ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

АРТУР КЛАРК
Рассказы

АБСОЛЮТНОЕ ПРЕВОСХОДСТВО
Абсолютная мелодия
Безжалостное небо
Бросок на Луну
ВОССОЕДИНЕНИЕ
ВСТРЕЧА С МЕДУЗОЙ
Весь этот блеск
Вопрос пребывания
Все время мира
Гонка вооружений
Да будет свет!
Движущая сила
Движущая сила
Дефенестрация Эрминтруды Инч
До Эдема
ЗАВТРА НЕ НАСТУПИТ
Завтра не наступит
Зазвонил телефон...
Звезда
Зеленые пальцы
И ЕСЛИ Я, ЗЕМЛЯ, ТЕБЯ ЗАБУДУ...
ИЗ КОНТРРАЗВЕДКИ
Из солнечного чрева
КОГДА ЯВИЛИСЬ ТВЕРМЫ...
Какое было удовольствие...`
Кассета бессмертия
Колыбель на орбите
Космический Казанова
Критическая масса
Кто там?
Лев Комарры
Лето на Икаре
Луч возмездия
Мимолетность
Наследство
Одержимые
Ох уж эти туземцы!
Охота на крупную дичь
Патентная заявка
Пацифист
Песни далекой Земли
Песни далекой Земли
Пожалуйста, тише!
Превосходство
Рекламная кампания
Робин Гуд, член королевского общества.
С кометой
Следите за космосом
Смерть и сенатор
Созвездие Пса
Солнечный ветер
Соседи
Спасательный отряд
Спящий красавец
Стартовая линия
Стрела времени
Строптивая орхидея
Техническая ошибка
Тише, пожалуйста
Холодная война
Часовой
Человек, который вспахал море
Что взлетает вверх...
Юпитер Пять

АРТУР КЛАРК
ИЗ КОНТРРАЗВЕДКИ

Часто можно услышать, будто бы в наш век поточных линий и массового
производства полностью изжил себя кустарь-умелец, искусный мастер по
дереву и металлу, чьими руками создано столько прекрасных творений
прошлого. Утверждение скороспелое и неверное. Разумеется, теперь
умельцев стало меньше, но они отнюдь не перевелись совсем. И как бы ни
менялась профессия кустаря, сам он благополучно, хотя и скромно,
здравствует. Его можно найти даже на острове Манхеттен, нужно только
знать, где искать. В тех кварталах, где арендная плата мала, а
противопожарные правила и вовсе отсутствуют, в подвале жилого дома или
на чердаке заброшенного магазина приютилась его крохотная,
загроможденная всяким хламом мастерская. Пусть он не делает скрипок,
часов с кукушкой, музыкальных шкатулок - он такой же умелец, каким был
всегда, и каждое изделие, выходящее из его рук, неповторимо. Он не враг
механизации: под стружками на его верстаке вы обнаружите рабочий
инструмент с электрическим приводом. Это вполне современный кустарь. И
он всегда будет существовать, мастер на все руки, который, сам того не
подозревая, творит подчас бессмертные произведения.

Мастерская Ганса Мюллера занимала просторное помещение в глубине
бывшего пакгауза неподалеку от Куинсборо-Бридж. Окна и двери здания
были заколочены, оно подлежало сносу, и Ганса вот-вот могли попро-
сить. Единственный ход в мастерскую вел через запущенный двор, кото-
рый днем служил автомобильной стоянкой, ночью - местом сборищ юных
правонарушителей. Впрочем, они не причиняли мастеру никаких хлопот, так
как он умел прикинуться несведущим, когда являлась полиция. В свою
очередь, полицейские отлично понимали деликатность положения Ганса
Мюллера и не слишком-то на него наседали; таким образом, у него со
всеми были хорошие отношения. И это вполне устраивало сего миролюбивого
гражданина.

Работа, которой теперь был занят Ганс, весьма озадачила бы его ба-
варских предков. Десять лет назад он и сам был бы удивлен. А началось
все с того, что один прогоревший клиент принес ему в уплату за
выполненный заказ вместо денег телевизор...

Ганс без особой охоты принял это вознаграждение. И не потому, что
причислял себя к людям старомодным, не приемлющим телевидения. Просто
он не представлял себе, когда сможет выбрать время, чтобы смотреть в
эту треклятую штуку. `Ладно,- решил Ганс,- в крайнем случае продам
кому-нибудь, уж пятьдесят-то долларов всегда получу. Но сперва стоит
все-таки взглянуть, что за программы они показывают...`

Он повернул ручку, на экране появились движущиеся картинки, и Ганс
Мюллер, подобно миллионам до него, пропал. В паузах между рекламами ему
открылся мир, о существовании которого он не подозревал,- мир
сражающихся космических кораблей, экзотических планет и странных
народов, мир капитана Зиппа, командира `Космического легиона`. И лишь
когда нудное описание достоинств чудо-каши `Кранч` сменилось почти
столь же нудным поединком двух боксеров, которые явно заключили пакт о
ненападении, он стряхнул с себя чары.

Ганс был простодушный человек. Он всегда любил сказки, а это были
современные сказки, к тому же с чудесами, о которых братья Гримм не
могли и мечтать. Так получилось, что Ганс Мюллер раздумал продавать
телевизор.

Прошла не одна неделя, прежде чем поунялось его первоначальное на-
ивное восхищение. Теперь Ганс уже критическим взором смотрел на об-
становку и меблировку телевизионного мира будущего. Он был в своей об-
ласти художником и отказывался верить, что через сто лет вкусы дегради-
руют до такой степени. Воображение заказчиков рекламной передачи уд-
ручало его.

Ганс был весьма невысокого мнения и об оружии, которым пользовались
капитан Зипп и его враги. Нет, он не пытался понять принцип действия
портативного дезинтегратора, его смущало только, почему этот де-
зинтегратор непременно должен быть таким громоздким. А одежда, а ин-
терьеры космических кораблей? Они выглядят неправдоподобно! Откуда он
мог это знать? Гансу всегда было присуще чувство целесообразности, оно
тотчас заявило о себе и в этой новой для него области.

Мы уже сказали, что Ганс был простодушным человеком. Но простаком его
нельзя было назвать. Прослышав, что на телевидении платят хорошие
деньги, мастер сел за свой рабочий стол.

Даже в том случае, если бы автор декораций и костюмов к постановкам о
капитане Зиппе не сидел уже в печенках у продюсера, идеи Ганса Мюл-
лера произвели бы впечатление. Его эскизы отличались небывалой досто-
верностмо и реализмом, в них не было ни грамма той фальши, которая на-
чала раздражать даже самых юных поклонников капитана Зиппа. Контракт
был подписан незамедлительно.

Правда, Ганс предъявил свои условия. Он трудился из любви к искус-
ству; обстоятельство, которое не могло поколебать даже то, что он при
этом зарабатывал больше денег, чем когда-либо прежде за всю свою жизнь.
И Ганс заявил, что, во-первых, ему не нужны никакие помощники,
во-вторых, он будет работать в своей маленькой мастерской. Его дело по-
ставлять эскизы и образцы. Массовое изготовление может происходить в
другом месте; он кустарь.

Все шло как нельзя лучше. За шесть месяцев капитан Зипп совершенно
преобразился и стал предметом зависти всех постановщиков `космических
опер`. В глазах зрителей это были уже не спектакли о будущем, а само
будущее. Новый реквизит вдохновил даже актеров. После спектаклей они
часто вели себя как путешественники во времени, внезапно перенесенные в
далекую старину и чувствующие страшную неловкость из-за отсутствия
самых привычных предметов обихода.

Ганс об этом не знал. Он продолжал увлеченно работать, отказываясь
встречаться с кем-либо, кроме продюсера, и решая все вопросы по телефо-
ну. Он по-прежнему смотрел телевизионные передачи, и это позволяло ему
проверять, не искажают ли там его идеи. Единственным наглядным знаком
связей Ганса Мюллера с отнюдь не фантастическим миром коммерческого
телевидения был стоящий в углу мастерской ящик маисовых хлопьев `Крач`,
дар благодарного заказчика рекламы. Ганс честно проглотил одну ложку
чудо-каши, после чего с облегчением вспомнил, что ему платят деньги не
за то, чтобы он ел это варево...

В воскресенье поздно вечером Ганс Мюллер заканчивал образец нового
гермошлема; вдруг он почувствовал, что в мастерской есть еще кто-то. Он
медленно повернулся к двери. Она ведь была заперта, как они ухитрились
открыть ее так бесшумно? Возле двери, глядя на него, неподвижно стояли
двое. Ганс почувствовал, как сердце уходит в пятки, и поспешно мобили-
зовал все свое мужество. Хорошо еще, что здесь хранится только малая
часть его денег. А может быть, это как раз плохо? Еще разъярятся...

- Кто вы?- спросил он.- Что вам здесь надо? Один из вошедших
направился к нему, второй остался стоять у двери, не сводя глаз с
мастера. Оба были в новых пальто, низко надвинутые на лоб шляпы не
позволяли разглядеть лиц. Слишком хорошо одеты, сказал себе Ганс, чтобы
быть заурядными грабителями.

- Не волнуйтесь, мистер Мюллер,- ответил первый незнакомец, легко читая
его мысли.- Мы не бандиты, мы представители власти. Из контрразведки.

- Не понимаю.

Незнакомец сунул руку в спрятанный под пальто портфель и извлек пачку
фотографий. Порывшись среди них, он вынул одну.

- Вы причинили нам немало хлопот, мистер Мюллер. Две недели мы
разыскивали вас, ваши работодатели никак не хотели давать нам адрес.
Прячут вас от конкурентов. Так или иначе, мы здесь и хотели бы задать
вам несколько вопросов.

- Я не шпион! - возмущенно ответил Ганс, смекнув о чем идет речь.- У
вас нет никакого права! Я лояльный американский гражданин! Гость
игнорировал эту вспышку. Он показал Гансу фотографию.

- Узнаете?

- Да. Это интерьер космического корабля капитана Зиппа.

- Он придуман вами?

- Да.

Еще одна фотография.

- А это?

- Это марсианский город Палдар, вид с воздуха.

- Ваша собственная выдумка?

- Разумеется!- Гнев заставил Ганса забыть об осторожности.

- А это?

- Это протонное ружье. Разве плохо?

- Скажите, мистер Мюллер, все это ваши собственные идеи?

- Да, я не краду у других.

Первый незнакомец подошел к своему товарищу. Несколько минут они
переговаривались так тихо, что Ганс ничего не мог разобрать. Наконец
они как будто пришли к соглашению. Совещание кончилось прежде, чем Ганс
сообразил, что не худо бы прибегнуть к помощи телефона.

- Очень жаль,- обратился к нему незнакомец,- но похоже, кто-то нарушил
правила секретности. Возможно, это произошло чисто случайно, даже...
э... неосознанно, но это не меняет дела. Мы обязаны провести дознание.
Прошу следовать за нами.

Он сказал это так властно и строго, что Ганс покорно снял с вешалки
пальто и стал одеваться. Полномочия гостя не вызывали у него никакого
сомнения, он даже не попросил его предъявить документы.

Неприятно, конечно, но ему нечего бояться. Ганс вспомнил рассказ о
писателе-фантасте, который еще в самом начале войны с поразительной
точностью описал атомную бомбу. Когда ведется столько исследований,
подобные инциденты неизбежны. Интересно, какой секрет он разгласил, сам
того не ведая?

Уже в дверях он оглянулся и окинул взглядом мастерскую и следующих за
ним незнакомцев.

- Это нелепая ошибка,- сказал Ганс Мюллер.- Если я и показал в
программе что-то секретное, то это чистое совпадение. Я никогда не де-
лал ничего такого, что могло бы вызвать недовольство ФБР.

И тут впервые прозвучал голос второго незнакомца; он говорил на ка-
ком-то странном английском языке, с необычным акцентом.

- Что такое ФБР?- спросил он.

Ганс не слышал вопроса: он смотрел во все глаза на стоящий во дворе
космический корабль.

ОСR`еd by Аlligаtоr
Сlаssiс Fоnd
17/05/96

Артур КЛАРК

КОГДА ЯВИЛИСЬ ТВЕРМЫ...

Теперь мы знаем - правда, утешения нам от этого не много - что когда
Твермы засекли Землю своими омфалмоскопами дальнего действия, им самим
приходилось спасаться бегством от своих давних врагов Мукоидов. Однако же,
они среагировали с поразительной быстротой и умением.
За несколько недель радиопрослушивания они накопили миллиарды слов
радиосигналов, передаваемых по системе спутников связи. Поразительные
лингвисты, они в совершенстве ознакомились с основными земными языками.
Более того, они подвергли анализу нашу культуру, нашу технологию, наши
политико-экономические системы и наши средства защиты. Для их отточенных
интеллектов, подстегиваемых отчаянием, потребовался лишь месяцы на
выявление наших слабых точек и на разработку дьявольски эффективного плана
компании.
Твермы знали, что США и СССР располагают боеголовками совместной
мощности почти в терратонну. Пятнадцать других ядерных держав могли
наскрести разве что пару дюжин гигатонн и испытывали недостаток в
средствах доставки, но даже самое слабое сопротивление могло оказаться для
захватчиков роковым. Следовательно, удар должен оказаться мгновенным,
абсолютно неожиданным и подавляющим раз и навсегда. Возможно, они
планировали молниеносный налет на Пентагон, Рэдфорд, Кремль и прочие
центры военного командования. Но, если так, их концепции отличались
излишней наивностью.
С тонкостью, которую после всего случившегося мы можем теперь с болью
оценить, они выбрали нашу наиболее компактную и наиболее уязвимую болевую
точку.
Дождливым воскресным днем в четыре часа по среднеевропейскому
времени, их оскорбительно беззащитный флот совершил нападение. Оружие,
которое они применили, включало в себя неотразимые Психоделические Лучи,
Зудопрожекторы, превращавшие добродетельных бюргеров в нетерпеливых
нудистов, чудовищные Поносные Бомбы и доводящие до изнурения
Гнойноароматические Аэрозольные Установки. Все потери человечества
составили тридцать шесть человек, большей частью из-за истощения и
сердечной недостаточности.
После этого основные силы - три корабля - атаковали Цюрих. По одному
кораблю было направлено в Женеву, Базель и Берн.
Позже было выяснено, что небольшое транспортное судно действовало в
направлении Вадуца.
Не было броневых плит, которые смогли бы остановить их вооруженных
лазерами роботов. Телекамеры, помещенные в их брюшных щупальцах, могли
обрабатывать миллиарды битов информации в секунду.
Прежде чем настало время завтрака, они знали всех обладателей
нумерованных банковских счетов в Швейцарии.
Потом с первой почтой в понедельник ушло специальной отправкой
несколько тысяч тщательно отобранных заказных писем - и завоевание Земли
было завершено.

ВОССОЕДИНЕНИЕ

Люди Земли, не надо бояться. Мы пришли к вам с миром - а почему бы и
нет? Ведь мы - ваши двоюродные братья и уже бывали здесь!
Вы сразу же признаете нас, как только мы познакомимся, а это
произойдет через несколько часов. Мы приближаемся к Солнечной Системе
почти с той же скоростью, что и это радиосообщение. Ваше Солнце уже сияет
перед нами.
Десять миллионов лет назад оно было Солнцем наших предков. И ваших
тоже. Но вы не помните своей истории, тогда как мы о своей помним.
Мы колонизировали Землю в период царствования на ней гигантских
рептилий. При нашем появлении они погибли, и спасти их мы не смогли. Тогда
этот мир был тропической планетой, и мы думали, что его можно превратить в
чудесный дом для нашего народа. Мы ошиблись. Порожденные космосом, мы
слишком мало знали о климате, об эволюции, о генетике...
Миллионы лет - именно лет, зим в те времена не было - колония
процветала. Мы почти изолировались, но - хотя путь от звезды до звезды
длится годы - все-таки не прерывали контактов с нашей родной цивилизацией.
Три-четыре раза в столетие появлялись звездолеты и приносили новости из
Галактики.
Но потом, два миллиона лет назад, Земля начала изменяться. На
протяжении многих веков она была тропическим раем; теперь же температура
упала, с полюсов начали наползать льды. Климат сделался таким, что стал
сущим наказанием для колонистов. Теперь-то мы понимаем, что это было
естественное завершение чрезмерно затянувшегося лета. Но тем, кто на
протяжении многих поколений привык считать Землю своим домом, казалось,
что на них обрушилась чуждая и отвратительная болезнь. Болезнь, которая не
убивает, не наносит физического ущерба - просто уродует.
Кое-кто, однако, обладал иммунитетом: изменения пощадили их и их
детей. И таким образом за какие-то несколько тысяч лет колония разделилась
на две самостоятельные группы - подозрительно и настороженно относящиеся
друг к другу.
Раскол породил зависть, недовольство и, в конечном итоге, антагонизм.
Колония распалась.
Все это время климат ухудшался. Те, кто смог, покинули Землю.
Остальные впали в варварство.
Конечно, мы могли бы сохранить с вами контакты, но это так сложно во
Вселенной, насчитывающей сотни тысяч миллионов звезд. Еще несколько лет
назад мы не знали, что кое-кто из вас выжил. Но тут мы поймали ваши первые
радиопередачи, изучили ваши простенькие языки и убедились, что наконец-то
вы смогли вырваться из дикости. Мы рады приветствовать вас - наших некогда
утраченных родственников. Мы рады будем помочь вам.
За время нашей разлуки мы научились многому. Если вы хотите, чтобы мы
вернули вечное лето, царившее на Земле до ледникового периода - мы это
сделаем. Но, в первую очередь мы рады сообщить вам, что мы располагаем
простым и безвредным средством от того генетического уродства, которое
доставило неприятности столь многим колонистам.
Возможно, вы сами пошли по этому пути. Если же нет, то мы знаем, как
вам помочь.
Люди Земли! Вы можете присоединиться к галактическому сообществу без
стыда и смущения!
А если кто-то из вас до сих пор белый - то мы его быстро вылечим!

    Артур Кларк `Солнечный ветер`
    пер. Лев Жданов

    Снасти дрожали от натуги: межпланетный ветер уже наполнил
огромный круглый парус. До старта оставалось три минуты, а у Джона
Мертона на душе был мир и покой, какого он целый год не испытывал.
Что бы ни случилось, когда коммодор даст сигнал стартовать, главное
будет достигнуто - независимо от того, приведет его `Диана` к победе
или к поражению. Всю жизнь он конструировал для других; теперь
наконец-то сам поведет свой корабль.
    - Две минуты до старта, - сказал динамик.-Прошу подтвердить
готовность.
    Один за другим отвечали капитаны. Мертон узнавал голоса, то
взволнованные, то спокойные, - голоса его друзей и соперников. На
четырех обитаемых планетах наберется от силы два десятка человек,
умеющих управлять солнечной яхтой, и все они сейчас здесь кто на
линии старта, кто на борту эскортирующих судов, кружатся вместе по
орбите в двадцати двух тысячах миль над экватором.
    - Номер один, `Паутина`, готов!
    - Номер два, `Санта-Мария`, все в порядке.
    - Номер три, `Солнечный луч`, порядок.
    - Номер четыре, `Вумера`, все системы в норме.
    Мертон улыбнулся, услышав этот отголосок старины. Так
докладывали еще на заре космонавтики, и это вошло в свод традиций.
Бывают случаи, когда человеку хочется вызвать к жизни тени тех, кто до
него уходил к звездам.
    - Номер пять, `Лебедев`, мы готовы.
    - Номер шесть, `Арахна`, порядок.
    Теперь очередь его, замыкающего. Странно подумать, что слова,
которые он произнесет в этой маленькой кабине, услышат пять
миллиардов людей.
    - Номер семь, `Диана`, готов к старту.
    - Подтверждаю с первого по седьмой,-ответил безличный голос с
судейского катера. - До старта одна минута.
    Мертон слушал вполуха; он в последний раз проверял натяжение
фалов. Стрелки всех динамометров замерли неподвижно, зеркальная
гладь исполинского паруса блестела и искрилась на солнце. Невесомо
парящему у перископа Мертону казалось, что парус заслонил все небо.
Ничего удивительного - пятьдесят миллионов квадратных футов
соединено с его капсулой чуть не сотней миль такелажа. Если бы сшить
вместе паруса всех клиперов, какие в прошлом белыми тучками летели
над Индийским океаном, то и тогда они не сравнялись бы с парусом, в
который `Диана` ловила солнечный ветер. А вещества в нем чуть
больше, чем в мыльном пузыре: толщина этих двух квадратных миль
алюминированного пластика всего лишь несколько миллионных дюйма.
    - До старта десять секунд. Все съемочные камеры включить.
    Такой огромный и вместе с тем такой хрупкий - уму непостижимо!
Еще труднее освоиться с мыслью, что это тончайшее зеркало одной
только силой уловленных им солнечных лучей может оторвать
`Диану` от Земли.
    - ... пять... четыре... три... два... один... руби!
    Семь сверкающих ножей перерезали семь тонких линий,
привязывавших яхты к базам, на которых их собрали и обслуживали. До
этой секунды все в строгом строю летели вокруг Земли; теперь яхты
начнут расходиться, словно влекомые ветром семена одуванчика.
Победит та, которая первой достигнет орбиты Луны.
    На `Диане` как будто ничего не изменилось. Но Мертон знал,
что это не так. Хотя он не ощущал тяги, приборная доска говорила ему,
что ускорение приближается к одной тысячной G. Для ракеты
смехотворно мало, но для солнечных яхт это было рекордом. `Диана`
хорошо сконструирована, огромный парус оправдывает надежды,
которые он на него возлагал. При таком ускорении после двух кругов он
разовьет достаточную скорость, чтобы покинуть околоземную орбиту. А
затем, подгоняемый всей мощью Солнца, пойдет курсом на Луну.
    Вся мощь Солнца. Он усмехнулся, вспоминая, как пытался
растолковать на лекциях там, на Земле, что такое солнечный ветер.
Тогда лекции были для него единственным способом заработать деньги
на свои личные опыты; он был главным конструктором `Космодайн
корпорейшн`, создал немало космических кораблей, но его хобби фирму
не увлекало.
    - Протяните ладони к Солнцу,- говорил он.-Что вы чувствуете?
Тепло, конечно. Но, кроме него, есть еще давление. Правда, такое
слабое, что вы его не замечаете. На площадь ваших ладоней приходится
всего около одной миллионной унции. Но в космосе даже такая малая
величина играет роль, потому что она действует все время, час за часом,
день за днем. И запас энергии, в отличие от ракетного горючего, не
ограничен. При желании можно ее использовать. Мы можем создать
паруса, которые будут улавливать солнечное излучение.
    Тут он доставал кусок легкой материи в несколько квадратных
ярдов и подбрасывал его в воздух. Влекомая теплыми токами воздуха,
серебристая пленка, струясь и извиваясь, словно дым, медленно
всплывала к потолку.
    - Видите, какая легкая,- продолжал Мертон.- Квадратная миля
весит только одну тонну, а лучевое давление на такую площадь
достигает пяти фунтов. Парус будет двигаться. и нас потянет, если мы
его запряжем. Конечно, ускорение будет очень мало, около одной
тысячной G. На первый взгляд пустяк, но посмотрим, что это значит. За
секунду мы продвинемся на одну пятую дюйма. Обычная улитка и то
проходит больше. Но уже через минуту мы покроем шестьдесят футов и
разовьем скорость более мили в час. Неплохо для аппарата, который
приводится в движение солнечным светом! За час мы удалимся от
исходной точки на сорок миль, скорость достигнет восьмидесяти миль в
час. Не забывайте, в космосе нет трения. Стоит что-нибудь стронуть с
места, потом так и будет лететь. Вы удивитесь, когда я вам скажу, что
такое одна тысячная G: за сутки парусник разовьет скорость две тысячи
миль в час. Если стартовать с околоземной орбиты - а другого способа
нет,- за два дня будет достигнута вторая космическая скорость. И все это
без единой капли горючего.
    Он убедил своих слушателей: в конце концов ему удалось убедить
и `Космодайн`. За последние двадцать лет возник и развился новый
спорт. Его, не без оснований, называли спортом миллиардеров, но
теперь он стал окупаться благодаря печати и телевидению. Взять, к
примеру, нынешние гонки: на карту поставлен престиж четырех
континентов и двух планет, и число зрителей превзошло все ожидания.
    `Диана` хорошо начала гонки; теперь можно взглянуть и на
соперников. Соблюдая предельную осторожность (надежные
амортизаторы отделяли капсулу от тонких снастей, но он предпочитал
не рисковать), Мертон переместился к перископу. Вот они, будто
невиданные серебристые цветки среди черных полей космоса. Ближе всех
- каких-нибудь пятьдесят миль - южноамериканская `Санта-Мария`,
очень похожая на воздушного змея, только размеры не те: длина стороны
- миля с лишним. Несколько дальше - `Лебедев`, сконструированный
Астроградским университетом и напоминающий мальтийский крест;
четыре крыла по его краям, очевидно, можно поворачивать для
перемены курса. `Вумера`, снаряженная Федерацией Австралазии,-
обыкновенный парашют четырех миль в поперечнике. `Арахна` (яхта
Главного космического комбината), в полном соответствии со своим
именем, похожа на паутину и собрана по тому же принципу: из центра по
спирали расходятся автоматически управляемые перепонки. Точно так
же, только размером поменьше, сделана `Паутина` Еврокосмоса.
Присланный Марсианской республикой `Солнечный луч` представлял
собой плоское кольцо с полумильным отверстием; кольцо медленно
вращается, и центробежная сила придает ему устойчивость. Идея старая,
но никому еще не удавалось успешно осуществить ее. Мертон мог бы
поклясться, что экипаж помучается с парусом, когда надо будет
поворачивать.
    Правда, осталось еще шесть часов до той поры, когда яхты
завершат первую четверть своего медленного, величавого полета по
суточной орбите. Сейчас, в самом начале гонок, они идут от Солнца, так
сказать, с попутным солнечным ветром. Надо выжать все из этого галса,
пока яхты не обогнут Землю и Солнце не окажется впереди.
    На этой стадии навигация не требовала от него внимания, и
Мертон решил сделать первую проверку. Он тщательно осмотрел парус,
подолгу останавливая перископ на точках, где снасть крепилась к парусу.
Фалы - узкие полосы непосеребреной пластиковой пленки были бы
совсем невидимы, если бы не флюоресцирующая краска. Сейчас они
казались протянувшимися на сотни ярдов упругими разноцветными
лучами; каждая пленка управлялась своим электрическим брашпилем.
чуть больше катушки спиннинга. Эти крохотные брашпили непрерывно
вращались, то выдавая, то выбирая фалы по команде автопилота,
который держал парус под нужным углом к Солнцу.
    Нельзя не залюбоваться переливами солнечных лучей на этом
исполинском гибком зеркале... Оно медленно колыхалось, вибрировало,
и множество отражений светила бежало по нему, теряясь у кромки
паруса. Эта вибрация неизбежна; как правило, она ничем не грозила
хрупкой конструкции, по Мертон был начеку. Иногда колебание
переходит в зловещее биение, от которого парус рвется в клочья.
    Убедившись, что все в порядке, он снова стал ловить перископом
своих соперников. Как он и думал, `прополка` уже идет, менее
совершенные яхты отстают. Но настоящая проверка их качеств начнется,
когда они войдут в тень Земли и маневренность будет играть такую же
роль, как скорость.
    Казалось бы, не самое сейчас подходящее время - гонки только что
начались,- но не худо было вздремнуть. На других яхтах по два человека,
они могут чередоваться, а Мертона некому подменить. Он может
положиться лишь на свои собственные силы, как Джошуа Слокум,
который в одиночку провел вокруг света свою крохотную `Спрэй`.
    Мертон пристегнул к креслу ноги и пояс эластичными ремнями,
потом надел на лоб электроды усыпляющего устройства. Включил реле
времени на три часа и закрыл глаза.
    Электрические импульсы нежно гладили лобные доли мозга; перед
глазами, навевая сон, поплыли цветные спирали.
    - Номер шесть, `Арахна`, порядок.
    Назойливый сигнал тревоги вырвал его из крепкой хватки сна.
    Он тотчас скользнул взглядом по приборной доске. Прошло всего
два часа, но над акселерометром мигал красный огонек. Пропала тяга,
`Диана` теряла скорость.
    Первой мыслью Мертона было: `Что-то с парусом! Наверно,
отказало противовращательное устройство и запутались фалы`. Он
посмотрел на приборы, отмечающие натяжение снастей. Странно: один
край паруса в полном порядке, зато вдоль другого края приборы
показывают ослабление тяги.
    Вдруг Мертона осенило, и он прильнул к перископу. Ну, конечно,
в этом вся закавыка!
    Огромная, резко очерченная тень наползала на отливающий
серебром парус. Мрак грозил окутать `Диану`, словно между ней и
Солнцем появилась туча. А в темноте, без солнечных лучей, яхта
потеряет скорость и начнет беспомощно дрейфовать.
    Но какие же тучи здесь, в двадцати тысячах миль от Земли? Если
появилась тень, она создана человеком.
    Усмехнувшись, Мертон навел перископ на Солнце; одновременно
он установил фильтры, позволяющие без вреда для глаз смотреть на
ослепительный лик светила.
    - Маневр четыре-а,- пробурчал он.- Ладно, посмотрим, кто кого.
    Казалось, огромная планета наползает на солнечный диск, уже
накрыла его край черным сегментом. Это `Паутина`, шедшая в
двадцати милях за Мертоном, пыталась специально для `Дианы`
сотворить искусственное затмение.
    Вполне дозволенный прием. В старину, когда устраивали парусные
гонки на море, капитаны частенько старались перехватить друг у друга
ветер.
    Но Мертон не думал легко сдаваться. Настал миг для
контрдействий.
    Маленькая счетная машина `Дианы` - всего со спичечную
коробку, но заменяет тысячу вычислителей - подумала ровно секунду,
после чего выдала ответ. Придется с помощью панелей управления 3 и 4
развернуть парус под углом двадцать градусов; тогда световое давление
вынесет его из опасной тени `Паутины` и откроется все Солнце. Жалко
нарушать работу автопилота, тщательно запрограммированного с таким
расчетом, чтобы обеспечить высшую скорость, но на то он и сидит здесь.
Благодаря таким вот минутам солнечные гонки остаются спортом, а не
поединком электронных машин.
    Он вытравил лини 1-6. Натяжение сразу ослабло, и они начали
извиваться, словно сонные змеи. В двух милях от капсулы медленно
приоткрылись треугольные секции, пропуская солнечный свет. Но еще
долго все оставалось по-прежнему. Трудно привыкнуть к этому миру
замедленного движения, где проходит несколько минут, прежде чем твои
действия производят зримый эффект. Наконец Мертон увидел, что парус
наклонился к Солнцу: тень `Паутины` отступила, и темный конус
растворился в космическом мраке.
    Задолго до того, как тень ушла совсем и Солнце очистилось, он
выровнял парус и вернул `Диану` на прежний курс. Инерция вынесет
яхту из опасной полосы, незачем перебарщивать и ломать все расчеты,
вильнув слишком далеко в сторону. Вот еще правило, которое нелегко
усвоить: едва ты начал какой-нибудь маневр в космосе, как уже пора
думать о его прекращении.
    Он снова включил сигнальное реле, готовый преодолеть любое
естественное или подстроенное - препятствие; может быть, `Паутина`
или кто-нибудь другой из соперников попробуют повторить этот трюк.
А пока можно и перекусить, хотя особенного голода он не ощущал. В
космосе расход физических сил невелик, не мудрено забыть про еду. Но
это опасно: в случае неожиданных затруднений может не хватить
энергии, чтобы справиться с ними.
    Он вскрыл первый пакет с едой и без особого восторга изучил его
содержимое. Одного названия - `Космопаек` достаточно, чтобы
отбить аппетит... И он не очень-то полагался на вторую надпись:
`Отсутствие крошек гарантируется`. А крошки, говорят, для
космического экипажа опаснее метеоритов. Летая по кабине, они могут
вызвать короткое замыкание, закупорить важные каналы, проникнуть в
приборы, которые считаются вполне герметичными.
    Как бы то ни было, он с удовольствием проглотил ливерную
колбасу, а за ней шоколад и ананасное пюре. Пластиковый кофейник уже
согрелся на электроплитке, когда уединение Мертона было нарушено
голосом радиста с коммодорского катера.
    - Доктор Мертон? Если вы не заняты, с вами хотел бы поговорить
Джереми Блер.
    Блер слыл одним из самых умных комментаторов; Мертон не раз
выступал в его программах.
    - Согласен,- ответил он.
    - Здравствуйте, доктор Мертон, - немедля вступил комментатор. -
Рад, что вы можете уделить нам несколько минут. Позвольте вас
поздравить - похоже, вы идете впереди.
    - Об этом пока слишком рано судить, - осторожно отозвался
Мертон.
    - Скажите, доктор, почему вы решили вести яхту в одиночку?
Потому что до вас этого никто не делал?
    - А разве это не уважительная причина? Но дело, конечно, не
только в этом.- Он помолчал, подбирая слова. - Вы знаете, как сильно
ход солнечной яхты зависит от ее массы. Второй человек да еще все
запасы для него - это лишних пятьсот фунтов, которые могут решить
исход гонок.
    - Вы вполне уверены, что справитесь с `Дианой`?
    - Достаточно уверен, для этого я и установил автоматы. Моя
главная задача - следить и принимать решения.
    - Но ведь какой парус - две квадратные мили! Просто не верится,
чтобы один человек мог управляться с такой махиной!
    Мертон рассмеялся:
    - Почему? Эти две квадратные мили дают максимальную тягу
десять фунтов. Ее можно одолеть одним мизинцем.
    - Ну ладно, спасибо, доктор. Желаю успеха. Я еще свяжусь с вами.
    Комментатор выключился, а Мертон ощутил запоздалую
неловкость. Ведь он сказал не всю правду, а Блер достаточно
проницателен, чтобы понять это.
    Есть еще одна причина, почему он сейчас один здесь, в космосе.
    Почти сорок лет он работал с бригадами по сто, даже по тысяче
человек, создавая самые сложные двигательные аппараты, какие когда-
либо видел свет. Последние двадцать лет он руководил конструкторским
бюро и видел, как его творения взмывают к звездам. (Иногда бывали и
неудачи, которых нельзя забыть, хоть вина и не его.) Он прославился, за
его плечами блестящая карьера. Но сам он никогда не был главным
действующим лицом, всегда выступал в ряду со многими.
    Это его последняя надежда лично отличиться. До следующих
гонок не меньше пяти лет - период спокойного Солнца кончился, идет
полоса скверной погоды, в солнечной системе будут бушевать
радиационные штормы. Когда снова станет безопасно ходить на этих
хрупких, не защищенных броней яхтах, он уже будет стар.
    Мертон бросил в мусорный ящик пустые коробки из-под еды и
снова повернулся к перископу. В первый миг он обнаружил только пять
яхт, `Вумера` куда-то исчезла. Прошло несколько минут, прежде чем
он отыскал ее - туманный призрак на фоне звезд, парализованный тенью
`Лебедева`. Он хорошо представлял себе, как австралазийцы
лихорадочно пытаются выбраться из ловушки. Как же они попались?
Очевидно, у `Лебедева` необычайно высокая маневренность; стоит
присматривать за ним, хотя сейчас он слишком далеко, чтобы угрожать
`Диане`.
    Земли почти не видно, остался только узенький яркий серп,
стремящийся к Солнцу. Рядом с пламенной дугой тускло обрисована
ночная сторона планеты; тут и там в просветах между тучами
поблескивает зарево больших городов. Темный диск уже заслонил часть
Млечного Пути, через несколько минут он начнет закрывать Солнце.
    Свет угасал; по мере того как `Диана` бесшумно погружалась в
тень Земли, парус загорался сумеречным пурпурным оттенком -
отблеском многократных закатов, удаленных на тысячи миль. Солнца
кануло за невидимый горизонт, и в несколько минут сгустилась ночь.
    Мертон посмотрел назад вдоль орбиты, по которой прошел уже
четверть пути вокруг родной планеты. Одна за другой гасли яркие
звездочки остальных, когда они следом за ним ныряли в быстротечную
ночь. Какой-нибудь час - и Солнце опять покажется из-за огромного
черного щита; до тех пор все они беспомощны, должны идти по инерции.
    Он включил прожектор и стал просвечивать его лучом темный
парус. Тысячи акров пленки уже сморщились, обмякли, фалы провисают,
надо скорей подтягивать их, пока не запутались. Но это в порядке вещей.
Все идет как было задумано. Отставшим от него миль на пятьдесят
`Арахне` и `Санта-Марии` повезло меньше. Мертон узнал, какая
неприятность их постигла, когда вдруг заработало радио на аварийной
волне.
    - Номер два, номер шесть, говорит контроль. Вам грозит
столкновение. Ваши орбиты пересекутся через шестьдесят пять минут!
Вам нужна помощь?
    Наступило долгое молчание, два капитана переваривали недобрую
весть. Интересно, кто из них виноват? Вероятно, одна яхта пыталась
закрыть другую тенью и не успела закончить маневр, как обе вошли в
мрак. А теперь уже ничего не поделаешь.
    Но ведь у них есть еще шестьдесят пять минут! Они успеют снова
выйти на Солнце из-за Земли. Если паруса тогда уловят достаточно
энергии, они сумеют, может быть, избежать столкновения. Наверно,
сейчас на `Арахне` и `Санта-Марии` вычислители работают с
полной нагрузкой.
    `Арахна` ответила первой, и ответ был именно такой, какого
ожидал Мертон.
    - Контроль, здесь номер шесть. Спасибо, нам не нужна помощь.
Сами справимся.
    `Любопытно будет посмотреть`,- подумал Мертон. Надвигается
первый драматический эпизод гонки, и произойдет он как раз над
линией полуночи на спящей Земле.
    Весь следующий час Мертон был слишком занят своим
собственным парусом, чтобы волноваться из-за `Арахны` и `Санта-
Марии`.
    Не так-то просто уследить за пятьюдесятью миллионами
квадратных футов теряющегося во тьме пластика, освещенного лишь
узким лучом прожектора да сиянием далекой Луны. Отныне и на
протяжении почти половины околоземной орбиты надо держать всю эту
огромную плоскость ребром к Солнцу. В ближайшие двенадцать-
четырнадцать часов парус будет только помехой - ведь яхта пойдет
навстречу Солнцу, и его лучи могут отбросить ее назад. Жаль, что нельзя
совсем убрать парус, пока он не понадобится вновь. Еще никто не
придумал, как это сделать.
    Далеко внизу вдоль кромки Земли занимался рассвет. Через десять
минут кончится затмение Солнца; лучи ударят в паруса, и плывущие по
инерции яхты опять оживут. Это будет критическая минута для
`Арахны` и `Санта-Марии`, для всех участников.
    Мертон повернул перископ и поймал два силуэта, парящих среди
звезд. Совсем близко друг от друга, от силы их разделяют три мили.
    А что, может быть, и впрямь справятся... Словно взрыв, вспыхнула
заря - это Солнце вынырнуло из Тихого океана. На миг парус и фалы
стали алыми, потом золотыми, потом ослепительно белыми: наступил
день. Стрелки динамометров самую малость оторвались от нуля.
`Диана` по-прежнему была почти совсем невесомой; солнечный ветер
дул в лоб, и ускорение упало до миллионных долей G.
    Но `Арахна` и `Санта-Мария`, силясь разойтись, не хотели
убирать паруса, которые мучительно медленно расправлялись, ощутив
первое легкое дуновение солнечного ветра. Меньше двух миль теперь
разделяло яхты. Наверно, все телевизионные экраны на Земле сейчас
показывают эту затянувшуюся драму.
    Капитаны обеих яхт были люди упрямые. Каждый из них мог
обрубить фалы и сойти, уступив другому путь, но они не пошли на это -
слишком много поставлено на карту: деньги, слава, престиж.
    Мягко и беззвучно, будто снежинки в зимнюю ночь, `Арахна`
`Санта-Мария` столкнулись.
    Квадратный змей как-то незаметно слился с круглой паутиной;
медленно, как во сне, заколыхались, переплетаясь, длинные фалы. Как
ни занят был Мертон своими снастями, он не мог оторвать глаз от этой
неслышимой, растянутой во времени катастрофы.
    Два паруса, словно серебристые колышущиеся облака,
продолжали сливаться в одну сплошную, нерасчленимую массу. Это
длилось минут десять, наконец обе капсулы вырвались на волю и пошли
в разные стороны, разминувшись в каких-нибудь ста ярдах друг от друга.
Спасательные катера со светящимися хвостами реактивных струй
ринулись вдогонку за ними.
    `Так, теперь нас осталось пять,- подумал Мертон. - Жаль,
конечно, этих ребят, которые в самом начале гонки все испортили друг
другу; ничего, они молодые, будет еще случай показать себя`.
    А через несколько минут число участников сократилось до
четырех. Мертон усомнился в конструкции `Солнечного луча`, как
только увидел его; теперь сомнения оправдались.
    Вращение сделало марсианскую яхту слишком устойчивой, она не
хотела лавировать. Вместо того чтобы повернуться ребром к Солнцу,
огромное кольцо смотрело на него всей плоскостью, и яхту погнало
обратно почти с предельным ускорением.
    Самое досадное, что может случиться с яхтсменом, хуже даже, чем
столкновение, потому что винить надо только себя. Впрочем, вряд ли
кто-нибудь сочувствует сейчас безнадежно отставшим от строя
поселенцам. Уж больно они зазнаются там, на Марсе, - поделом им!
    И со счетов сбрасывать `Солнечный луч` рано; впереди еще
полмиллиона миль, может и догнать.
    Следующие двенадцать часов, пока Земля переходила из одной
фазы в другую, прошли без приключений. На этой части орбиты, где
идешь без тяги, делать особенно нечего. Но Мертон не томился, считая
часы. Он успел вздремнуть, дважды поел, сделал записи в бортовом
журнале, два-три раза участвовал в радиоинтервью. Изредка вызывал
другие яхты, обмениваясь приветствиями и шутками со своими
соперниками. А вообще, его вполне устраивал этот отдых в невесомости,

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 113740
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 0