ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIP НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

В. ТРАПЕЗНИКОВ

АГЕНТ КОСМИЧЕСКОГО СЫСКА

КНИГА ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

- Понимаете, первый раз мы его утром увидели, когда на тот берег
плавали. Смотрим, у камышей лодка, удочки расставлены и человек в ней
лежит, головой к борту привалился. Еще посмеялись тихонько: горе-рыболов,
выплыл рыбу ловить, а сам уснул...
Мой собеседник, молодой парень, едва ли мне не ровесник, с которым
при других обстоятельствах я давно бы уже перешел на ты, остановился,
что-то припоминая. Признаться, очень хотелось его поторопить. Мы стояли на
самом солнцепеке, и я, естественно, застегнутый, как лицо официальное,
искренне завидовал его костюму, состоящему из одних купальных трусов.
Наконец, он прервал затянувшуюся паузу, обратившись к своей спутнице:
- Ты не помнишь, в котором часу это было? Инспектору, наверное, важно
знать время? - он вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул.
Миловидная девушка в символическом купальнике отчего-то смутилась и
отрицательно помотала головой. Вероятно, я как-то не так на нее посмотрел.
Да и откуда ей помнить - счастливые, известное дело, часов не наблюдают.
Но ее друг, оказывается, еще не до конца потерял голову:
- Сейчас прикинем. Встали мы в восемь... Завтракали... Потом сели в
лодку. Ходу туда на веслах минут двадцать. Значит, было около девяти. Это
когда мы мимо проплывали. Ну, а когда назад плыли - часа три спустя,
видим, он в той же позе. Тут и почуяли неладное. Окликнули - не
отзывается. Приблизились, постучали по лодке веслом. Ничего. Тогда я
перелез к нему: мало ли, человеку плохо... Хотел пульс пощупать, а он
холодный... Тогда оставили все, как было, и через озеро сюда. Катер
остановили, вас вызвали... - Он замолчал.
- Скажите, - спросил я, - других лодок в заливе не было?
- Нет, мы бы заметили. Залив небольшой. Да и редко кто туда плавает -
далеко. Мы потому и любим это место...
- А с покойным раньше встречались?
- Один раз, мельком, - неожиданно вступила в разговор девушка.
Молодой человек недоуменно посмотрел на нее.
- Да, да, - подтвердила она. - Это было вчера ближе к вечеру. Он шел
от посадочной площадки с какими-то вещами. По-моему только что прилетел. Я
обратила внимание, потому что на нем была куртка с красивой эмблемой
какой-то космической службы. Правда, я в них не разбираюсь.
- Точно, - подтвердил ее друг. - Теперь и я вспомнил.
С минуту я размышлял, что бы еще спросить, но не придумав,
поблагодарил юную пару и простился, выяснив, где их найти в случае
необходимости. Обнявшись, они направились к озеру.
Я проводил их взглядом с известной долей зависти: отдыхают люди, а ты
в такую жару работай. Мозги плавятся.
- И какие же выводы после столь содержательной беседы,
инспектор-практикант Ник? Наверное, вам уже все ясно? - раздался
насмешливый голос за спиной.
Я обернулся. В тени под деревом, облокотившись о ствол, стоял мой
начальник Альбин Фогг, покусывая травинку. Надо сказать, что с самого
начала моей практики во вверенном ему отделении Службы космической
безопасности наши отношения не сложились. Не знаю, что его не устраивало
во мне, и разбираться с этим неохота, зато причину своего раздражения знаю
точно. Нет, дело не в придирчивости, хотя есть и это. Главное - полное
пренебрежение к мнению подчиненных сотрудников. Специалист он
действительно хороший, одно из раскрытых им дел даже входит в обязательный
практикум курсантов второй ступени - я его тоже изучал. Вот, видно, и
зазнался: только он на метр под землей видит, а эти молодые что там
навыдумывают? Да и не только молодые. Подозреваю даже, что именно этой
замечательной черте характера он обязан назначению сюда, в тихое, в
общем-то, по меркам Службы, место. Мало кто хочет с таким работать.

Итак, старший следователь Альбин Фогг, видимо, на протяжении всего
разговора кусал травинку под деревом и сейчас в свойственной ему манере
снизошел до того, что интересовался моим мнением.
Мысленно ругнув себя за непростительную оплошность, - я обязан был
почувствовать его присутствие, это азы, а сам, погрузившись в беседу,
отключил внешнее восприятие, - я пожал плечами.
- По-моему, делать выводы пока преждевременно. Надо узнать заключение
врача...
- Мне нравится твой подход, Ник. - Он скорчил какую-то малопонятную
гримасу. - Пойдем послушаем врача.
По тропинке мы вышли на крутой обрывистый берег и, спустившись вниз,
оказались на песке узкого пляжа.

- Где вас носит, сыщики? Ждать устал. - Доктор сидел на песке у
гравилета, прячась в его тени от солнца.
- Ну что? - спросил Фогг.
- Похоже, дело не по вашей части: никаких следов насилия. Отравления
в том числе. Смерть наступила около восьми утра. Точную причину смогу
назвать после лабораторных исследований.
- Установил личность погибшего?
- Слушай, Альбин, не один ты дело знаешь! - Врач покачал головой. -
Лиман Фрос, биохимик, Служба колонизации. Вчера прилетел на Землю. Как
видишь, узнал даже то, что мне вовсе не нужно.
- Что ж, работай дальше. Жду заключения. Удивлен только, что ж за
причина смерти такая, если ты не можешь ее сразу установить?
Лицо врача неожиданно стало злым.
- Не суй нос туда, где ничего не понимаешь. Будет тебе заключение! -
Он поднялся и открыл дверь гравилета.
Робот-санитар бережно поднял со дна лодки безжизненное тело и уложил
его в операционный отсек.
Вот так и бывает - живешь себе, и вдруг хлоп! И нет тебя...
- При виде подобных картин всегда задумываешься о собственной смерти.
Молодой, в сущности, парень... а на тебе... - Альбин Фогг будто прочитал
мои мысли.

2

Заключение врача было весьма лаконично. Фогг перекинул мне через стол
небольшой пластиковый листок, не удержавшись от ядовитого комментария:
- Вот, полюбуйся на нашу доблестную всемогущую медицину. Получил эту
писульку по связи. Лично эскулап доложить постеснялся.
Я пробежал несколько строчек текста, заключавшего результат
лабораторного исследования трупа Лимана Фроса. Следы какого-либо насилия -
исключались. Причиной смерти явилась внезапная остановка сердца. Правда,
почему это - произошло у сравнительно - молодого и - здорового человека,
ранее сердцем не страдавшего, оставалось пока неясным. В самом конце так и
было написано: Исследование продолжается.
- Каково?! - спросил Фогг, когда я поднял глаза. - В наше время
умирает человек, а эти, - он кивнул на записку, - даже понять не могут -
от чего!
Я подумал, что, вероятно, на доктора у него какая-то старая обида.
Было сейчас в его лице что-то вроде скрытого злорадства. Возможность
унизить, даже перед инспектором-практикантом, доставляла удовольствие.
Врача я знал мало, за время практики пересекался с ним лишь пару раз, но,
наверное, из-за своей неприязни к Фоггу, обиделся за него. Правда, виду не
подал, промолчал. Зачем обострять и без того натянутые отношения?
- Значит, поступим так, - мой начальник поднялся из-за стола. - Пусть
медики сколько хотят гадают на кофейной гуще, в конце концов это их дело.
Ты же составишь отчет о проведенном нами расследовании, укажешь, что факт
преступления не обнаружен, приобщишь этот трактат, - он указал пальцем на
заключение врача, - и отправляй в архив. Здесь все ясно: что поделать,
бывает и такая смерть... Кстати, когда заканчивается твоя практика?
- Сегодня последний день.
- Ну и ладно. Заканчивай и завтра гуляй. Завидую. Можешь идти.
Выйдя из кабинета Фогга, я отправился к себе и, затворив дверь,
первым делом удобно развалился в кресле. Очень люблю такое
полугоризонтальное положение и принимаю его при первой возможности. С
завтрашнего дня - каникулы. То-то можно будет поваляться! Никто не посмеет
с места сдернуть... Но сегодня еще работа, надо сочинять отчет. В принципе
Альбин прав: дело не наше. Но надо же хотя бы для проформы
поинтересоваться личностью погибшего. Все-таки редко в наше время
скоропостижно умирают люди, притом по неизвестной причине... А, ладно,
чего гадать на пустом месте. Ему видней.
Подтянувшись вместе с креслом к компьютеру, я за полчаса состряпал
отчет и отправил его в архив Службы. Делать больше было нечего. Плеснув в
стакан ледяного тонизирующего сока тогу, я откинулся на спинку и принялся
смаковать его мелкими глотками. Одни и те же мысли, как ни старался их
отогнать, вертелись в голове:
Интересно, возможно, хотя бы теоретически, вот так подстроить
убийство, чтобы даже врачи считали смерть естественной... Не слыхал о
таком. Но...
За все время практики не было ни одного интересного дела, на котором
представилась бы возможность проявить себя. Так, какие-то мелочи. И вдруг
такой случай! Интригует? Бесспорно! Особенно, если считаешь себя способным
следователем и два месяца до того зевал от скуки.

Сознавая в глубине души всю бредовость своей затеи, я решил
попытаться - построить версию убийства. Тайком от всех, конечно, и в
первую очередь от Фогга. Узнают - на смех поднимут. Ну и, если версия
получится, отработать ее. Благо, с завтрашнего дня каникулы, а тут уж я
предоставлен сам себе.
Полный решимости, я послал вызов в лабораторию доктора. Ответчик
долго молчал, но вот, наконец, экран засветился. Врач выглядел очень
усталым.
- А, это вы, Ник...
- Как видите. Есть что-нибудь новое?
- Ничего ровным счетом. Остановилось совершенно здоровое сердце. Я
подключил к работе своих коллег, сделал запрос в Главный архив... Пока
безрезультатно. Мы в тупике, прямо скажу, - он развел руками.
- А хотя бы теоретически, отчего такое может произойти?
Мой собеседник ответил не сразу.
- Теоретически? - он усмехнулся. - Что ж, извольте... Ну, например,
крайняя степень испуга и, как результат, резкая смена ритма работы сердца,
к которому оно не сможет приспособиться... Если подумать, наверное, смогу
назвать еще несколько причин. - Помедлив, он добавил: - Только к чему? Для
здорового человека они мало вероятны. Да и вам вряд ли нужны. Проблема
здесь чисто медицинская.
- Спасибо, - я отключил связь.
На помощь медицины, действительно, рассчитывать не приходилось. Все,
что назвал доктор, практически сразу - отпадало. Погибший работал в Службе
колонизации, а у них такая подготовка, что даже смертельная опасность не
вызовет учащения пульса. Да и с чего резко меняться ритму сердца человека,
который спокойно ловит рыбу посреди озера?
Что ж, познакомимся поближе! - я послал расширенный запрос в Общий
каталог.
В целом всю эту информацию я уже видел, когда составлял отчет, но
тогда требовались лишь самые общие данные об умершем.
А в свете возникшей у меня идеи необходимо было все изучить самым
тщательным образом. Компьютер коротко пискнул, призывая ко вниманию. На
экране появилась надпись: Лиман Александр Фрос. Далее - дата рождения,
биоспектр при жизни, формула генетического кода, и замыкала все дата
смерти. Сегодняшняя. Мой отчет уже был учтен каталогом. Пробежав пальцами
по клавиатуре, я погрузился в чтение.
Так, родился на Земле, кратко о родителях, рос, учился... Специальное
образование получил в Высшей школе Службы колонизации. Биохимик-адаптатор.
Аттестации наилучшие. Первое самостоятельное дело - на Тарге. Участник еще
шести экспедиций, - следовал перечень. - Женат. Жена - Юлия Лота Фрос,
урожденная Анит. Двое детей: сын Вэлин и дочь Ирма. Постоянно проживал на
Тилле. Скончался на Земле. Стояла дата и примечание: Сообщение Службы
космической безопасности.
Ознакомившись с общей частью биографии Фроса, я принялся штудировать
ее по пунктам. Наибольший интерес, конечно, представляли профессиональные
качества погибшего и все, что было связано с его работой. Этот раздел я
изучил дважды и не напрасно! Во-первых, выяснил, что Фрос - специалист
высшей категории подготовки. Среди прочего это означало его умение
блестяще управлять функциями своего организма. Во-вторых, узнал, что он
недавно побывал в очередной экспедиции и после медицинского обследования
был признан абсолютно здоровым. Впрочем, это совпадало с заключением
нашего врача. В-третьих, и это главное, обнаружил белое пятно в его
послужном списке. Два года назад он прибыл из своей предпоследней
экспедиции. Осваивалась некая планета Терфа системы звезды Алиот. Обычно
сразу указывалось, как в последнем случае, о проведении медицинских
обследований. Но здесь было иначе: врачи дали ему свое разрешение на
дальнейшую работу только полгода спустя. Почему? Не объяснялось.
Интерес мой только возрос, когда, запросив информацию о Терфе, узнал,
что все работы по колонизации планеты остановлены, и она закрыта. Срок
принятия этого решения Высшим Советом Земной ассоциации почти совпадал со
временем прибытия из экспедиции Лимана Фроса!
Однако что же там произошло?! - Я углубился в материалы Общего
каталога.

3

Планета Терфа по всем параметрам идеально подходила для колонизации.
Практически равная Земле по массе и размерам, она получала достаточно
тепла и света от своей звезды. Но, обладая инертной атмосферой, была
безжизненна. Жизнь вообще решающий фактор при решении вопроса о
колонизации: окажись там хоть самые простейшие ее формы, и люди бы ушли.
Но Терфа была мертва, и поэтому начались работы. Прежде всего предстояло
преобразовать атмосферу. На планете смонтировали сеть установок, которые
обслуживала небольшая группа ученых из пяти человек. Состав небольшой
экспедиции раз в полгода менялся. Дело было не новое и продвигалось
достаточно быстро: через три года на Терфе уже прижились первые растения;
оставалось совсем немного до того, как воздух станет пригодным для
человека... И вдруг с планеты пришел сигнал бедствия!.. Никаких объяснений
не последовало, потому что связь прервалась...
Спасатели прибыли через сутки. Четверых нашли в помещении Станции.
Люди были живы, но находились в состоянии полной прострации, безучастно
взирая на прибывших. Двое сжимали в руках разряженные энергаторы.
Казалось, здесь разыгралось настоящее сражение: испещренные лучами стены,
уничтоженное оборудование, разбитый координационный компьютер. Он управлял
всеми атмосферными установками на планете, которые теперь остановились.
Однако не это волновало сейчас спасателей. Они искали пятого члена
экспедиции, но тщетно - на Станции его не было.
Кто-то обратил внимание на то, что в ангаре не хватает одного легкого
гравилета. Через несколько часов спасательный крейсер с помощью локации
обнаружил его с орбиты у одного из отрогов Большой каменной гряды.
Прибывшая к месту группа нашла там и последнего члена экспедиции. В
бессознательном состоянии он лежал в сотне метров от машины. Рядом валялся
оброненный энергатор. Только этот был заряжен полностью - человек не
сделал ни единого выстрела. По характеру следов установили, что он бежал к
гравилету, вероятно, рассчитывая укрыться в нем от какой-то опасности или
спешно покинуть это место...
Расследованием занялись сотрудники Службы космической безопасности. К
работе было привлечено много ученых-экспертов, но никаких причин,
приведших членов экспедиции к полному лишению рассудка, обнаружить не
удалось. Даже сама природа болезни осталась непонятной. Медики не могли
разобраться, как, а главное, от чего лечить пострадавших: никаких
повреждений мозга они не нашли. Однако, вывезенные на Землю, люди довольно
быстро выздоровели, правда, не сохранив никаких воспоминаний о
разыгравшейся драме.
Дело осталось нераскрытым. Безопасное пребывание людей на планете
гарантировать было невозможно. И Терфу закрыли, несмотря на огромные
энергетические ресурсы, затраченные на преобразование.
Одним из членов этой драматической экспедиции был Лиман Александр
Фрос...

4

Что ж, весьма интересно: таинственная смерть участника таинственной
экспедиции...
Я поднялся из кресла, потянулся и промерил кабинет взад-вперед. Все
это было действительно очень любопытно, но не более. Моя версия убийства
не продвинулась ни на шаг. А может, ну ее к черту. Высасываю из пальца
неизвестно что, голову ломаю, тогда как все проще простого. Умер человек и
умер. Мало ли отчего люди умирают. Можно подумать, эти врачи все знают.
Вон на Терфе целая группа сошла с ума, а они даже не поняли, что с ними.
Так и сейчас... Стоп! - Я вновь подсел к компьютеру и послал несколько
запросов: в голову пришла мысль поинтересоваться, как сейчас поживают
сотоварищи Фроса по несчастью.
Первой пришла информация на Гэла Питера Миза, ботаника экспедиции.
Бегло просмотрев текст, я задержался на последнем абзаце: здесь
сообщалось, что вот уже почти два месяца продолжаются его розыски в
заповеднике бассейна Амазонки, куда он отправился в одиночку изучать
какие-то растения. Тревогу подняла служба заповедника после того, как Миз
в назначенное время не вышел на связь. Поиски вела группа спасателей
местного отделения Службы космической безопасности.
Любава Марта Воря. Врач экспедиции. Единственная женщина. С ней было
все в порядке. Сейчас работала главным врачом лечебного центра где-то в
Сибири. На всякий случай я зафиксировал для себя адрес.
Третьим шел Тиман Лори Гвич. Инженер-техник. Именно он отвечал за
работу всех автоматических систем на Терфе. Как сообщалось, пребывал в
настоящее время в добром здравии у себя дома на Камосе.
Записав его шифр связи, я обратился к последнему участнику
экспедиции.
Андерс Шервин Вэл. Руководитель группы, физик. Крупный ученый. Даже
я, весьма далекий от науки человек, знал это имя. Благодаря открытому им
эффекту стало возможным создание новейших быстроходных гравилетов. Не было
необходимости подробно изучать приводимую о нем справку: две недели назад
всю Земную Ассоциацию облетела весть о его трагической гибели. Во время
карнавала, посвященного встрече лета в Европе, Андерс Вэл организовал
фейерверк в духе старины. По раскопанным им где-то описаниям были
изготовлены пороховые ракеты, которые запускались со специальных подставок
при помощи тлеющего фитиля. Зрелище получилось впечатляющим. Сам автор
поджигал запалы, толпа рукоплескала давно забытому чуду. Но тут произошло
несчастье - одна из ракет взорвалась на старте. Вэл был убит наповал...
- Да... Дела... - Отодвинувшись от компьютера, я подпер подбородок
кулаком. - За последние два месяца двое умерли, и один пропал. Как
сговорились... И все происходило на Земле, хотя мало ли планет в
Ассоциации. Гвич, вон, живет на своем Камосе, и все с ним в порядке. И
Фрос у себя на Тилле, видно, на жизнь не жаловался. А прилетел на Землю -
и на тебе... Миз и Вэл, те - другое дело - они здесь постоянно проживали.
Хотя нет, эта Любава жива-здорова... Все может быть лишь совпадением. А
вдруг теперь ее очередь?!
Охватившее меня волнение смешивалось с растерянностью. Что
предпринять, я не знал. Очень хотелось ознакомиться с материалами
расследования гибели Андерса Вэла и исчезновения Гэла Миза. Не мешало бы
подробно изучить дело Терфы. Но... Ключ к каталогу Службы космической
безопасности имеют только штатные сотрудники, а практиканты, вроде меня,
обязаны обращаться к своему руководству. А оно уж решает, надо им это или
нет. Никакого желания идти к Фоггу не было: Но выбирать не приходилось.
Кроме того, я был просто обязан доложить ему о вскрытых фактах, оставляя,
впрочем, за собой право никак их не комментировать. Уговорив себя таким
образом, я поднялся и отправился к начальству.

Разговор с Альбином Фоггом получился гораздо короче, чем можно было
предположить. Собственно, и разговором-то это назвать нельзя. На
протяжении всего моего доклада старший следователь не проронил ни слова,
лишь лицо его становилось все более и более кислым. Изложив в конце
просьбу предоставить мне возможность поработать со специальным каталогом
Службы для уточнения некоторых деталей, я замолчал. Молчал и Фогг,
уставившись мимо меня куда-то в угол. Вдруг как-то встрепенулся и обыденно
спросил:
- Отчет по делу Фроса отправил в архив?
Я утвердительно кивнул.
- Хорошо... - Он пробежал пальцами по клавиатуре компьютера.
Мне было не видно, что появилось на экране. Затеплилась надежда. Но в
следующий момент я был горько разочарован.
- Итак, Вет Эльм Ник, ваша практика окончена, - сухим, официальным
тоном произнес Фогг. - Несмотря на некоторую излишнюю эмоциональность,
вполне объяснимую молодостью, в целом вы неплохо с ней справились, и я
считаю возможным оценить ее высшим баллом и направить в Академию Службы
отличную аттестацию. Впереди - сложный курс последней ступени, поэтому
желаю вам хорошо отдохнуть за каникулы. Не забудьте, что больше каникул у
Вас не будет. Начнется работа, а отпуск - это совсем не то! - Он поднялся.
- Можете идти. До свидания.
А я вот до свидания говорить не стал. Не боясь показаться невежливым,
просто повернулся и вышел.
Нет уж, свидеться с тобой в будущем - благодарю покорно! Гнать таких
в шею надо из Службы! Корифей индюшиной породы!.. - Я был взбешен, зол на
весь белый свет и в первую очередь на Службу космической безопасности,
которая терпит в своих рядах подобные чудеса природы. - Не надо мне
никакой помощи, сам разберусь в этом деле!..
Забежав в свой бывший кабинет, я забрал куртку и покинул здание
отделения, не забыв на прощанье хлопнуть дверью...

5

Говорят, пора молодости хороша тем, что никакое, даже самое
неприятное событие не может надолго испортить вам настроение. Проходит
совсем немного времени и, глядишь, жизненный калейдоскоп вновь дарит
положительные эмоции. Сознание здоровья и силы диктует уверенность в себе,
и где они там, неприятности? Так, маячат где-то на горизонте размытым
контуром, а то и вовсе за ним скрываются. Несомненно, концепция спорная,
но я с ней полностью согласен, потому что идеально в нее вписываюсь.
Вот и сейчас, оказавшись у родительского дома, мысли мои всецело были
заняты лишь предвкушением радостной встречи с самыми близкими мне людьми.
Здесь, в тропиках, наступал вечер. Солнце уже наполовину скрылось за
холмом на западе, пронзая прощальными лучами листву редкого леса на его
вершине. Сколько раз наблюдал я эту картину в детстве! Налетевший легкий
ветерок прошуршал в листве и исчез, оставив горьковато-соленый аромат
близкого моря... Отпустив гравилет, я не спеша пошел по дорожке через сад.
У входа на веранду была разбита большая клумба, которой в прошлый приезд я
не видел. Над цветами, склонившись, колдовала мама. Цветы вообще ее
страсть. Вряд ли существует на свете более тонкий знаток и ценитель - она
знает про них все. И наверное, не существует в природе таких, которые не
росли бы в нашем саду. Сколько неудобств это доставляло в свое время отцу!
Сейчас он привык, а раньше! Мама любит менять интерьер перед домом, и отец
нередко, забыв о новых дорожках, шел ко входу привычным путем и топтал
бесценные сокровища. Сколько себя помню, между родителями не прекращались
полушутливые стычки из-за цветов. После очередного напоминания быть
повнимательней отец кипятился и требовал положить конец этим безобразиям,
выделить ему хоть самую узкую полоску земли, по которой он мог бы спокойно
ходить, не испытывая желания научиться летать. Он-де не против вовсе не
ходить по саду, а сажать гравилет на крышу, которая для этого и
приспособлена, но нет! Его милая жена устроила цветник и там. Конечно, он
понимает, что цветы - ее профессия, они облагораживают душу, но он уже
достаточно облагорожен. Оформляешь парки? И оформляй! А с меня хватит.
Скоро мной овладеет комплекс сорняка! Если б я знал в свое время, что меня
ждет... Обычно здесь он замолкал, а мама улыбалась и шла поправлять
испорченные клумбы. По семейному преданию, всерьез из-за цветов родители
поссорились лишь однажды. Тогда еще студент, отец, гуляя в парке,
залюбовался красивым узором из неизвестных растений и решил взглянуть
поближе. Попутно что-то растоптал. Молодая девушка, художник-оформитель
этого парка, с возмущением накинулась на него и заставила сажать новые
цветы взамен испорченных. Так они познакомились...

Мама колдовала над цветами...
На звук шагов она подняла глаза и всплеснула руками:
- Вет!... Приехал! - И пошла навстречу. Обернувшись, позвала: - Эльм,
иди скорей!
На пороге показался отец.
- А! Блудный сын явился! - Перепрыгивая через ступеньку, он спустился
по лестнице и, раскрыв объятия, пошел ко мне. - Совсем нас, стариков,
забыл...
Крепко обняв обоих родителей, я окончательно почувствовал себя дома.
Шевельнулась в душе жалость по безвозвратно ушедшему детству.
- Что мы здесь стоим? - проговорила мама. - Идемте в дом. - И как
маленького, потянула за руку.
- Держи крепче, - посоветовал отец, - а то, неровен час, опять
сбежит. - Он, смеясь, легонько подтолкнул меня к крыльцу. Мы не виделись
больше года. Нет, общались, конечно, посредством видео, но разве можно это
сравнить с такой вот неторопливой беседой за столом в нашей гостиной?
Естественно, родителей интересовали мои успехи и жизненные планы. Маму
волновало, отчего я похудел и такой бледный. Отец интересовался моей
профессиональной подготовкой. Спросил, не бросил ли я заниматься музыкой,
и очень рад был услышать, что музыку я почитаю своей второй профессией.
Ирония судьбы! Музыкальные занятия в детстве я просто ненавидел, но отец,
разглядев у меня определенные способности, упорно занимался со мной. Какие
коленца не выкидывал я только лишь затем, чтобы увильнуть от этого дела: и
притворялся больным, и норовил удрать гулять к возвращению домой своего
строгого учителя... - Кончилось - тем, что ухитрился испортить наш
домашний фонаккорд, и он вместо звуков издавал какое-то хриплое
дребезжание. Но все напрасно! Воля у отца оказалась железной, и,
превозмогая мое бешеное сопротивление, он упорно пестовал меня.
Единственной отдушиной были периоды, когда по долгу службы отец покидал
Землю, иногда, случалось, надолго; тогда я мог перевести дух...
Превосходно владея фонаккордом, отец задался целью во что бы то ни стало
научить этому и меня, а также, весьма своеобразно, привить любовь к
музыке, резонно полагая, что всякий культурный человек должен быть душой
приобщен к этой высшей форме искусства. И странно, ему это удалось! В
Академии службы космической безопасности я избрал своей второй
специальностью искусствоведение и углубленно изучал теорию музыки. Недавно
сдал экзамен на присвоение квалификации исполнителя-импровизатора. Такие
дела... Сейчас все это было весело вспоминать, и мы от души смеялись.
Потом мама попросила меня сыграть, что я и сделал с большим удовольствием.
Родители были так рады приезду сына, что меня стали мучить угрызения
совести. Ведь еще два дня тому назад я и не помышлял прилетать к ним,
собираясь провести каникулы в веселой компании друзей совсем в другом
месте. Но в деле, которым я решил заняться, существенную помощь мог
оказать именно мой отец, Эльм Тони Ник. Как-никак, а он возглавлял Совет
экспертов Службы колонизации и уж наверняка про историю с Терфой должен
был знать многое...

Ночью мне не спалось. Из головы не шла загадочная цепочка смертей.
Устав ворочаться с боку на бок, я встал и, накинув рубаху, вышел из своей
комнаты - захотелось побыть на воздухе. Спустился на первый этаж и,
направляясь к веранде, увидел, что дверь в кабинет отца приоткрыта, и
из-за нее пробивается полоска света. Тихонько заглянул. Он работал у
компьютера. Постучавшись, я вошел и устроился в кресле рядом.
- Не спится? - Отец отвел глаза от экрана. - Что так?
- А тебе?
- Да вот, работа приспела: изучаю новые данные от групп поиска.
Несколько новых планет, может быть, колонизуем. Ты-то что не спишь?
- Есть к тебе дело... - Вообще-то я собирался задать свои вопросы
завтра, но раз уж подвернулась возможность, решил не медлить. Тем более
что, в моем представлении, время было дорого.
- По моей части?
- Именно. Как раз связано с колонизацией одной из планет.
- Ну-ка, давай. - Он развернул кресло ко мне. - Любопытство, или по
службе?
- По службе... Скажи, что произошло на Терфе? В Общем каталоге
информация, мягко говоря, скудная...
- Но ведь у твоего ведомства свой каталог, там подробный отчет. Как
практиканту не разрешили воспользоваться?
Я кивнул.
- Ну и порядки у вас.
Среди прочих достоинств у отца есть замечательная черта - не задавать
лишних вопросов. Нужно тебе, значит нужно. Вот и сейчас, немного помолчав,
он произнес:
- По правде сказать, дело это темное. И рассказывать особенно
нечего... Терфу закрыли, так по сути ни в чем не разобравшись. Поэтому,
боюсь, не смогу ответить, что же там произошло на самом деле... Но кое в
чем дополнить Общий каталог, пожалуй, сумею.
- Это я и прошу.
- Как вела расследование твоя Служба, мне неизвестно, хотя в это
время я присутствовал на планете. Мы с коллегами давали разъяснения по
научным вопросам. И только по тем, которые нам задавали. Не более. Однажды
я попытался обратить внимание старшего следователя, руководителя группы
дознания, на некоторые обстоятельства, по моему мнению, важные. Но он в
вежливой форме дал мне понять, что я лезу не в свое дело. Они, мол,
профессионалы, и сами знают, чем заниматься. Больше я не вмешивался...
- Интересно получается, - внезапно перебил он сам себя. - Прошло два
года, и Служба космической безопасности в лице моего сына, без пяти минут
следователя, решила наконец поинтересоваться моим мнением. Извини за
любопытство: с чего вдруг?
Даже мой всегда сдержанный отец не удержался от вопроса. Что ж, его
можно понять.
- Обязательно объясню, но сначала расскажи, пожалуйста, то, о чем
собирался сообщить тогда.
- Что ж, давай так... Понимаешь, драматическое происшествие с
последней экспедицией, повлекшее за собой расстройство психики сразу всех
ее членов и оставшееся неразгаданным, бесспорно, самый значительный эпизод
в освоении Терфы. Но лишь эпизод! Там и до этого творились вещи,
совершенно необъяснимые. Например, с насыщением атмосферы кислородом. Оно
шло гораздо медленнее, чем ожидалось, хотя все смонтированные установки
работали с заданной производительностью. Одновременно инертные газы,
составляющие естественную атмосферу планеты и активно откачиваемые,
убывали совсем не так быстро, как мы бы хотели. Кроме того, нарушалось
естественное перемешивание газов: в атмосфере образовались зоны, богатые
кислородом, а наряду с ними участки, где лишь обнаруживались его следы. И
это несмотря на постоянно дующие ветры! Скажем, в районе Станции воздух
практически пригоден для дыхания, а десятью километрами западнее -
изначального состава... Как будто стена разделяет эти области. Нам так и
не удалось объяснить этот феномен. - Отец встал с кресла и подошел к
открытому окну. Долго молчал, всматриваясь в темноту. Наконец, не
поворачивая головы, произнес: - Знаешь, Вет, на определенном этапе у меня
даже сложилось впечатление, что кто-то откровенно издевается над нами, над
нашими стараниями... Мы хорошо сделали, что ушли с Терфы.
- У тебя есть конкретные подозрения?
- Откуда?! Если б были.. - Он уселся на подоконник, привалившись к
косяку. - Это я так... Не обращай внимания. Мистика, рожденная недостатком
знаний...
Мне показалось, что он не договаривает.
- А эту, как ты выразился, мистику, вы не пытались проверить? Вдруг,
правда, кто-то препятствует землянам?
Он посмотрел на меня с любопытством:
- А ты сам как думаешь?
- Не темни, пап, выкладывай. Наверняка поработали в этом направлении.
- Ну и догадливый у меня сын, - отец покачал головой. - Конечно,
работали. Особенно, если учесть, что такая мысль возникла не у одного
меня. И предпосылки были интересные. Есть там, как мы ее назвали, Большая
каменная гряда. Цепь высоких скал, опоясывающая через полюса всю планету.
К ней, как притоки к большой реке, со всех сторон сбегаются цепочки скал
поменьше. Смотри! - Он подошел к компьютеру и вызвал нужную информацию.
Вывел ее на большой экран на стене. - Это снимки Терфы из космоса. Видишь
гряду?
Не увидеть ее было невозможно. Действительно, будто большая река
текла по планете вдоль меридиана, собирая малые и большие притоки.
- Так вот, - продолжал отец, - именно в районе гряды и происходят все
фокусы. Вся остальная поверхность Терфы преимущественно равнинная, и в
целом насыщение кислородом атмосферы там шло успешно. Здесь картина резко
менялась: в районах малых образований замедлялось и по мере приближения к
главной скальной цепи прекращалось вовсе. Надо сказать, что само
существование Большой гряды поставило в тупик наших планетологов. Их
ученые совещания постоянно оканчивались скандалами, всяк гнул свое. Но ни
один из них не смог выдать гипотезу ее происхождения, хоть мало-мальски
выдерживающую критику. Я не специалист, но, насколько понимаю, основная
проблема заключалась в породах, лежащих в основании гряды: не могла она на
них возникнуть, согласно нашим представлениям, и все тут... Конечно, мало
ли у природы загадок. Сначала на спор планетологов особого внимания не
обратили, а потом, когда такое дело, вспомнили... Короче, изучали мы эту
область тщательно. И вширь, и вглубь.
- Прости, - перебил я, - а ты тоже был на Терфе? Я имею в виду не
расследование по делу последней экспедиции, а тогда.
- Нет, не смог выбраться, к сожалению. Как всегда, хватало других
дел. Но регулярно изучал отчеты работавших там экспедиций.
- И что же?
- А ничего ровным счетом. Орешек оказался не по зубам. Скалы и скалы.
Никакого намека на искусственное происхождение, никаких следов разумной
деятельности. Мы уж и так и сяк судили-рядили - полный хаос во внутренней
структуре. Магнитных или гравитационных аномалий тоже нет. Зато новую
загадку получили... Помнишь, я говорил, что в атмосферу над грядой не
проникал кислород?
- Конечно. И вы решили?..
- Да. Решили смонтировать несколько установок прямо на гряде.
- Они не заработали?
- Ну что ты! - отец усмехнулся. - Исправно заработали. Только
выделяемый кислород исчезал неизвестно куда... Вот так. Этот эксперимент
проводила предпоследняя экспедиция. Что случилось с последней, ты
знаешь...
- Скажи, - прервал я затянувшуюся паузу, - последняя экспедиция
чем-нибудь отличалась от предыдущих? Задачами, например...
- В целом нет. Предполагалась обычная работа. Правда, состав был
значительно сильнее: руководителем полетел Андерс Вэл, член Совета
экспертов. Ты, вероятно, знаешь - выдающийся ученый. Хотел сам на месте
изучить все эти чудеса. И команду себе подобрал соответствующую - лучших
специалистов Службы колонизации. Фрос, Миз, Гвич, врач Воря - все у нас
люди известные. Жалко, Вэл недавно погиб, трагически и глупо...
- И Лиман Фрос тоже, произнес я.
- Как? Когда?! - вскинул на меня взгляд отец.
- Вчера утром. На рыбалке. Внезапно остановилось сердце.
- У Лимана? - он растерянно покачал головой. Никогда бы не подумал,
что с ним такое может случиться.
- И тем не менее случилось. Но это еще не все: в конце марта Гэл Миз
отправился в заповедник Амазонки и бесследно там исчез. Есть все основания
считать его тоже погибшим. Кстати, вот тебе и ответ на вопрос, почему я
заинтересовался делом Терфы...
- Думаю, относительно Миза ты ошибаешься, - сказал отец. - Как раз в
начале апреля он прилетал к нам. Консультировался у матери по каким-то
цветам.
Эту новость надо было хорошенько осмыслить. Кроме того, отец вряд ли
что мог добавить к сказанному. И потому, завершив разговор, я поднялся и,
пожелав спокойной ночи, отправился к себе.
Уже в дверях обернулся:
- Пап, а ты не помнишь, как звали начальника группы дознания? Ну
того, который не захотел тебя слушать на Терфе.
Погрузившийся было вновь в работу отец обернулся, провел пальцем по
переносице:
- Имя не помню, а фамилия... Сейчас... Фогг! Старший следователь
Фогг.
- Альбин?!
- Точно. Ты его знаешь?
- Приходилось встречаться... Еще раз спокойной ночи.
Я вышел, плотно притворив дверь.
По крайней мере одно обстоятельство сейчас прояснилось - нежелание
Фогга поручить мне накануне расследование дела, которое, возможно, как-то
связано с Терфой.

6

Первое, что я сделал утром, это поинтересовался в Общем каталоге, не
нашелся ли в бассейне Амазонки пропавший Гэл Миз. Если бы это произошло,
то Служба обязательно дала бы такую информацию. Но нет. Сообщалось, что
поиски продолжаются. Ночью я воздержался от этого запроса, а приказал себе
сразу же спать, сегодня мне нужна была свежая голова.
После завтрака отец куда-то улетел, и мы остались вдвоем с мамой. В
разговоре среди прочего я поинтересовался, зачем прилетал Гэл Миз. В
отличие от отца, мама страшно любопытна, и, конечно, первым делом стала
выяснять, откуда я его знаю. Ничего не поделаешь, пришлось покривить душой
и сочинить с горем пополам мало-мальски правдоподобную историю, что я-де,
занимаясь на практике одним делом, вынужден был ознакомиться с некоторыми
вопросами ботаники и неоднократно сталкивался с этим именем в специальных
материалах. Вчера узнал, что этот авторитетный ученый нанес ей визит, и
вот теперь любопытно - зачем? Получилось, видимо, не очень удачно, потому
что мама, подавив улыбку, сочувственно произнесла:
- Чем тебе только не приходится заниматься?! Что поделать? Сам выбрал
стезю... - Но на вопрос ответила: - Это был чисто профессиональный визит.
Ему для опытов необходимо несколько редких цветов, и он консультировался
по выращиванию. Но знаешь, возможно, это будет тебе интересно, мне
показалось, что он очень хотел поговорить с отцом.
- С чего ты взяла?
- Эх ты, сыщик! - она засмеялась. - Запомни, у женщин особое чутье!
Да что там чутье? Я объясняю, а слушает он вполуха. Мы в саду
разговаривали, а Эльм в кабинете работал. Так Гэл все на окно его
посматривал, будто ждал, когда освободится. И за ужином сидел напряженный
очень. Я уж их вдвоем оставила - думала мешаю. Но он почему-то сразу
засобирался и улетел. Так что цветы - это повод был, чтобы у нас побывать
и с отцом поговорить. Но, видно, не решился. Может, передумал... Вообще,
все они в Службе колонизации странные. Возьми отца: ночи напролет
работает, днем работает, вокруг ничего не замечает. И Гэл Миз, насколько
знаю, такой же... - она с интересом посмотрела на меня. - А все-таки, что
случилось?
- Да ничего! Я же тебе сказал.
- Ладно, будем считать так... - Мама явно огорчилась, что я не
посвятил ее в свои секреты.
Убрав со стола посуду, она отправилась в сад к своим цветам. А я,

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIP НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 113828
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1