В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
АВТОР О СЕБЕ Назад
АВТОР О СЕБЕ

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Александр Гейман.
Рассказы


Автор о себе
Мы одиноки... Беззащитны... Неразумны!..
Овидий
Настоящий мужчина
Ковчег


Александр Гейман.
Автор о себе

ГЕЙМАН, Александр Михайлович. Возраст средний. Полукровка
(германо-славянская) - папа, действительно, инженер, но немец.
Филолог (англ.яз.); социолог. Литературный стаж более 25 лет.
Стихи, фэнтэзи, юмор. Есть и другое; есть, кстати, и эссе
`Поэзия:магия` - об итогах культуры на конец ХХ века
(околокастанедщина). Любимые поэты: Блок, Мандельштам,
Хлебников, Цветаева, Рембо - да много кто. Любимые писатели:
Салтыков-Щедрин (вообще - вкусы классические).

О СТИХАХ. Выставил почти все лучшее - чувствую, что
зажимать у себя негоже. Не возражаю против всяческой распечатки
и некоммерческого издания кем угодно. В последнем случае
настаиваю на том только, чтоб сперва связались со мной (для
сверки текстов, состава альбомов и т.д.).

О ПРОЗЕ. Здесь уже сильный коммерческий интерес -
пользуюсь Intеrnеt`ом как витриной для своего товара. Помимо
представленного есть и романы-фэнтэзи `Рулетка колдуна` и
`Завоевания Кхаммы`. Задумано и многое новое. Открыт для
контактов с издательствами, спонсорами, лит.агенствами и т.д.

Заранее благодарен всем читателям.
Мой Е-mаil: gеimаn@рsu.ru
Сведения даны на август 1998 г.


Александр Гейман.
Настоящий мужчина


- Так что же, Бел, значит, завтра Главное испытание?
- Да, отец,- почтительно отвечал юноша.
Он стоял, склонив голову набок в знак уважения, как это
предписывалось при беседе со старшими родичами, а его отец
Глак сидел на скамье, вытянув вперед искалеченную левую ногу.
Бел давно уже кормил всю семью - он был добычливым охотником и
все еще, как все подростки, работал на огороде. Можно сказать,
что он и был теперь главой семьи, тем более, что его отец,
перестав ходить в набеги из-за увечья, в глазах соплеменников
не мог долее считаться воином и быть уважаем племенем. Но Бел
ни одним словом или движением не обнаруживал своего
превосходства, ведь Гонт говорил: настоящий мужчина соблюдает
все ритуалы. Правда, Бел еще не получил права так называться -
Главное испытание ему еще только предстояло. Но тем сильней
молодой охотник стремился пройти его, а до тех пор - свято
соблюдать все, что отличает настоящих мужчин от слизняков
вроде этих кемичей или беспомощных калек... вроде его отца
Глака.
- Кто поведет тебя в Мертвую пещеру? - спросил меж тем
Глак.
- Сам Гонт,- с невольной гордостью произнес сын.
- Вот как?
- Он удостоил меня этого после того, как я принес скальп
боевого вождя кемичей,- объяснил Бел.
- Ну да, это было твоим предварительным испытанием.
- Да, отец,- почтительно подтвердил молодой воин.
Глак покивал и отчего-то вздохнул. Казалось, он
собирается сказать нечто особенное и для того и затеял эту
беседу - ведь все сказанное Белом его отец знал и сам. Однако
Глак все тянул, не решаясь приступить к этому важному, и Бел
осмелился спросить сам:
- Что-то не так, отец?
- Что? А... Нет, все правильно,- пробурчал Глак,
застигнутый врасплох этим вопросом среди каких-то своих
размышлений. - Я только хотел пожелать тебе удачи, Бел.
Юноша склонился в поклоне.
- Напутствуй меня, отец.
- Да пребудет в тебе твердость духа истинного ипифта,-
произнес Глак традиционную формулу племени.
Бел поцеловал землю перед собой и начал пятиться к выходу
из отцовской половины дома. Когда уже он был на самом пороге,
Глак внезапно окликнул:
- Бел!
- Да, отец?
Глак заговорил, очего-то глядя куда-то в землю и с трудом
подбирая слова:
- Бел... Там, в пещере... Возможно, Каск не такой уж
трус... не все обстоит так, как ты привык думать... Возможно,
мы, ипифты, не самые... м-м... отважные... Мы лишь смертные
люди, в конце концов, даже самые могучие из нас...
Бел слушал с нарастающим недоумением.
- В общем, я верю, что ты сумеешь сделать правильный
выбор,- промямлил отец. - Да! Иди...
Бел вышел в большом смущении. Рассказывать о том, что
находилось в Мертвой пещере строго воспрещалось, и вот - его
отец чуть-чуть не проговорился о том вопреки табу. Да уж,
это, должно быть, и впрямь нешуточное испытание, раз его
калека-отец почти отважился заговорить об этом. Пойти и
броситься со скал он, например, не сумел - а это подобало бы
настоящему мужчине, если он перестал быть полноценным воином.
Что ж, старик любил Бела и был неплохим отцом, надо отдать ему
должное.
Впрочем, на следующее утро все мысли о неудачнике Глаке
начисто вылетели из головы Бела - впереди был главный день его
жизни. Бела отвели к Гонту двое воинов в боевой раскраске.
Вождь ждал их в запретной для женщин части селения, на
площадке перед мужским домом. Он подбодряюще улыбнулся юноше.
Здесь же на площади выстроились наиболее заслуженные воины
ипифтов и несколько юношей, сверстников Бела. Друзья с
завистью смотрели на Бела - им-то еще предстояло завоевать
право на Главное испытание. От этих взглядов грудь Бела
непроизвольно выгнулась колесом - еще бы, сам Гонт хотел
сопровождать Бела в Мертвую пещеру! Не каждому выпадает такая
честь.
Гонт всмотрелся в лицо Бела и спросил:
- Готов ли ты стать настоящим мужчиной, испытуемый Бел?
- Да!
- Что нужно, чтобы выдержать Главное испытание? -
спросил, вышагнув вперед, советник Гонта Чок.
- Всегда помнить пять превосходств ипифтов над всеми
прочими! - без запинки отвечал Бел - он уже не раз был
свидетелем ритуала и назубок знал все вопросы и ответы.
- В чем первое превосходство ипифтов? - выступил из строя
другой старейшина, Лас.
- Только мы носим великое имя ипифтов!
- Да!.. - взревел хор голосов, и мужчины на площади
вскинули оружие вверх.
- В чем второе превосходство? - последовал новый вопрос.
- Это наша мужская сила, все женщины кемичей мечтают о
мужьях-ипифтах.
- Да!..
- В чем третье превосходство?
- Мы, ипифты, культурный народ, всегда стоим навытяжку
перед старшими, а дикари-кемичи этого не делают.
- Да!..
- В чем четвертое превосходство?
- Нас избрал великий Логга для поклонения ему, а все
недочеловеки служат ложным богам!
- Да!..
- Пятое превосходство, Бел?
- Мы - храбрее всех, самые отважные и лучшие воины, а все
кемичи - трусы, как Каск.
- Да!..
- И именно потому,- подытожил Гонт,- великий Логга
даровал нам Мертвую пещеру и Главное испытание. В этом -
доказательство всех превосходств ипифтов.
- Да!..
- Клянись, Бел!
- Клянусь стать настоящим мужиной и скорей умереть, чем
уподобиться трусливому Каску!
Довольный Гонт похлопал Бела по плечу.
- Пора, юнец. Я отведу тебя сам, как обещал!
Воины свирепо вопили и потрясали копьями и топорами на
всем пути до Мертвой пещеры, следуя позади за Гонтом и Белом.
У Первого камня они остановились и встали на Первую стражу.
Затем Гонт с Белом достигли Второго камня, и здесь остановился
Гонт.
- Иди, юнец. Я подожду тебя здесь. Возвращайся мужчиной!
`Когда-нибудь,- сказал себе Бел, продвигаясь меж скал к
пещере,- я стану таким же, как Гонт!` Он восхищался вождем -
его доблестью и множеством подвигов, и силой, и твердостью
духа. На топоре Гонта было пятнадцать засечек - по числу
скальпов кемичей, а его грудь и спину украшали фигуры орла и
барса - татуировка храбрейшего из вождей. Бел был готов
умереть - и не раз, а сотню - чтобы удостоиться такого
рисунка. И теперь он не боялся Главного испытания - он был
рад, что наконец-то допущен к нему.
Бел вошел в пещеру и, как научил его Гонт, отвалил
большой камень, за которым был скрыт ворот для подъема
решетки. Подняв решетку, он осторожно пошел вглубь, давая
глазам привыкнуть к полутьме. Опасаться нападения зверей не
приходилось - и не только из-за решетки у входа. Мертвая
пещера на то и называлась Мертвой, что все живое избегало ее,-
здесь не водилось не только летучих мышей, но, кажется, даже
насекомых.
Мало-помалу ход пошел под уклон, и Бела обступила
совершенная темнота. Но останавливаться было рано - сначала
надо было достичь Пасти, а потом ждать, что будет. Бел шел,
делая маленькие осторожные шаги и выставив перед собой руку, и
вот - он увидел ее: в темноте светилась прямо в воздухе
широкая полоса, очерчивающая круг чуть менее роста человека.
Сверху и снизу в этом горящем круге было по два острых угла,
как если бы это выставлялись клыки - из-за такого сходства
этому кольцу света и дано было название Пасти.
Как учили, Бел присел на корточки и стал ждать, что
произойдет дальше. Он потерял счет времени, когда ему вдруг
показалось, что началось землятрясение. Все сильно качнулось,
у Бела даже клацнули зубы, а затем это световое кольцо
наплыло на Бела - или, может быть, его самого кинуло туда от
содрогания земли. Белу почудилось, что он угодил в какую-то
подземную воронку - его как бы что-то засасывало или
заглатывало в совершенно непроглядной темноте, и от этого Бел
испытывал чувство неудержимого животного ужаса.
Он пытался вырваться и убежать, даже начал кричать,
призывая на помощь. Из этого ничего не получилось - рот ему
будто залепило, а все его удары пропали попусту - он словно
барахтался в каком-то вязком болоте. А затем Белу почудилось,
что он завис в совершенной пустоте - или, может быть, падал
куда-то на дно земли. Юноша потерял голову от страха и ни с
чем не сравнимого отчаяния - он вдруг осознал, что пропал
окончательно и помощи ждать неоткуда - ни от Гонта, ни даже от
великого Логги. Неизвестно как он знал, что пещеру завалило, и
ему никогда не выбраться наружу, но его ужасало даже не это.
Просто ему было невыносимо горько и больно от полного
одиночества и ужаса в этой нечеловеческой бездне, и он
сознавал лишь одно: в с е з р я. Ни в чем не было ни
малейшего смысла - ни в его жизни, ни в жизни его
соплеменников, ни вообще в природе, и все эти схватки, охоты,
испытания, рождение детей, смерть, любовь, еда,- все это
шевеление тел и языков,- все это было попусту, полная чушь,
никчемнейшая бессмыслица,- и Белом овладело наконец ледяное
безразличие.
В этом холодном спокойствии к нему неожиданно стало
приходить прозрение, понимание всего сущего и всех вещей на
свете. Бел не только ясно различал ненужность и мнимость всех
существ и существований, но и много чего помимо этого.
Пламенное отчаяние отпустило его, и Бел как будто откуда-то с
высокого неба разглядывал все на земле, существа и людей, их
жизни и смерти, понимая все их стремления и причины. Он с
презрительным безразличием видел, что все эти глупости о пяти
превосходствах ипифтов не просто совершенная ерунда, но
выдуманы из-за такого же отчания, что он переживал здесь в
Мертвой пещере - ложь, призванная заслонить эту вот
всеобщую никчемность, и не более того. Впрочем, кое-кому она
служила на пользу - тому же Гонту и старейшинам - удобный
способ держать в узде племя, особенно таких молодых идиотов,
как он сам. Но это не меняло дела - и Гонта, и старейшин ждало
такое же Ничто, которое поглотило его, Бела, и лишнее
мгновение отсрочки было опять же никчемным цеплянием за
никчемную жизнь.
И когда Бел понял все это, ему вдруг показалось, что
стало светлеть - в непроглядной темноте неожиданно стали
проступать слегка светящиеся контуры предметов. Бел осознал,
что по-прежнему сидит на корточках - как оказалось, на краю
уступа. Бездна было внизу под ним - и Бел в нее еще не
свалился, как это померещилось ему раньше. Более того, ему
вдруг стал открываться противоположный край пропасти.
Неожиданно, будто вспыхнуло небесное пламя, этот берег
осветился весь, представ взору Бела в полной
головокружительной зримости. И насколько был кошмарен и
беспросветен мир, каким он открывался Белу до этого, настолько
же прекрасен и сияющ был этот представший мир. У Бела не
хватило бы не только слов, чтобы описать эту счастливую
красоту - у него недостало бы чувств, чтобы вполне ощутить ее.
Но... Но этот мир был т а м, на другом краю, отделенный
бездной, куда едва не угодил Бел.
И вдруг - вдруг с того берега протянулся лучик, все более
яркий и широкий, и приблизился прямо к ногам Бела. Перед ним
был мостик - его приглашали к себе. Не помня себя от радости,
юноша вскочил на ноги и уже было занес ногу над этим лучистым
мостом. Но на него тотчас нахлынула волна жуткого страха: ведь
предстояло вновь заглянуть в ту же самую бездну! Бел боролся с
собой - и не мог заставить себя шагнуть вперед. Легче было
броситься на камни и принять смерть! Но снова пережить это
отчаяние и этот ледяной мрак... Нет, он не сможет. Он с ума
сойдет, и что толку? Бел попятился прочь.
Изнемогая, он смотрел на этот мостик из света - и вдруг
повернулся и побежал прочь в кромешной темноте - у него не
было больше сил выносить этот раздор между призывом и страхом.
Он опомнился только тогда, когда, споткнувшись, полетел на
землю и больно ушибся. С колотящимся сердцем Бел сидел на
прохладном полу и понемногу приходил в себя. Глаза его, уже
привыкшие к темноте, кое-что различали - очевидно, он
находился уже не так далеко от выхода.
Вот так Главное испытание! Значит, он провалил его.
Недаром старый Глак пытался предостеречь его. Хотя... А
почему, впрочем, провалил? - внезапно сообразил Бел. Да ведь
все они, включая Гонта и поколения ипифтов до него, все они
точно так же опрометью бежали прочь! А разве иначе они стали
бы городить чушь про настоящих ипифтов и пять превосходств? И
вдруг Бел осознал: ложь была даже больше. Ведь они не просто
испугались, струсили все до единого,- они еще и побоялись
признаться в этом.
Этот-то страх и гнал их, как последних трусов, в набеги
на кемичей и прочих чужаков, этот-то страх и заставлял
соблюдать весь кодекс чести ипифтов - и все затем, чтобы лгать
самим же себе про собственную отвагу и силу духа. Белу
представилась вся картина - и он даже застонал. Его охватило
отчаяние почти той же силы, как в той бездне. Жить так из
поколение в поколение, лгать, глядя в глаза друг другу,
кичиться мнимой храбростью - а внутри себя знать правду про
свой страх и свое бегство - и про ложь, и... И ведь ни одного,
ни единого настоящего храбреца, чтобы хотя бы возмутиться этим
и попросту сказать правду! О-о-о!.. А впрочем... Почему же не
единого? Ведь был же Каск!
Ну да, был, но... Но Каск же отступник. Он переметнулся к
кемичам. Говорят, будто у них есть своя пещера... Или нет, его
закидали камнями. Или... А не ушел ли он снова в Мертвую
пещеру? Кто-то говорил это... Бел поднялся на ноги и стоял,
собираясь с духом. Вернуться? Ох, нет. По крайней мере, не
сейчас. Поколебавшись, он пошел в сторону выхода. Нет, сейчас
он не сможет. Может быть, когда-нибудь... Он сделает другое -
он выйдет и скажет всем, что они лгут. Что они такие же трусы,
как он сам. Что...
Нет, он ничего не скажет. Какой смысл? Его убьют, как
Каска, и все. Ославят отступником - да нет, просто осмеют,
скажут, что не смог пройти испытание. Вот что он сделает - он
вырастит сына. Настоящего воина! И когда тот придет сюда,
то...
Бел уже подошел к месту первой стражи, где его ждал Гонт.
Вождь исподлобья смотрел ему в лицо, и Белу на мгновение
почудился страх в глазах Гонта. Храбро улыбнувшись, Бел сделал
свирепое лицо и процедил сквозь зубы:
- Дайте мне поскорее копье, я пущу кровь этим
ублюдкам-кемичам!
- Молодец! - радостно вскричал Гонт. - Ты - настоящий
мужчина.

1-2 марта 1998 г.


Александр Гейман.
Мы одиноки... Беззащитны... Неразумны!..


- Лас! - поправил отшельник Фардо, значительно подняв
палец. - Лас, а не Мас. Лас-рей-ви-ну.
Сокк Шавва недоверчиво уставился на старика.
- Но во всех свитках и преданиях резиденция Мондовирта
называется Масрейвину,- возразил наконец знаток древностей.
Старик Фардо похихикал.
- Тем более смешно полагаться на эти байки,- назидательно
заметил отшельник. - Масрейвину было торговым городом, что-то
вроде круглогодичной ярмарки. Но Мондовирт Фим там не жил. Он
жил вон там,- Фардо махнул рукой, показывая направление,- по
другую сторону этих холмов. И Ласрейвину было его гнездом,
крепостью. Его так назвали из-за прозвища, которое получил сам
Мондовирт - Ласрейвину.
Сокк Шавва ошеломленно поморгал. Неужели все это правда?
Неудивительно тогда, что в старом городище никто не нашел
никаких сокровищ - ни кладоискатели-любители, ни две ученые
экспедиции из Дхаранга. Но...
- Но отчего же... Я хотел сказать - откуда ты знаешь это,
Фардо?
- Я наткнулся на его печать,- объяснил Фардо. - Тогда я
еще пас коз и слонялся там и сям по горам. Староувестийский
язык еще не выветрился из моей памяти, и я сумел разобрать
полустертые руны. А потом я наткнулся и на лаз.
- Лаз?
- Да, лаз - проход, через который можно проникнуть в
развалины крепости Мондовирта, в подземелье.
- И ты не попытался найти сокровище! - вскричал Сокк
Шавва.
Фардо снова захихикал - на этот раз еще насмешливей и
веселей. Некогда он был, как и Сокк Шавва, ученым сухарем,
книжным червем из Каванги - прибрежного государства, соперника
Дхаранга по части торговли и славы покровителя наук. Фардо
хорошо знал семью Шаввы - он бок-о-бок с его дедом преподавал
в Ликее, вот почему теперь Фардо принял Сокка довольно
любезно. Он не отказал ему в приюте, что, по слухам, иногда
случалось при встречах с горе-кладоискателями,- богатыми
молодыми бездельниками, что, прихватив девчонок, приезжали
развеяться сюда в горы. А теперь вот Фардо поделился столь
бесценными сведениями!
- Сокровище? - переспросил меж тем Фардо, весело хихикая.
- Хе-хе... Сокровище! Слушай, Сокк, внук Шаввы, если уж я
оставил покойные кабинеты Ликея и разочаровался в науке, то
неужели какое-то золото,- которого, кстати, тут и нет,- может
меня соблазнить?
- Нет, я имел в виду,- поправился Сокк,- неужели не
интересно отыскать в этих развалинах ключи к разгадке тайны?
Ведь про Мондовирта сами чародеи рассказывают легенды...
Кстати, откуда ты знаешь, что в развалинах нет золота?
Отшельник пожал плечами:
- Проверь сам, Сокк. Ночуй здесь, а утром я могу тебя
проводить. Вот только подумай - действительно ли это тебе так
нужно? Это сокровище или, как ты говоришь, ключи к тайне?
- Ты же сам был исследователем, Фардо,- отвечал Сокк
несколько недоуменно. - Кто же из ученых откажется от
возможности узнать больше?
- Ну, что же, это не худший из способов чем-то занять дни
жизни,- миролюбиво отвечал Фардо.
Утром он проводил Сокка к месту. Они взошли на гору, и
отшельник посохом показал:
- Вон там, за теми камнями. С твоего позволения, я не
буду трудить свои старые ноги.
- Спасибо, профессор Фардо,- поблагодарил молодой
мужчина,- я сам отыщу лаз.
- Ох, годы, годы... - прокряхтел бывший профессор Ликея -
и неожиданно легкой походкой стал спускаться по склону.
Трабос, пес Фардо, тявкнул и вильнул на прощание Сокку, а
затем последовал за хозяином.
Сокк нетерпеливо сбежал с холма. Фардо говорил, что в
подземелье как будто бы сохранились какие-то вещи и книги.
Подумать только - книги самого Мондовирта! Вот так редкостная
удача... впрочем, чур, чур! - как бы не сглазить. И угораздило
же не кого-нибудь, а старого Фардо разгадать тайну. Ведь все
искали таинственное наследие в развалинах Масрейвину - то-то
они все вместе нашли несколько горстей медяков!..
Сокк протиснулся в лаз, и сердце его забилось. А вдруг...
Он чувствовал себя скорее любопытным мальчишкой, нежели
ученым. Впрочем, повод для дальнего путешествия был у него
уважительный. Формально он не искал сокровища Мондовирта. В
одном редком манускрипте он обнаружил кое-какие намеки, по
которым смог рассчитать местоположение того, что, возможно,
дало основание для многовековых пересудов о наследии
Мондовирта. Оставалось только проверить эти вычисления на
месте, вот в этих самых развалинах, а там можно будет
приступать к труду о древних пропорциях фортификации и... ну,
там видно будет. Хорошо, что уже у самой цели Сокк получил
бесценную подсказку от Фардо - вот бы он стал сверять древний
план с другим городищем! Надо же, Лас! - Лас, а не
Масрейвину!.. И может быть, осенило внезапно Сокка, эта же
разница в одну букву даст ключ и к заклятию, что он нашел в
той же рукописи.
Подземелье, куда попал Сокк, поначалу было не таким уж
беспросветным: это был еще не подвал, а нижние этажи,
заваленные песком и глыбами, упавшими сверху, с обветшавших
стен и перекрытий. Но дальше ход вел вглубь, и Сокк зажег
захваченную масляную лампу. Неожиданно у него появилось
чрезвычайно сильное чувство, что за ним кто-то наблюдает.
Казалось, какие-то тени мелькнули по стенам, и Сокк нервно
заозирался. Он стал успокаивать себя тем, что в такой
бесплодной глуши нечего бояться ни разбойников, ни хищников -
ни тем, ни другим просто нечем было кормиться. Последней
поживой были козы Фардо, да и тех старик продал уже несколько
лет тому назад и теперь жил с огорода, который мог пропитать
разве что такого высохшего аскета, каким стал он сам. И все же
- кто-то, казалось, незаметно сопутствовал Сокку, разглядывая
его скорее с любопытством, нежели враждебно.
Сокк поплутал, пока сумел, наконец, соотнести
восстановленный им план здания с расположением комнат и ходов
подземелья. Несколько раз он обошел все по кругу, надеясь
увидеть что-либо, что даст ему последнюю подсказу. Но никаких
знаков или надписей не попадалось - только сухая пыль под
ногами да гальки. Он уже второй раз долил масло в лампу, и
свету оставалось минут на сорок. Неужели же все путешествие
было зря? Досадно!..
Решив снова заночевать у Фардо и назавтра вернуться,
захватив побольше масла, Сокк разочарованно побрел к выходу.
Черт бы с ним, с тем местом на старинной карте, но где же хотя
бы книги, которые вроде бы видел Фардо? Сокк огорченно
вздохнул. И вдруг - как бы в ответ послышался другой вздох, не
менее обиженный и разочарованный. Сокк остановился.
Послышалось? Или - это эхо? Вдруг в шаге от него по стене
трепыхнулись странные тени. Сокк поспешно оглянулся - никого.
Тени снова взметнулись, и Сокку почудилось - в стене есть
просвет, и вот оттуда-то кто-то и глядит на него. Испугавшись
и рассердившись одновременно из-за этого страха, Сокк грозно
рявкнул:
- Эй, кто тут? А ну, выходи!
Для пущей убедительности Сокк стукнул по стене кулаком.
Удар был не слишком силен, и однако - кладка кирпичей рухнула,
будто только того и ждала. Глазам Сокка открылась ниша, в
которой не было абсолютно ничего. Впрочем... Нет, вот на стене
какая-то надпись, какие-то буквы, вытесанные в камне. Сокк
поднес лампу ближе и наполовину наощупь разобрал фразу на
староувестийском: КМЮЧ МАСРЕЙВИНУ ЛОНДОВИРТ ФИЛ. Ниже в стену
был вбит какой-то гвоздь, из сплава наподобие бронзового. Он
был не тронут временем - без патины или ржавчины.
Сокк хмыкнул. Значит, все-таки Масрейвину! Фардо ошибся.
Но почему Лондовирт Фил, а не Мондовирт Фим? Непохоже было,
чтобы часть буквы М стералсь в обоих словах. И кстати, что это
такое - кмюч? И Сокка вновь осенило: все проще некуда, здесь
же явное указание, что Л и М заменяют одна другую! Итак,
надпись гласила:
- Ключ Ласрейвину Мондовирт Фим,- вслух произнес Сокк. -
Он вновь пожал плечами - а что это за ключ? К чему?
Может быть, этот гвоздь? Он протянул руку и неожиданно
легко вынул гвоздь из камня. Повертел его. Гвоздь и гвоздь.
Может быть, снова откуда-то пришла догадка, надо прочитать
заклинание? Если, конечно, эта абракадабра в той книге и
впрямь заклинание... Сокк прочитал текст несколько раз.
Никакого результата. А может быть, шепнул ему внутренний
голос, заменить во всех словах Л на М и обратно? Опять без
толку. Впрочем, нет, нет - гвоздь в руке Сокка вдруг
засветился, будто лучина, и - растаял, как кусок сахара в
воде. Сокк ждал, что будет дальше.
Ничего. Только стал коптить фитиль в лампе, вытягивая
остатки масла из колбы. Разочарованный и раздосадованный, Сокк
поторопился к выходу наверх. Надо будет обсудить все со старым
Фардо - может, он опять что-нибудь подскажет...
Сокк поднялся наверх, и опять - какие-то тени мелькнули
рядом. Теперь к ним добавился еще и шорох и, показалось
Сокку, перешептывание. `Не здесь,- померещился Сокку слабый
женский голос,- позже, у выхода`. Боясь оглянуться, кавангиец
поторопился выбраться наружу.
Он вылез под лучи послеполуденного солнца и вдруг -
услышал протяжный стон. Это не было вскриком боли или
мучения,- скорее, вздохом глубокой тоски по чему-то желанному
и недостижимому.
- Мы одиноки,- прошелестел по воздуху сладкий голос.
Сокк шарахнулся и принялся нервно озираться по сторонам.
- Мы одиноки! - повторилось громче и настойчивей.
Кавангийский историк глянул прямо перед собой, и челюсть
его отвисла: впереди на камнях сидела обнаженная красавица с
рыжими волосами до пят и с глазами изумруднее изумрудов. Она
держала на коленях и гладила огромную рыжую кошку с глазами
точь-в-точь как у самой незнакомки. Кошка поглядела на Сокка и
жалобно мяукнула.
- Мы одиноки! - в третий раз пропела нагая красавица,
голосом просящим и сладостно-томным одновременно.
В тон этой жалобе откуда-то сверху раздался могучий
сокрушенный вздох. Сокк непроизвольно вскинул голову, и ему
стало плохо: над ним, возникнув неведомо откуда, нависал
гигант, ростом повыше пары слонов и еще более могучего
сложения. Испугаться по-настоящему, однако, Сокк не успел -
великан скорчил плаксивое лицо и, глядя на Сокка взглядом
ребенка, ждущего утешения от доброй мамы, проревел:
- Беззащитны!
И гигант грязным кулаком размазал слезы по своему лицу -
довольно добродушному, но без каких-либо признаков
умственного развития. Он преданно ел глазами Сокка, словно
ожидая, что вот Сокк-то, наконец, защитит его - или их - от
невзгод и опасностей этого скверного мира. А вслед за тем
послышался еще один голос, тонкий и какой-то инструментальный,
- он напомнил Сокку звук несколько расстроенной клавесинной
струны. Этот голос протренькал:
- Неразумны.
Глаза Сокка подвинулись на этот клавесинный писк, и он
заметил у сандалии великана свисающего на какой-то
металлической нити не то краба, не то паука размером с
обычное блюдце. Этот краб-паук был похож на приплюснутую
шкатулку почти квадратный формы, но по бокам его тела шли
красные маленькие глазки. Все трое выжидательно смотрели на
Сокка - впрочем, за выражение глаз паука-краба Сокк, конечно,
поручиться не мог - они просто слегка поблескивали или
светились.
- Что вам от меня надо? - выдавил наконец из себя
историк.
Все началось сначала:
- Мы одиноки!.. - пропела-промурлыкала голая девица.
- Беззащитны! - проорал, обливаясь слезами, великан.
- Неразумны,- пропищал струнным голоском красноглазый
краб.
Сокк не мог взять в толк, что ему делать. Может, дать
деру, пока не поздно? Хотя вряд ли можно убежать от такого
громилы...
- Хм... Ну, я пошел,- пробормотал он наконец и сделал шаг
в сторону.
- А мы? - заголосили все трое. - Ты не возьмешь нас с
собой?!.
- Н-ну, я... - Сокк взглянул на нагую красавицу, смущенно
отвел глаза, взгянул на гиганта, втянул голову в плечи и
решительно отказался: - Нет! Не возьму!
- Мы незаметно! - пропела зеленоглазая девица.
- Тихонько! - прогромыхал великан, и оглушенный Сокк
затряс головой.
- Невизуально,- дополнил краб-паук.
Не зная, что отвечать, Сокк только разевал рот. Голая
девица как-то неуловимо быстро оказалась возле него и припала
к нему жарким телом.
- Ну, пожалуйста! - сладко прошептала она. -
Пожалуйста...
Сокк ощутил такое томление и блаженство, какого до сих
пор не дарили ему объятия самых нежных и пылких красавиц. Он
начал терять сознаие и сам не заметил, как его губы разжались
и ответили утвердительно на эту мольбу.
- Он согласен! - ласково пропела зеленоглазая фея.
- Согласен! - ликующе проревел великан.
- Согласен,- пискляво протренькал паук-краб.
В один миг все они пропали из виду. Сокк ошеломленно
потряс головой. Может, ему все померещилось? Или это
охранительное наваждение Мондовирта? Да уж, это и впрямь
небезопасно - тревожить покой чародея, даже умершего.
С полной путаницей в мыслях Сокк добрел до хижины Фардо.
Вернее - до того места, где она была еще утром. Теперь же ее
не стало - ни малейшего следа. Сокк не заблудился, как решил
было поначалу - все остальное было на месте: колодец и
тропинка к хижине, и дерево, в тени которого они вчера
беседовали с Фардо, попивая травный чай - да вот и след от
треножника с котелком чая. А... где же тогда дом, где сам
Фардо? Еще одна загадка! И серьезное затруднение, между
прочим,- вместе с хижиной отшельника исчез багаж Сокка и все
деньги. Как же быть?
В неясной надежде, что все как-нибудь само собой
разрешится, Сокк решил подождать Фардо здесь, а если тот не
появится - переночевать и с утра добираться до города.
Предстояло два дня пути натощак, если не повезет встретить
кого-нибудь раньше, и Сокк приуныл. К тому же, к вечеру стали
собираться тучи, суля грозу. Сокк приуныл еще больше, но
ближайшим укрытием было подземелье Ласрейвину, а возвращаться
туда он хотел меньше всего. Что ж, он насобирал веток и травы
и устроил себе лежанку и подобие шалаша над ней.
Против ожидания, Сокк быстро уснул - видимо, приключения
минувшего дня были слишком утомительны для его мозга, и он
спешил дать себе отдых. Ночью действительно началась гроза. Но
Сокка это не коснулось никоим боком - ни ветер, ни ливень, ни,
избави Бог, удар молнии. Когда он проснулся все же от особенно
громкого раската грома, то молния высветила его глазам
поразительную картину: над собой Сокк увидел давешнего
великана - он, казалось, еще прибавил в размерах. Гигант
держал над Сокком ладони, сложенные вместе в подобие шатра.
Вряд ли Сокк догадался бы, что этот шатер - ладони гиганта, но
в этот самый миг великан как раз наклонил голову, заглядывая,
чтобы проверить, как там Сокк. На самом же кавангийце лежало
что-то теплое и шерстяное, укутав его с головы до ног. Кто-то
промурлыкал Сокку в ухо:
- Спи, крепко, милый, все спокойно...
- Может быть, показать хозяину электрическую схему грозы?
- клавесинно пискнул знакомый голос. - Весьма любопытное
распределение напряженности.
- Отнюдь, Вырик, уймись,- мурлыкнул сладкий голос, - его
специальность история.
Сокк поспешил провалиться в сон.
Утром он проснулся в отличной настроении, свежий и
полностью отдохнувший. На свежую голову он стал размышлять над
вчерашним и понял, к своему стыду, что свалял дурака. Как это
он не сообразил расспросить вчерашних знакомцев о них самих?
Ученый, называется!..
Сокк открыл глаза и вспомнил, что не ел уже почти сутки.
Огорчиться этим ему не пришлось - в головах у его травяной
постели была разложена снедь - как раз все те блюда, что он
любил: говяжий язык, острый сыр, пара некрупных форелей,
копченых с пряностями, и чидайское некрепкое пиво. Да уж, его
гастрономические пристрастия не были секретом для неизвестного
доброхота! Однако вчерашней тройки тоже нигде не было видно.
Сокк не стал ломать голову над всем этим, а всласть
наелся и тронулся в путь. До полудня все проходило без
приключений - ни шороха, ни тени вчерашних загадочных существ.
Но когда Сокк остановился передохнуть, чьи-то невидимые руки
услужливо подвинули ему возникшее из ниоткуда ложе, а теплый
ветер принялся ласково овевать его щеки, отгоняя прочь
докучных комаров и мух. Сокк, не отвлекаясь на это, снова на
славу закусил и решил, что настала пора с этим что-то решать.
- Эй! - благодушно позвал он воздух. - Появитесь, что ли.
- Мы одиноки! - пропела девица - в этот раз она появилась
без кошки.
- Беззащитны! - прогромыхал гигант.
- Неразумны,- хором с крабом-пауком произнес Сокк. - Это
я уже слышал. Кто вы такие? Чего хотите? Как вас зовут?
Он ожидал, что они снова затянут свою песню про
одиночество и так далее, но нет:
- Фим,- представилась девица.
- Мондо,- пророкотал великан.
- Вирт,- тренькнул краб-паук. - Вирт Ласрейвину.
- Можно проще,- добавила рыжая фея. - Мы его зовем
Вырик.
- Хм-хм,- ошеломленно заперхал Сокк. - Вы что же - все
вместе и есть тот знаменитый волшебник Мондовирт Фим?
- Он нас бросил,- заныла девица. - Он нас покинул!..
- А! - сообразил Сокк. - Значит, вы трое и есть то
сокровище Мондовирта, которое все эти столетья пытались
разыскать?
- Коэффициент интеллекта двадцать четыре процента,-
тренькнул Вирт.
- Это он про кого?
- Это Вырик про тебя,- сообщила Фим, поедая Сокка
влюбленными глазами. - Он произвел измерения.
Сокк закусил губу.
- Это кто каким-то там крабам позволил мерять мой
интеллект? - запальчиво поинтересовался он. - Что это значит -
двадать четыре процента?
- Четверть возможного для среднеразвитого интеллектуала,-
тренькнул Вирт. - Это относительно хороший показатель.
Сокк побагровел. Чуткая Фим мгновенно уловила его
настроение и сделала нагоняй крабу-пауку:
- Вырик, ты совершенно нетактичен! Сокк обиделся, Сокк
расстроен!
- Мы неразумны,- извинительно пропищал Вырик.
- Да уж,- согласился Сокк. - Ну, а теперь - чего вы от
меня хотите?
Троица наперебой принялась уверять, что им ничего не
надо.
- Но вы преследуете меня по пятам! - не поверил Сокк. -
Зачем?
Рыжая девица, влюбленно хлопая зелеными глазищами,
напомнила:
- Но ты же сам позволил нам сопровождать тебя...
В общем, Сокк битый час пытался добраться до истины, но
не преуспел. Они определенно что-то скрывали, но что? Сокк
заходил то с одного боку, то с другого - то пытался
расспросить напрямую, что они за существа, то заводил разговор
о Мондовирте, надеясь, что они как-нибудь проговорятся.
Гигант, очевидно, был простодушен, но столь же и несведущ ни в
чем, а изумрудноглазая ведьма легко обходила его ловушки.
Наконец, Сокка надоумило вспомнить о Фардо. Он поинтересовался
его судьбой.
- Он плохой,- заныла Фим. - Он не стал с нами дружить!
- Он не принял нас! - скорчив детски-обиженное лицо,
проревел Мондо.
- Он просчитал варианты,- клавесинно пискнул Вирт.
- Ох, какой ты дурак, Вырик! - укорила девица. - Не
слушай его, милый...
Но Сокк начал усиленно расспрашивать и наконец уяснил,
что именно старый Фардо каким-то образом вызволил эту троицу
из заточения в развалинах. Однако престарелый ученый почему-то
не захотел иметь с ними дело. Правда, он пообещал им, что
пошлет кого-нибудь взамен себя - и этим кто-то оказался Сокк.
Получалось, старик все подстроил нарочно - включая эти
подсказки про Л и М. Вот только зачем? Сокк заподозрил что-то
неладное - должно быть, у старого хитреца были на то какие-то
веские основания. Он налег на вопросы, и тут, как бы между
делом, Фим вставила, что Вирт знает наизусть все хроники
МГодана Третьего. Эти хроники были страстью Сокка, его
`пунктиком`, и историк забыл обо всем на свете.
- ...В год хвостатой звезды,- тренькал Вирт,- сын МГодана
ПВодин поднял мятеж в западных областях. По наущению
злокозненного дяди негодный принц провозгласил короля
смещенным с престола и...
- Откуда ты все это знаешь? - спросил наконец совсем
ошалевший от бесценных сведений Сокк.
- Вирт знает все анорийские хроники,- отвечала Фим.
Теперь кавангийскому историку стало по-настоящему плохо -
разумеется, плохо от избытка счастья. Усомниться в правдивости
сказанного ему даже не пришло в голову - что такое для
волшебника Мондовирта было вложить в своего помощника знание
всех хроник. Сокк представил себе все те загадки, что теперь
будут разрешены, и тот рывок, что с его помощью... ну, хорошо,
с помощью знаний Вирта сделает историческая наука... Да... Они
еще что-то обсуждали и, кажется, сошлись на прежнем,- Сокк
подтвердил свое согласие на общество этой троицы. Опять,
`невизуальное` - до тех пор, пока сам Сокк не захочет
обратного.
Потом - Сокк уже не помнил этого отчетливо - он вроде бы
пожаловался на долгий путь до дому. И, кажется, обмолвился,
что вообще-то хотел бы сначала завернуть в Поддирах - там, по
слухам, были уникальные манускрипты в библиотеке царя Агакхи.
Дальнейшего он не запомнил. В ушах его стоял какой-то звон, в
глазах туман, и вдруг - все пропало.
Сокк огляделся - он стоял где-то совсем в другом краю, у
края дороги, ведущей к городу, - и город этот, как было
заметно даже с расстояния, был непохож на те, к которым привык
глаз Сокка. Во-первых, все было гораздо роскошней - много
причудливых высоких зданий и башен, ярко и разноцветно
окрашенных. А во-вторых, стиль и сам дух архитектуры был далек
от простой геометрии зодчества Северо-Востока, где обитал
Сокк.
Кто-то шепнул ему в ухо: `Это Бонгат, столица Поддираха`
- а вслед за тем клавесинное треньканье принялось снабжать
Сокка грузом сведений по истории Поддираха, его этнографии,
географии, экономике и так далее. Но Сокк скомандовал всем
заткнуться и не спеша направился к городу. Он был одет
по-походному и, видимо, не слишком выделялся на глаз туземцев
- внимания на него обращали мало. Однако в воротах Бонгата его
остановили стражники, опознав чужеземца. Сокк заплатил пошлину
- у него невесть откуда оказался кошелек с суммой денег более
чем солидной - и на расспросы о себе и цели прибытия отвечал,
что, как историк, хочет поработать в государственных архивах
Бонгата,- если, разумеется, на то будет высочайшее
соизволение. На это стражники от души расхохотались, и один,
подмигнув, сделал странное замечание:
- У этого архива черные глазки и корона на голове, да?
- Не он первый, не он последний,- философически заметил
напарник и зевнул.
Голос в ухе Сокка тотчас растолковал подоплеку:
- Принцесса Вигира на выданье и устраивает состязание для
претендентов.
Это объяснило Сокку поведение стражников, но
заинтересовало его мало: Сокк был закоренелым холостяком и
к тому же, не интересовался возможной наградой. А она, как
нашептывала ему Фим, состояла в наследовании престола
Поддираха, но это Сокку было и вовсе ни к чему. Так что он
выбрал - по подсказке Фим - постоялый двор поприличней, а
утром отправился во дворец договориться насчет допуска в
архивы и всего прочего, что ему требовалось.
Дождавшись приема у секретаря, Сокк стал излагать
причину своего путешествия в Бонгат, и в это время на галерее
вверху появилась принцесса Вигира. Она окинула Сокка
критическим взглядом и, похоже, не пришла в восторг от облика
нового, как она подумала, соискателя ее руки. Наклонившись
через перила, она громко окликнула секретаря:
- Арха, это который по счету?
Арха, вскочив с места, склонился вслед за Сокком в
поклоне. Он разъяснил:
- Ваше высочество, это историк из Каванги, а не
соискатель.
- Все верно, ваше высочество,- подтвердил Сокк. - Я
только скромный ученый, прошу разрешения поработать в ваших
архивах. Не таким, как мне, мечтать о... - он затруднился - о
таком недостижимом чуде...
На это Вигира скривила губки и окинула Сокка новым
взглядом - не то разочарования, не то презрения. Не говоря
более ни слова, она величественно удалилась. Сокк в тот же
день обо всем договорился и получил нужную бумагу с
королевским доизволением и печатью - вот это и впрямь было
чудом, и Сокк догадывался, чьих рук это дело. Он уже после
полудня зарылся в груду старинных фолиантов и свитков. Тут его
ждала новая встреча с Вигирой - некий каприз завел
высокородную барышню в хранилище древностей и манускриптов.
- Нет, я хочу посмотреть самые-самые старые рукописи! -
звенел в музейной прохладе ее высокий звонкий голос.
В ответ смотрители что-то подобострастно шамкали.
Принцесса заглянула в угол, где у стола сидел Сокк, и сделала
удивленное лицо:
- Вы уже здесь? Не ожидала...
Сокк снова раскланялся. Он предполагал, что юное
венеценосное любопытство быстро пресытится академическим
покоем хранилища, и Вигира вскоре покинет его. Не тут-то было.
Молодая дама битый час слонялась из конца в конец, выказывая
на редкость неистощимую любознательность и столь же редкостную
неугомонность. Ее высокий голосок был прекрасно слышен из
самого дальнего угла, и Сокк не мог сосредоточиться. Через час
он понял, что ученых штудий на сегодня не получится, и решил
наведаться сюда под вечер. Направившись к выходу, он вновь

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 113801
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``