сразу всплыл вчерашний разговор с
Файкиным.
- Тебе нравится твоя работа?
- Конечно, шеф!
- А ты хотел бы получать за нее вдвое, нет, втрое больше?
- Конечно, хотел бы!
- У тебя есть такая возможность. Но это связано с некоторым риском.
Я еще не понимал, куда он клонит.
- Дело пустячное и для тебя привычное. Перевезешь груз, куда надо -
тебе заплатят. Вот и все. Правда, груз не совсем обычный. С ним лучше не
попадаться.
Тут я наконец понял. Наркотики! У нас давно ходили слухи, что Файкин
промышляет перевозкой `травки`, но я им не особенно верил; а теперь...
- Нет, шеф, это не для меня. Я буду возить для вас обычные грузы за
обычную плату, а про сегодняшний разговор я постараюсь забыть как можно
скорее.
Файкин поднял на меня глаза. Нехороший у него был взгляд, тяжелый. Он
как будто сочувствовал мне, но так, как сочувствует палач приговоренному к
смерти.
- Ты свободен, иди, - только и сказал он.
Я вышел из его кабинета. Через час у меня была назначена встреча с
Линдой, и я тут же забыл об этом разговоре. А Файкин не забыл.
Я украдкой взглянул на Линду. Нет, она ни о чем не подозревает.
`Может, пронесет?` - мелькнула слабая надежда. Но я уже знал, что не
пронесет. Я не переоценивал свои силы. Их там не меньше четырех человек, и
все с оружием. Да и моторы у них получше, чем у моего `Пежо`. Шансов не
было практически никаких. Но главное было не это. Линда окажется
свидетелем, и они убьют и ее. Поэтому, хоть я и знал, что это бесполезно,
я прибавил скорость.
Серпантин горной дороги несся нам навстречу. На повороте машину
занесло, но мне удалось вырулить.
- Не гони так! - испуганно вскрикнула Линда, когда край обрыва
пронесся всего в нескольких дюймах от нас.
Я молча ткнул пальцем в зеркало заднего обзора. Два черных `Форда`
неотступно следовали за нами, постепенно сокращая дистанцию.
- Кто это? - голос Линды задрожал.
- Бандиты. Если мы не скроемся от них - нам крышка.
Мотор уже надсадно выл. Мимо со страшной скоростью проносились
столбики ограждения. Позади затрещали выстрелы. Заднее стекло мгновенно
покрылось тонкой сеткой трещин. Пуля обожгла мне ухо, и в лобовом стекле
рядом с моей головой появилась аккуратная круглая дырка.
Поворот. Я резко бросил машину влево. Задние колеса занесло. В
какую-то долю секунды я увидел, что дальше дороги нет, она уходила в
никуда, и там все было скрыто плотным мерцающим голубоватым туманом. Я не
успел ничего подумать, не успел даже удивиться. В следующее мгновение мы
влетели в этот туман, и все исчезло...


...Я не знал, сколько прошло времени, пока я очнулся. Мы были в нашей
машине. Мотор не работал, и вокруг стояла мертвая тишина. Я никак не мог
понять, где мы находимся. Кругом было темно, но темнота была какая-то
фосфоресцирующая, словно в ней роилось множество слабых светлячков. Линда
лежала на сиденьи, откинув голову назад. Ее длинные волосы свисали вниз и
слегка колыхались, как от дуновения ветра, хотя я готов был поклясться,
что никакого ветра здесь не было. Грудь Линды мерно поднималась и
опускалась - она была в забытьи.
Я зажег спичку и взглянул на часы. Они стояли. Сколько же прошло
времени? И, главное, где мы? Что с нами произошло?
Я помнил, как увидел, что дальше дороги нет, как мы влетели в этот
голубой туман, а дальше - провал.
Я потянулся к ручке двери. Она щелкнула, и этот звук разбудил Линду.
Я скорее угадал, чем увидел, что она открыла глаза и села на сидении.
- Где мы? - шепотом спросила она.
- Не знаю, - почему-то также шепотом ответил я.
- Я помню, как мы въехали в этот туман - и все.
- У меня то же самое. Надо выйти и осмотреться.
Мы вместе выбрались из машины и сделали несколько неуверенных шагов
вперед. Пол, казалось, был металлическим, но этот металл почему-то мягко
прогибался под ногами, но не весь, а лишь в том месте, на которое
наступишь. Вокруг по-прежнему стояла тишина. Свечение, казалось,
раздвинулось, приобрело форму купола, как если бы роившиеся в воздухе
светлячки уселись на его поверхность. Но каких-либо предметов или
подробностей различить не удавалось.
Человек возник перед нами неожиданно. Он не вышел из какой-нибудь
двери, не подкрался незаметно, даже не поднялся с пола - он возник прямо
из воздуха, как призрак. Света сразу как будто прибавилось. Я разглядел,
что человек одет в очень дорогой черный костюм, который к тому же
прекрасно на нем сидит. На нем была белая крахмальная рубашка, черный
галстук и начищенные до зеркального блеска черные ботинки. На вид человеку
было лет тридцать пять. У него было приятное лицо с немного крупными
чертами, прямые черные волосы аккуратно зачесаны назад.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.
- Разрешите представиться: Томас Стрэнджерс, - голос у него был
низкий, бархатистый - ему бы в опере петь. - А вы можете не
представляться, - добавил он, заметив, что я открыл рот. - Я и так знаю,
что вас зовут Джеральд Бикс, а вас - Линда Мэйфорд.
- Но...
- Я знаю, что вы хотите сказать. Вы хотите знать, что с вами
произошло, и где вы сейчас находитесь. Отвечаю по порядку: мы спасли вас
от бандитов, которые вас преследовали, и переправили в безопасное место.
Здесь вам ничто не угрожает.
- Благодарю вас. Мы очень признательны. Честно говоря, я уже думал,
что нам конец. Потом этот голубой туман - и вот мы здесь. Если бы не вы...
- Да, теперь мы оба в неоплатном долгу перед вами.
- Ну что ж, если вы оба так считаете, то я могу предоставить вам
возможность вернуть этот `долг`. Тогда мы будем квиты.
Что-то не понравилось мне в этих словах. Здесь таился какой-то
подвох. Но, в конце концов, эти люди, кто бы они ни были, спасли нам
жизнь, так что теперь мы просто обязаны помочь им, если это будет в наших
силах.
- Разумеется, мы с удовольствием окажем вам любую услугу.
Линда согласно кивнула, но при этом инстинктивно придвинулась ближе
ко мне. Она тоже почувствовала что-то неладное.
- Вот и отлично. Присаживайтесь - и поговорим.
Мы с Линдой оглянулись. Позади нас стояли два мягких кресла округлой
формы. Стрэнджерс опустился в точно такое же кресло, в какое-то неуловимое
мгновение возникшее за его спиной. Мы последовали его примеру.
- Итак, вы согласны оказать нам одну услугу?
- Да... но чем мы можем вам помочь?
- Дело в том, что нам нужно то, что вы называете любовью. Точнее, не
сама любовь, а ее энергия. Но это почти одно и то же.
- Не понял... Да кто вы такие, наконец?!
- Ах, да, с этого, конечно, следовало начать. Мы - это другая
цивилизация. Наша звезда находится в Центральном Шаровом Скоплении, как вы
его называете, с Земли она не видна. Но для вас это не существенно. Нам
нужна энергия любви, и мы ее покупаем. На любых условиях.
- Но зачем она вам?
- Для межзвездных перелетов. Это единственный вид энергии, который
может открыть выход в нуль-пространство и обеспечить мгновенную переброску
звездолета в любую точку Вселенной. Вот зачем нам нужна эта энергия.
- И вы хотите использовать для этих целей нашу...
- Да. У вас и мисс Мэйфорд очень сильное поле, мы уже проверили это.
Такая его напряженность - большая редкость. Вы могли бы очень помочь нам.
- Но... это не отразится на нас самих?
- Нисколько. Мы берем лишь избыточную энергию. А ваше чувство не
исчезнет.
От меня не укрылось, что слово `чувство` он произнес с некоторой
долей сарказма.
- И мы должны будем покинуть Землю?
- Разумеется. Передавать энергию любви, или, как мы ее называем,
эмфи-энергию, на расстояние мы еще не научились.
- Навсегда?
- Да, навсегда. Корабль будет настроен только на вас двоих, и
перестроить его будет очень сложно. Но вы увидите то, чего ни разу не
видел ни один человек Земли. Вам откроются новые миры, звезды, планеты,
галактики!
Прямо в воздухе перед нами возник полупрозрачный экран. На нем
вспыхнули ослепительно яркие звезды. Они заполнили все вокруг, надвинулись
на нас. К нам приближалась багрово-красная планета. Огненные смерчи гуляли
по ее поверхности, повсюду сверкали вспышки молний - это был дикий, еще
только нарождавшийся мир.
Ее сменила другая. До самого горизонта простирался нежно-голубой
песок, в зеленоватом небе сияли два солнца. По песку проносились какие-то
гибкие существа - не то змеи, не то ящерицы, а может быть, что-то совсем
другое.
Экран погас.
- Это лишь немногие из тех миров, которые вы сможете увидеть. И вы
будете всегда вместе. Никто и никогда не разлучит вас. Подумайте. Я не
буду вам мешать.
И он исчез, растаял в воздухе, как будто его и не было.
Мы с Линдой молчали. Нам нужно было время, чтоб опомниться. `Может
быть, это мистификация?` - мелькнула мысль. Но это была не мистификация, я
это знал.
Но что же тогда нам делать? Я инстинктивно не доверял этому
Стрэнджерсу (у себя-то он наверняка носил другое имя) - была в его словах
какая-то недоговоренность, что-то двусмысленное, недосказанное. А ведь,
если разобраться, чего он хочет? Чтобы мы с Линдой превратились в
двигатель звездолета! Чтобы мы своей любовью переносили его в любую нужную
им точку пространства. Космические рикши! Нет, господин Стрэнджерс, или
как вас там, не пойдет! И от смерти вы спасли нас только потому, что мы
вам нужны. А были бы не нужны - лежать бы нам сейчас с простреленными
головами на дне пропасти.
- Мир без любви.
Это сказала Линда. А ведь она права. Если бы у них была любовь, они
не полетели бы за ней к нам, на Землю. Нет, наверное, была у них любовь,
но только растратили они ее на межзвездные перелеты, сожгли в двигателях
кораблей - а теперь вот и до нас добираются.
- Нет.
- Нет.
Перед нами вновь появился Стрэнджерс.
- Итак, вы отказываетесь.
- Да.
- Да.
- Напрасно. Подумайте как следует. Второй такой возможности у вас не
будет. Мы только отберем из вашего эмфи-поля лишнюю энергию - ну, как
кровь для переливания. От этого ведь не умирают. И вы будете жить долго,
намного дольше, чем на Земле - мы и это умеем.
- Нет.
- Нет.
- Мне не хотелось говорить вам этого, но придется.
В воздухе снова возник экран. На нем была дорога, по которой мы
недавно (недавно ли?) мчались, спасаясь от людей Файкина. Шел дождь.
Мокрое шоссе блестело в свете фар. Мы с Линдой снова были там, в моем
стареньком `Пежо`. В зеркале заднего обзора виднелись все те же два черных
`Форда`. Мы шли на предельной скорости, но они постепенно нагоняли нас.
Поворот. Машину занесло. Я резко вывернул руль вправо, но было поздно -
подвела мокрая дорога. На какое-то мгновение автомобиль завис над обрывом,
потом мелькнул скалистый склон, усеянное звездами небо - и все исчезло.
- Вот что будет с вами, если вы останетесь здесь. Вероятность -
девяносто девять с половиной процентов. Наша машина не ошибается. Итак,
выбирайте.
Мы с Линдой взглянули друг на друга.
- Нет.
- Нет.
В следующий момент все исчезло.


Мы снова сидели в машине. В небе сияло ослепительное солнце. На
дороге никого не было, кроме нас. Не сговариваясь, мы выбрались наружу,
жадно глотая свежий, напоенный солнцем и запахом сосен воздух. Кошмар
кончился. Не было бандитов Файкина, не было зловещего пришельца. Нет, они
были, но были где-то далеко, настолько далеко, как если бы их и вовсе не
существовало. Сегодня же мы уедем из города, а там пусть люди Файкина нас
поищут.
За поворотом послышался шум мотора. Сердце сжалось от тревожного
предчувствия. Мы взглянули друг на друга и, не сговариваясь, бросились к
машине.
Да, это были они. Но их я не боялся. Сейчас быль день, и в небе
сверкало солнце. Мы уйдем от них, обманем на развилке. Я был почти
спокоен. Мы сделали правильный выбор. И все же... Ведь им там, наверное,
очень плохо без любви. И не потому, что они не могут проникнуть в
нуль-пространство. Без любви вообще плохо. И, может быть, мы смогли бы
научить их любить?.. Нет, нас бы заперли в звездолете и не выпустили
оттуда до конца жизни. А может быть, нет? И почему в конце на экране
мелькнуло звездное небо? Ведь шел же дождь, на небе были тучи...
Выходит... они обманули нас?! Не будет дождя, обрыва и последнего полета в
пропасть, навстречу смерти? Жизнь продолжается?!
Да! Теперь я был уверен в этом.
И я выжал газ до упора.

Дмитрий ГРОМОВ

ХОЛОД


Чиано очнулся от холода. Было темно. Все тело ныло после жестоких
побоев. Чиано протянул руку и нащупал холодную склизкую поверхность стены.
Ну конечно, его бросили в яму. Но ведь он ни в чем не провинился перед
тхунами! Каждый день выходил на работу, допоздна таскал тяжелые корзины с
рудой, а потом возвращался домой и, поев, тут же засыпал. Он ни разу не
ослушался надсмотрщика, ни разу не опоздал на работу, никогда не говорил
дерзких слов. И работал - ну, не то чтобы изо всех сил - но и не пытался
притворяться больным, как некоторые. За что же его схватили?
Неужели Пино все же донес на него? Несколько дней назад Пино подошел
к нему, когда он уже собирался идти домой после работы, и сказал:
- Ты знаешь, что твой отец - бунтовщик? Он готовил заговор против
наших господ-тхунов, и за это его бросили в яму и скоро сожгут.
- Знаю.
- И ты, наверное, тоже принимал участие в заговоре?
- Нет! Как ты мог подумать такое, Пино? Разве мог я осмелиться...
- Ну, даже если ты и не был заговорщиком, ты все равно знал про
заговор и не донес об этом.
Чиано задрожал. Однажды ночью, случайно проснувшись, он действительно
слышал, как отец совещался со своими товарищами. Они что-то говорили об
оружии, о восстании, а дальше Чиано не разобрал, но все равно понял, что
отец готовит заговор. Чиано тогда очень испугался, но решил молчать - ведь
он мог и не слышать этого разговора. Кто об этом узнает? И Пино не мог
знать - он только догадывался. И все же...
- Не бойся, я тебя не выдам, - улыбаясь, сказал Пино. - Десять пеко -
и я буду молчать.
- У меня нет десяти пеко, - пролепетал Чиано, и тут же поспешно
добавил: - И вообще, я не знал про заговор. Отец мне ничего не говорил.

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ




Россия

Док. 114112
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 1


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``